Шанс на счастье (Chance for happiness)

      Такемичи раскинулся под огромным зонтом на шезлонге, не желая появляться на солнце. Рядом же с ним Ханма, что казался гораздо лучше, чем прошлым вечером, бросив все попытки вытащить Такемичи на солнце, быстро скинул с себя шорты и направился точно к воде. Туда, где минутой назад скрылись из виду Какучо и Изана.       Такемичи, как ответственный за Какучо, просто не мог отправить его одного с Изаной, так что повёз ребёнка к морю сам, где их уже встретил Изана вместе с Майки. Который, только завидев Такемичи, казалось, совсем позабыл о том, что он тут вообще-то не один, а со своей бандой. Но желание веселиться победило его желание побыть с Такемичи, так что, потеряв надежду вытащить Такемичи из тени, еще раньше Ханмы, Майки сбежал.       А Такемичи казалось, что он впервые в жизни может, наконец, нормально расслабиться, а потому, закинув руки под голову и закрыв глаза, Такемичи постарался полностью отрешиться от проблем, предпочитая прислушиваться к звукам моря и отдыхающих на нём людей.       Такемичи и сам не заметил, как задремал, казалось, всё происходящее действовало на него более чем расслабляюще. И Такемичи готов поклясться, что не собирался открывать глаз до самого вечера, пока к нему не вернулся Ханма, бесцеремонно обрызгав водой с собственных волос.       — Таке-нии… Не спи! — Ханма развалился на соседнем шезлонге и, когда понял, что Такемичи не собирается просыпаться, дотянулся ногой до него и растормошил. — Не спи!       Неохотно разлепив глаза и сев нормально, Такемичи посмотрел на Ханму, лицо которого всё еще имело пару расплывшихся синяков и разбитую губу, что явно пощипывало от соли, Ханма пытался облизать. Ещё утром, Какучо, стоило им встретиться у зеркала в туалете, не сразу узнал Ханму, а после, всю дорогу до пляжа допытывался, где же Ханму так разукрасили. Тот молчал, говоря, что Какучо еще рано знать.       — Ну и, зачем ты меня разбудил?       — Как думаешь, Кисаки вернётся до конца каникул? — Переведя взгляд на Такемичи, поинтересовался подросток. Ханагаки лишь пожал плечами.       — Не думаю…       — Его мамаша… она меня бесит. — Ханма звучал слишком недовольно. — Она так сильно контролирует Кисаки, а он словно наслаждается этим и ничего не говорит ей! Почему? Ему ведь и самому не нравится, так почему он ей ничего не скажет? Кисаки ведь тоже хотел бы быть здесь! А не жариться на солнце в горах с двумя стариками в доме…       — Шуджи-кун, все люди разные. — Прервал тираду подростка Такемичи, переводя взгляд на других отдыхающих, что, казалось, совсем не обращали внимание на окружающих. — Все люди воспитываются по-разному и у каждого свой характер. Возможно, Кисаки просто не может ответить матери отказом, потому что с самого детства в него выкладывалась мысль о том, что это невозможно?       — Зачем она делает это? — Ханма недовольно фыркнул.       — Потому что ей так удобнее воспитывать? Или она не умеет по-другому. Ты ведь не знаешь, как воспитывали ее саму. — Ханагаки, если честно, и сам не знал, почему мать Кисаки была такой, и, даже несмотря на то, что ему самому было неприятно видеть то, как мальчишка буквально трясся над своими оценками, словно это единственное, что важно в его жизни, Такемичи ничего не мог с этим сделать. Ведь не может же он сказать Кисаки, что его мать не права. А если он попытается влезть в их семейные отношения, это выйдет боком именно для Такемичи, сейчас он заботится не только о себе, но и о Какучо, которого берёт под свою опеку. — В любом случае, мы не можем вмешиваться в их отношения, пока Кисаки сам не попросит помощи.       — А если он просто не умеет просить помощи? — Ханма сел ровно и впился взглядом в Такемичи, заставляя того нервно поёрзать. — Вдруг его не научили просить о помощи?       — Шуджи… — Со вздохом произнёс Такемичи. — Если бы всё было так просто, ты думаешь, я не постарался бы это решить? Я не могу дёргаться сейчас из-за Какучо. Мать Кисаки может стать камнем на дороге к опеке и тогда он… — Такемичи ладонью указал в сторону, где виднелись Изана и Какучо, которые о чем-то спорили с Баджи. — … не сможет остаться у меня.       