Мачо и ботан

Ремус ещё издалека увидел свой автобус и прибавил в шаге. Если он сейчас не успеет, следующего придётся ждать минут сорок, а у него был слишком плохой день, чтобы провести столько времени на остановке с сумасшедшими бабульками, которые обожали кататься по его маршруту в любое время дня и ночи. Словно напоминая, что день на самом деле дерьмо, Ремус споткнулся о бордюр, перешагивая газон, и у него лопнуло днище сумки, вываливая книги и конспекты на асфальт. Разумеется, в единственную лужу посреди абсолютно сухой дороги. Как в тупой комедии. – Вот же ж ебучая срань! – простонал Ремус, принимаясь подбирать учебники. – Ахуеть, – послышался удивлённый голос позади него. – А можешь ещё? Ремус обернулся и увидел на парковке парня на мотоцикле, нескромно на него уставившегося. Как в очень тупой комедии. Парень заметил его взгляд и улыбнулся. – Ты не подумай, что я ебанько, – пояснил он. – Просто никогда не видел таких горячих ботаников, которые ещё и материться умеют. Ремус взял учебники и поднялся на ноги. – С чего ты взял, что я ботаник? – пробурчал он. Красавчик (а он определённо был горячее его лба при ОРВИ) хмыкнул и окинул его оценивающим взглядом. Да, да, кого Ремус пытался обмануть в своём кардигане, очках и с кипой учебников? Парень снялся с мотоцикла и направился к нему лёгкой, несвойственной кретинам (а по мнению Ремуса именно такие разъезжали на этих мотоциклетных тарахтелках) походкой. – Выпьешь со мной кофе? – учтиво предложил не-ебанько, подходя ближе. Ремус фыркнул. Категорически ублюдская по клишированности комедия. Сейчас этот шикарный мистер Грей с потрясающими серыми глазами, подведёнными карандашом, длинными кудрями, цвета вороного крыла, и фигурой как у пловца, скрытой тяжёлой косухой, подгонит свой вертолёт, отвезёт его в свой особняк и трахнет своим, наверняка таким же шикарным, членом. – Я ботаник, а не хипстер. Кофе не люблю, – ответил Ремус, перехватывая учебники покрепче. Бортовать такого красавчика ой как не хотелось, но подразнить для начала стоило. – Горячий шоколад – это тема. Красавчик прикусил нижнюю губу (как в дешёвом порно, ей-Богу), становясь ещё сексуальнее. – Будет тебе горячий шоколад. Закадрить Ремуса Люпина было не очень сложно, если говорить начистоту. Просто а) мало кто пытался, б) мало кто выдерживал уровень сарказма, которым он обкладывал очередного ухажёра. Немудрено, что кроме Лили с ним дольше десяти минут никто не мог общаться, несмотря на то что он был категорически сладкой булочкой. Ремус решил протестировать красавчика. – А о чём говорить будем? – хитро прищурившись, спросил он. Красавчик пожал плечами, продолжая источать показательную самоуверенность. – Можем Боккаччо обсудить, – Ремус хмыкнул и взглянул на верхнюю книгу в своей стопке. Красавчик заметил его жест и ухмыльнулся шире. – Как думаешь, все главы писал он? Или новеллы всё-таки собирательные? Туше. – Никогда не встречал таких умных… – Ремус прикинулся задумчивой овечкой. – Панков? – самоуверенно подсказал красавчик. – Ебланов было бы точнее, – поправил его Ремус, – но, если хочешь, да, панков. Красавчик рвано вздохнул и Ремус решил, что перегнул палку. Он так часто делал, на самом деле, но, если честно, получать по роже не так обидно, как потерять внимание такого… – Ты сбежишь, если я скажу, что готов сделать тебе предложение? – совершенно обезоруживающе улыбнулся красавчик. Ах, всё-таки нет, будущий отец его детей сдаваться не собирался. Ремус немного оттаял. – Кажется, у тебя не очень высокие требования и явные проблемы с самооценкой, – задумчиво его оглядывая, произнёс Ремус и ухмыльнулся. – Мой пассажир, – Красавчик открыл