Раф под нашей крышей.

Как и обещал, его законие — великопитерский мент, примчался утром. Катя курила на подоконнике (слава всему, Лины все ещё не было дома), рассматривая, как майор бродит по площадке перед домом, сжимая разжимая кулаки. Как будто собирался кому-то вдарить. Катя напряглась. Какой-то незнакомый, здоровый мужик, который при ней выбил дверь и выволок оттуда нечто под центнер весом, сейчас собирался зайти в квартиру. Где она одна. Одна! Хотя чуйка обычно не подводит. Да и гуща от кофе выписывалась на дне благоприятный исход. Красивый, сильный, решительный мужик сейчас собирался зайти в квартиру. Где она одна. Одна. Домофон звякнул. Со стопкой бумаг в одной руке (интересно, куда он их положил пока бродил во дворе?) и кепкой в другой. Может о манерах вспомнил. Все же знают правило. Заходя в чужой дом, сымай с головы пыльный картуз. — А вы тут недавно, да? Детектив! Определил по влажности воздуха? Следам на обоях? Или просто заметил кучи коробок? — Месяца три. Знаю-знаю, за это время можно было бы уже обжиться, но дел многовато. Разобраться с универской бюрократией, сообразить как вообще до неё добраться… — Бумажки, — вздохнул Гром. — теперь же ещё хрен запишешься… Госуслуги там всякие. — Я в это даже не лезу, меня записывают, — Катя махнула рукой и унеслась на кухню — самое обжитое в квартире место. Майор настороженно вошёл следом, осматриваясь по сторонам. Кофеварка, кофемашина, кофемолка, турка, френч-пресс. — Сразу видно, студенты, — буркнул под нос майор. — А? — но Катя ставила чайник на газ и маленький глиняный чайничек на середину стола. — да вы садитесь, нечего стесняться. Вы спасли мой сон, можете сидеть как и где хотите. Кивнув, Гром присел. Документы положил на колени. — Мужику у нас досталось, — сказал он. — от лейтенанта выхватил по роже такого леща… — А… Младший лейтенант? — коробку сахара вскрыли прямо при майоре. — мне показалось, он сам испугался. — Старший. Зайцева. — Бедный сосед, — она кивнула. Чашки звякнули друг об друга, Катя наконец-то села приготовилась говорить по делу. — Значит, — протянул Гром, роясь в своих бумажка, в которых, видно, ничего не понимал. — он и раньше так буянил? — Не то слово. Ощущение, что надо мной целый зоопарк… — А гости к Чарковым заходили? — К кому? — К соседям вашим. Даже фамилия подходящая! — Простите, не в курсе. Я в подъезд, — она осеклась и цокнула языком. — в парадную иногда выхожу покурить. Иногда! Люди ходят, но кто же поймёт живут они тут или бухают с друзьями. Он слегка улыбнулся, пряча глаза в документы. Даже чиркнул что-то. — Детей у них нет? — Нет, к моему счастью. — Это хорошо, — рука Кати потянулась к закипевшему чайнику. Игорь мельком рассмотрел кольцо. — одна живёте? — Нет, — она залила кипяток в заварочник. Лишь чудом полицейский тяжко не вздохнул. — Замужем? — Нет. Отпустило малость. — Сожитель может подтвердить ваши слова о поведении Чаркиных раньше? — Может, но ближе к вечеру. — Командировка? — Да какое там, подруга к ней приехала. От вопроса «к ней?» тоже удалось удержаться. Но вот удивлённо лицо уже не скрыть. Чай разбавили кипятком, Катя улыбнулась и поставила чайник обратно на плиту. — Мы с ней друзья. Снимаем квартиру вместе. Теперь точно выдохнул. Причём громко. — Товарищ майор, я дико извиняюсь, — сказала Катя. — но по-моему показания понятых ещё ночью записал ваш напарник. — Н-да? — пытаясь изобразить удивление (своей показной безразличностью) — в участке сказали вернуться. — С инструкцией от пылесоса? Гром опустил глаза. На его коленях действительно лежали не документы. Единственное, что нашлось с кучей слов, отсканированное на восемнадцати листах. — Могли бы просто сказать, что хотите чаю, — Катя кивнула на одну кружку и взяла другую. — живу с кофезависимой женщиной, хоть с вами попью чаек.