Virgin skin

Утром я еле проснулся под крики матери. Она собиралась на работу, попутно сорвав с меня одеяло, носилась по квартире, громко шагая и крича с кухни что-то о том, что я просплю и, если я опоздаю в школу, то мало мне не покажется. Вставать было очень тяжело. Глаза были будто свинцовыми, тело ныло от отёков, ещё и спину неприятно щемило - снова спал в одной позе всю ночь. Я услышал грохот входной двери - мама ушла, а значит нужно поторопиться. Завтрак на столе уже остывший, чай стоял холодный, без сахара (не люблю такое), аппетита не было совсем, но я всё же заставил себя поесть, даже если меня начинало тошнить от омлета по утрам. Иногда мама хорошая. Она пытается как-то заботиться, если уж готовит завтраки и собирает мне обеды в школу. Всегда выглаживает мои вещи, периодически приносит сладости, когда получает зарплату или просто в хорошем расположении духа. Она вовсе не страшная, наверное, она за все семнадцать лет просто устала от меня с моими недостатками. И я её практически не знаю, кроме того, что её так же обделяли любовью в собственной семье, что я и заметил. Мама никогда ничего не рассказывает о себе и сама не интересуется моими делами, хотя иногда так хочется рассказать. Может быть, она всё ещё осталась тем обиженным ребёнком, которому не хватало любви и теперь она попросту не знает, как дать её мне? Я люблю маму. И каждый раз, когда говорю ей об этом, то она отвечает сухо "взаимно", хотя, за мои подростковые годы, случаев, когда мы хорошо или спокойно проводим время, можно сосчитать по пальцам. Я могу её понять: она устаёт после тяжёлой работы, никак не может найти себе мужчину, чтобы тот полюбил её, ещё и я под ногами расту никудышний. Много раз, ещё будучи ребенком, я пытался устраивать ей приятные сюрпризы, но она не оценивала их, твердя о том, что я впустую потратил время и мог бы сделать что-то полезное. Я тогда ещё не умел готовить, но очень хотел научиться. Отыскивал книги и тетради с рецептами, готовил неидеальные пироги, какие-то салаты, десерты... Получалось из рук вон, но я вкладывал в них всю любовь и старания, хотел показать ей, что я забочусь о ней, чтобы она улыбнулась, поблагодарила меня и мы снова хорошо провели время. Но вместо этого я видел только уставший взгляд, слышал упрёки в том, что я занялся переводняком продуктов и почему я не сделал уроки. Я всегда хотел ей доказать, что я лучше, чем думают она и другие, что я не такой уж и плохой и что мной можно хоть немного гордиться, вместо того, чтобы на очередном семейном ужине обсуждать то, какой я непослушный бездарный ребёнок, не то, что остальные... У вас ведь тоже был сын маминой подруги, который преуспевал во всём, чём только можно? Который всегда был лучше вас и был примером для подражания не смотря на то, что вы друг друга на дух не переносите? Вот, у меня тоже такой есть, только не маминой подруги, а внук бабушкиной соседки, который весь из себя молодец, мол, смотри, Джисон, Чонин младше тебя, а столько всего умеет, не то, что ты. Это всегда было, как минимум странно. Я посмотрел на часы - немного задерживаюсь. Я подорвался с места, закинув грязную посуду в мойку, и побежал переодеваться, потому что времени на отдельно умыться и почистить зубы уже не хватало, потому приходилось делать всё это паралельно. Вышел немного позже, чем обычно. Я сворачивал дворами, потому что транспорта я боялся не дождаться, бежал, не смотря на ноющую боль в бедре - забыл сменить повязку, потому всё, что со вчера присохло, оторвалось на бегу. Да уж, заживать они будут ещё долго. На повороте, возле школьных ворот, я увидел Минхо, который стоял, копаясь у себя в телефоне, опираясь об столб. Он обратил на меня внимание, когда я остановился напротив него. До урока оставалось ещё семь минут - я успел. Он ждал... меня? Потому что, пока он смотрел в мои глаза, улыбался, а я чувствовал себя неловко, потому что даже поздороваться с ним не мог из-за сбитого дыхания. - Привет, Джисонни, - Минхо потрепал меня по волосам, пока я стоял, опираясь руками о собственные колени, продолжая тяжело дышать. Его касания отдавались во мне трепетом где-то под рёбрами. Я всё ещё не мог понять что это за чёртово чувство на грани тошноты и волнения. - Скажи, что у тебя есть для меня новости. - Да, есть хорошая и... плоха-я.. прости, я долго бежал, - откашливаюсь и выравниваюсь, кивая в знак приветствия. - Давай тогда начнём с плохой, - его взгляд был таким мягким, будто он смотрел на меня как на что-то... родное? Да нет, чушь какая-то. - После школы я домой. - Будешь готовиться один? - Не думаю, что у меня получится, но у меня нет выбора. - А мы можем готовиться вместе у тебя дома? - Минхо, моя мама не терпит