Неспящие в Мацумото

Саскэ вел машину на предельной скорости, но максимально мягко: данна на соседнем сидении бледнел с каждой минутой и Сарутоби беспокоился, чтобы не растрясти его еще больше. Он отзвонился Такэде, кратко объяснил обстановку, получил инструкции завезти Юкимуру к доверенному врачу и немедленно ложиться на дно до выяснения обстоятельств. Старик допускал, что под маской похищения могло скрываться начало полномасштабной войны, и считал необходимым подстраховаться. Саскэ полностью разделял это мнение. – Действуешь по плану В, – сказал Сингэн. Саскэ автоматом кивнул в трубку. – Так точно, Ояката-сама! Он еще раз посмотрел в зеркальце заднего вида на предмет преследующих машин и перевел взгляд на Юкимуру. – Данна, вы как? Юкимура втянул воздух через сжатые зубы и попытался сесть ровнее. – Позвони… Катакуре-сану… – от собственного движения Санаду замутило и он заговорил быстрее, одновременно наваливаясь на кнопку опускания стекла: – Саскэ, позвони Катакуре-сану. Скажи ему, что, скорее всего, нас чем-то опоили. Пусть… Он не выдержал и свесился через окно. Саскэ быстро схватил его за рукав, придержал, следя, чтобы тот не вывалился. – Я все передам, данна, не волнуйтесь, – сказал он. Юкимура не отозвался – его жестоко рвало. Предплечье под рукой Саскэ ходило мелкой дрожью, и, казалось, Санада пытается выблевать собственные кишки. Если данна не ошибся и нынешняя реакция была не простой реакцией на слишком большое количество алкоголя… Сарутоби нахмурился и скосил глаза на джипиэс. До подпольной клиники, на которую ему указал Такэда, оставалось минут пятнадцать, но дальше их путь лежал в Мацумото… Минимум два часа езды. Будет ли данна транспортабелен? Что делать, если в клинике попросят задержаться? Саскэ попытался сместить руку и прощупать пульс на локтевом сгибе. Бестолку. Машина, несмотря на всю его осторожность, шла достаточно неровно, плюс данну слишком трясло. Наконец, Тигренок откинулся обратно на сиденье. Сарутоби протянул ему бутылку воды из бардачка и упаковку сорбента. – Выпейте, данна. Вам полегчало? Юкимура осторожно покачал головой. Его морозило, перед глазами плавали разноцветные пятна. В отравлении он был теперь стопроцентно уверен. Как и в том, что удар по голове не прошел ему даром… – Извини, Саскэ…– Он чуть повернулся, пытаясь устроиться удобнее, и едва сдержал стон: ребра включились в какофонию боли оглушительным аккордом. Прижимая к себе бутылку с водой, Санада закутался в дорожный плед. – Позвони Катакуре-сану, Саскэ… Нужно предупредить… – Хорошо, данна, – неопределенно согласился Сарутоби. С одной стороны, предупредить вакагасиру «То-рю-кай» было, конечно, надо, с другой – «Драконы» могли и обойтись, здоровье данны стоило несколько больше проблем конкурирующего клана. – Я доставлю вас в клинику и перезвоню. – Сейчас, Саскэ. Сарутоби скрипнул зубами. Иногда правильность Юкимуры доводила его до белого каления. Данна был склонен забывать о себе, очертя голову бросаясь на выручку первому встречному, и совершенно не принимал нарушения правил. Это привлекало. Но это же просто выбешивало, когда данну заносило: Сарутоби отчетливо видел, что бон роет себе могилу, но сделать ничего не мог – слово наследника клана было законом. Нельзя сказать, что Саскэ не пытался. Пришедший в борёкудан со стороны, он куда более свободно относился к соблюдению правил якудза, чем другие братья, и часто успешно проворачивал то, за что иной кёдай лишился бы