Такемичи был вымотан, уже третий день подряд он находился на рабочем месте, в то время как на улице стояла жара, не помогал ни вентилятор, ни тень в глубине ларька, и, честно, в тот момент Такемичи хотелось просто убить себя. Потому что он чувствовал себя каким-то болотным чудищем - склизким и мерзким. Но по крайней мере один плюс у работы был - она помогала отвлекаться от ненужных мыслей.
С тех пор, как он и Шиничиро поругались, прошло два с половиной дня, но не было вестей ни от Шиничиро, ни от Изаны, который всё это слышал, на самом деле единственное, что оставалось сейчас самому Такемичи — просто ждать. Потому что найти силы после трудового дня под палящим солнцем было для него слишком большим испытанием. К тому же, у него и дома дел по горло, вчера, например, к ним заглянули Баджи и Казутора, рассказывали о том, как медленно происходит переезд Баджи в новый дом. А еще они с Ханмой разобрали старую кровать и сходили в ближайший магазин мебели, работавший до поздна, приценились к матрасам.
Вообще, Ханма стал вести себя подозрительно хорошо, словно бы он что-то задумал, и постоянные их встречи с Коко не давали Ханагаки покоя. Но пока сам Такемичи туда не лез, считая, что Ханма уже достаточно взрослый мальчик и может сам определиться, что ему будет лучше. Вообще, как Такемичи удалось узнать у Коко — Инуи сейчас занят тем, что закрывает на летней отработке школьные долги, так как он решил наверстать упущенное, едва ли не целыми днями просиживает за учебниками.
Такемичи как раз стоял, обмахиваясь каким-то журналом, чтобы хоть как-то помочь вентилятору справиться с жарой, когда его довольно грубо окликнули.
— Эй, ты! — Подняв голову, Такемичи встретился со знакомым взглядом. — Слышь, ты же в детях шаришь?
— Эм, вроде того... — Отложив журнал в сторону, Такемичи приблизился к прилавку, внимательно глядя на явно раздражённого и одновременно растерянного Тайджу.
— Тогда скажи, что делать, если они постоянно ревут и зовут мать? Как мне их заткнуть? — Тайджу нетерпеливо стучал руками по прилавку, глядя на задумавшегося Такемичи.
— Попробуй их успокоить, а не заткнуть? А мама, она...
— Она умерла, ясно! Я о них забочусь, и мне нужно, чтобы они перестали размазывать сопли! Потому что, когда я их бью, они ревут только сильнее! — Такемичи немного растерялся и от того спросил первое, что пришло в голову.
— Зачем ты вообще это делаешь?
— У Канкуро вон, все постоянно от родителей получают и не ревут.
— Это не правильно! — Такемичи не знал, как объяснить Тайджу, почему это нельзя делать, а после в голове самого парня возникло понимание. Тайджу просто не знал, как объяснить детям, что матери больше нет, от того он и не понимал, что с ними делать. — Ты можешь им просто спокойно объяснить, что мамы больше нет, и им нужно быть сильными, просто, знаешь... дай им выплакаться — станет легче, они смогут прийти в себя и...
— Я не ревел, когда узнал!
— Они ведь младше тебя? — Он кивнул. — Им нужно больше времени, от того что ты их будешь бить, они не вырастут хорошими людьми. Потому что они будут бояться. Знаешь... если ты сам не можешь объяснить им, то приведи их сюда, хочешь, я с ними поговорю? Только не бей их больше, они не виноваты в том, что сильно любили мать.
Тайджу прищурился, недовольно хмыкнул, казалось, он даже пару секунд подумал над предложением Такемичи, прежде чем показать фак и, назвав парня тупым идиотом, сбежать, оставив Такемичи одного с неприятным осадком в душе.
А ведь Такемичи действительно надеялся, что прошлый их разговор, помог Тайджу, но, кажется, это было не так. И от того, что Такемичи не мог изменить всё так, как бы ему хотелось, заставляло только ещё больше разочаровываться в себе. Он знал, что в душе Тайджу был неплохим человеком, и в будущем он был даже не так плох, как ожидал Такемичи. Но пока Тайджу был ребёнком, и это убивало.