гостей. К нам вообще никто, кроме бабушки и... В общем, в дом никто не имеет права входить. Не спрашивай даже - я сам не знаю. - Она меня раздражает, - он отворачивается, цокнув. - Что? Почему? - я слегка пальцем толкнул его в плечо, на что Минхо только улыбнулся, фыркнув. - Потому что меня злит то, до чего она тебя доводит. Странно, что ты меня спрашиваешь об этом. Я промолчал. Снова нечего ответить, будто язык проглотил. Без Минхо мне будет крайне тяжело готовиться самому, ведь он, хоть и не отличник, но неплохо разбирается: доходчиво объясняет мне то, что я не смог понять на уроках, не давит на меня и разрешает ошибаться, что очень страшно для меня вообще. Его снисходительность(?) заставляет меня чувствовать себя жалким, никчёмным, думаю, он меня жалеет. Я всё боюсь у него спросить как он ко мне относится, но, догадки в моей голове гласят о том, что ему просто удобно, ведь я довольно поддатливый и мягкотелый, а он, однозначно, во всём имеет превосходство надо мной. На моём фоне он определенно чувствует себя и выглядит лучше, потому что, из нас двоих, очевидно, Минхо гораздо лучше меня. - Вторую новость, может, расскажешь? - Минхо изменился в лице, сменяя раздражение на всё ту же доброжелательную улыбку, и сделал шаг навстречу ко мне. - Я не делал этого вчера, - прочие детали я решил опустить. Но голос успел предательски дрогнуть, от чего я занервничал. Минхо прищурился, промолчав на мою реплику. Я буквально покрылся холодным потом, следя за движением его зрачков. Он вдруг кивнул и зашагал в сторону главного входа. - Хорошо, пойдем, нето опоздаем. Вообще-то... Он обещал меня обнять. Неужели это были просто слова? Лживая мотивация? Или... Да, Джисон, ты, как обычно, поверил и снова облажался. В итоге я весь день думал об этом. О том, что Минхо может притворяться моим другом. Может, я, действительно, настолько ужасный, что польза от меня только в фоне. Хотя, с момента, как я начал общаться с ним, ко мне перестали приставать одноклассники, хоть и раньше задирали меня изо дня на день. Я даже могу теперь с кем-то общаться, хоть и не дружу с ними как с Минхо. Не настолько близко. "Светские" беседы - это всё, на что меня хватает. Это всё, наверное, просто потому, что я притеснился Минхо, а для остальных он выглядит крайне недружелюбно. Большинство старается его избегать, никто с ним не осмеливается начинать общение, даже списывать боятся, потому что один его взгляд хуже пощёчины. Он ведь неплохо учится. В школьной активности, практически, он никогда не принимает участия, всегда держится в стороне, будто просто любит наблюдать за всеми, не вмешиваясь. Видимо, ответственность за других - не его прерогатива или он просто не хочет привязываться к кому или чему-либо. Я не видел, чтобы он увлекался чем-то, кроме чтения, а читать он умудряется даже на уроках, пока никто не видит. Он, словно, совершенно ничего не боится, потому делает всё, что хочет, не привлекая ничьё внимание. Минхо ведёт себя как серый кардинал. И часто эту серьёзную рожу хочется чем-то подвинуть. На одной из перемен мы остались вдвоём в классе, сидя молча и занимаясь своими делами: Минхо, как обычно, читал, а я зарисовывал ручкой поля в черновике, делая вид, будто нет ничего интереснее, кроме этого. Все вышли на обед, а у меня будто всё ещё с утра стоял завтрак поперёк горла. Я поглядывал краем глаза на своего одноклассника: он ведь такой красивый, мог бы девушек толпами соблазнять, а в итоге почему-то носится со мной. Он отовсюду за мной наблюдает... Может, он, действительно не такой уж и плохой, как я себе надумал? Или это он хорошо притворяется? Мои размышления прервал звук громко открывающейся двери. На пороге образовался физрук, который, с явно загнанным видом, пытался отдышаться, перед тем, как что-то сказать. - Парни! - Он обратил наше внимание на себя, - Вас двое - отлично! У нас соревнование среди младших классов по лёгкой атлетике, так нам в зале нужно маты перетащить. Помощь нужна - я вас отпрошу! Мы переглянулись, после чего Минхо спросил: - Хочешь помочь? - А ты пойдешь? - Да, с тобой. - Тогда ладно, - я пожал плечами и уставился на физрука уставшим взглядом. - Отлично! - Учитель хлопнул в ладоши, - Идите в зал, а я - в учительскую, отпущу вас на один урок. - Мужчина подмигнул и жестом указал собрать вещи, чем мы и занялись неспешно, так как время до звонка оставалось ещё много. Зайдя в пустой спортивный зал, учитель провёл нас дальше, в кладовую, чтобы оттуда мы перетягивали маты по его указанию в нужное место. До соревнования ещё целую пару ждать, а подготовить всё нужно было заранее, потому, раздав устно все инструкции что, куда и как, физрук откланялся и помчал на выход, поблагодарив