пальца, но оспорить прямой приказ было не по силам и ему. – Хорошо, данна. Саскэ вышел в журнал звонков и ткнул в номер Кодзюро. Ответили не сразу, и Сарутоби порадовался про себя, услышав в голосе Мигимэ отзвук тех же проблем, что беспокоили и его. – Катакура слушает. – Приветики. Данна говорит, им что-то подлили. Твой бон уже рыгает или еще в отключке? В трубке промолчали. Саскэ уже был готов отключиться с чувством выполненного долга и приятно достигнутой побочной цели достать Мигимэ, когда телефон ожил снова. – Спасибо за информацию, – сказал Катакура. – Передай, пожалуйста, Юкимуре-доно мою благодарность и пожелания скорейшего выздоровления. Я сожалею, что все так обернулось. Я перезвоню. И повесил трубку. Саскэ с раздражением ткнул в клавишу вызова, но с той стороны больше не отвечали. Рядом слабо зашевелился Юкимура, и Сарутоби быстро повернулся к нему. – Тошнит, данна? Погодите, я сейчас остановлюсь. Тигренок качнул головой. Они заехали в парковочный карман, и Юкимуру снова вывернуло – уже не так сильно, как раньше, но все равно до желчи и пустых судорожных спазмов. Саскэ помог ему вытереться. – Пейте еще, данна, – сказал он. – Нужно, чтобы желудок очистился от этой дряни. Юкимура кивнул. Тошнота потихоньку отступала, но пятна перед глазами и боль в голове и ребрах не желали проходить. Он вернулся обратно в машину, занимая свое место и осторожно укладывая раскалывающуюся голову на подголовник. Саскэ протянул ему бутылку, придержал ее, пока Юкимура пил, убрал со лба налипшие мокрые волосы. – Все будет хорошо, данна, – сказал он. Тигренок на секунду уткнулся головой ему в плечо. – Извини, Саскэ, – прошептал он, – я послужил источником беспокойства. Мне нельзя было отключать телефон. Я буду вести себя осмотрительней. Я не хотел. Я… Саскэ сжал зубы. – Ничего страшного, данна, – сказал он ровным голосом. – Вы ни в чем не виноваты. Ояката-сама со всем разберется, а мы пока отдохнем. Вы помните Мацумото? Старая резиденция, пригород, два пруда… Посидим пока там, вам полезно подышать свежим воздухом. Ну как, полегчало вам? Едем? Юкимура кивнул. – Да. Я доеду, Саскэ, можешь не беспокоиться. В голове у него крутился обрывок какой-то важной мысли, что-то связанное с делами в Токио и нежелательностью его отсутствия там, но Тигренок никак не мог сосредоточиться. – Я доеду, Саскэ, – еще раз повторил он, устраиваясь обратно на сидении и прикрывая глаза. – Заводи. Саскэ укрыл его пледом. Они вырулили обратно на дорогу и понеслись в направлении Мацумото. Юкимура, казалось, заснул, но Саскэ видел, как напряжены его плечи и как поверхностно и мелко ходит вверх-вниз грудная клетка. Молодой Тигр был бледен, но эта бледность не усиливалась, и тошнить его перестало, что позволяло надеяться, что внутренних повреждений органов все же нет, а наркотик выветрился из организма. «Ребра, – подумал Саскэ. – Скорее всего, трещина, будем надеяться, что не сломали: ему скоро выступать на соревнованиях, интересно, через сколько он об этом вспомнит?» У самого порога клиники он тронул Юкимуру за плечо. – Просыпайтесь, данна, приехали. Тигренок моментально открыл глаза. Их встречали. Перед машиной стояли сухенький седобородый доктор и медбрат с креслом-каталкой. Саскэ разблокировал двери, выходя сам и открывая дверцу перед Юкимурой, благо данна чувствовал себя достаточно плохо, чтобы не нарушать субординации и не выскакивать из машины самостоятельно. – Благодарю вас, я сам, – тут же