Ад и Рай Евы: Искушение

      Ян хитрил. Он уже понял, что я буду доставать его вопросами, и поэтому поспешил избавиться от моего внимания. В конце концов, был понедельник, Ян только вернулся после долгого отсутствия, и ему необходимо было заняться своими делами, а мне — своими.       — Ева, мне тут доложили, что ты забросила все свои дела. Всё, что было запланировано — не выполнено. И как это понимать? — спросил Ян строго, и я поняла, что ругать меня будут ещё и за это.       Но фыркать резко перехотелось — я и сама понимала, что совсем расслабилась. Да, первое сентября, когда будет торжество, припадало на субботу, а первым учебным днём был понедельник, так что у меня была ещё почти неделя! Но ведь и кроме учёбы у меня были ещё дела! И кое-что, о чём я хотела спросить Яна, но забыла, потому что отвлеклась на разговоры о Кае.       — Я была не в том состоянии, чтобы всё это делать, — улыбнулась я, но получилось неловко, потому что понимала — я всё-таки виновата.       — Но сейчас ты в нужном состоянии? У тебя энергии хоть отбавляй! Так что займись сегодня чем-то полезным. А завтра вечером нас уже ждут на одном мероприятии.       Я восторженно ахнула. Теперь уже перспектива пойти куда-то вместе с Яном казалась мне праздником, а не наказанием.       — Мне нужно выбрать платье? Украшения? Куда мы вообще идём?       Ян поднял на меня хмурый взгляд от монитора — пока что он решил разгрести дела, сидя дома, но я боялась, что ему придётся ехать в офис.       — Всё тебе подготовят. А едем мы на открытие культурного центра. Всё будет очень скучно, зато познакомишься с элитой культурного мира — тебе будет полезно.       — Спасибо. Я хотела спросить… Правда, не знаю, получится ли сейчас… — я замялась, потому что почувствовала, что меня могут не отпустить, и тогда снова придётся сидеть целый день дома.       — Ева, что это с тобой? Говори чётко.       Ладно, раз Ян настаивает… Я уселась в кресле возле его стола и серьёзно начала:       — Вчера я наконец-то добралась до своих соцсетей, и оказалось, что я многого не знаю. Например, перед этим мне предлагали встречи с владельцами нескольких приютов для животных, но они были достаточно обеспеченными и не особо нуждались в деньгах. А вот о тех, кто действительно нуждается в помощи, мне так и не сказали.       — Если не сказали — значит, оно того не стоило. Ева, на всех попрошаек денег не хватит, — отрешённо ответил Ян, и я поняла по тону, что он не особо вслушивался в мои слова.       — Но в том-то и дело, что они не попрошайки! Они тратят большие суммы денег на передержку животных, постоянно пытаются их пристроить и ни у кого не просят денег, хотя у них и есть контакты для пожертвований…       — Так, подожди, — Ян окончательно отвернулся от экрана и наконец-то посмотрел на меня внимательно. — Если они ничего сами не просили, то как ты о них узнала?       — Мне о них написали. Я посмотрела их соцсети и поняла, что хочу встретиться и предложить помощь. Пусть даже одноразовую, но помощь! Даже чтобы содержать эту ораву, надо иметь кучу денег, а чтобы…       Ян меня перебил, потому что я всё больше распалялась.       — Мне кажется, или ты что-то уже задумала?       — Да. Задумала, — я довольно кивнула, а Ян только чуть приподнял брови и вздохнул.       — Рассказывай. Но не ожидай, что всё будет так, как ты хочешь. Я должен тебя сразу предупредить: когда речь идёт о деньгах, люди могут вести себя очень подло. Даже если они кажутся тебе милыми и добрыми.       — Это я уже решу после встречи с ними, если они ещё захотят со мной встретиться. Так вот, у них сейчас есть некое подобие приюта, но на самом деле это домик под Киевом, а на территории построенные вольеры. А животных там слишком много, и…       — Так, я понял. Ты хочешь построить им нормальный приют?       — Да.       — Ну и на кого это оформлять? Намного проще построить всё самим, нанять работников и не связываться с людьми, у которых уже есть свой приют. А так ты вложишь деньги, а они потом тебя пошлют.       — Ну и что? Я же сама не могу заниматься котиками-собачками! А нанимать кого попало — не хочу. Так что пусть этим занимаются люди, которые действительно хотят и могут. А я только помогу деньгами.       — Зная тебя, ты там будешь дневать и ночевать. Ты уверена, что хозяева захотят, чтобы у приюта была ещё одна хозяйка.       — Но деньги-то мои!       — Вообще-то, мои, — напомнил Ян, но я только хмыкнула. — Но ты можешь хоть на минутку представить себя на их месте: приходит чужой человек, обещает кучу денег, а взамен постепенно отжимает их приют, дело их жизни, как я понимаю? И как они должны на это реагировать?       — Вот я и узнаю, как они на это отреагируют.       Я уже начала огрызаться, потому что Ян описывал именно то, как сам перехватывал бизнес у других. И банальный выкуп был самым простым вариантом, а ведь есть ещё и шантаж, и махинации, и силовые методы. Так что, кто бы говорил!       — Смотри, чтобы ты потом не разочаровалась. В конце концов, очень мало альтруистов даже в таком, казалось бы, благородном деле, как помощь бездомным животным.       — Я попытаюсь это пережить. Или действительно подумаю, как это организовать с нуля. Так к чему я вела: я хотела сегодня поехать к ним, если они согласятся встретиться.       — Снова отправлять с тобой Макса? — недовольно уточнил Ян, и я молча ждала вердикта. — Поедешь снова со своей охраной. И без возражений!       — Спасибо!       Я быстро чмокнула Яна в щёку, хоть он и попытался увернуться от этого спонтанного поцелуя, и почти вприпрыжку вылетела из кабинета. Эх, ужасно не хотелось ехать в приют с такой огромной толпой охраны, ведь я и так примерно представляла, как меня могут встретить. Мне не написали напрямую, не попросили о помощи только потому, что считают меня высокомерной мажоркой! Отлично, просто замечательно!       Внезапная мысль зацепила меня и заставила остановиться. Что ж, в таком деле мне нужны были советы Яна, поэтому я вернулась к нему в кабинет.       — У меня тут вопрос. Лучше будет, если я сама им позвоню, или…       Ян выдержал паузу, пока поднимал тяжёлый взгляд от монитора, но ответил:       — Позволь профессионалам делать свою работу. Я найду тебе специалиста, который всё сделает. А ты просто будь милашкой — ты это умеешь.       