Но, тем не менее, он натянул на лицо дежурную улыбку и обслужил подошедшего посетителя, потому что это было его работой — улыбаться, быть вежливым и готовить то, что просят.
Уже вечером, закрывая свою смену, Такемичи повторял ритуал с подёргиванием навесных замков на жалюзи. И только после этого он со спокойной душой мог идти домой. Но развернувшись, он едва не подпрыгнул, испугавшись, когда позади него оказался Тайджу, едва ли не дышащий ему в затылок.
— Не подкрадывайся так тихо!
— Мне нужна помощь, пошли... — Развернувшись и сунув руки в карманы, Тайджу пошагал вперёд, а Такемичи буквально на пару мгновений застопорился, прежде чем нагнать мальчишку.
— Что-то случилось? — Он пытался заглянуть в лицо подростка, но тот только ускорил шаг. — Слушай, если ты не скажешь, я не смогу понять, как я могу тебе помочь!
— Как-как, приди и скажи, чтобы они перестали уже реветь! — Тайджу резко остановился и обернулся, заставляя Такемичи едва не налететь на него. — Скоро уже будет два месяца, как она померла, хватит распускать сопли! Они меня не слушают! — Сделав шаг вперёд, он заставил Такемичи отступить и больно ткнул пальцем в грудь, указывая на него. — И запомни, если ты что-то им сделаешь, я тебя в клочья порву!
Тайджу вновь развернулся, тут же переходя на быстрый шаг, а Такемичи, догоняя его, понял, что несмотря на возраст, Тайджу до чёртиков пугал. Вот было в нём что-то такое, пугающее, изначально.
Как оказалось, Шиба жили там же где и раньше, точнее, где они будут жить в будущем.
Когда подросток открыл дверь и пропустил Такемичи в квартиру, там словно была гробовая тишина, которую нарушил хлопок закрытой Тайджу двери. А после он громко произнёс:
— Чего притихли? Вы должны выйти и повстречать меня и гостя! Опять по углам как мыши попрятались! — Тайджу снял обувь и, громко топая босыми пятками о пол, пошагал в сторону комнаты. — Если вы не будете общаться с людьми, как вы собираетесь выходить в будущем в общество, а, олухи!?
Такемичи просто стоял в ступоре, он, конечно, знал, что Тайджу груб, но кажется, это переходило все возможные пределы.
— Хэй! — Не успел Тайджу покинуть коридор, как Такемичи крикнул ему вдогонку. — Ты не должен так общаться с ними! — Едва не свалившись, снимая кроссовки, Такемичи оставил их у двери и приблизился к остановившемуся Тайджу. Встав напротив, они просто сверлили друг друга взглядами, и именно сейчас Такемичи было не до того, что он с подростком почти одного роста, нет, он лишь хотел ему объяснить что... — Ты их угнетаешь!
— Они должны уметь общаться с людьми!
— Это не так работает! Ты просто ломаешь их! Они так научатся лишь подчинению и будут ненавидеть тебя. — Пару секунд они продолжали сверлить друг друга взглядами, пока Тайджу не цыкнул и не отвернулся, Такемичи тоже перевёл взгляд на дверной проём, в котором застыли две ещё мелкие фигурки Хаккая и Юзухи, они явно выглядели зажато и слишком растерянно, держась друг за друга. Такемичи видел, как в глазах Хаккая поблёскивали слёзы.
— Давай, говори им, чтобы они больше не ревели, и проваливай! — Одного взмаха руки Тайджу хватило, чтобы заставить обоих детей зажмуриться и сжаться. Такемичи лишь проводил недовольным взглядом подростка, что прошёл мимо Хаккая, заставив того в мгновение отскочить с его дороги.