сказал Юкимура, увидев каталку. Рука его, лежавшая на крыше порше, напряглась, явно выдавая, что стоит Молодой Тигр с трудом. Сухенький доктор покачал головой. – Извольте сесть, молодой человек, и не мешать персоналу. Вы уже, кажется, достаточно натворили делов. Юкимура вспыхнул. – Полегче, сэнсэй, – предупреждающе попросил Саскэ. – А вы, юноша, подождите в машине, – развернулся к нему старичок. – У нас парковка общественная, автомобиль у вас дорогой – уведут ненароком. Саскэ примиряющее поднял руки. – Оя… Прошу прощения, сэнсэй, ничем не хотел вас обидеть. Может, вы позволите мне сопровождать данну: он у нас мальчик домашний, а я за него отвечаю?.. – Я не… Юкимура слишком сильно мотнул головой в отрицание и тут же почувствовал, как все поплыло. Саскэ моментально подхватил его под локоть, усаживая в кресло, и улыбнулся доктору: – Вот видите, сэнсэй, я же говорил. Врач проигнорировал его слова. Склонившись над Юкимурой, он уже светил тому в глаза фонариком. – Головокружение? Тошнота? Вас били по голове? Чем? Тигренок заморгал, зажмуриваясь. – Да. Да. Да, дважды, стулом и… Я не помню. Саскэ незаметно оказался рядом, оттирая медбрата в сторону, к ручкам каталки, и легко касаясь запястья Юкимуры кончиками пальцев. – Стулья металлические, сэнсэй. Рвало два раза, говорит, им подсыпали в алкоголь какой-то наркотик. – Куда-то еще били? – В живот… Старичок перевернул фонарик и закачал его у Юкимуры перед носом. – Смотрим глазами, молодой человек, головой не шевелим. Еще куда-то били? Кровь, воздух в рвоте были? – По спине, кажется… – Глазами двигаем, молодой человек, – безжалостно произнес врач. – Теперь закрываем и достаем указательным пальцем до кончика носа. Так. Так. Каталка въехала на пандус и покатилась по коридору пустого приемного покоя. Старичок задавал вопросы на ходу, быстро отмечая что-то в блокноте у себя в руках, потому махнул медбрату: – Готовьте томограф, Фусими-сан. Саскэ нахмурился. Снимки задерживали их еще минимум на полчаса, а приказом Сингэна было немедленно доставить Юкимуру в Мацумото и занять оборону в резиденции. С другой стороны, надо было определиться с данниными травмами… – Сотрясение?.. Врач скептически поджал губы. – Признаков гематомы не вижу, но нужно убедиться. Он завершил начатый осмотр, всучил молчаливому медбрату список рекомендаций и резво понесся вперед. Больница задержала их на час. После всех обследований Юкимура уже едва держался на ногах. Саскэ осторожно помог ему забраться обратно в машину и вернулся за результатами в приемный покой. Врач как раз дописывал рекомендации к последнему пакетику лекарств. – Строгий постельный режим на два дня, – сказал он. – Если будет продолжать болеть – наложите фиксирующую повязку, надеюсь, вам не нужно объяснять, как это? Вот обезболивающие, вот кальций. Вот этот пакетик – для головы. Откапать, к сожалению, не могу, потому что Такэда-сэнсэй предупредил меня, вы ограничены по времени, но советую при первой же возможности пройти курс реабилитации. В любом случае – никаких серьезных физических нагрузок ближайший месяц. Слышите меня, юноша? Саскэ кивнул. – Спасибо, сэнсэй, – поблагодарил он, принимая пакетики. – Сколько мы вам должны? Старичок улыбнулся впервые за все это время. – Нисколько, молодой человек. За все давно заплачено. И он перевел взгляд на медную табличку с фамилиями учредителей больницы, висевшую в кабинете на самом видном месте. Имя Такэды Сингэна стояло в самом верху списка.