***
Даже несмотря на то, что мальчишки все утро вели себя очень робко, Такемичи видел, что Инуи чувствует себя расслабленно, даже не обращая внимания на явные провокации Ханмы. Который не то, что бы хотел как-то задеть парня, просто вот таким был Ханма. А вот Коко… он показался Такемичи слишком серьёзным, даже в будущем Коко так себя не вёл, точнее в будущем, где они были подростками. Сейчас же поведение Коко больше походило на его поведение в Бонтене. Размышления Такемичи прервал стук в дверь, Такемичи даже пришлось оставить посуду не домытой, чтобы открыть дверь и стоило ему это сделать, как ему в живот врезалась чья-то голова. И только посмотрев вниз, Такемичи наконец понял что это Кисаки, обнимает его. — Кисаки-кун? — Мама вчера вечером уехала в командировку, так что я хочу быть здесь… — Наконец отлипнув от Такемичи, с порозовевшими щеками, проговорил Кисаки, закрывая дверь. — Кисаки-кун… — Голова Ханмы высунулась из кухонного проёма, а на лице сразу расплылось довольное выражение лица, а в сочетании с растягиванием гласных, это можно было бы даже принять за нечто жуткое, если бы это довелось увидеть среди ночи. — Кто-то сбежал из дома? — Это не так! — Кисаки скинул обувь у двери и прошествовал к Ханме. Такемичи шёл за ними, пока в его голове была мысль о том, будто всё происходящие какой-то странный сон. Все ведут себя будто ничего и не случилось. И вот, в это субботнее утро в его доме Инуи играется с Тигром, а Ханма порхает над Коко и Кисаки, что странным образом нашли общий язык в решении заданий, оставленных мамой Кисаки сыну. И Такемичи даже показалось, что вот он, тот самый Коко, которого он встретил впервые. Немного нахальный, но верный парень, к тому же достаточно умный. — Такемичи-сан… — Оторвал взгляд от спин детей, он посмотрел вниз на Инуи, что уже оставил Тигра спать на стуле, а теперь сам стоит рядом с Такемичи переступая с ноги на ногу. — Да? — Такемичи чуть склонился к мальчишке, так как тот явно говорил на пару тонов ниже нужного. — Мне очень жаль, что вам пришлось сделать то, что вы сделали из-за меня… я, мне очень… — Отставив кружку с кофе на столешницу от кухонного гарнитура, на который опирался Такемичи, он положил ладонь на голову мальчишки. — Помнишь мы говорили с тобой об ответственности за произошедшее и камнях на дороге? — Дождавшись кивка, Такемичи улыбнулся и продолжил. — Ты запнулся и камень улетел на проезжую часть, всё, что случилось позже лишь стечение обстоятельств, на которые ты не мог влиять. Это не твоя вина. Это не вина Коко. Это фактор жадности и наглядной демонстрации силы. Я полностью ответственен за случившееся. Такемичи видел как Инуи поджимает губы, явно не решаясь что-то сказать, тогда то Такемичи взял его за руку и потянул за собой из кухни в гостиную, где усадил на диван и сам сел рядом, наблюдая за тем как Инуи смотрит вниз, не решаясь оторвать взгляд от своих колен. — Я… — Тихо начал он, сжимая пальцами ткань собственных штанов. — Я так испугался, когда за Коко пришли… я… я правда не знал, что делать, а потом он забрал наши телефоны… и ваш номер, я просто поставил его на экстренный, я не знаю зачем. Я не… — Инуи… — Такемичи обнял мальчишку за плечи, притягивая в объятия. — Я рад, что ты это сделал. Я рад, что смог вытащить тебя и Коко оттуда. И я рад, что с вами все хорошо. Я давал тебе свой номер именно потому, что я хотел, чтобы в случае опасности ты мог набрать мне. — Прижав голову Инуи к своей груди, Такемичи стал перебирать его волосы, чувствуя, как плечи мальчишки трясутся от тихих рыданий, а его руки обнимают в ответ, позволяя расскачивать себя на манер матери, боюкающей младенца. — Я всегда буду на вашей стороне… — Нашёптывал Такемичи, успокаивая Инуи, что цеплялся за него, словно тонущий за спасателя. Вскоре, Инуи