Было немного обидно это слышать, но что поделаешь? Наверное, Ян был прав, да и как решать такие важные дела в одиночку, я не знала. Но не нравилось мне и то, что вся эта толпа помощников будто отрезала меня от живых людей. Вот даже если поехать сейчас в тот приют… Ведь не на маршрутке же я приеду, а на новеньком порше, да ещё и с толпой охраны и всяких юристов… И как меня примут?       От этих мыслей мне было безумно досадно, и я даже не сразу заметила, что на кухне уже не одна, так что промахнулась чашечкой мимо блюдца и расплескала кофе, когда увидела их — домовых.       — Доброе утро, хозяйка! — в три голоса поприветствовали меня они, чинно усаживаясь на стульях вокруг столика.       — Доброе, — как-то хмуро откликнулась я, потому что заподозрила, что просто так они сюда бы не пришли. — Что-то случилось?       — Ничего, вот хозяин вернулся.       — И в хорошем настроении.       — Ну, уж я-то знаю, в каком он настроении, я только что от него. А вам что до его настроения?       Мальчишки смотрели на меня слишком хитрыми глазами.       — Вы сказали хозяину о том демоне. Зачем? — серьёзно начал Никитка, и я насторожилась ещё больше.       — Наверное, затем, что этот демон угрожает вашему хозяину. А он, вообще-то, мой… — я замялась, подбирая слова. — Мой любимый мужчина. Так что я не хотела подвергать его опасности. А что?       — Нам показалось, что вы хотели от него избавиться?       — От него? — я была в таком шоке, что не поверила своим ушам. — Скорее, от его чрезмерной опеки. В любом случае, это наши с ним отношения, и вас они не касаются.       — Как же не касаются, хозяйка! Очень даже касаются! Когда хозяин злой — весь дом это знает и чувствует, а в последнее время он часто злится.       Злится… Разве ж это злость? Я вспомнила, в какой ярости был Ян, когда увидел меня и Макса в одной постели, и вдруг меня осенило:       — А вы давно в этой квартире живёте?       Домовые замялись и сразу же отвели взгляды, но Никитка всё же набрался храбрости, чтобы продолжать со мной говорить.       — Мы — нет. Нас только месяц назад сюда пригласили. До этого тут всем заправляли несколько очень старых домовых, да и жизни тут особо не было.       — И что же случилось месяц назад?       Ну, как бы я и сама догадывалась, но раз уж они начали, пусть сами и договаривают.       Никитка фыркнул и заулыбался так, что уголки толстых губ действительно почти дотянулись до ушей — всё-таки лица у них были до карикатурности забавные.       — Ну как же! Появились вы, и дом сразу ожил.       — И вы всё это время за мной подсматривали? — строго спросила я.       Видимо, в моём взгляде было столько недовольства, что Никитка смутился:       — Нет, мы долгое время боялись подниматься к вам. Вообще, сюда мало кто из духов поднимается — здесь очень страшно и холодно, нам тяжело находиться рядом с хозяином.       — А со мной?       — Ну нет, вы — другая, вы — тёплая! Мы, правда, долго к вам присматривались, но вы — очень хорошая.       — И именно поэтому вы решили, что я, такая хорошая, с удовольствием подставлю Яна?       — Но вы же…       Никитка осёкся, и видно было, как он растерян. Ох уж эти духи — такие старые, а такие неопытные! Ничего они не понимали в отношениях людей — если я несколько дней была в обиде на Яна, да ещё и Кай подогрел это состояние, то это совершенно не означает, что так будет всегда! Девушки — существа крайне непостоянные. И теперь мне было стыдно за то моё поведение.       — Так. Давайте разберёмся во всём. Вы увидели, что я подолгу общаюсь с демоном, и решили, что я с ним заодно, но это не так. Я не знала, кто он и что замышляет, но теперь в ваших интересах, как и в моих, защищать дом от этого демона. И докладывать мне, если не хотите общаться с Яном, о любом появлении в доме чего-то странного.       — А… — раскрыл было рот Никитка, но я его перебила:       — А за это вы получите персики. Варенье подойдёт?       Варенье подошло, но дальше обсуждать подробности им не удалось — в комнату вошёл Ян, да так незаметно, что домовые замешкались и не успели исчезнуть.       — Та-ак, — протянул Ян, и мальчишки замерли, вытаращившись на него. — Что это вы тут делаете? Разве вам разрешили подниматься в квартиру?       Я давно не слышала, чтобы Ян был таким строгим. Даже с подчинёнными в офисе он был сдержанным и холодным, а сейчас же в его голосе было такое нескрываемое недовольство, что поёжилась даже я.       — Извините, хозяин, — в три голоса пробормотали домовые и тихонько встали, понурив головы. — Можно нам идти?       — Идите. И не появляйтесь здесь, пока вас не позовут.       Домовые исчезли, а Ян принялся почти машинально нажимать кнопки на кофемашине.       — Ты слишком строг с ними, — начала было я, но Ян круто повернулся ко мне, и я осеклась.       Сейчас начнётся!       — Ева, тебя надо многому научиться! И как вести себя со слугами — это первое, что ты должна освоить! Ну нельзя их баловать! Сядут на голову, и никакого порядка не будет!       Ну вот! Ну и как оставаться милой девушкой, когда Ян постоянно твердит, что надо быть холодной и надменной? Как он.       — И как это сделать?       Ян поставил две чашки на столик и сел рядом со мной.       — Для начала, меньше с ними общайся. Всё общение должно быть сведено к минимуму — только по делу! Никаких откровений, ничего личного.       — Есть хоть кто-то, кому я могу доверять? — спросила я со вздохом, потому что от его нотаций у меня быстро портилось настроение.       — Мне, Максу и немного Настасье. Разве тебе мало? — спросил Ян, отрываясь от кофе.       — Нет, просто…       Я вздохнула и какое-то время собиралась с мыслями, чтобы Ян правильно меня понял.       — Просто вокруг меня теперь так много людей! У меня буквально каждый день какие-то новые знакомства, я даже не успеваю запомнить, как всех зовут.       — Так тебя это беспокоит? — буквально захохотал Ян, и я посмотрела на него немного обижено: ну и что тут смешного? — Ева, тебе это совершенно ни к чему! Пока что никаких важных знакомств тебе не предстоит, ну разве что завтра встретишь кого-то интересного, а на мелочь нет смысла растрачивать своё время и внимание.       — Вот поэтому почти все твои подчинённые тебя ненавидят, — фыркнула я от досады, но Ян вдруг рассмеялся:       — Какой кошмар! И как я это переживу?       