X.
28 июня 2022 г. в 00:42
Ауран стоял рядом с алтарем и с благочестивым выражением на лице внимал торжественной службе, хотя мысли его были далеко. В Королевской Гавани в честь рождения наследника Железного Трона идёт такая же служба, только ведёт ее Верховный Септон, а среди занявших почетные места прихожан стоит старый знакомец Велариона, Десмонд Редвин, лорд Арбора и мастер над кораблями в Малом Совете.
Здесь, в Лордспорте на Пайке, за сотни лиг от столицы, их пути разошлись. Дела конопатого зятя Староместского Старца пошли в гору с того дня, как он вступил в наследство землями и титулами покойной кузины, что до Аурана…он получил кое-что весомое взамен утраченного места при дворе. Далеко не то, о чем мечтал сам Веларион, но он был готов биться об заклад, что многие ему ещё и завидовали.
Его милость Эйгон из дома Таргариенов, шестой этого имени, да правит он долго, назначил бывшего мастера над кораблями лордом-стюардом Железных Островов, кастеляном Лордспорта и адмиралом Закатного моря. С одной стороны, немалая честь, с другой, архипелаг находился на противоположном конце Вестероса от Королевской Гавани и собственных владений Аурана в Черноводном заливе.
Король, а что вернее, лорд Коннингтон, оставил Запад и Острова без верховных лордов. Ланнистеры обоих ветвей превратились в знаменосцев Железного Трона, Грейджоям повезло куда меньше. Младший брат Вороньего Глаза пропал, как и племянница, но кракены и не подумали склонить колени. Вернувшиеся с берегов Простора лорды и капитаны выбрали на вече королем Уолдона Винча, лорда Железной Рощи.
Винч и ввязался в войну, которую не мог выиграть. Ему удалось разграбить Сигард и заставить пылать прибрежные деревни на Светлом Острове, прежде чем удача отвернулась от них. Кракены, ободренные победами, двинулись к Кайсу, но в проливе между материком и Светлым островом их встретил Ауран.
У него было меньше кораблей, но любая галея превосходила ладью настолько, насколько косатка превосходит дельфина, не говоря о дромонах и похожих на плавучие крепости больших каракках. Ко всему прочему, на палубах кораблей лорда-адмирала стояли метательные машины и у Велариона имелось достаточно арбалетчиков и лучников, чтобы проредить команды железнорожденных перед абордажем.
Правое крыло Ауран возглавил сам, центр, усиленный кораблями из Ланниспорта, доверил Десмонду Редвину, а левый фланг удерживали пестрые наёмные галеи и каракки из Лисса. Кракены дрались отчаянно, каждый королевский корабль атаковало по несколько ладей. Если не считать Черноводной, это была самая кровавая битва на памяти Велариона.
Тем не менее, к следующему утру от морской мощи железнорожденных мало что осталось и трофеями победителей стали более двух десятков ладей. Кракены потеряли и короля, потому что под конец битвы Уолдон Винч бросился со взятой на абордаж ладьи в море, лишь бы не попасть в руки латников короля Эйгона.
— Вздумай Семеро наделить здешних рыб даром речи, они заговорили бы на кракенский манер, очень уж много островитян они съели, — шутил Десмонд Редвин и многим его острота пришлась по душе. С флотом железнорожденных было покончено и ничто не мешало начать высадку на Острова собранного десницей на берегах Запада войска.
Среди них были и воины Святого Воинства — оборванцы в ливреях из небеленого полотна с алыми звёздами и немногочисленные рыцари в посеребренной броне под семицветными плащами. Эти лютовали на Островах сильнее всего, вытребовав чести завоевать Старый Вик, священный для почитателей Утонувшего Бога.
С гибелью флота Острова потеряли большую часть защитников и замки железнорожденных брали приступом один за другим. Но Святому Воинству не нужны были пленники, зато десница пообещал передать Вере Камнелом и прочие крепости, если им удастся искоренить на острове почитание Утонувшего Бога.
На взгляд Аурана, скалистый островок мало чего стоил, но святоши, особенно те, кто пришёл с Запада или с берегов Трезубца, вгрызались в него, точно голодная дворняга в мозговую кость. В сравнении с ними даже лиссинейцы казались воплощением милосердия. Командовавший высадкой гранд-капитан Сынов Воина дал клятву не вкладывать в ножны меч, пока жив хоть один жрец.
Сам Ауран вместе с дорнийцами и наемниками сражался на Пайке, который занял именем короля Эйгона. Одноимённый замок, славившийся своей неприступностью, обрушился в море после чудовищной бури ещё до появления Королевского флота в Закатном море вместе со всеми обитателями и дальним родичем Вороньего Глаза, провозгласившим было себя лордом Пайка.
Мейстеры толковали о том, что волны веками подмывали утесы и подобное было неизбежно. Будто бы однажды та же участь постигнет Штормовой Предел и иные приморские твердыни, включая Высокий Прилив. Септоны же уверяли, что это божья кара и демонстрация того, насколько Семеро сильнее кровожадного морского демона островитян.