успокоился и Такемичи отвёл мальчишку умыться, а после сделал для всех кофе, хотя казалось, что Коко и Кисаки на это даже не обратили внимания, продолжая спорить о чём-то. — Я ни хрена не понимаю. — Шёпотом признался Ханма, подкравшись со спины, сёрбая из своей кружки. — Я тоже… — Такемичи серьёзно казалось, что эти двое слишком умны для него и если он хотя бы попробует вникнуть, то его мозг задымится. — Кстати, что за комната? Ты её до этого не открывал. — Взглянув на Ханму, Такемичи заметил, как тот глазами указывает на лестницу ведущую на второй этаж. — Ну, не всё же время ты будешь спать на футоне в гостиной… — Ханма улыбнулся и кивнул. — Хочу туда поставить двухярусную кровать… — Зачем? — Мне предложили взять опеку над мальчиком, он был моим соседом раньше… — Странный ты, Таке-нии… — Хмыкнул Ханма вновь сёрбая из кружки. — Получается… у меня всё же будет младшенький. — Хочешь как-нибудь со мной съездить в Йокогаму, познакомиться с Какуче? — Я только «За». — А после Ханма поставив кружку на столешницу, шагнул к двум гениям и довольно ощутимо хлопнул им по спинами, вклиниваясь между ними. — Отложим споры, кофе стынет. Таке-нии для кого старается?***
Такемичи никак не мог найти себе места, даже несмотря на то, что он держал перед детьми лицо, оставаясь спокойным и даже улыбаясь, он никак не мог избавиться от странного зуда. Едва не каждые пять минут бегая покурить на улицу или же пытаясь занять свой мозг и свои руки хоть чем-то. То он выгонит детей с кухни и приступит к готовке, пока Ханма будет судьёй в шахматном поединке Кисаки и Коко, в которой к слову в итоге победит Кисаки, позволив Коко «съесть» почти всех пешек и загнать самого себя в угол. Инуи же словно хвостик, всюду ходил за Такемичи, постоянно тиская Тигра. Инуи даже помогал Такемичи готовить, с интересом наблюдая за процессом, постоянно спрашивая «зачем» и «как», но Такемичи видел, как в глазах мальчишки горит настоящий огонь интереса. Поэтому Такемичи старался объяснять каждый свой шаг, и повторял снова, если Инуи что-то не понимал. Так что вскоре они даже вместе поужинали, после чего, Коко и Инуи пошли домой, на вопрос спохватившегося Такемичи о том, как отреагируют их родители на столь длительное отсутствие. Инуи сказал, что его родители этого даже не заметят, а родители Коко привыкли к тому, что их сын постоянно пропадает с Инуи. От чего-то Такемичи захотелось разбить лицо каждому из тех, кто назвал себя их родителями. Кисаки же, после ухода нового «интересного парня», с блеском в глазах рассказывал о том, насколько Коко на самом деле «Интересный Парень». Кисаки действительно был рад тому, что наконец-то смог вновь выйти из дома и Такемичи даже немного расслабился наблюдая за тем, как из Кисаки буквально прёт энергия, но уже ближе к семи вечера он стал собираться. — Мама наняла «Няню». — Фыркнул Кисаки, натягивая кроссовки. — Чтобы она смотрела за мной с семи вечера до семи утра. По мальчишке было отчётливо видно, как ему это не нравится. Но тем не менее Ханма отправился с Кисаки, сказав, что у него ещё есть «кое-какие дела» — странная улыбочка делала эти дела слишком подозрительными, но на вопрос Такемичи, подросток заверил, что никакого криминала! И когда дверь за мальчиками закрылась, на плечи Такемичи будто свалилось что-то тяжёлое. От этого стало не по себе и не спасал даже Тигр… Такемичи тщетно пытался занять себя просмотром телевизора, но он не мог сосредоточиться хоть на слове, сказанного ведущей новостей. Именно поэтому он накинул на плечи куртку сунул ноги в кроссовки и направился к единственному человеку, что приходил на ум. — Шиничиро? Ты в магазине? — По пути набирая номер, как только на звонок ответили, спросил Такемичи. — Да, что-то случилось? — Нет, я просто… могу я зайти к тебе? — Да, конечно.***