— Хэй... — Такемичи попытался разрядить обстановку, присаживаясь перед детьми на корточки. Юзуха выглядела совсем растерянной, а её глаза бегали от Такемичи к Тайджу, она крепче сжала ладонь Хаккая и всё же остановила взгляд на Такемичи. — Меня зовут Такемичи, а вас?
Повисло молчание, которое, кажется, прерывалось лишь тиканьем настенных часов, и только после того, как Тайджу достаточно громко прочистил горло, девочка, наконец, открыла рот.
— Юзуха и Хаккай Шиба. — Такемичи улыбнулся, протягивая ей ладонь, но та лишь отшатнулась. Тогда Такемичи пришлось вернуть ладонь на место, было немного неудобно от того, что дети явно с опаской шли с ним на контакт, и, вообще, по сути дела, это Тайджу тут нужно было воспитывать, но Такемичи понимал, он сейчас для Шиба никто.
— Слушай, я всего лишь хочу узнать, почему ты грустишь. — Девочка тут же, неосознанно, метнула взгляд в комнату, словно проверяя, на месте ли Тайджу, но так же быстро вернула его к Такемичи.
— Я не грущу.
— Нет, я не об этом. Понимаешь...
— Просто скажи им, что мать умерла, и звать ее не нужно! Слёзы — глупо! — Тут же вклинился Тайджу, появляясь из другой комнаты.
— Тут проблема вовсе не в этом. — Такемичи поднялся на ноги, отряхнув штаны. Он понимал, сейчас Юзуха и Хаккай испытывают огромный стресс, словно находятся меж двух огней. — Давай выйдем? Просто поговорим...
Тайджу прищурился, прожигая взглядом Такемичи, но, тем не менее, всё же кивнул.
Шиба жили в многоэтажке, так что, для того чтобы поговорить наедине, пришлось выйти в подъезд. Такемичи присел на ступени, а Тайджу последовал его примеру.
— Как думаешь, почему они продолжают плакать и звать мать? — Не позволяя подростку первому задать вопрос, спросил Такемичи и посмотрел прямо в глаза Тайджу.
— Потому что они слабаки, что не могут прожить без мамкиной юбки! А ведь знают, гады, что ни отцу, ни тётке, мы не упали. Вот и ревут!
— Нет, это потому, что при маме жилось лучше. Они скучают не совсем по ней, а по старой жизни.
— По той, в которой им сопли и жопу подтирали? — Тут же отреагировал Тайджу.
— Нет, по той, где они чувствовали любовь, а не попытку подавить их волю.
— Что ты несёшь?! — Зашипел на него подросток, Такемичи даже пришлось отклониться назад.
— Ты просто этого пока не понимаешь... Идеальная чистота не научит их жить в этой чистоте, обязанность приветствовать гостей не разовьёт в них навыки общения — все это просто уничтожит их внутренний стержень и сделает послушными рабами. — Тайджу явно злился, желваки ходили под кожей, но, тем не менее, Такемичи продолжал. — Ты не воспитаешь хорошего человека из того, кого за каждую оплошность избивают. Детям нужно объяснять, а не наказывать! Объяснять, зачем? Почему? Для чего? Если их просто заставлять мыть посуду, они будут считать, что это нужно тебе. А если им объяснить, для чего им мыть посуду, зачем им это делать, то они начнут понимать, что это не просто твои хотелки... Я говорил тебе это раньше, я говорю тебе это сейчас. Но теперь тебе будет сложнее. — Такемичи не понимал, почему настолько разозлившийся Тайджу до сих пор не ударил его, ведь Такемичи был уверен, что даже сейчас он вряд ли сильнее Тайджу хоть на сколько-нибудь. Подросток реально выглядел, будто вот-вот сорвется. — Ломать не строить. Знаешь, как теперь это будет сложно? Они будут продолжать бояться тебя, потому что даже если ты начнёшь меняться, они уже будут знать, что ты способен сорвать на них свою злобу.
— Заткнись! — Тайджу не выдержал и закричал на Такемичи, а его кулак, пролетел всего в сантиметре от лица, врезаясь в стену за головой парня. — Я попросил тебя помочь с детьми, а не промывать мои чёртовы мозги!