Из хоть сколько-нибудь видных лордов на Островах сохранили свою власть разве что Фарвинды с Одинокого Света, Харлоу из Харлоухолла, да Гудбразеры из Хаммерхорна, сильнейшего замка после Пайка. Благодаря обиженному неудачей на вече лорду Горольду, Большой Вик покорился королю мирно, тоже самое можно было сказать об Одиноком Свете и Харлоухолле. И все же передел случился знатный.
Золотые Мечи, рыцари из Марок, Дорна, Простора и коронных земель занимали древние пиратские оплоты. Они поднимали знамена со своими гербами над башнями Майров, Мерлинов, Орквудов, Сандерли, Солтклиффов, Спарров, Тауни, Стоунтри и других, не столь знаменитых островных домов, пока избежавшие худшего кракены отправляли заложников к королю на Железном Троне.
Тогда Ауран и взял в жены дочь лорда Горольда. Мужем и женой их объявили в наскоро возведённой лордспортской септе, с чем отцу невесты поневоле пришлось смириться. Наброшенный на плечи Гизеллы свадебный плащ с морским конем стал ещё одним подтверждением верности Гудбразеров Железному Трону, как и живущий при дворе её брат, Горменд.
С тех пор минуло несколько лет, зима, пусть суровая и холодная, подошла к концу и никакого конца света, которым грозили уличные пророки в бытность Аурана гранд-адмиралом, так и не случилось. Бурерожденная, о неизбежном возвращении в Вестерос которой так судачили, так и не пересекла Узкое море. Вместо запада она пошла на восток и казалось, что её ничто не сможет остановить.
Поветрие встретило её в Квохоре, где подготовленное красными жрецами восстание открыло для войска Бурерожденной ворота города. Говорили, что болезнь пришла вместе с караваном с далекого востока, из-за Хребта Костей и походила на серую смерть, но была куда смертоноснее. Таргариен повелела ввести карантин, но в пределах стен мор косил людей, не считаясь с тем, горожанин он или чужеземец.
Если верить молве, Безупречных поветрие не затронуло, зато одной из последних жертв стала сама Бурерожденная. Без неё некогда грозная армия распалась, а знаменитые драконы вырвались на свободу и наведя ужас на горожан, улетели куда-то на полуночь. К тому времени уже не стало Банерро и солнце красных жрецов в Вольных Городах закатилось, не успев войти в зенит.
Дела Таргариенов по эту сторону Узкого моря обстояли не так плохо. После покорения Островов Железный Трон уже не сталкивался со столь серьёзными угрозами и власть Эйгона сейчас, под конец зимы, была довольно крепка. Конечно, то тут, то там в глуши еще звенела сталь, но это были мелкие бои, не способные пошатнуть Железный Трон.
Не считая гористой части Старого Вика, на Островах теперь тихо, но лорд-стюард не обманывался этой тишиной. До сих пор Эйгон оставался единственным мужчиной драконьего дома и дойди до кракенов весть о его смерти, найдутся те, кто вновь возьмется за оружие…а может и из тех, кто сейчас казался непоколебимо верным. И Ауран знал, что это все ещё может случиться.
Он мог сколько угодно укреплять заселённый выходцами с материка Лордспорт и свою резиденцию, бывший замок дома Ботли, без Эйгона за спиной Велариону придётся опасаться не только кракенов. Все это до омерзения напоминало те беспокойные дни на Ступенях, когда Ауран осознал, что значит быть предводителем пиратов. Дар короля отравлен, но Веларион не мог так просто от него отказаться.
Король молод и крепок, он вполне способен пережить лорда-стюарда, а надвигающаяся буря могла так никогда и не разразиться. А до тех пор, пока Таргариен жив, ни Фарвинды, ни мрачный тесть Аурана, ни кто либо из кракенов, не говоря о новых островных лордах, не посмеют поднять мятеж.
Железнорожденные, поспешившие присягнуть Эйгону, получили определённые привилегии и септоны, к своему возмущению, вынуждены были обходить стороной их владения, если только сами лорды их не приглашали. Лордспорт дело другое, но законность брака дочери была нужна лорду Горольду, как и подтверждение его лояльности драконьему дому и Гудбразер смирился с церемонией в септе.
Молодая жена уже родила Аурану сына, которого он назвал в честь Морского Змея, и носила под сердцем ещё одно дитя, а что брак не был по любви, так тоже можно сказать о половине браков высокородных. Может, Гизелла и не любила его, но у нее не было особых причин ненавидеть мужа. По крайней мере, сам Веларион, уже привязавшийся к девушке, на это надеялся.
Он никогда не заставлял её посещать службы в лордспортской септе, не было Гизеллы в храме и сегодня. Ауран не сомневался, что жена продолжает молиться Утонувшему Богу, прося его покарать короля, поставившего кракенов на колени. Веларион же усердно ставил свечи во здравие его милости. Он и сейчас вполне искренне молил Семерых даровать Эйгону и его первенцу долгих лет жизни.
— Ведь чем крепче драконий дом на Железном Троне, тем спокойнее мне на Островах, — думал лорд- стюард.