Такемичи просто без разбора складывал в мусорные мешки все тряпки, что попадались ему под руку. Он на столько ушёл в себя, что даже не слышал происходящего вокруг. Как оказалось, когда он пришёл к Шиничиро, тот после расспроса о том, как Коко и Инуи и как сам Такемичи, признался, что начал убирать второй этаж и Такемичи вызвался ему помочь. Такемичи просто собирал всё старье в пакеты, даже не реагируя на летящую ему в лицо пыль. Поначалу он старался вникать в то, что говорил Шиничиро, о том, что пока он подержит пистолет у себя, пока не убедится, что Такемичи в порядке и о том, что они собрали две тысячи на выплату кредита, Такемичи даже подумал о том, что ему самому осталось только тысячу с небольшим где-то достать и он сможет больше не переживать на этот счёт. И как-то, постепенно Такемичи будто погрузился в собственные мысли, всё прокручивая в голове то, как он наматывал слой за слоем пакеты, такие же чёрные, как сейчас у него в руках. — Да, блядь! — Такемичи резко развернули за плечи и он даже ничего не понял, как оказался лицом к лицу с Шиничиро, который с беспокойством вглядывался в его растерянное лицо. — Ты почему меня не слушаешь? Всё, хватит на сегодня. — Шиничиро, даже встряхнул Такемичи, но если честно, Такемичи немного не понимал о чём говорит Шиничиро. — Земля вызывает Такемичи… — Он пощёлкал пальцами у лица Такемичи. — Ау, блядь! Такемичи отступил на шаг, спотыкаясь обо что-то и тут же падая назад. Тут же болезненно застонав от боли в копчике. — Хэй… — Шиничиро присаживается на корточки. — Ты как? — Нормально… — Отряхивая руки, Такемичи уже собирается подниматься, как Шиничиро ловит его за руку, заставляя посмотреть в глаза. — Я не об этом. Что с тобой происходит? Ты сам на себя не похож. — Я просто не выспался. — Натянуто улыбнувшись, Такемичи высвобождает свою руку и поднимается на ноги, болезненно жмурясь от боли. — Да ну? — Шиничиро поднимается следом, и буквально прожигает взглядом Такемичи. — Почему-то мне так не кажется. — Со мной всё хорошо. — Проходя мимо и хватаясь за упаковку пакетов, говорит Такемичи, отделяя один, вновь оглядываясь по сторонам. Тут же замечая ещё совсем не тронутую кучу хлама, но не успевает он двинулся к ней, как его за локоть вновь разворачивают к себе. — Ну чего тебе? — Мы с тобой в одной лодке. Расскажи мне, что тебя беспокоит. — Шиничиро выглядел слишком решительным, чтобы Такемичи мог с трудом сглотнуть ком в горле. — Что блядь, в твоей тупой башке?! — Я… — От чего-то перед глазами вновь возник образ того, как улыбка с расщелинами в зубах, пропадает с лица, а после тело с характерным звуком валится на пол. И всё это так живо предстаёт перед глазами, что Такемичи даже может учуять запах пороха, а запястье резко начинает знакомо пульсировать. — Я… — Слёзы сами собираются в глазах, в прочем на долго там не задерживаясь, тут же стекая по щекам, когда перед глазами проносится кадры того, как тело, развалившееся на полу в последний раз дёргается. — Я убил человека… Такемичи резко заходится в рыданиях, его ноги ослабевают и, если бы Шиничиро не успел среагировать вовремя и поддержать, для более мягкой посадки, парень вновь бы себе что-то разбил. Шиничиро растерялся, он действительно не знал, что ему делать, он никак не мог дозваться Такемичи, которого начинало все сильнее и сильнее трясти, он даже не реагировал на пощёчины. Шиничиро просто никогда в жизни не видел настолько сильной истерики, которая заставляла бы его самого растеряться. А перед глазами Такемичи всё прокручивался этот момент и снова, и снова, и снова. Ему казалось, что он уже не сможет выбраться из этого повторяющегося круга. Словно он попал в ад и это и есть его пытка, проживать раз за разом смерть того, кто мог бы быть сейчас жив. Кто мог бы на деле оказаться не