— Потому что здесь ты ведёшь себя, как кусок дерьма! — Такемичи поднялся на ноги, и Тайджу поднялся за ним следом.
— Знаешь, как я стараюсь для них! Я пытаюсь научить их жизни, потому что мать померла, а отец забил на нас и живёт с новой семьёй, в качестве откупа посылая денег и взяв "опеку" над нами! — Кричал в ответ Тайджу. — Мне тоже приходится работать, чтобы хоть как-то их прокормить и одеть! Потому что того, что даёт папаша, не хватает!
— Так объясни им, как тяжело достаются деньги! Объясни, что тебе тоже тяжело!
— Я каждый день это делаю!
— Объяснять и попрекать — разные вещи! Дай им понять, что ты их любишь, а не считаешь своими подданными! — От чего-то у Такемичи, несмотря на не столь длинную ссору, началась одышка, поэтому он понизил голос. — Покажи, что ты любишь их! Что переживаешь за них — потому что сейчас они считают, будто ты ненавидишь их, но это ведь не так?
Тайджу не отвечал, он просто стоял напротив и тяжело дышал, пытаясь что-то найти в лице Такемичи, словно в поиске намёка на ложь.
— Уйди. — Спустя секунд тридцать попросил Тайджу. — Уйди, просто уйди отсюда.
Голос подростка был уже более спокоен
— Пообещай, что не тронешь детей.
— Я сказал, уйди!
— Обещай! Потому что я не уйду иначе. Просто доверься мне и попробуй поладить с ними.
— Тебя это не касается!
— Обещай. — Продолжал напирать Такемичи, и Тайджу всё же сдался.
— Хорошо, я попробую! Понял? Попробую!
Такемичи протянул руку подростку, и тот, не очень охотно, пожал её.
— Учти, ты дал слово. — Такемичи сильнее сжал ладонь парня, глядя ему прямо в глаза. — И ты должен его сдержать. Если у тебя самого не получится объяснить что-то, я тебе помогу. Понял?
— Да.
— Понял?
— Понял, я! Понял! — Тайджу выдернул свою ладонь и, хмыкнув, развернулся, шагая обратно в квартиру.
— С детьми всегда сложно, но ты пример для них, и ты единственная опора, на которой всё держится. — Тайджу остановился, взявшись за ручку и явно о чем-то задумался, прежде чем сказать.
— Вали уже, Сенсей недоделанный. — Тайджу повернул ручку и вошёл в квартиру.
А Такемичи простоял с минуту в подъезде, прислушиваясь, но всё было тихо. Потерев ладонями лицо, словно стараясь снять сонливость, Такемичи тяжко простонал, прежде чем двинуться вниз по лестнице.
Лето было в самом разгаре, а солнце ещё высоко, так что Такемичи добирался до дома не спеша, чтобы немного проветрить собственную голову зашёл по дороге в магазин, взяв немного перекусить и сигарет.
Присев в тени деревьев на лавочку, он закурил, и уже выпуская дым, Такемичи смотрел, как на парковке мальчишки гоняли мяч. В тот момент в его голове возникла одна мысль — действительно ли он имеет право решать, как воспитывать детей? Готов ли он к последствиям, которое принесёт с собой его вмешательство.
Такемичи думал лишь о том, в какую сторону свернёт "будущее". Ведь всё может стать лишь хуже, и что ему делать тогда?
Тряхнув головой, Такемичи решил просто не думать об этом — ведь сейчас у него были проблемы гораздо важнее, чем какие-то размышления о том, чего может и не быть.
И одна из его проблем сейчас быстро приближалась к нему, выглядя серьёзным.
Такемичи затушил окурок о стоящую рядом урну, понимая по взгляду сиреневых глаз, что Изана здесь именно за ним. Он успел только подняться на ноги, прежде чем Изана приблизился к нему и заставил вновь сесть на скамейку, нанося точный удар ногой в грудь.