рот, чтобы ответить на комплимент, но Ремус покачал головой. – А вообще, не для тебя я свой каркаде сушил. Ну про розу будет запоздало, мне все-таки уже двадцать три. Красавчик, судя по виду, был совершенно очарован (сражён наповал отсутствующей харизмой, если точнее), и протянул руку. – Бродяга. Ремус с удовольствием её пожал. – А меня мать любила и дала нормальное имя. Бродяга рассмеялся и представился менее расплывчато: – Сириус Блэк. – Ну хорошо, возможно, меня родители тоже не очень хотели, поэтому Ремус Люпин. – Позволишь за тобой поухаживать, Ремус Люпин? Ремус согласился «выпить кофе», но отвезти его в «чумовую кофейню, где подают обалденный горячий шоколад с зефирками, мягкими как жопка ангелов» на тарантайке Сириуса запретил. Поэтому они пошли пешком в кафе (это же Лондон, они здесь на каждом плевке). О Боккаччо они не поговорили. Но Ремус узнал, что Сириус «Бродяга» работает в собственной автомастерской, в универе не учится (потому что они для кретинов, которые оттягивают взрослую жизнь) и поёт в караоке (по его собственным заверениям) как ангел. А затем выдержал допрос с пристрастием и рассказал, что он сам в универе, конечно же, учится (потому что только имбецилы думают, что корочка никогда не пригодится), зависает в библиотеке по пятницам и живёт в общаге. Спустя две кружки горячего шоколада и эклер с заварным кремом, Сириус стал подкатывать более интенсивно. И Ремус понял, что этот состав страсти необходимо тормозить. – Я в тебе не очень заинтересован, – пояснил он, отхлёбывая от своей кружки. Сириус вложил в следующую улыбку весь свой шарм. – Кому это ты пиздишь? Я видел себя в зеркало. Да, Ремус тоже его прекрасно видел. Чувствовал себя слегонца врушкой, ведь вряд ли в этом помещении был хоть кто-то против, если бы Сириус разделся. Но настаивать не прекратил. – Ну, таких, как ты, много, – резонно отметил он (много – это где?). – Строят из себя тигра, а в постели сплошные брёвна. Сириус ни капли не смутился, из-за чего Ремус понял, что здесь пролетел. Либо Блэк был действительно хорош (а Ремус бы не удивился, они всё-таки в тупой, клишированной комедии), либо самомнение у него было размером с его огромное эго. – Можешь мне верить, – он невзначай положил руку на ладонь Ремуса, – я в сексе абсолютный пёс. – То есть преданный? – не понял Люпин. – То есть вылижу везде, где дотянусь. Ремус покраснел. Насколько бы острый не был у него язык, на такие выпады ему отвечать ещё не приходилось. Его, откровенно скажем, так сочно никогда не клеили. И держать оборону было тяжело. – С чего ты взял, что я предпочитаю снизу? – попытался сострить он, чувствуя, как жар со щёк мигрирует на шею. Сириус плотоядно улыбнулся. – Ты можешь предпочитать что угодно, я лишь констатирую факт, что сделаю это. Как? Как они перешли с обсуждения современного образования к деталям их будущего секса? Стоп, а когда они вообще договаривались на секс? Они что: СЕЙЧАС ДОГОВАРИВАЮТСЯ НА СЕКС? Ремус запаниковал и вскочил со стула, принимаясь собирать книги. Нужно было помолиться, чтобы автобус пришёл побыстрее. Просто если Блэк выйдет из кафе и пойдёт к своему мотоциклу, а Ремус всё ещё будет сидеть на остановке, станет крайне неловко. – Ладно, мне пора. У Сириуса даже лицо вытянулось. – Ты серьёзно? – почти несчастным голосом произнёс он. – Мне нужно подготовиться к нескольким семинарам, совсем нет времени на вылизывания, – Ремус покраснел и прижал книги к груди. Ему очень, крайне, патологически не хотелось уходить от этого красавчика, но мало ли куда они могли зайти с такими разговорами. У Сириуса было такое печальное лицо, как будто ему не просто обломали секс, но и