Он так хмыкнул и скривился, что в его лице я впервые увидела удивительную схожесть с Каем. Что-то в изгибе губ и в блеске глаз было такое… странное, ненормальное. И это меня насторожило. Меня даже посетила неприятная мысль, что, возможно, они родственники? Братья? Нет, вряд ли, всё же сходство было какое-то едва уловимое, будто Ян долгое время был рядом с Каем и набрался у него плохих привычек, а теперь старался от них избавиться. Но это было только ощущение, и я так погрязла в нём, что не сразу заметила, что Ян что-то заподозрил.       — О чём задумалась? — как бы между прочим спросил Ян, и по его тону было понятно, что простое «ни о чём» его бы устроило, но в тот день я была особенно несдержанна, поэтому ответила честно, хоть всё ещё хмурилась и кусала губу.       — Ты сейчас был чем-то похож на Кая. Это странно.       — Тебе показалось.       Ответил он слишком быстро и остро, так что сразу стало понятно — зря я это ляпнула.       Следующие пару минут мы провели в тишине, только слышно было лёгкое цоканье маленьких чашечек по блюдцам, и потом Ян вздохнул:       — Знаешь, всё-таки мне больше нравилось, когда ты обращалась ко мне на вы. Тогда ты хоть слова подбирала, а сейчас говоришь всё, что в голову придёт.       — Разве это плохо? Мне кажется, немного откровенности нам не помешает.       Намёк был слишком прозрачным, поэтому Ян попытался его проигнорировать, но я настаивала:       — Вокруг меня слишком много людей, но я ужасно одинока.       Ян посмотрел прямо на меня и чуть приподнял бровь, мне кажется, ненамеренно, поэтому что выглядело это немного неуместно, но меня не смутило, и я твёрдо смотрела ему в глаза — такие же чарующие, как и при первой нашей встрече. Я подпёрла голову рукой и почти утонула в его глазах, сейчас настороженно прищуренных.       — Странно, месяц назад у нас была настоящая война, а сейчас вот мы вместе, но, мне кажется, что ты стал ещё дальше от меня.       Лицо Яна стремительно менялось — от надменной улыбочки до гримасы раздражения, которая всегда сопровождала его фырканье. Он быстро встал, будто спешил выскочить из кухни, но пока отошёл к окну.       — Ева, сейчас не время и не место говорить об этом. И вообще, я зашёл, чтобы сказать, что Дмитрий Александрович обо всём договорился — тебя уже ждут.       Наверное, я должна была прыгать от радости, тут же вылететь из кухни и помчаться переодеваться, но настроение у меня было какое-то романтически-щемящее. Ужасно хотелось чего-то такого, чего я ещё тогда не понимала, и от этого было ещё тяжелее.       Ян не менялся, да и глупо было надеяться, что он так быстро мне откроется, так что я встала из-за стола, как бы мимоходом подошла к Яну, быстро поцеловала его в щёку и только потом пошла к себе. Нужно было постараться, потому что мне предстояло играть роль взрослой и серьёзной девушки, а не растерянной девчонки.              В моей, казалось бы, большой машине стало тесно — со мной, кроме Настасьи и Сашки, ехал ещё и юрист Дмитрий Александрович — мужчина лет сорока, настолько холёный и модный, что я рядом с ним выглядела даже как-то жалко. Отчасти, я так и планировала — не поеду же я загород в каком-то платье и на каблуках? Но и выглядеть просто у меня не получилось бы: почти весь мой гардероб теперь состоял исключительно из брендовых вещей, так что даже в сравнительно удобных джинсах и блузке я всё равно выглядела, как и должна была выглядеть девушка Яна Вронича.       Да уж, не скоро я смогу сделать себе имя, как того хочет Ян, поэтому пока приходилось пользоваться его фамилией. Но в тот день мне особенно не хотелось говорить о том, кто владелец всех тех денег, которые я готова была отдать на вполне благородную цель. За именем Яна всегда тянулся шлейф неприятных слухов. Все они были связаны, конечно же, с деньгами. Да, сам Ян не лез в политику открыто, но его связи были настолько обширны и серьёзны, что их невозможно было скрыть. Лично мне хватило и той его встречи с президентом.       Но думать об этом сейчас не хотелось. Я всё ещё находилась в странном настроении от разговора с Яном. Почему мне вообще пришло в голову заговорить с ним об этом? Наверное, я слишком сильно соскучилась и не могла выдержать его обаяния? Ведь Ян показался мне невероятно привлекательным ещё в первую нашу встречу, и с каждым днём это ощущение только усиливалось. Вот только его характер становился всё хуже — хоть Ян и явно сдерживал себя, но порой снова становился тем невыносимым капризным монстром, который когда-то запугивал меня, свёл с ума Кристину, чуть не убил Макса… Да много чего он успел натворить за это время. И всё же… Мне было даже больно признаться себе, что я слишком сильно влюбилась в того, кого любить было нельзя! Ну невозможно было даже представить, что Яна можно искренне любить! Не просто сходить с ума от страсти, а любить той тёплой и созидающей любовью, которая теперь переполняла меня. Вот только нужна ли она самому Яну? Не я сама, а моя любовь? Да и в его чувствах ко мне я не разобралась: когда ему было нужно, он умел вскружить мне голову, а в остальное время — относился ко мне достаточно холодно. И это было крайне неприятно, но что я могла с этим сделать? Возможно ли заставить человека тебя полюбить? Да и способен ли Ян вообще любить?       — Евангелина Витальевна, Ян Дмитриевич сказал, что вы хотите купить этот приют, это так? — важно спросил Дмитрий Александрович, комфортно раскинувшись на кресле, и я чуть поёжилась от его наглости — почему Ян решил подсунуть мне этого типа?       — Это не совсем так. Я хочу максимально обеспечить этот приют.       — И какая ваша выгода в этом? — искренне изумился Дмитрий Александрович.       Я выдохнула и принялась пояснять так, чтобы он понял:       — Мне нужно как можно быстрее сделать себе имя. Пока я просто студентка, и в профессии реализуюсь не скоро, так что пока благотворительность и всевозможные акции — основной способ привлечь к себе внимание. Так что приют должен стать центром этой кампании.       — Это потребует больших вложений… — осторожно начал Дмитрий Александрович, будто пытался меня отговорить.       — Разве Ян Дмитриевич ограничил бюджет? — нахмурилась я, и юрист недовольно затих. — Мне нужно очертить круг моих пожеланий?       Юрист кивнул, и я начала расписывать свои фантазии, от которых его глаза круглели всё больше.       — Это… будет хлопотно. Возможно, Ян Дмитриевич прав, и проще будет открыть приют с нуля?       — И животными лично вы будете заниматься?       Дмитрий Александрович снова нахмурился, но замолчал. Он достал ноутбук и принялся записывать все мои требования, в которых путалась теперь даже я. Да и какой в них смысл, если я ещё не разговаривала с владельцами приюта? Я откровенно нервничала и никак не могла этого скрыть. Настасья это чувствовала и то и дело поворачивалась ко мне с переднего сидения, но я только вымучено ей улыбалась — ничего страшного в этом волнении не было, так что я обойдусь и без её помощи. Сашка был как всегда молчалив. Мне всегда казалось, что он меня просто игнорирует, но на самом деле между нами была такая дистанция, на которой он не готов был хоть немного передо мной раскрываться.       Слова Яна немного задели меня, но он был прав: разве могла я требовать от людей, которые работают на меня всего несколько недель, дружеского отношения? Это вообще невозможно было требовать, а уж у подчинённых и тем более. И чем больше я к ним буду лезть, тем больше буду отталкивать, так что нужно расслабиться, быть собой и позволить им относиться ко мне так, как они считают нужным. В рамках рабочих отношений, конечно же. Да и тут я откровенно лукавила: мне не нужны были конкретно эти люди, мне нужны были друзья! Мне нужен был хоть кто-то, с кем я могла бы быть свободной и могла бы делиться и радостями, и проблемами. Этим человеком должен был бы стать Ян, но пока у нас ничего не получалось. Но как же его ужалили мои слова об этом! Неужели он думает, что у нас всё хорошо? Или же не думает об этом вообще?       Мне ужасно хотелось плакать от этих разрывающих душу переживаний, с которыми я пока не могла справиться, но рядом было слишком много людей, да ещё и этот раздражающий юрист! Ну почему Ян отправил именно его? По нему видно, что он постарается сделать всё так, чтобы приют остался бесправным, потому что именно такие методы были близки Яну. В общем, я уже пожалела, что вообще взялась за это. Может, стоило прислушаться к советам специалистов, и выбрать какой-то из тех приютов, в которых я уже была? Где всё так чисто и вылизано, и животных не отдадут первому встречному, а проводят кастинг с учётом доходов будущего хозяина, а просто приехать и отдать корм или ещё что нельзя, лучше пересылать деньги и не мешать их осваивать. Хозяева были там высокомерными и капризными, и мне стало до безумия жалко животных, которые стали у них действительно картинкой для выманивания денег. Я заметила даже, что больных и старых животных там не было — их не принимали, потому что «ну кому они будут нужны?». И я очень надеялась, что в этом приюте всё будет по-другому.       Ехали мы долго — мало того, что это было где-то загородом, так ещё и в таком месте, что туда сложно было добраться. Со мной было ещё две машины охраны, с которой я так и не познакомилась толком. Во-первых, мы мало пересекались, хоть они и ходили за мной по пятам. Во-вторых, они очень старательно меня игнорировали! Это была их особенная удивительная способность — смотреть сквозь меня! Так что из восьмерых человек я знала только Ваню, и не только потому, что он был первым из них, с кем я познакомилась, а ещё и потому что он дослужился до того, что самостоятельно меня охранял, что было странно. Да ещё Зака — хоть и не понимала, какие у него способности, но он очень отличался от всех внешне — был таким мальчишкой-неформалом, что сразу привлекал внимание. И странно было видеть его в команде, у которой были только физические способности, потому что чистой магией занималась женская команда. И всё равно я ничего о них не знала! А ведь должна была доверить им свою жизнь в случае чего. Вот только чего? Самой большой угрозой для меня сейчас был Кай, но я не была уверена, что кто-то, кроме Яна, сможет ему противостоять! Так что пока они казались мне назойливой толпой, мешавшей мне спокойно жить.       — Приехали! — сказал Сашка, и это было единственное слово, произнесённое ним за всю дорогу с Киева.       Я не поверила своим глазам — мы остановились в самом конце какой-то глухой улицы у высокого забора из сетки-рабицы, сквозь которую было видно только зелёные заросли. Но вот ворота были вполне приличными, и я поспешила к ним. На них была небольшая табличка «Четыре лапы: ветеринарная помощь». Я немного растерялась, потому что только лай собак, беспрестанно доносившийся со стороны двора, подсказывал, что приют, в общем-то, тут же.       — М-да, — фыркнул Дмитрий Александрович и грустно посмотрел на некогда блестящие туфли, теперь покрытые пылью с грунтовой дороги. — Надо было их вызвать в офис к Яну Дмитриевичу.       — Ну уж нет! — отмахнулась я, и нажала на кнопку звонка.       Руки и ноги немного дрожали от волнения, и я сто раз пожалела, что вокруг меня столько народу! Не хотелось перед ними опозориться. Но меня спас Дмитрий Александрович! Как только за забором послышались шаги, он подскочил к калитке и приосанился. Но, едва открылась калитка, я поняла, что он очень сильно ошибся — на этого человека его фокусы не подействуют!       Перед нами появился невысокий коренастый мужчина средних лет, с почерневшим от загара лицом, с которым резко контрастировали короткие седые волосы ёжиком. Но глаза его были особенными — молодыми, живыми и жгучими, так что от его цепкого оценивающего взгляда я аж побледнела и совсем забыла, что вообще хотела. Пока что меня спасал Дмитрий Александрович — он, видимо от стресса, начал тарахтеть, рассказывая, кто он и что хочет, и что он договаривался о встрече.       — Я договаривался о встрече с двумя людьми, а вас тут десяток, — строго перебил его мужчина, и я поняла, что надо брать всё в свои руки.       — Добрый день. Вы правы, но все остальные останутся здесь, не переживайте!       — Ага, так это вы?       Судя по его тону, «вы» по отношению ко мне далось ему с трудом, потому что мужчина прошёлся по мне изучающим взглядом и остался недоволен.       — Это я. Меня зовут Евангелина Витальевна, а вы, как я понимаю, Геннадий Павлович?       — Да, это я. Проходите, раз приехали.       — Евангелина Витальевна! — сердито окликнул меня Ваня, в то время как мужчины зашли во двор. — Вы не можете идти туда одна.       — Ваня, не смеши меня! Если меня покусают собаки — это будет только моя вина. Больше тут на меня некому нападать!       