В глазах тут же потемнело, и Такемичи почти задохнулся, но ему не дали даже перевести дух, как Изана схватил его за плечо, поднимая в вертикальное положение, прижал спиной о спинку скамейки, заставляя смотреть в глаза, пока сам Такемичи хватал ртом воздух.
— Ты решил убить Шиничиро?! — Изана встряхнул Такемичи, но парень лишь отрицательно помотал головой. Дышать всё ещё было больно, но хоть немного Такемичи удалось поднять взгляд на Изану.
— И тебе привет... — Сквозь кашель, произнёс Такемичи, на что подросток лишь скривился.
— Что ты там задумал? А? — Изана вновь его встряхнул, а Такемичи, морщась от боли, наконец-то смог взять себя в руки.
— Никого я не собираюсь убивать. — Он скинул с себя руку подростка. — Я наоборот собираюсь не позволить этому случиться! И почему вы все идёте ко мне за объяснениями?
— Не заговаривай мне зубы, Ханагаки! — Изана сложил руки на груди, казалось, он возвышался над сидящим на скамейке Такемичи, от чего самому парню было некомфортно. — Что ты задумал?
— Хэй, ты вообще пытался разговаривать с Шиничиро?
— Он молчит.
— Ты три дня выжидал? — Такемичи вновь попытался подняться на ноги, но опустившаяся на плечо рука Изаны заставила вернуться на место.
— Что ты задумал? — Такемичи тяжко вздохнул, понимая — его ждал долгий и долгий вечер. Взгляд упал на стоящие рядом пакеты, и в голове проскользнула мысль о том, как сейчас бы он мог сидеть с чашечкой кофе и пирожным, что он купил к чаю, от этого Такемичи стало грустно.
— Тебе стоит присесть — это будет долгий разговор...
***
Кажется, с каждым разом пересказ своей истории давался Такемичи всё легче и легче — на этот раз он всего лишь шмыгал носом и даже не проронил ни слезинки. Хотя взгляд Изаны был настолько красноречивым, что сразу становилось понятно — история стала менее убедительной.
Подросток даже отсел от Такемичи чуть-чуть дальше, словно парень был каким-то психом, сбежавшим из больницы. Солнце почти полностью село, и в парке стало появляться больше и больше людей — температура становилась ниже, более комфортной для прогулок.
Такемичи показалось правильным рассказать всё Изане, ведь за то время, что он знал подростка, тот казался ему вполне смышлёным и достаточно ответственным. Он мог понять всю важность происходящего... складывалось ощущение, что даже лучше Шиничиро.
— Слушай, ты можешь мне не верить... — Такемичи решил нарушить молчание, ведь после окончания его истории Изана молча сверлил его скептическим взглядом, который, казалось, вот-вот прожжёт в нём дыру. — ... но всё, что я сказал — правда.
— Ты и Шиничиро это впарил?
— Что?
— Каким образом ты его вообще убедил?
— Я говорил тебе, что можешь не верить, но всё точно так, как я говорю. — Такемичи вынул сигарету из пачки и закурил. — Если бы Шиничиро был чуть благоразумнее и отправил Майки на обследование, то ты бы ничего из этого не услышал.
— Ты просто несёшь чушь, человек не может путешествовать во времени! — Продолжил он прожигать взглядом в Такемичи дыру. — Если бы это действительно было возможно, не было бы войн, и люди бы не умирали от чумы!
— Может, я единственный такой? Да и к тому-же. — Затянувшись, Такемичи продолжил, выпуская дым изо рта. — Как видишь, я не могу добиться счастливого будущего для небольшой горстки людей, а ты говоришь о войнах и эпидемиях. Менять ход событий не так-то просто. Да и тебя никто не заставляет верить, но просто присмотрись к Майки. Он странный. Майки нужно лечение.
— Кажется... — Изана резко поднялся на ноги, оборачиваясь лицом к Такемичи. — ... это тебе нужно лечение, потому что псих — ты. — Развернувшись, подросток пошёл прочь, а на попытку Такемичи узнать, куда же он, Изана ответил. — От психов нужно держаться подальше.