лишили разговора с приятным человеком. Ремус решил смилостивиться (и заодно проверить, хочет ли Сириус быстрого перепихона или простого общения). – Если хочешь, можем встретиться в пятницу в «Трёх Мётлах». На лице Блэка возникло выражение, которое кроме как «собачьим» охарактеризовать нельзя было никак. Разве что хвостиком не вилял. Вот уж точно Бродяга. – Очередное хипстерское место? – Нет, обычно там я снимаю брутальных самцов, – Ремус не удержался и игриво стрельнул глазами. – Я буду с подругой, она меня сдержит, но если опоздаешь, найду кого-нибудь погорячее. – Горячее меня только ад, – Сириус закусил губу (наверняка пытаясь быть сексуальным) и достал из кармана косухи мобильный. – Оставишь номер? Ремус не знал, стоит ли. Зачем оставлять номер, зачем это не-свидание, этот флирт на грани пошлости, если он знает, что всё равно ничего не будет? Таким, как он, с такими, как Сириус, всё равно не светит. Но иногда до дрожи хотелось быть как все. Иметь возможность пригласить парня на свидание, спокойно рассказать ему о своей жизни, заняться страстным сексом в туалете бара. Ремус сдался и набрал в его телефоне свой номер. – Для справки, – сказал он, возвращая мобильник, – сексом по телефону я не занимаюсь. – Это пока. Ремус спешил на свой автобус и понимал, что с таким, как Сириус Блэк, это точно «пока».       Ремус рассказал Лили о Сириусе. КОНЕЧНО, рассказал, ведь его серые глаза и потрясная улыбка – всё, о чём он думал почти неделю. Возможно, он думал бы о нём чуть меньше, если бы Сириус не терроризировал его телефон ежедневно, обсуждая самые тупые темы на свете. Кошки или собаки? Дом или квартира? Море или горы? Пиво или джин? Лавкрафт или Толкин? Анал или минет (после этого вопроса Ремус всерьёз раздумывал не заблокировать ли его).       Лили была обеспокоена. Состояние Ремуса для неё было не секрет уже несколько лет, и каждый раз, когда очередной красавчик (или не очень) подбивал к нему клинья, она пыталась стопорить его первым же вопросом: «Ты рассказал ему?».       Конечно же нет! Как и во все предыдущие разы. Ремус не мог пристрелить боязливого романтика в своём сердце, надеющегося, что рано или поздно найдётся кто-то, кому будет по барабану на его проблему, потому что к моменту рассказа они настолько влюбятся, что всё станет неважным.       Ни разу не срабатывало. Может, дело было в проблеме, может, в сучливом и замкнутом характере Ремуса – он не был уверен (хотя, Боже, он был уверен). Сначала отпугивала дебильная манера поведения, а затем уже его проблема пресекала все шансы на «долго и счастливо».       В связи с этим Ремус отвечал так агрессивно на сообщения и флирт, что даже не надеялся, что Сириус придёт. Но как только его длинные кудри показались у входа, Ремус почувствовал, как от сердца отлегло.       Сириус пришёл не один. С ним рядом был кареглазый красавчик (у них есть какой-то общий инкубатор?) в очках, с растрёпанными каштановыми волосами и улыбкой склонитесь-я-ваш-господин.       – Эй, детка, – улыбнулся Сириус, плюхаясь рядом с ним на стул. – Выглядишь шикарно.       Ремус окинул взглядом свою безразмерную толстовку и саркастично поднял бровь.       – Кстати, познакомься, – Сириус повернулся к присевшему рядом красавчику. – Это Джим, мой парень.       «Парень Сириуса», уже минуту не сводящий взгляд с Лили, растянул губы в кото-сметанной улыбке и протянул ей руку для приветствия.       – Джеймс Поттер. Абсолютный натурал, холост, без ума от рыженьких.       Лили скептически взглянула на Ремуса и тот хмыкнул в свой стакан с соком.       – Да, познакомьтесь, – представил Люпин её широким жестом, – это Лили, мой парень.       