Ханма, казалось, задумался, не отводя взгляда от Какучо, что сейчас выглядел как никогда счастливым. Такемичи и сам видел в глазах мальчишки, даже с такого огромного расстояния, искрящуюся радость.       — Каку-чан должен остаться с нами… — Внезапно проговорил Шуджи, вздохнув, и, наконец, возвращая взгляд к Такемичи. — Как думаешь, Кисаки когда-нибудь сможет стать самостоятельным?       — Скорее всего… — Такемичи перевёл взгляд на Ханму, улыбаясь ему. — У него же такой ахуенный друг, не знал? Его Шуджи зовут! Классный парень, мне нравится…       Ханма тут же рассмеялся, даже немного порозовев от смущения.       — Грязные приёмчики, Таке-нии. — Такемичи лишь смеялся в ответ, откручивая крышку бутылки, чтобы попить, но не успел он даже поднести бутылку ко рту, как к ним подбежал Какучо.       — Таке-нии, Шуджи-нии, нам людей не хватает. — Удивлённо выгнув бровь, Такемичи смотрел на мальчишку. — Мы хотим в волейбол, но нам не хватает людей, пять на пять!       — Против кого? — Ханма тут же поднялся на ноги, явно показывая своё желание участвовать, вызывая у Какучо едва ли не восторг.       — Против Майки-куна и его банды!       — Но их же шесть, а нас четыре? — Сделав глоток воды, спросил Такемичи, поднимаясь следом за Ханмой.       — А к нам один из них в команду войдёт, и нас станет пять на пять. — Уже уцепившись за руку Ханмы, тараторил Какучо, словно Бурлак, утягивая за собой подростка.       Такемичи перевёл взгляд, к месту, где собирались юные байкеры, и, как понял Такемичи, он буквально был там самым высоким. Если не считать Ханму и Дракена, что совсем чуть-чуть были ниже него.       Как понял сам Такемичи, ребята решили устроить что-то вроде дружеского соревнования, зачинщиком которого был Баджи. Вот так они и собрались в команды по пять человек. К удивлению Ханагаки, к ним в команду присоединился Па-чин, попросив позаботиться о нём. Хотя, конечно, Майки что-то возмущался по поводу того, что хочет быть в команде с невесткой.       Казалось, после этого, многие странно косились в сторону Такемичи, а Ханма даже не постеснялся подойти и спросить, что это значит. Такемичи пришлось признаться, что Майки выдумал это глупое прозвище после одного идиотского случая, свидетелем которого стал.       Такой короткий пересказ не удовлетворил подростка, и тот желал знать подробности, но Такемичи попросил повременить с этим до вечера, ведь у них началась первая партия.       Такемичи действительно не думал, что он втянется в игру с таким энтузиазмом, ведь он изначально даже всех правил вспомнить не мог. Но как-то, со временем, всё больше и больше втягивался. Изана, несмотря на то, что ему тоже было весело, был, казалось бы, самым серьёзным, придумывал разные знаки и комбинации в коротких перерывах между розыгрышами.       А Баджи, едва завидев Ханму, тут же вспомнил, как однажды проиграл ему несколько партий в армрестлинге, и поэтому назвал подростка своим личным соперником, так что все его удары и подачи предсказуемо летели в сторону Ханмы, который, благодаря своему врожденному чутью, с лёгкостью всё принимал, и, дразня мальчишку, показывал тому язык.       Даже Па-чин, несмотря на то, что изначально заявлял о своей неуклюжести, вполне уверенно чувствовал себя, не пропуская так просто ни одного мяча. Кажется, Такемичи даже замечал людей, что наблюдали за их игрой. У них даже появились болельщики, что только пошло на пользу, ведь мальчишки, желая покрасоваться, старались играть лучше.       И это было весело. Очень весело, даже несмотря на то, что Такемичи чувствовал на своих зубах песок и просто жутко вспотел, и даже немного обгорел на солнце — он смеялся вместе со всеми, кажется, совсем позабыв о своём возрасте. Он смеялся вместе со всеми, ощущая, казалось бы, уже давно забытые дни, когда он с одноклассниками мог спокойно гонять мяч на площадке.       