Я уже порывалась идти во двор, но мне в спину полетело:       — Настасья и Саша пойдут с вами! Или пойдём все мы!       Пришлось согласиться на это, потому что к ним я хотя бы привыкла, и они меня меньше бесили.       — Вы хоть собак не боитесь? — спросила я на всякий случай, но Настасья с Сашей, к счастью, собак не боялись.       Я влетела во двор, спеша догнать хозяина приюта и юриста, и почти сразу же натолкнулась на юркую миниатюрную женщину с грязным пустым ведром в руке. Это был плохой знак, но явно не в этой ситуации, потому что женщина впилась в меня своими зелёными глазами. Вообще, она сразу мне понравилась, хотя бы потому, что у неё были очень короткие, но очень красные волосы, что уже было непривычно в моём новом прилизанном мире, и поэтому особенно впечатлило.       — Ах, это вы! — восторженно выдохнула она и едва не уронила ведро. — Пойдёмте быстрее, я вам всё покажу и расскажу!       — Но как же Геннадий Павлович? — встревожилась я, хотя женщина уже повернулась и пошла куда-то вглубь двора между деревянными постройкам, и мне пришлось поспешно идти за ней.       — Ой, знаете, он что-то сегодня не в духе, так что давайте лучше я с вами пообщаюсь.       — Вы не представились, — напомнила я, наконец-то догнав энергичную женщину.       — Ой, точно! Я Анна Даниловна, хозяйка вот этого вот зверинца! — она остановилась на узкой дорожке, как бы давая мне оглянуться по сторонам.       Увиденное мне не особо понравилось: во дворе было безумно тесно! Небольшой дом, к которому вела широкая подъездная дорога, но на ней стоял потёртый микроавтобус, занимавший почти всё место, так что к дому можно было подойти только по узкой дорожке; вокруг громоздились всяческие постройки непонятного назначения, но выглядели они печально. А вот за домом начиналось настоящее царство собак: вся территория была заполнена деревянными вольерами, но между ними было так мало места, буквально метр-полтора, чтобы можно было протащить тачку, как потом оказалось. Но в то время мне было сложно думать о том, насколько там мало места, потому что на голос хозяйки отреагировали её питомцы, и их лай едва не снёс меня с ног.       Собак было действительно много, и я была в восторге от множества мордочек, тут же высунувшихся на нас посмотреть.       — Приятно познакомиться! — смогла сказать я после длительного шока, да и собаки так разволновались от того, что перед ними трое незнакомцев, что долго не могли успокоиться. — Я Евангелина Витальевна. Но звонил вам Дмитрий Александрович, вот только он ушёл в дом, наверное.       Вообще, меня беспокоило то, что они там остались вдвоём, потому что я подозревала: хитрый и наглый юрист может наговорить такого, что нас отсюда выставят пинками.       — Ну, тогда пусть мужчины поговорят, обсудят все детали, а я пока вас познакомлю со нашими хвостатыми!       Анна Даниловна отставила пустое ведро, вытерла руки о джинсы и посмотрела на меня с лёгким испугом:       — Если вы хотите, конечно.       Наверное, её смутило то, что я могу испачкаться, но разве меня это волновало? Хоть запах там и был специфический, но видно было, что хозяева и их помощники очень старались поддерживать чистоту в вольерах и на территории, насколько это получалось. Собаки висли на ограждениях, просовывали лапы и носы, отчаянно требовали внимания, и я надолго залипла возле первого же вольера с четырьмя рыжими собаками. Короткошёрстные, длинномордые и длиннолапые — они были очаровательными! И я тут же в них влюбилась!       — Это мама Белка и три её дочки. Нам её привезли беременной, просто подкинули под забор, щенков раздавали, но девочек никто не хочет брать, хоть мы и обещали стерилизацию… Вообще, собак берут неохотно, а вот привозят — в большом количестве.       — И сколько у вас собак?       — Двести восемнадцать собак и сорок два кота. У нас ограниченная территория, да и денег вечно не хватает, так что приходится трудно. Но мы редко отказываем, особенно, если животное больное — лечим, выхаживаем, пристраиваем. Спасибо неравнодушным людям.       Анна Даниловна, прежде бойкая и заводная, вдруг погрустнела, и в её голосе слышалась такая щемящая любовь вместе с болью о том, что она не может помочь каждому животному, что у меня на глаза навернулись слёзы. Удивительно, но я снова могла видеть энергию, и у неё она была золотистой с алыми прожилками, будто согревающий огонь костра. Что ж, мне ещё сильнее захотелось ей помочь. Пусть деньги Яна, полученные очень сомнительными путями, пойдут на пользу тем, кому мало кто помогает.       Настасья и Сашка стояли чуть поодаль, но тоже смотрели на собак такими же глазами, как и Анна Даниловна, и я заулыбалась: как хорошо, что рядом со мной есть хорошие люди. Пусть пока они не откровенны со мной, но я знаю, что они меня не предадут.       Но эту идиллическую картину перервали крики, донёсшиеся из дома. Да, всё было, как я и ожидала: дверь распахнулась со стуком, и из дома выскочил Дмитрий Александрович, но это я скорее поняла, чем услышала — всё перекрывали крики разъярённого Геннадия Павловича. Даже не вслушиваясь, стало понятно: условия, выдвинутые моим юристом, ему очень не понравились.       — Купить меня вздумал! — орал мужчина, и собаки радостно вторили ему, думая, что это такая игра.       А вот мы с Анной Даниловной переглянулись и поспешили к дому.       — Вы его не слушайте! — тарахтела женщина на ходу. — Это его детище, и он слишком ему предан, поэтому воспринял всё в штыки, но мы сейчас сядем, всё обсудим…       — Убирайтесь из моего дома! — гаркнул Геннадий Павлович.       Он стоял на пороге, и теперь казался гигантом, хоть ростом был ниже напыщенного юриста. Едва увидев меня, хозяин приюта набрал в грудь воздуха, явно собираясь наговорить мне гадостей, но только выдохнул с таким звуком, будто спускал шарик. И после паузы, во время которой явно подбирал слова, сказал:       — Уезжайте и не возвращайтесь. Не нужна нам такая помощь! Я не знаю, что вы задумали, но нам таких денег не надо!       — Это каких это таких? — надулся в ответ Дмитрий Александрович, но лучше бы он не спрашивал.       — Ни за что не поверю, что Ян Вронич просто так будет раздавать деньги! И в ваших схемах я участвовать не желаю!       — Какое вам дело до Яна Вронича? Его здесь нет.       