Девушка улыбнулась Джеймсу и пожала его руку.       – Лили Эванс. Абсолютно не заинтересована в кретинах.       Джеймс театрально вздохнул, когда она отняла ладонь, и прижал руку к груди, поворачиваясь к Сириусу.       – Кажется, я женюсь, – сообщил он громким шёпотом.       – Так вас можно поздравить? – удивилась Лили, пробуя свою маргариту.       Джеймс затрепетал, а Сириус положил руку на спинку стула Ремуса.       – Прости, Сохатый, но я бросаю тебя ради этого симпатяжки.       Ремус почувствовал, как ему стало возбуждающе-некомфортно от дыхания Сириуса, опаляющего ухо. Он даже не смог рассмеяться тому, что эти двое действительно настолько тупы, чтобы дать друг другу клички. Тоже мне, банда.       – Как ты можешь? – оскорбился Поттер. – После всего, что между нами было? А помнишь те ночи…       – Слишком отчётливо, поэтому и бросаю.       Ребята рассмеялись. Ремус был почти влюблён в них обоих.       – Что ж, – Джеймс придвинул стул ближе к Лили, – придётся мне утешиться в твоих объятиях, Эванс.       – О нет, она моя, – запротестовал Ремус, грозя Поттеру пальцем. – Только Лили способна отгонять от меня плохишей.       – Они тебя обижают? – нахмурился Поттер и подобрался.       Кажется, этот Мистер Забота уже готовился дать по морде всем, кто когда-либо мог задеть нежные чувства Ремуса. А ведь они были знакомы всего пару минут. Такой зайчик, ей-Богу.       Лили хмыкнула.       – Они, как правило, его трахают, но и обижают тоже.       Ремус почти сошёл с ума, когда Сириус обернулся к нему с улыбкой, которая не обещала ничего хорошего.       – Мы вроде договорились молчать о моей гилти плежер к БДСМ, – прошипел он Лили. Рыжая невинно пожала плечами.       – Ты же сказал, что предпочитаешь сверху, – вкрадчиво произнёс Блэк, склоняясь к его плечу.       Ремус взял себя в руки и повернул к нему голову. Зря он так. Вблизи Блэк был ещё роскошнее.       – Нет, – сглотнув, попытался вернуть себе остатки достоинства Ремус, – я спросил с чего ты взял, что я снизу. – Ох, конечно, он был снизу, ему нравилось принимать в себя член, и что ты мне сделаешь, Сириус, мать его идеальный, Блэк? Объявишь себя пассивом? Да, в принципе, Ремус и на эту постановку вопроса не возражал, ему всё равно ничего не светит. – А что? Ты на самом деле нежная принцесса, которой нравится, когда её раскладывают на…       – Слишком много информации, – прервал их Джеймс, замахав своими гетеросексуальными руками.       И правильно, держаться достойно, а не пожирать Сириуса глазами как девственница-первокурсница, становилось слишком сложно.       – Выпьем? – предложила Лили, поднимая маргариту.       – Я плачу, – отозвался Сириус, подзывая официантку.       Девушка приняла довольно внушительный заказ на выпивку и еду, после чего Ремус, попросивший только сок, с удивлением повернулся к Сириусу.       – В автомастерской обалдеть сколько зарабатывают?       Не то что бы он был меркантильным, но любой парень их возраста хоть краем глаза, но взглянет на цены в меню, даже если старается впечатлить свою детку на свидании. Лондон – место не дешёвое, не говоря уж о ночных заведениях.       Джеймс сложил голову на сцепленные на столе руки.       – Всё дело в том, что Бродяга до жопы богат.       – Ты вообще-то тоже, – фыркнул Сириус.       Ах, мажорчики. Кто-то удивился?       Джеймс скосил глаза в сторону Лили.       – У моих родителей на самом деле неплохое состояние, – он обернулся к Блэку, – но у тебя ведь есть не только деньги родителей, но и дядюшки.       – Деньги родителей я не получу, даже если они окочурятся, – так, понятно, с родичами проблемы жуткие, капризы маленького малыша, родившегося с серебряной ложечкой в заднице? Ремус определить не мог, но по Сириусу не особо было понятно, свойственны ли ему глупые причуды или проблемы действительно серьёзные. – А от дяди я получил лишь потому, что люблю члены, как и он. В смысле, любил. Пусть земля ему будет радугой.       Официантка выставила перед ними напитки.       – Выпьем, – предложил Ремус, поднимая свой сок.       Сириус согласно опрокинул джин, Джеймс испачкался в сливках от своей пина-колады, Лили послушно отхлебнула от новой маргариты.       Они просидели до полуночи. Джеймс несколько раз пытался вытащить Лили потанцевать, она его упорно бортовала. Но номер всё-таки оставила.       Сириус танцевать не тянул, но с каждым выпитым стаканом придвигался к Ремусу ближе и позволял себе мимолётные прикосновения – к волосам, плечам, рукам. Люпина коротило, но он не сокращал дистанцию. Сорваться с Сириусом Блэком было не сложно.       Сириус отпустил их с Лили только после того, как выпросил поход в боулинг в воскресенье. «Свидание», – билось у Ремуса в мозгу, но он всё равно сдался. Сдаваться Сириусу Блэку тоже не представляло затруднений.       Ремус впервые торопился выйти из университета после пар. Обычно он задерживался, чтобы спросить что-либо у преподавателя, заглянуть на кафедру или взять новую литературу из библиотеки, но Сириус полчаса назад написал: «Буду ждать у ворот». Ну и Ремус торопился. Понимаете, да?       Он сам не мог объяснить, почему не отшил Сириуса. Их лёгкий флирт в течение последних двух недель перерастал в крепкую привязанность (по крайней мере, со стороны Ремуса). И это было нехорошо. Ему очень давно никто так не нравился.       Ремус увидел улыбку Сириуса, облокотившегося о припаркованный мотоцикл. Потерять его будет больнее, чем десяток парней и девушек, отшивавших его последние четыре года.       Ремус разрешил целомудренно чмокнуть себя в щёку и отвезти в парк. Они выпили чаю из термоса, съели по пончику, украли друг у друга несколько нежных прикосновений. Темнело, и Ремус попросил отвезти его в общагу. Они мчались на мотоцикле по автостраде и Люпину совсем не было страшно.       Сириус вёл себя невероятно тактично. Несмотря на тонну пошлых шуток, намёков и обещаний, он не распускал руки и позволял себе лишь мимолётное объятие и лёгкие касания губ к бритой щеке. Этакая смесь флиртующего порноактёра и сдержанного аристократа.       Ремус был в восторге. Но всё это необходимо было прекратить, пока не стало поздно. Возможно, если он правильно выберет момент, они ещё смогут остаться друзьями.       Сириус припарковал мотоцикл возле его общаги.       – Сходим в кино в пятницу? – предложил он, снимая шлем.       Ремус поступил также.       – Слушай, я знаю, что ты пытаешься ухаживать за мной… – он слез с мотоцикла.       Сириус усмехнулся.       – И как ты понял?       Ремус сдержался, чтобы не покраснеть. За последние две недели его пообещали трахнуть в таком количестве завуалированных эвфемизмов, что уже при одной только мысли член заинтересованно дёргался.       – … но ты и я, – он неопределённо повращал рукой. – Это не сработает. Ничего не будет.       – И почему же? – усмехнулся Сириус, слезая с мотоцикла.       Ремус задумался. Действительно, как объяснить, что несмотря на искрившее между ними напряжение, он решил так бездарно слиться?       – Ну… ты мне не нравишься, – неубедительно произнёс он. Сириус фыркнул и сложил руки на груди, призывая попробовать ещё раз. – Я уже влюблён в другого? – предположил Ремус, но наткнулся на скептический взгляд. – Слишком много учёбы? Мы слишком разные? У меня ВИЧ?       Сириус нахмурился.       – Это не тема для шуток.       Ремус вздохнул и опустил глаза на асфальт под своими ногами.       – Я и не шучу. У меня действительно ВИЧ, – ответом послужило молчание и Ремус решился поднять взгляд. Сириус смотрел на него… непонятно. Без отвращения (о, Люпин знал, как оно выглядит), но немного шокировано? Испуганно? С жалостью? – Не то что бы я умираю, – поторопился объяснить Ремус, – я слежу за своим здоровьем, питанием и так далее, лейкоциты в пределах нормы, но я вряд ли доживу до тех лет, когда придумают лекарство и…       – Я знаю, что такое ВИЧ, – прервал его Сириус. Замялся, но вдруг решительно дёрнул подбородком. – И всё ещё не понимаю, почему ты не хочешь гулять со мной.       Если бы кто-то спросил у Ремуса, сколько будет дважды два, он бы не смог ответить. У него в голове будто что-то замкнуло и нормально воспринимать информацию не получалось.       – Ты, кажется, не понял, – прокашлявшись, сказал он. – Не я не хочу. Мы не можем.       Сириус шагнул к нему, останавливаясь не дальше полуметра. Словно не боялся Ремуса. На его памяти, за последние четыре года, зная о его состоянии, так делала лишь Лили. Все остальные либо не знали, либо пугались.       А Сириус знал. И не боялся.       – Не думаю, что это причина, по которой нельзя заводить отношения, – храбро пожал он плечами. – У моего дяди был муж, они прожили вместе двадцать лет.       Ох. Богатый дядя Альфард, точно. Кажется, они с покойным нашли кое-что общее. И это Ремуса не очень убедило в правильности принимаемого ими решения.       – Ты делаешь мне предложение? – не нашёл лучших слов он.       – Ремус, – раздражённо вздохнул Сириус.       Ремус беспомощно обнял себя руками. Он с таким ещё не сталкивался, но в его группе говорили, что такое бывает, когда партнёр чувствует жалость и внутреннюю потребность доказать, что он без предрассудков. Хреново благородство.       Возможно, он бы воспользовался ситуацией, слишком давно не было нормального секса, а Сириус был чертовски красив. Но он ему на самом деле нравился.       – Не говори, что тебя это не пугает и ты не хочешь бежать от меня, сверкая пятками, – совершенно искренне попросил Ремус, отбрасывая свой постоянный ехидный тон.       Сириус ещё раз вздохнул и подступил ближе. Почти вплотную.       – Меня это пугает до усрачки, но я не хочу никуда бежать, – тихо сказал он, скользнув ладонью по щеке Ремуса. – Ты мне нравишься, ты потрясный, и я хочу попробовать.       Ремус замер от этой нежной ласки, словно олень в свете фар. Замер от его слов.       – Пробовать с таким, как я, очень сложно, – прошептал он, стыдясь своего голоса.       Он не мог определить, кому было страшнее. Сириусу, который соглашался на отношения с ВИЧ-инфицированным, или ему самому, уверенному, что, в конечном итоге, потеряет нечто, неожиданно ставшее таким важным.       – Я люблю сложности, – Сириус хмыкнул. – Дай нам шанс.       Он поцеловал его так легко, словно это ничего не стоило. Скользнул мягко губами, прижимаясь, тепло и нежно. У него вообще губы были очень нежные, как у девушек, постоянно за собой ухаживающих. Даром что в автомастерской работал.       Его ладонь, пальцы которой были такими же мягкими и почти невесомыми, когда он гладил Ремуса по щеке, ласкала шею. Словно он боялся, что кожа Ремуса порвётся. Осторожничал.       Ремус тоже хотел бы осторожничать, когда углубил поцелуй. Но когда его язык коснулся Сириуса, его тёплого рта, а руки сжали бока, понял, что осторожничать вовсе не хотел. Ничего не хотел, кроме как зарываться жёсткими подушечками пальцев в длинные волосы Сириуса, прижимать его к себе, ловить тёплое дыхание.       