Кажется Такемичи задумался, но Изана, буквально выскочивший перед ним, успел кривовато, но принять мяч.       — Такемичи! — И он тут же поднял мяч выше, ближе к сетке, и Ханма, словно всегда ждал там, пробил мяч, забивая его и заканчивая партию.       — Извини, я задумался. — Такемичи, помог Изане подняться, глупо почёсывая затылок, но тут же оказался вместе с Изаной стиснут командными объятиями мальчишек, что праздновали победу.       И Изана, кажется, был совсем не против такого.       Лишь немного успокоившись, они, наконец-то, ушли с солнца, собираясь под двумя соседними зонтами, обмахиваясь, кто чем может и жадно поглощая воду. Они играли четыре партии, в итоге заработав ничью.       — Давайте ещё партию! — Не унимался Баджи. — Чтобы понять, кто круче!       Но его никто не слушал. Лишь Мицуя начал что-то говорить на тему того, что если у него есть ещё силы, пусть он потратит их с пользой и принесёт им мороженого. Баджи тут же сдулся и уселся прямо на песок, с раскинувшимся, словно морская звезда, Майки.       Перед носом Такемичи появилась запотевшая бутылка и, повернув голову, он встретился взглядом с Изаной.       — Классно поиграли. — Изана улыбнулся, и, как только Такемичи взял из его рук бутылку, подросток вновь вернулся на своё место, рядом с переносными холодильниками. А Такемичи с блаженством смог остудиться изнутри.       После того, как все отдохнули, ребята вновь, словно черпая силы из неиссякаемого источника, кинулись к морю, а сам Такемичи пошёл к душевым, чтобы просто смыть с себя пот после игры. Сразу же понимая, по тому, насколько были неприятны прикосновения к плечам, что он определённо обгорел на солнце, но даже не смотря на это, Ханагаки чувствовал себя хорошо.       И лишь ближе к вечеру, когда солнце стало опускаться, а дети полностью выдохлись, Такемичи, едва ли не силком, погнал каждого к душевым, чтобы они тоже смыли с себя соль. Даже пришлось взять ответственность за Па-чина и Баджи, что упирались сильнее всех. Но, в итоге, под угрозами получить тапком, они всё же обмылись после солёной морской воды. А потом Такемичи нёс на своей спине задремавшего Какучо, хотя Ханма выглядел лишь немного бодрее мальчишки. Изана же заявил, что он поедет вместе с Майки, на его мопеде.       И Такемичи так и подмывало проболтаться о том, что Шиничиро уже собирает близнеца Бабу.       Ханма, всё же не выдержав, заснул в поезде, стоило ему только устроиться в кресле — Такемичи не возражал, усадив рядом с собой спящего Какучо. Он и сам устал за весь день. И он мысленно аплодировал себе за то, что с самого утра приготовил перекусить на вечер, так что дома ему останется разогреть еды и положить корм Тигру, если тот успел съесть то, что оставил ему на день Такемичи.       По приезде, Такемичи, конечно, удалось растормошить Ханму, да и Какучо уже шёл своими ногами, хотя и очень неохотно, но, с горем пополам, они до дома добрались. Где, едва ли успев переступить порог, их уже встречал с наглыми криками Тигр, не давая даже нормально пройти в комнату, ведь он буквально путался под ногами. Так что, для его же безопасности — чтобы он не помер, под ногами уставших детей, Такемичи поднял кота на руки, и тот тут же заурчал.       Едва дети перекусили тем, что разогрел Такемичи, так они с трудом доползли до своих подушек, тут же отрубаясь. Такемичи же лишь осталось прибрать на кухне, и он, со спокойной душой, вышел из дома, присаживаясь на привычную ступеньку и закуривая сигарету. Он даже и не вспоминал о сигаретах весь день, так что сразу после первой затяжки, Такемичи почувствовал, как его голова поехала и стала чуть тяжёлой.       И Такемичи, если честно, сначала подумал, что ему показалось, когда в метрах пятиста от своего дома, он увидел светловолосого мальчишку. А после он чуть дымом не подавился.       — Сан… Харучиё?! — Поднявшись на ноги, Такемичи вышел на дорогу, чтобы лучше рассмотреть повернувшегося к нему мальчишку. И да, это оказался Санзу, чтоб его, и хотя на часах еще не было и двенадцати, но для ребёнка всё равно было поздно. — Ты чего до сих пор на улице?! Иди сюда!       