Я попыталась сказать это мягко, но получилось как-то… Как-то так, будто рядом как раз таки и стоял Ян, и его уверенность перетекала в меня. Я знала, что замыслы мои самые чистые и благородные, и меня ни в чём нельзя было уличить, так что и оправдываться не собиралась. А вот отстоять свою идею хотела во что бы то ни стало!       — Как же нет, а юрист от кого?       — Гена, ну что ты завёлся сразу! Ну мы ведь ещё ничего не обсудили! — поспешила сгладить конфликт Анна Даниловна.       — А нечего тут обсуждать, — фыркнул Геннадий Павлович.       Я посмотрела на Дмитрия Александровича, и мне не понравилось, как он щурился и чуть улыбался — будто именно такого исхода он и хотел. Ах ты ж!       — У вас есть причины мне не доверять, хотя бы потому что вы меня не знаете. Но я не хочу, чтобы вы так просто отказывались от помощи, которую вряд ли ещё кто-то вам предложит. Не знаю, уточнил ли это Дмитрий Александрович, но я хочу купить вам землю, построить на ней большой приют, оплатить все расходы на содержание животных и зарплату для работников, и прочее-прочее, что будет необходимо.       — А вам-то это зачем? — спросил хозяин сквозь зубы.       Мы так и стояли на узких дорожках у дома, и эта обстановка показалась мне как никогда уместной — ну не создана я для кабинетов! Всё у меня должно быть как-то не так!       — Взамен я хочу только посещать приют в любое время, проводить всевозможные акции, связанные с приютом, в общем, быть его покровителем во всех возможных смыслах.       — Как-то туманно это звучит.       — Согласна. И для того, чтобы развеять этот туман, нам и нужен грамотный юрист, которого вы только что выгоняли.       Мне пришлось сделать усилие, чтобы подавить самодовольную усмешку, делавшую меня такой похожей на Яна, когда я заметила, что Геннадий Павлович заколебался.       — Я ничего не могу сказать, пока не увижу, как вы взаимодействуете с животными.       Сказал он это так, что я сразу заподозрила неладное, но разве ж я могла остановиться?       — А мы пока пройдём в дом! — восторженно заявила Анна Даниловна и потянула юриста за рукав светлого пиджака.       Настасья и Сашка шли в нескольких шагах позади нас, но мы все едва поспевали за Геннадием Павловичем — он будто летел по узким дорожкам, уводя нас всё глубже и глубже в лабиринт вольеров. Собаки восторженно облаивали нас, но даже я слышала, что это весёлый дружеский лай, и что они встречают нас вполне радушно. Но что же задумал этот странный мужчина? Решил испытать меня на прочность? Проверить, боюсь ли я животных? Смешно! Или заставит чистить вольеры? Ничего страшного, когда это я боялась грязи? Такая работа, на самом деле, была намного чище того, что я видела в блестящих офисах Яна.       Задумка Геннадия Павловича оказалась простой — он подошёл к вольеру и открыл дверцу, выпуская к нам огромного, как медведь, пса. Это была кавказская овчарка, я узнала породу сразу. Пёс вышел неспешно и отнёсся к нам настороженно, что было понятным. Удивило меня другое: сам Геннадий Павлович отошёл назад так, что между ним и псом дистанция оказалась больше, чем между псом и нами. Неужели, он боялся этого пса? И выпустил на меня опасную собаку?       Страха я не испытывала, поэтому посмотрела на хозяина приюта с недоумением, а вот Сашка вдруг заговорил:       — Я бы рекомендовал вам как можно быстрее завести собаку обратно. Если с Евангелиной Витальевной что-то случится…       — Ничего со мной не случится, — отмахнулась я, но голос Сашки мне не понравился — слишком уж взволнованный. — Я не боюсь собак.       — А стоило бы порой. Эту собаку привезли к нам, потому что никто из предыдущих хозяев не мог с ним справиться. Совершенно неуправляем. Скорее всего, его били с раннего возраста и натравливали на людей, потому что теперь это сплошной комок агрессии, и с ним сложно справиться даже мне.       «Даже мне» меня позабавило. Я посмотрела на мужчину, пытаясь найти в нём что-то особенное. Да, он был своего рода человеком-скалой, стойким, непоколебимым и упрямым. Возможно, обычно животные его слушались, но какими-то сверхспособностями он не обладал.       — И поэтому вы выпустили на своих гостей, которым, между прочим, назначили встречу, агрессивное животное без намордника? И кто тут более агрессивный?       Я скользнула по Геннадию Павловичу взглядом и тут же о нём забыла. Собака меня интересовала больше.       — Как его зовут?       — Халк.       — Забавное имя, ведь он достаточно хороший мальчик, просто не любит, когда его трогают. Ведь так?       Спрашивала я уже у собаки. Халк стоял возле входа в свой вольер, будто не понимая, зачем ему разрешили выйти, если делать ему тут нечего. Никто не собирается с ним играть, вкусного тоже не принесли, так зачем беспокоили?       — Хочешь, я тебя почешу? — ласково спросила я, глядя в глаза растерянной и настороженной собаке.       Где бы я ни была, везде меня находили бездомные собаки — я к этому уже привыкла. И не всегда они просили у меня еду, но всегда — ласку. Поэтому я уже привычно протянула руку, но пока не делала шага. Если собаке будет интересно, он подойдёт сам.       — Боюсь, что он с большим удовольствием откусит вам руку.       Я сделала вид, что не услышала едкое замечание мужчины. В этот момент он показался мне глупым, но позже я поняла, что он просто приревновал. Его самый злой и травмированный пёс обязательно должен был напугать меня, а он просто стоял и смотрел, теперь уже с любопытством.       — Хочешь, чтобы я тебя почесала? — спросила я с особенной «собачьей» интонацией в голосе, и Халк, наконец-то, стал медленно ко мне подходить. — Какой ты хороший мальчик! Какие у тебя красивые ушки!       Наверное, это было неуместно — так сюсюкаться с огромным псом, который должен был устрашать, но я и сама ужасно хотела скорее зарыться в густой мех. Все вокруг затихли в напряжённом ожидании, и только Халк, умильный плюшевый медведь, осторожно подошёл ко мне. Он посмотрел на мою руку, будто ожидал, что она ударит, но я не шевелилась, позволила ему меня обнюхать и даже лизнуть за пальцы. Всё было, как и с обычной собакой, вот только я чувствовала, даже не глядя, что Геннадий Павлович сейчас лопнет от возмущения! Халк ещё раз понюхал мою руку, ткнувшись в неё огромным мокрым носом, и я осторожно опустила её ему на лоб. Пёс замер, я тоже. Пока мы присматривались друг к другу, хоть я и знала, что он — хороший пёсик, просто немного особенный.       