У Ремуса никого не было так давно, что стыдно сказать. А Сириус был в его руках такой тёплый, в пахнущей кожей и дорогим одеколоном косухе, с неожиданно мягкими волосами и губами. Такой красивый. Такой нежный. Ремусу почти не стало стыдно, из-за того, как он возбудился от этой простой ласки.       – Тише, ковбой, – тихо рассмеялся Сириус, останавливая его руки, вцепившиеся в пояс брюк. – Разве я не должен пропить какой-то курс, прежде чем разложу тебя на близлежащей поверхности?       Ремус вздохнул и отпустил его ремень. Что он собирался делать? Раздевать Сириуса прямо на улице? Даже без ВИЧ это бред сумасшедшего, он ведь совершенно не подготовлен и не растянут.       – Должен, на самом деле, – кивнул он, вспоминая.       – Тогда будь умницей, – Сириус мягко боднул его носом, – перестань целовать так, что у меня яйца звенят.       – Хорошо, – Ремус улыбнулся и, не удержавшись, оставил ещё один короткий поцелуй на его губах, после чего отстранился. – Тебе, наверное, пора ехать?       – Ну почему же? – удивился Сириус, притягивая его к себе обратно. – Ты дал мне зелёный свет и даже если я не могу тебя трахнуть, я готов целовать, пока ты не начнёшь умолять.       Перспектива крайне захватывающая и Ремус бы обязательно согласился. Вот только рядом с Сириусом последние зачатки воли и здравого смысла вылетали у него из головы.       – Не думаю, что мой сосед это оценит.       Сириус улыбнулся, не услышав «нет».       – Поехали ко мне. Поужинаем, посмотрим фильм, займёмся петтингом.       Ремус оглушенно принял ещё один поцелуй, чувствуя, как крепкие руки обхватывают его талию. Всё это действительно становилось похоже на отношения. Нормальные.       Как будто Сириус не испытывал жалость, не тренировал благородство, а действительно хотел с ним нормальных отношений и был готов их строить.       – Я не умею готовить, – смущённо прошептал он, обвивая его шею.       Сириус улыбнулся так, как никто не умел.       – Я тоже. Возьмём на вынос?       Ремус и сам улыбнулся, кивая.       После нескольких поцелуев Сириус отпустил его в общагу. Ремус поднялся в свою комнату, собрал вещи на ночёвку, с некоторым стыдом упаковал свои таблетки и взял рецепт от Дамблдора, который добрый профессор выдал ему «на случай, если появится кто-то особенный».       Ремус спускался очень быстро, опасаясь, что Сириуса на парковке не окажется. Что всё это станет жестокой шуткой и сплошным разочарованием.       Сириус сидел на лавочке и курил, взгляд его был задумчив, но при виде Ремуса, он искренне улыбнулся и подал ему шлем.       Они действительно поехали к Сириусу домой, взяв на вынос тайской еды из проверенного Лили ресторанчика. Ремус впервые был в его подозрительно чистой маленькой студии с почти отсутствующей кухней, притязательным диваном из кожзама, электрогитарой и огромной кроватью (траходром, не иначе) у окна.       – Начнём с еды или петтинга? – дав осмотреться, спросил Сириус.       Ремус ожидаемо шокированно не ответил, но Блэк всё понял правильно и заключил его в такой головокружительный поцелуй, что Люпин даже не очнулся, пока не оказался в одних трусах на огромной кровати.       Сириус был тёплым, твёрдым и нежным, крепко держал за задницу и ласково целовал, говоря какие-то пошлые глупости. Но морок слетел, когда он попытался вытащить член Ремуса из уже вовсю натянутых трусов.       – Погоди, – он перехватил его кисть, возвращая себе на грудь. Ремус зажевал нижнюю губу, вглядываясь в серые глаза напротив. – Не стоит.       – И мне снова шестнадцать, – улыбнулся Сириус, укладываясь на него.       – Извини, не хочу рисковать.       «Тобой» прозвучало настолько явно, что Сириус не мог не улыбнуться и нежно подхватить его одной рукой под поясницу.       – Я могу с этим работать, – заверил он Ремуса, снова целуя и притираясь стоящим членом к нему.       Петтинг Ремусу никогда не удавался. Он в юношестве пытался, даже нехило завёлся, но кончить не удавалось. Но Сириус двигался на нём, имитируя толчки так рьяно, так возбуждающе сжимал его задницу (даже несколько раз крепко шлёпнул), так кусал услужливо подставленную шею и шептал такой бред, что в голове звенело.       – Как только нам будет можно, я привяжу твои руки к изголовью кровати и закину ноги на свои плечи, – тяжело дышал он ему в ухо, сжимая член через тонкую ткань трусов. – Я не стану тебя сразу трахать, нет, я возьму в рот твой член, втяну головку и неглубоко отсосу. У тебя будут поджиматься яйца, но я и им уделю внимание, когда оставлю головку в покое и спущусь к ним, лаская языком весь ствол. Я переверну тебя на живот, – Ремус задрожал, потянувшись к себе, но Сириус перехватил его, проезжаясь крепким животом по стоявшему колом члену, наверняка доставляя жгучий дискомфорт. Ремус задвигался навстречу ему. – И вылижу так мокро, что моя слюна останется у тебя внутри и, когда я всажу в тебя член, ты всё ещё будешь чувствовать мой язык у себя в заднице…       Ремус глухо застонал, сжимая пальцы в его волосах и кончая. Сириус почувствовал, как животу стало теплее и с оттяжкой толкнулся ещё несколько раз, прежде чем лизнул его горячий рот и кончил в несколько рваных движений.       Сириус слез с него, укладываясь рядом. Глаза его были прикрыты, а губы сыто улыбались.       Ремус чувствовал себя подростком, кончившим даже без рук.       – Какой ты грязный… – хихикнул он, осматривая Сириуса, который всё-таки выстрелил себе на живот.       – То ли ещё будет, детка, – мурлыкнул Блэк, поворачивая голову для поцелуя.       – Фигурально, – фыркнул Ремус, нехотя вырвавшись из поцелуя. – Тебе стоит принять душ, вдруг что-то попало.       Сириус вздохнул и сел на кровати.       – Перестань, пожалуйста, ломать нам обоим кайф, – попросил он, ласково погладив его бок. – Я в курсе как передаётся ВИЧ и знаю, что ни в одном процентном соотношении не заразился сейчас. Мы были осторожны.       Он поднялся на ноги, намереваясь сходить в ванную, и Ремус задал вопрос, который волновал его с того момента, как Сириус предложил встречаться.       – Мы будем осторожны?       Он не просто боялся потерять Сириуса как парня, друга или единственного, кто захотел быть с ним достаточно, чтобы не испугаться. Он боялся потерять его. Ведь со всеми ВИЧ ведёт себя по-разному. Это всегда ведёт себя по-разному.       Сириус всё понял и, склонившись, нежно поцеловал его в лоб.       – Конечно, будем.       После тайской еды и просмотренного за поцелуями супергеройского фильма, Ремус засыпал и думал, насколько же Сириуса хватит. Насколько хватит запала, желания бороться, надежды на светлое будущее.       Сириус был потрясающим, но совершенно не созданным для того, чтобы быть парнем человека, ведущего бесконечную войну с ВИЧ. Он вряд ли смог бы стать верным партнёром, исправно принимающим таблетки, отвозящим его в больницу, вытирающим его задницу, когда всё станет совсем плохо, и говорящим красивую, полную любви речь на его похоронах.       Сириус был не серьёзен, когда сказал, что хотел этого. С этой мыслью Ремус уснул в его руках, надеясь, что блаженство продлится хотя бы пару недель, прежде чем Блэк сдастся.       На следующее утро Сириус попросил съездить с ним в Клинический центр профилактики и борьбы с ВИЧ, чтобы встать на учёт группы риска, получить консультацию у лечащего врача Ремуса и витамины на первый месяц.