напоследок. Я чувствовал странное волнение, находясь с Минхо рядом в одном тесном помещении. Он выдохнул и приподнял один мат, стаскивая его на пол, чтобы я прихватил его за другой край и помог ему. И всё это время, что мы перетягивали маты, я не спускал глаз с Минхо: у него ужасно крепкие, жилистые, красивые руки, красивая потная шея, ключицы, выглядывающие из-под расстёгнутой рубашки, бедра, которые обтягивала ткань брюк - он чертовски во всём идеален. И это даже начало бесить. Я смотрел на него и злился, злился на себя, что я не такой, что никто и никогда не посмотрит на меня так, как я смотрю сейчас на Минхо, что никто и никогда не влюбится в меня с моими уродствами, что я оставляю у себя на теле. Я уронил край мата и уставился на одноклассника глазами, полными слёз и отчаяния. Я привлёк этим его внимание, чем вызвал в глазах недоумение и беспокойство. Я страшно запутался. Меня разрывало непонятно от чего - всё просто навалилось в мою голову огромными валунами, чем только вызывало боль во всём теле, что было скованно напряжением и лёгкими судорогами от того, как я пытался всем собой сдержать прорывающиеся наружу рыдания. - Джисонни, эй, - он бросил край мата посреди пути и подбежал по нему ко мне, хватая мои плечи руками, слегка потряхивая. Не увидев никакой реакции, тот обнял меня, чувствуя толчки воздуха в моей груди, которые я пытался сдержать. - Не трогай меня... пожалуйста, - я хрипел ему в плечо, а он только крепче меня обнял, прижимаясь к трясущемуся мне всем телом. - Что с тобой? - его голос звучит тихо, взволнованно. - Зачем ты так со мной? Я же хуже тебя! - Тише, Джисонни, ты сильно заблуждаешься. - Тогда скажи мне, почему? Почему ты два года жалеешь меня? Ты хорош и без меня, так зачем я тебе нужен? - Потому что я не жалею тебя. Я даю тебе то, в чём ты сейчас нуждаешься. - Зачем? - вторил я, не понимая, почему тот всё ещё терпит моё поведение и утешает меня. Все эти два года я ни разу не плакал при нем, а он никогда не обнимал меня так, как в эти дни. То есть... Вообще никак. И я не мог этого понять. Вообще никак. - Только я знаю, зачем мне это нужно, - он тяжело выдохнул и отстранился от меня, поправив на мне рубашку и возвращаясь обратно в кладовку. Я снова облажался. И пошёл за ним, потому что глупый, потому что мне нужны ответы, потому что обними меня ещё раз - ты прав, я так в этом нуждаюсь. Я закрыл за нами дверь, чтобы он точно не смог уйти от ответа. Минхо смотрел на меня прямо, серьёзно, нахмурив брови, будто вовсе не хочет продолжать разговор. Я должен знать, зачем ему всё это. И поставить точку. - Джисон, - он сжал пальцами свою переносицу и раздражённо выдохнул, будто оказался запертым в ловушке, но делал вид, что просто устал и раздражён от всего этого. Я даже почувствовал его тревогу, которую он так тщательно пытался притупить, зажмуривая глаза. Я давлю на него. Блядь. Я облажался. Снова! - И..извини, - я вдруг попятился назад, осознав всю мерзость своего поведения. - Мне не стоило... Рюкзак. Мне нужен мой рюкзак. Я начал панически хвататься за ручку двери, чтобы открыть её, сбежать подальше от него, чтобы выпустить из себя ядовитое чувство вины и стыда как можно скорее. Я хотел сорваться, наказать себя за глупость и упёртость, наставить новых следов, поверх свежих, поперёк, более глубоких. Но путь мне преградил Минхо, бахнув дверью, что я уже приоткрыл для выхода, захлопывая её ровно перед моим носом. - Я, правда, не хотел, чтобы ты знал, Джисон. Потому что я не знаю, нужно ли это тебе, - он тяжело шепчет мне в затылок, шумно проглатывая и более бережно, чем к двери, разворачивает меня к себе, прислоняя к древесине спиной. - Я, понимаешь? Я не хочу ничего портить между нами. - Что ты имеешь ввиду? - Я осторожно прошептал вопрос, пытаясь не злить его. - Джисон, - он буквально набирается смелости произнести следующее, - ты мне... блядь. Ты мне нравишься. И это то, что может испортить нам нашу дружбу. С каждым словом его голос становился всё тише, а его сердцебиение всё громче. Для меня всё окончательно запуталось и встало на места одновременно, будто кто-то, кто не я, навёл порядок и разложил всё в моей голове по-другому, не так как я привык - правильно. Я застыл, пока переваривал всё это и наблюдал за тем, как взгляд Минхо мечется. - Нам... Нам нужно скорее покончить с матами и возвращаться, поэтому... Просто дай мне пройти, - Минхо не смотрел мне в глаза и держался на расстоянии. - Х...хорошо. Я не знаю, что и думать об этом, я не знаю, что думает об этом Минхо... И куда после этого разговора он пропал, потому что на паре после задания в зале, я сидел один. Без него. Но с кучей вопросов и мыслей в разболевшейся голове. Без него.