Геннадий Павлович заговорил, только когда я уже во всю гладила голову и спину огромного пса.       — Вы — самая сумасшедшая девушка, которую я видел!       — Нет, я просто люблю собак. И очень хорошо с ними лажу. Но больше так не делайте: не все такие хорошие пёсики! И ещё, и это касается всех: никому об этом ни слова!       Настасья и Сашка согласились, хоть и не сразу. Они так и держались на небольшом расстоянии, потому что Халку не доверяли. А вот пёс разыгрался не на шутку! Он упал передо мной, подставляя бока и живот, и крутился, как щенок, пока не вмешался Геннадий Павлович и не заставил его уйти в вольер. Оттуда пёс следил за мной огромными грустными глазами.       — Ну не грусти, я ещё приеду к тебе, хочешь? И привезу вкусняшки!       — Хватит вам, разбалуете его ещё! — ворчал хозяин. — А теперь пойдёмте в дом, всё-таки поговорим.              Не скажу, что переговоры увенчались успехом. Во-первых, чёткого плана у нас не было, только мои мечты, но хозяева приюта, наконец-то, мне поверили и согласились очертить круг своих нужд с учётом расширения приюта. Во-вторых, Геннадий Павлович всё-таки брал время на размышления и на проверку искренности моих планов, так что всё немного откладывалось.       Впереди была кропотливая работа, и я быстро устала, поэтому в какой-то момент отпросилась снова прогуляться среди вольеров. Всё равно в тот момент от меня было уже мало пользы — всё внимание перетянул на себя Дмитрий Александрович.       Настасья с Сашкой привычно пошли за мной, но на этот раз глазели по сторонам, как и я. Мы были очень заняты: выбирали самую красивую собаку, хотя знали, что это невозможно. Все собаки встречали нас радостно и взволнованно, и у меня сердце щемило из-за того, что я не могу всех их взять домой. Признаться, я не могла вообще кого-либо завести, потому что боялась, что кто-то из слуг может что-то сделать с животным, пока меня не будет рядом. Это была странная мысль, и она мне не нравилась, но у меня не было времени её развивать. В какой-то момент мы услышали странные звуки, доносившиеся откуда-то издалека: собаки жалобно скулили, и это было плохим знаком, так что мы тут же кинулись на звук. Даже осторожный Сашка не стал меня останавливать, он побежал вперёд и оказался на месте раньше нас.       Собаки в вольерах сходили с ума от ужаса, визжали, скулили и жались по углам, но все смотрели в одну сторону — в самый конец прохода, заканчивавшегося небольшой площадкой у забора. Один мимолётный взгляд, и я остановилась как вкопанная, потому что уже пожалела, что вообще сюда пришла, но и развернуться и уйти я не могла — передо мной стоял Кай. Перед нами стоял Кай!       — Евангелина Витальевна… — начал было Сашка, выступивший вперёд, чтобы заслонить меня, но я остановила его, буквально оттолкнув от себя.       — Не надо. Всё нормально. Не подходите.       Я чувствовала, что Настасья испуганна, и теперь больше хотела защитить её, чем себя. Если она всё чувствует так хорошо, как говорят, то её может уничтожить странная энергия Кая. Да и вообще не стоит её в это впутывать!       — Послушайте свою хозяйку и будьте хорошими мальчиками и девочками — стойте, где стоите. А вот ты, Ева, можешь подойти, я не кусаюсь. Разве что чуть-чуть!       Он снова кривлялся и смеялся, вот только мне было не до смеха! Впервые он подловил меня вне моей спальни! И как я раньше об этом не подумала? Ведь я защищена только в одном единственном месте!       — Зачем мне к тебе подходить? Что ты вообще здесь делаешь?       — К тебе в гости заглянул! Разве нельзя?       — Не ко мне, это ведь не мой приют и не моя земля. Как ты вообще сюда попал?       Я задавала вопросы машинально, не особо думая, потому что отчаянно искала выход из ситуации. Мы стояли в узком проходе, в метрах пяти от нас — Кай, но вокруг него было немного пространства, а за ним — забор. Он мог улизнуть так же быстро, как и появиться, а вот у нас был путь только назад. Да ещё и собаки вокруг! Очень уж мне не хотелось, чтобы с ними что-то случилось! Они и так всё ещё скулили, но уже тише, видимо, у них уже иссякли силы.       — Просто. Проследил за тобой и попал. Разве это так сложно?       Сегодня Кай был ещё ослепительнее: узкие чёрные брюки и очень узкий пиджак, зато рубашка — белая! Но всё это так подчёркивало изящество его фигуры, особенную тонкость и даже какую-то остроту в линиях, что я откровенно на него засмотрелась. Он будто был нарисован! Лицо Кая было скрыто маской, чёрной и блестящей, как и перчатки, и туфли. В общем, он производил сильное впечатление под жарким августовским солнцем.       — И что ты хотел? Нам не о чем разговаривать!       Кай засунул руки в карманы и принялся раскачиваться с пятки на носок и обратно. При этом он скривился и вытянул губы в трубочку.       — Да что ты такой говоришь! Вот раньше часами разговаривали, а теперь уже не о чем?       — Не о чем. Не приходи ко мне больше! — крикнула я, и поняла, что прозвучало очень жалобно, поэтому добавила, как бы защищаясь: — Ян обо всём знает!       — Знает? — переспросил Кай и усмехнулся, но качаться перестал: — Если ты стоишь передо мной живая и здоровая, значит, рассказала ему сама. Зачем ты это сделала?       Голос его был ровным, но я чувствовала колючие искорки недовольства, исходившие от него. Что ж, мне удалось его задеть, хоть и не нарочно.       — Затем, что я его люблю и забочусь о нём. И о себе.       — Ох, ну да, ну да! Заботишься о себе? Ева, ну мне-то можешь не лгать.       Я почти не слышала его слов, потому что лихорадочно искала выход из ситуации. Как на зло в такие моменты мысли разбежались, и в голове была звенящая пустота. В общем-то, осталась только одна мысль: я не хотела втягивать в это всё Яна. Странное подозрение, что Кай меня не тронет, а вот на Яна с удовольствием нападёт, сводило меня с ума. Но как же скрыть это от него? Чёрное кольцо быстро нагревалось, и я терялась всё больше.       — Ну что же ты? Испугалась меня, да? А я ведь ничего такого тебе не говорил. Это всё Ян. Это он тебе наговорил всяких глупостей обо мне, не так ли? А о Софиюшке своей он не говорил?       — О… ком?       Женская интуиция — страшная штука. Я сразу догадалась, что София — не сестра и не дочь, и его тон, это «Софиюшке своей» ударило в грудь так, что я даже пошатнулась и жадно вдохнула.       