(Не прелюбо)действуй

Ей нравилось цепляться руками за его чистый лабораторный халат, комкая плотную ткань в своих потных от жара ладонях. Верде в нем выглядел великолепно: под белым полотном скрывалась официальная зеленая рубашка, а наполовину развязанный узел галстука призрачно намекал на продолжение. Анна глухо простонала сквозь поджатые тонкие губы, ощутив острые зубы на голой коже шеи — клыки опасно находились на самой поверхности, не входя внутрь. — Эти недалекие индивидуумы, хотя стоило бы назвать их никчемными yersinia pestis. Их незнание заполняет всю поверхность лаборатории, как чума, — последнее он наверняка пробормотал злым ядом специально для омеги, чтобы она понимала, на что именно ученый разгневался. — Эти неорганизованные химики взорвали все колбы Рейшауэра. Я вынужден работать с такими идиотами! Его аромат, содержащий в себе малую концентрацию и эфира бензойной кислоты, и некоторых макроциклических кетонов, разнесся по помещению, заполняя комнату своим присутствием. Омега внутри Анны тут же успокоилась, до этого буянившая во внутреннем мире из-за недостатка чужого внимания, и девушка не смогла удержаться от довольного ворчания. Её пальцы мигом запутались в зеленых локонах, сжимая их у основания, и мужчине пришлось откинуть голову, вперившись в её лицо горящими глазами сквозь стекла круглых очков. В такие моменты его меланхоличный взгляд умудренного жизнью человека быстро превращался в хищный и темный. От этой перемены истома скапливалась внизу живота теплым медом, заставляя облизывать губы в стремлении почувствовать на них влажный росчерк жаждущего языка. Во время работы Верде неумолимо напоминал Дедала. Бесстрастность, бесчеловечность и величие. Анна не могла не дрожать только от одной мысли о том, как безумное равнодушие ученого к жизням подопытных сочеталось с уставшим взглядом не спавшего несколько дней альфы. Она и боялась его, и восхищалась им — это было неумолимое чувство к Истинному, которое, рано или поздно, настигает всех. Анне нравилось наблюдать за мужчиной, когда он полностью погружен в работу. Но еще больше ей нравились те моменты, в которых он скользил своими длинными пальцами по её телу, пробираясь под плотную рубашку и укладывая горячую ладонь на её животе. — Уволь их всех, — прошептала омега, впиваясь отросшими ногтями в помятый воротник халата. Мужчина ухмыльнулся, горячо выдыхая на чувствительную кожу шеи, чтобы прижаться к линии подбородка обжигающим полу-укусом. Его трехдневная щетина оставляла после себя раздражение, но девушка даже не думала возмущаться по этому поводу. Верде нравился ей любым. Но таким: уставшим от работы, растрепанным после злостной перепалки, с этим безумным взглядом — боже, она не могла сдержаться. Обычно сдержанный, альфа от недосыпа становился совсем невыносимым. Девушка потянула за волосы вверх, чтобы мужчина впился поцелуем в губы, но вместо этого он толкнул её к лабораторной кушетке, на которой она совсем недавно болтала ногами в скуке от менторской лекции по биологии. Мужчина устроил широкие ладони на её плечах, скользя к напряженным лопаткам, и оперся одной ногой между её расставленных широко ног. — На кого же мне тогда злиться? — несмотря на внешнюю дезориентацию, мужчина вполне ясно соображал и был в состоянии продолжать диалог. Омега хныкнула, неспособная распыляться на столько дел сразу, и сжала его бедро своими ногами. — Терпение, моя Галатея. Ученый склонил голову, прищуривая зеленые глаза и сканируя через очки покрасневшее лицо Анны. Она тут же занервничала под этим взглядом: так он обычно смотрел на своих подопытных, когда изучал те или иные реакции. Мужчина подцепил её подбородок указательным пальцем, чтобы наклониться ближе и мазнуть губами по румяной щеке омеги. Ему нравилось дразнить её: она становилась такой капризной и интересной, что это даже заменяло собой некоторые эксперименты. — Хватит на меня смотреть этим взглядом Каймана, — фыркнула Анна, пытаясь сдерживать свои порывы. Их смешанный запах мешал вдумчиво анализировать ситуацию, вместо этого хотелось привлечь чужое внимание, вызывать у Истинного желание и заставить, наконец, закончить начатое. Мужчина, поправив очки одной рукой, притянул омегу к себе ближе — так, что её грудь, скрытая несколькими слоями одежды, прижалась к его. Исследовательским взглядом глядеть Верде не перестал, может быть, даже заинтересовался сильнее, изучая её тело своими прикосновениями. Он уже знающе оглаживал чувствительные места, цепко щекотал запястья Анны, и вызывал одним своим присутствием жар в животе. Влажность внизу заставила омегу зажмурить глаза в некоторой неловкости, но она, вопреки собственной стыдливости, начала стаскивать с ученого лабораторный халат, который шелестом опал на холодный пол вместе с ироничным пластмассовым прямоугольником. Мужчина устроил свои руки на её талии, и Анна обхватила худое лицо с двух сторон, чтобы легонько чмокнуть вечно поджатые в раздражении губы. Он закатил глаза, следуя за её прикосновением, прижимая к себе ближе, чтобы утянуть в жаркий поцелуй. Верде любил вести, исследуя каждую реакцию, и перенять у него инициативу казалось делом совершенно невозможным. Анна дернула за пуговицу на его воротнике и с досадой поняла, что придется сильно постараться, чтобы перейти к самому интересному. Он последовал её примеру, своими музыкальными пальцами расстёгивая блузку до тех пор, пока все пуговицы не кончились. Верде отстранился, из-за чего поцелуй был прерван (Анна тут же с отчаянием замычала, пытаясь последовать за ним), и стащил с неё рубашку, проходясь по спине. Он скинул вещь неподалеку, и девушка, придвинувшись к краю, развела ноги чуть сильнее, чтобы обхватить его бедра. Это не принесло ей ожидаемого облегчения — только сильнее заставило желать его рук на своем теле. — Расскажи мне что-нибудь умное, — Анна скривилась в улыбке, подначивая альфу. Верде знал, что её возбуждает чужой интеллект, и не упускал возможности блеснуть своими знаниями. Он скользнул глазами по её алым от покусываний губам, по острым ключицам и дальше, вниз, остановившись взглядом на своих руках, так ясно выделявшихся на фоне её загорелого живота. — Отравление монооксидом углерода, — сбивчиво забормотал ученый, полностью развязывая галстук, пока девушка любовалась на его безумный вид. — Вызывает беспокойные мысли, галлюцинации, боль в груди… Он не успел закончить — Анна прервала его импровизированную речь еще одним поцелуем. Он был тяжёлым, собственническим с обеих сторон. Они не кусались, но словно заявляли права друг на друга. Омега смотрела сквозь ресницы на его лицо и ощущала непередаваемое чувство любви — невозможно даже выразить словами это чувство. Он смял её губы, и его расширившиеся зрачки чуть не поглотили всю радужку. Ей нравилось, как легко он переходил от резкости к мягкости, как мог несильно биться током, теряя контроль, и ей нравилось, как его равнодушный ко всему взгляд преобразовывался под действием их связи. Нравилось, как тонкие пальцы вели по внутренней стороне бедра, как свет лабораторных ламп пятнами ложился на его лицо, как волосы растрепывались еще больше, а очки съезжали и падали вниз от движений их тел. Верде облизнул губы. Анна, засмотревшись на это, подумала, что могла бы провести так всю свою жизнь.