Такемичи продолжал сидеть на скамейке и курить, провожая взглядом Изану. Он не стал догонять подростка, возможно, тому нужно было многое обдумать, всё же Такемичи на него сразу свалил просто тонну информации и о смерти Шиничиро, и о том, как может сложиться или не сложиться их судьба, хотя, для Изаны Такемичи старался рассказывать более мягче, чем было на самом деле, но, возможно, именно из-за этого и могло показаться, что всё это больше смахивает на бред, чем на правду.
Вынув из кармана телефон, в процессе причиняя себе боль в груди от движения, Такемичи набрал сообщение:
«Почему ты ничего не объяснил Изане?»
Отправив сообщение Шиничиро, Такемичи поднялся со скамьи и, захватив пакеты, поплёлся домой. Только теперь он шёл медленно не из-за желания немного побыть наедине, а скорее из-за нежелания шевелиться, ведь боль в груди была до сих пор. Но Такемичи вроде не чувствовал, что были переломы или трещины, скорее просто отбито.
***
Дом его, как всегда, встретил радостно пищащим комочком шерсти, что бросился под ноги, едва Такемичи успел войти внутрь. Но на этот раз в доме словно бы стояла гробовая тишина.
Такемичи сразу понял — Ханмы нет.
Сняв обувь и подняв котёнка на руки, Такемичи направился на кухню, где дал голодному Тигру еды, а сам занялся разбором пакетов. И, через силу закончив с этим, Такемичи добрался до ванной, где в аптечке нашёл мазь от ушибов.
Но, задрав футболку, ожидаемого синяка он не увидел, тем не менее он намазал холодным кремом на всю ноющую поверхность груди и ополоснул руки и лицо в раковине, добрался до кровати и рухнул в неё, неприятно жмурясь от каждого движения или слишком глубокого вздоха.
Такемичи хотелось заснуть и не проснуться, дни выматывали его. Словно бы каждый день вытягивал из него жилы без обезболивающего, но он понимал, что просто не может себе это позволить. А потому старался просто заснуть, считая овец, чтобы боль быстрее прошла.
Вскоре ему под ухо прибежал наевшийся комок шерсти и включил тарахтелку, которая и помогла ему заснуть.
***
К постоянному изныванию от жары теперь еще добавилась боль в груди. Несмотря на то, что он намазал вечером мазь от ушибов, складывалось такое ощущение, что она ему совершенно не помогла. Так что утро было для него тяжёлым, вставать совершенно не хотелось, но это было нужно — отработка последнего дня отгула, который он брал, чтобы приглядеть за Какучо.
Ханма не ночевал дома, даже не заходил, так как вся еда осталась нетронутой — Такемичи проверил ее по утру, после того как дал перекусить котику. Конечно, Ханма часто оставался ночевать у себя дома, но обычно он заранее предупреждал Такемичи или же завалился бы к нему с самого утра и по-хозяйски обожрал весь холодильник. Отсутствие Ханмы и его бездонного желудка нервировало Такемичи, но тот старался не думать об этом, чтобы не накручивать себя.
Так что, как обычно, Такемичи приготовил завтрак на двоих и убрал тарелку Ханмы в холодильник, прежде чем идти на работу. Хотя идти — громко сказано, скорее он до нее полз.
Но включившись в суету сферы обслуживания, Такемичи смог отрешиться и просто не обращать внимания на неприятные ощущения в груди. Хотя, обслужив постоянных утренних клиентов, Такемичи вновь вспомнил о боли. Чтобы вновь хоть как-то отвлечься, он полез в телефон, где было одно непрочитанное сообщение:
"Нет. Я поговорил с Майки."
Такемичи сначала хотел перезвонить Шиничиро, но прежде чем успел набрать номер, его отвлёк стук по прилавку, так что, сразу убрав телефон в карман, Такемичи натянул на лицо дежурную улыбку, но стоило ему поднять взгляд, натягивать ее не пришлось.