Кай пока молчал, но я увидела, как его губы снова растянулись в широчайшей улыбке, теперь больше похожей на оскал. Что ж, ему удалось меня шокировать.       — Как же ты с ним живёшь, если ничегошеньки о нём не знаешь? Наивное дитя.       Я не хотела больше его слушать, не хотела слышать ни слова, потому что все слова летели из его уст, как ядовитые стрелы. Он говорил правду, а я не хотела, не могла её слышать.       — Кай, пожалуйста… Сейчас не время и не место. Если ты хочешь что-то от Яна, ты всегда знаешь, где его найти. Но меня не трогай. Это всё слишком для меня.       Почему-то в то время мне казалось, что быть искренней — значит быть уязвимой, будто быть голой и безоружной перед целой армией противников. Но у меня не было сил воевать с Каем и совершенно не хотелось играть в непонятные игры. Пусть этим занимается Ян.       — В том-то и дело, моя дорогая, что мне особо ничего от тебя не нужно, а вот Яну… Будь осторожна, ты всё больше влипаешь в паутину, из которой не сможешь выбраться. И даже твои силы тебе не помогут. Беги от него, пока не поздно. Твоя сила тебя не покинет, но не совершай ошибку — не иди у него на поводу. Вот мой тебе последний совет.       От его слов мороз бежал по коже, а на глаза наворачивались слёзы. И только присутствие Настасьи и Сашки сдерживало меня от истерики. Кай был удивительно проницательной сволочью, которая знала меня лучше меня самой! И это не могло не бесить.       А Кай тем временем стоял, засунув руки в карманы, и откровенно меня рассматривал, будто пытался запомнить меня в тот момент.       — Если я буду тебе нужен, просто позови. Я не Ян — я не наказываю игнорированием.       Я ничего ему не ответила, потому что от обиды не могла разжать челюсть — ещё немного и я бы просто разревелась.       Он исчез так же быстро, как и появился: вот только я на него смотрела, но, стоило мне моргнуть, как передо мной только забор. Тишина вокруг была гробовой, и это меня испугало. Только сейчас я оглянулась и заметила, что собаки притихли в своих вольерах, а к нам так никто и не подошёл.       — Надо как можно быстрее… — начала я, но Сашка меня перебил:       — Я позвоню Альберту.       Он не сводил с меня встревоженного взгляда, пока набирал номер, но связь здесь была отвратительной, и я подумала, что у него ничего не получится, но Сашка всё же смог дозвониться. Не сделав ни шагу, он просто стоял и смотрел на меня в упор, будто увидел призрака, а Настасья тем временем взяла меня за руку, я заметила это далеко не сразу. В ушах шумело, и я мало что понимала, хоть мне и было любопытно, что же скажет Сашка Альберту. Они ведь не знают, кто такой Кай… Или знают?! Мысль о том, что Ян уже предупредил их, пока я мучилась от неведения, показалась мне возмутительной, и поэтому убедительной. Что ж, мне снова предстоит сложный разговор с Яном.       В какой-то момент этой растерянности и зарождающейся паники мне показалось, что я знаю выход из всей этой ситуации — бросить всё и бежать! Возможно, это был слабый голосок побеждённой Ивы, которой всё эти хлопоты были чужды и неприятны. Когда я в последний раз убиралась? Или мыла посуду? Ладно, хоть прогулку супермаркетом я себе недавно позволила, но, думаю, повторить её смогу не скоро. Меня окружают десятки, возможно, сотни людей, и я так одинока, что… что хочу быть одной. Совсем одной. Стряхнуть их всех с себя и пойти дальше, будто ничего и не было. Но ведь было! Кристину уже не вернёшь, и невозможно сделать вид, что я никак не причастна к её смерти. Но и исправить я уже ничего не могла. Разве что встретиться с её родителями, но что я им скажу? Ян что-то сделал с их памятью, и вдруг моё появление разрушит эти чары, и они всё вспомнят? И поймут, что я была рядом с ней тогда, что я должна что-то знать. Что я знаю, почему их юная красавица-дочь покончила с собой. Что же делать?       Впервые за этот месяц я позволила горю и чувству вины заполнить меня, и мне срочно требовалось побыть с этим наедине. Но всё это было так не вовремя!       — Евангелина Витальевна, как вы? — ласково и немного вкрадчиво спросила Настасья, и её голос вырвал меня из болота грустных мыслей.       — Всё нормально. Нам надо ехать.       — У нас проблема: Альберт Карлович не может связаться с отрядами, — с подозрительным усилием произнёс Сашка, и мне не понравился его тон — будто происходило что-то очень и очень плохое.       Я не сразу поняла, что значит «отряд», скорее, догадалась, что речь идёт о двух четвёрках моей охраны, которые должны были неотступно следовать за мной, но остались под воротами.       — Идём к ним. Кай вряд ли появится снова, а нам всё-таки пора возвращаться, — решила я, потому что дальше стоять в этом тупике не видела смысла. — И, пожалуйста, не говорите пока ни о чём Яну Дмитриевичу.       Хотя я и сама понимала, что поздно это сказала — Альберт уже всё ему передал, но пока мой телефон не разрывался, всё было сравнительно нормально. И как ему объяснить, что произошло? Ведь вроде бы всё нормально, и в то же время я очень испугалась.       — Евангелина Витальевна, можно вопрос? — начал Сашка издалека, и мне оставалось только догадываться, какое у него было выражение лица, потому что он упрямо шёл впереди меня и не останавливался и не замедлялся.       — Если вопрос касается того человека, то нет, нельзя.       — Почему?       Я даже немного опешила от такого прямого вопроса.       — Потому что о нём вам расскажет Альберт, если сочтёт нужным. А я бы хотела, чтобы о случившемся знали как можно меньше людей.       — Не переживайте, мы никому не скажем, но доложить придётся, вы же понимаете, — миролюбиво сказала Настасья.       И им было о чём доложить — вся моя охрана лежала без сознания на августовском солнцепёке возле машин. Удивительно, но Настасья смогла быстро привести всех в чувство, едва коснувшись. Хозяева дома и юрист, к счастью, ничего не заметили, иначе бы меня точно выгнали, и никакие обещания не помогли, так что хоть тут мне не пришлось выкручиваться. А вот Ваня уже не отходил от меня, да ещё и подозвал ко мне одну из женщин-охранниц, чтобы она проверила, всё ли со мной в порядке. Она мне, почему-то, не понравилась. Хоть внешне она и походила на Любаву с её платками и крупными украшениями, но что-то в неё было от гадалок-мошенниц, и я не позволила ей прикоснуться к себе. Да и вообще поспешила заскочить в машину и вернуться в Киев, к Яну.