таким уж и мудаком. А Такемичи просто взял и застрелил его, даже не дав шанса на будущее. Такемичи не чувствовал ничего, а уши словно заложило, как при самом настоящем выстреле. — Хватит! — Но Такемичи не слышит, перед его глазами вновь тело замотанное в полиэтилен. — Такемичи, прийди в себя! — Но Такемичи видит, как ему на плечо опускается рука нахально улыбающегося парня, а рука Такемичи уже тянется за пистолетом. — Прошу, Такемичи! — Но Такемичи уже наставляет ствол, мгновение и он… словно выстрел, разум вернулся к Такемичи, когда перед его глазами появилось лицо Шиничиро, а по телу разошлась странная дрожь, расслабляя всё тело, когда он почувствовал на своих губах чужие губы, что с такой силой вжимались в его, что едва не приносили с собой боль. Такемичи замер, он не мог просто пошевелиться, глупо глядя в зажмуренные глаза Шиничиро. Мгновение, ещё мгновение и Такемичи наконец резко отшатывается назад, тут же прикрывая ладонью губы, удивлённо-испуганно глядя на краснеющего Шиничиро, что не знает то-ли смотреть на него, проверяя пришел ли в себя Такемичи, то-ли отводить взгляд. Такемичи даже забыл о том, что вообще-то плачет. — Ты… — Шиничиро прокашлялся. — Ты, как? Пришёл в себя? Такемичи всё ещё не мог оторвать взгляд от смущённого Шиничиро, поэтому тупо кивнул. Его губы будто горели огнём, а в голове словно был белый шум. — Ну… это. Мы в одной лодке и всё такое. — Шиничиро, почесал затылок отводя взгляд в сторону. — Ты… нахрена? — Смог выдавить из себя Такемичи, тут же наблюдая за тем, как Шиничиро ещё сильнее вспыхнул смущением. — А хули, ты как долбаёб даже не слышал меня?! — Срываясь на какой-то задушенный крик, обвиняюще глядя на Такемичи, ответил Шиничиро. — Ты прикинь, как обломали меня! Я свой поцелуй уже обдумал, это должно было быть знаешь как? Какого хуя? — Это был твой первый поцелуй?! — Кажется, Такемичи тоже решил перейти на крик, больше напоминающий сдавленный писк. — Ну знаешь! — Шиничиро поднялся на ноги и пошёл к лестнице, но уже рядом с ней развернулся, сделал пару шагов в сторону Такемичи, тут же развернулся и казалось вновь собрался уйти, но замер на месте, задрав лицо к потолку. — Ну, пиздец! Я гей! Ахуеть! Отчего-то это заставило Такемичи засмеяться, почему-то показалось, что сейчас всё действительно не так важно как должно было быть. — Хули ржёшь, ты тоже! — Шиничиро подлетел к Такемичи, хватая его за ворот рубашки хорошенько встряхивая. — Тихо-тихо… — Такемичи пытался остановить тряску, но при этом едва ли справлялся с собственным смехом. — Уф… — Наконец отсмеявшись, утёр выступившие слёзы и отцепил от себя Шиничиро. — Геем тебя не поцелуи делают… — Он смотрел на всё ещё красного Шиничиро. — А твои чувства и желание быть с парнем, а не с девушкой. Успокойся… Такемичи даже похлопал Шиничиро по плечу. Ещё некоторое время приводя себя в порядок, обещая, что никому не скажет, что забрал у Шиничиро первый поцелуй. А после Шиничиро сам отвёл его до дома, переживая за сохранность парня, но на самом деле Такемичи не хотелось думать о том, что случилось как-то странно, но перед глазами сейчас маячило зажмурившееся лицо Шиничиро, впрочем… Такемичи так было даже на руку. Он сильно устал. Попрощавшись с Шиничиро, что на последок показал ему фак, Такемичи со смехом вошёл в дом. Телефон говорил о том, что сейчас только десять часов вечера, но его слишком сильно рубило. Ханмы дома ещё не было, поэтому Такемичи сразу поднялся к себе буквально валясь на кровать даже не раздеваясь с трудом натягивая на себя, прижатое собственным телом одеяло. Тут же под ухо к нему запрыгнул Тигр, включая тарахтелку на полную, свернувшись клубком под ухом. А Такемичи проваливался в сон, со смущённо-идиотской улыбкой от того, насколько глупой, но эффективной оказалась «помощь» Шиничиро.