— Шуджи-кун, ты где был? — Разглядывая улыбающееся лицо подростка на предмет новых повреждений, спросил Такемичи. — Меня даже не предупредил...
— О, я был в гостях... Точнее, я надеялся на это, но переночевать меня не пустили. — Ханма развёл руками и, оперевшись локтями на прилавок, продолжил, опережая вопросы Такемичи. — Я ездил к Кисаки, хотел узнать, когда он вернётся! Представляешь, еще два дня, и он, наконец, будет здесь!
— Он же не называл тебе свой адрес? — Нахмурился Такемичи, на что Ханма лишь легкомысленно помахал ладошкой.
— Я знал примерно, куда его отправили, а там найти уже не сложно. Главное — не бояться спрашивать.
— А ночевал ты где?
— Я ещё не спал. Потому что, если бы я пошёл на вокзал, меня бы взяли менты. А ночевать под деревом в горах... я же не знаю, какое там зверьё водится! Ты бы не хотел, чтобы меня сожрали, правда, Таке-нии? — Ханма нагло улыбался, стреляя хитрыми взглядами. Такемичи лишь тяжко вздохнул.
— Горе ты... — Взъерошил волосы подростка. — ... приготовить тебе перекусить или до дома дойдёшь? Там в холодильнике я тебе оставил.
Повернувшись в сторону, в которой примерно находился дом Ханагаки, словно прикидывая расстояние, Ханма вернул взгляд к Такемичи, пока по его лицу расползлась наглая улыбка.
— А ты приготовь, я по дороге поем...
Пока Такемичи делал для Ханмы сладкую булочку, сам Ханма, не переставая, болтал о том, что в горах круто и он хотел бы туда поехать снова. Рассказывал о том, как радовался Кисаки его приезду и то, что мальчишка гоняет там в жёлтой панамке и шортах, как какой-то трёхлетка.
— Почему ты меня не предупредил, что собираешься ехать к Кисаки? — Такемичи завернул горячую булочку в бумажный пакет и поставил его перед Ханмой. — Между прочим, я переживал.
— Оуу, Таке-нии, так мило... — Рассмеялся Ханма, нагло улыбаясь и подхватывая пакет в руки. — Я уже взрослый мальчик.
— Ага, мальчик-то взрослый, а ведёшь себя как ребёнок.
— Хе-хе, ладно-ладно... — Помахал ладошкой Ханма. — Обещаю, больше этого не повторится. Я тогда пойду, спать хочу.
Широко зевнув, Ханма махнул на прощание и пошёл домой, оставляя Такемичи в раздумьях. Ханма действительно казался ему в последнее время слишком странным, и дело тут было вовсе не в его характере. Просто ощущение, что от него что-то скрывают, не давало покоя. На самом деле, хотелось припереть подростка к стене и заставить ответить на все вопросы, но он просто не мог этого сделать.
— Ай-ай-ай! — Такемичи обернулся в сторону звука. Красивая женщина со строгим выражением лица тянула за ухо мальчишку, и именно он кричал. — Мама, хватит!
— Я предупреждала тебя! Не смей красить волосы! Вот сейчас приду домой и я тебе их под ноль подстригу! — Они как раз проходили мимо, так что Такемичи слышал о чём они говорят. Кажется он и сам покрасился в блонд где-то в двенадцать лет, дед тогда негодовал, называя его панком. Это воспоминание отзывалось приятным теплом в его душе. — Что за дети пошли?! Боже, что в школе скажут!
— Мама! Хватит! — Голос мальчишки был Ханагаки знаком, и от этого, не смотря на боль, Такемичи даже перегнулся через прилавок, чтобы лучше их разглядеть, кажется, в тот же момент зелёные глаза мальчишки остановились на нём, он тут же показал ему язык, прежде чем оказался затянут матерью за ларёк, что находился дальше по дорожке.
А Такемичи вернулся в нормальное положение, издавая нервный смешок.
— Ками, Чифую... — Такемичи нервно посмеялся. — Кто-то сегодня получит.