Казалось, мальчишка совсем растерялся, оглядываясь по сторонам, будто действительно хотел убедиться, что обращаются к нему, но когда он понял, что никого, кроме него, на улице нет, то неуверенно двинулся в сторону Такемичи.       — Ты чего так поздно на улице делаешь? — Продолжал Такемичи, дожидаясь, пока мальчишка наконец подойдёт к нему. — Где вообще Такеоми, о чём он думает? Старший брат еще называется.       Подталкивая в спину, Такемичи направил немного растерянного Санзу к дому.       — А… вы? — Голос Санзу был совсем тихим и неуверенным, словно он не узнавал Такемичи. Вообще, Санзу сейчас не был похож на Санзу из будущего, ни капли, так что даже в мыслях называть его прозвищем Такемичи совершено не хотелось. Если даже в Кисаки Такемичи мог разглядеть хоть какие-то черты, напоминающие ему о том Кисаки из будущего, то в Харучиё этих черт словно не было вовсе.       — Мы виделись уже, на днях столкнулись в магазине вечером. — Такемичи притормозил мальчишку у дверей. — Только в доме тише, мелкие спят.       Дождавшись кивка, Такемичи пропустил Харучие вперёд и провёл на кухню.       — Ты знаешь номер своего брата? — Усадив мальчишку за стол, Такемичи вынул из кармана свой телефон, но Харучие лишь отрицательно помотал головой. — Есть хочешь? Кофе?       Спрашивал Такемичи, попутно набирая номер Шиничиро, но мальчишка лишь продолжал отказываться. Вообще, Такемичи лишь в кратце знал историю семьи Акаши и только по рассказу Сенджу. Но то, что по сути опекал двух детей Такеоми, для Такемичи не было открытием.       — Такемичи, что-то случилось? — Голос Шиничиро был достаточно бодрым, несмотря на позднее время.       — Дай номер Такеоми… — Несколько секунд Шиничиро молчал, явно обрабатывая просьбу Такемичи.       — Что-то случилось? — Осторожно спросил он.       — Нет же. Мне просто нужен Такеоми.       — Цээ… Так он у меня. — Такемичи показалось, что Шиничиро даже облегчённо выдохнул, прежде чем из динамика раздался громкий крик Шиничиро, зовущий Такеоми. Такемичи даже пришлось отодвинуть руку от уха, чтобы не оглохнуть. — Такеоми, блять! Иди сюда!       На том конце слышались неразборчивые переговоры, прежде чем помехи сменились голосом Такеоми.       — Да?       — Такеоми, скажи. Ты время видел?       — Не понял?       — Ты ведь следишь за двумя оболтусами, так вот, один из них сейчас сидит у меня на кухне. — Такемичи перевёл взгляд на явно занервничавшего Санзу.       — В смысле ты… Подожди… Харучиё у тебя? — В голосе парня явно слышалось недоумение.       — Ага, только что его на улице встретил.       — Дай-ка ему трубку… — Такемичи передал телефон мальчишки, что явно неохотно поднёс его к своему уху.       — Да… — Харучие говорил тихо, с каждой секундой, кажется, только сильнее напрягаясь. — Но… Но у меня нет ключей… Я… — Речь мальчишки постоянно прерывалась. — Дом зак… Да… Но я не…       Такемичи не нравилось происходящее, поэтому он забрал у мальчишки телефон.       — Такеоми, что за хуйня? — Перебивая парня спросил Такемичи. — Сенжу с тобой?       — Да, она со мной. Ты чего вообще перебиваешь, верни тру…       — Так, кажется, Харучие дал ясно понять, что он не сможет попасть домой. Или ему нужно было сидеть под дверью и ждать тебя? — Такемичи знаками попросил Харучие сидеть тихо, а сам вышел на улицу, чтобы больше не сдерживать голос. — Какого хрена ты вообще наезжаешь на ребёнка? Я-то думал, он просто съебался и по улице шароёбится. А он просто домой попасть не может, и ты хуй знает где.       — Слушай, давай ты не будешь лезть в мою семью, хорошо? Я сам знаю, как воспитывать детей. Отправь этого идиота к Сано, он знает, где они живу…       — Я не буду отправлять его среди ночи через пол Токио переться. Либо, блять, сам за ним иди, либо он останется у меня до утра.       — Такемичи, я понять не могу, нахуя ты суёшь нос, куда не просят? — Такеоми явно был на взводе и, похоже, не собирался останавливаться, но на том конце резко возник шум, а после в динамике зазвучал голос Шиничиро.       — Такемичи, пусть Хару-кун до утра у тебя остаётся. Сенжу все равно уже уснула на диване. — В трубке был слышен недовольный голос Такеоми, но Шиничиро его заткнул, отправив к Вакасе и Бенкею. — Хэй, не стоит давить на него с воспитанием, он и так старается…       — Не заметно. — Такемичи вздохнул. — Если он будет также продолжать, не думаешь, что Хару-кун может вырасти в того, о ком я тебе говорил? Поговори со своим другом… Утром я приведу Хару к тебе, перед тем, как повезу Какучо назад.       — Хорошо, буду ждать.       — И смотри, чтобы этот на ребёнка не срывался, Хару тут не при чём.       — Да не будет Такеоми этим заниматься.       — Шиничиро, он только что это сделал. — Такемичи вздохнул. — Ладно, удачи… Я зайду утром.       Отключившись, Такемичи вошёл в дом, Харучие стоял сразу за дверью и было непонятно, то ли он подслушивал, то ли просто стоял, не зная, куда себя деть.       — Останешься сегодня у меня. — Проходя мимо, Такемичи взъерошил волосы мальчишки. — Точно есть не хочешь?       Харучие лишь отрицательно помотал головой, Такемичи же оставалось лишь пожать плечами, прежде чем отправиться постелить мальчишке на еще не разобранной кровати из комнаты деда.       Только утром Такемичи будет разбираться с вопросами Ханмы и Какучо. Хотя оказалось, что Ханма вовсе не спал и подслушивал вечером, так как утром он не был удивлён, увидев в ванной помимо Какучо ещё мальчишку, а вот у Какучо глаза на лоб полезли. Он не понимал, откуда взялся ещё ребёнок.       Так что на Такемичи тут же посыпалась куча вопросов, как и на самого Харучиё, который старался отмалчиваться, уплетая на завтрак кашу, которую Такемичи по-быстрому приготовил. На самом деле, Какучо выглядел немного подавленным, но старался не показывать это своим видом. Но, когда Такемичи отвел его в сторону, мальчишка признался:       — Я не хочу возвращаться в Иокогаму…       — Прости, но документы ещё не готовы, я постараюсь как можно скорее всё закончить. — Такемичи и самому не хотелось расставаться с Какучо, но он понимал, что он не может просто взять, и, всё кинув, начать собирать документы. У него есть работа, которую он не может пропускать, к тому же он и так поменял график на два дня, которые ему теперь нужно отработать. — Я постараюсь тебя после еще раз взять на выходные… Все будет хорошо.       — Ага. — Какучо улыбнулся, а после резко обнял сидящего перед ним на корточках Такемичи.       — Хэй, мелочь… — Ханма появился в дверном проёме, привлекая внимание к себе. — Если к тебе будут там приставать, говори, что у тебя целых два крутых старших брата! И я приеду и вломлю им по первое число!       Такемичи видел, как Ханма слегка грустно улыбается, но, тем не менее, ничего не говорит, а вот Какучо тут же заявляет, что к нему там уж точно никто не пристанет, потому что он самый сильный.       Так что, прежде чем проводить их из дома, Ханма стукнул кулаками с Какучо, пообещав закончить с кроватями до его следующего приезда. Ханма сегодня оставался дома, так как ехать в интернат с синяками на лице было ужасной идеей.       Поэтому, Такемичи взял за руку Какучо, в то время, пока Хару шёл чуть впереди, явно погружённый в свои мысли, как, в принципе, и всё время, что они были вместе. Вообще, Такемичи знал по рассказу Сенжу, что Такеоми довольно часто скидывал свою ответственность на Харучие и, в принципе, был с ним строг, поэтому, если честно, Такемичи совсем не хотелось возвращать мальчишку.       Но делать было нечего, хотя утром к Такемичи вышел лишь заспанный и потрёпанный Шиничиро.       — Ты поговорил с Такеоми? — Поглядывая на часы, поинтересовался Такемичи.       — Да, всё будет нормально. — Широко зевая, заверил его Шиничиро и пропустил Харучиё во двор. — Я не стал будить Изану, он и так мало спит.       — Передайте ему, пожалуйста, что я заходил! — Тут же отреагировал Какучо, на что Шиничиро с улыбкой погладил его по голове.       — Обязательно поговори с Такеоми, не нужно, чтобы он сорвался на Харучие. — Такемичи вновь взглянул на время. — Ладно, мы побежали, я еще зайду позже или наберу тебя.       — Ага. Давай. — Шиничиро махнул на прощание, прежде чем Ханагаки направился к станции вместе с Какучо.       На самом деле, сердце Такемичи было не на месте от того, что он оставил разговор с Такеоми на Шиничиро. Даже несмотря на то, что эти двое друзья, Такемичи бы хотелось всё сделать самому, словно не сделай он этого, и никто другой не сможет. Он чувствовал, что происходит что-то странное, и этот маленький мальчишка Харучиё, совсем не тот Санзу, что заставлял его убивать человека.       Он думал об этом на протяжении всей дороги в Иокогаму, он едва не забыл оставить Какучо номер своего телефона, чтобы тот мог, в случае чего, позвонить ему.       Такемичи не стал откладывать разговор с Шиничиро, а потому, сразу от вокзала, он направился к его магазину, где ему пришлось некоторое время ждать, пока Шиничиро, как заправский торгаш, вместе с упаковкой свечей втюхает парню еще бутылку моторного масла.       Такемичи едва не сварился, ведь в магазине было жарко, даже не смотря на приоткрытую дверь.       Лишь после этого, довольный собой Шиничиро развалился на диванчике рядом с Такемичи.       — Ну?       — Что «ну»? — Переспросил Шиничиро, за что тут же получил тычок под рёбра от Такемичи и согнулся пополам. — Да ладно, ладно… Я попросил Такеоми не наезжать на Харучие, всё нормально!       — Всё бы было нормально, будь в будущем Харучиё кем угодно, а не Санзу — правой рукой Майки и полным психом. — Тут же возмутился Такемичи, недовольным взглядом уставившись на Шиничиро.       — Ну, а что я могу сделать? Мы же не знаем, что произошло! Может тут вовсе не вина Такеоми. Он нормальный… понимаешь?       — Тогда, может, это вина Майки? — Шиничиро тут же замер, ему потребовалось всего мгновение, прежде чем его взгляд стал жёстче.       — Что ты имеешь ввиду?       — Ты же говоришь, что Такеоми нормальный парень, и он не мог негативно повлиять на Харучиё… Значит, остаётся психически нестабильный Майки. И я так понимаю, что ты даже не разговаривал с ним на тему похода к доктору.       — Манджиро нормальный. — С давлением в голосе проговорил Шиничиро, и это заставило Такемичи подскочить на ноги, чтобы в следующее мгновение разразиться гневной тирадой.       — Майки нормальный? Ты в этом уверен? Почему, когда я говорю тебе что-то сделать, ты меня не слушаешь? Мне одному всё это нужно? Я, блядь, тут въебываю, как проклятый, а ты нихуя не шевелишься! — Такемичи не мог даже стоять на месте, наворачивая круги по магазину, его не волновало, что кто-то может их услышать, он просто хотел донести до Шиничиро. — Как ты не понимаешь, что это нужно в первую очередь тебе, а не мне?!       — А я-то что должен сделать? Подойти к Манджиро и сказать, что у него проблемы с головой? — Тоже вскочил на ноги Шиничиро.       — Да! Да! И отвести его в больницу, чтобы ему было лучше!       — А почему я должен верить тебе? А? Это выглядит, как ёбаный Сюр! — Шиничиро в два шага преодолел разделяющее их расстояние, нависая над Такемичи. — Всё, что ты мне сказал, лишь косвенно подтверждает это! Может, это ты — ёбаный, поехавший псих?! И тогда ты никакой не путешественник во времени, а просто через какой-то хуй узнал ёбаную информацию и воспользовался ей!       Такемичи стоял и просто смотрел в обозлённые глаза Шиничиро. И не понимал, что ему делать. С самого начала Такемичи думал, что кто-кто, а уж Шиничиро ему поверил. Но, кажется, всё было совсем не так…       — Ты сдохнешь тринадцатого августа! — Такемичи развернулся и направился к выходу, но замер, как только понял, что всё это время на улице у открытой двери стоял Изана. И сейчас он с удивлёнными глазами переводил взгляд с Такемичи на Шиничиро и обратно. А Ханагаки просто не знал, что делать, поэтому, поджав губы, он прошёл мимо мальчишки, уже устав доказывать что-то кому-то.       Он просто устал.