Одиннадцатиклассники

Марк лежал на спине и смотрел на потолок. При свете на нём были видны трещины. Да, потолок всё ещё не обвалился. А пора бы! Марк был любителем поспать, но сегодня проснулся намного раньше, чем обычно, притом без будильника или криков мамы. Марк вспоминал о предстоящей встрече с Лёшей. Теперь он будет по-другому на него смотреть. Он тяжело вздохнул. Мама на кухне сливала воду из кастрюльки с яйцами. Скоро будет будить его. Марк закрыл глаза. Очень не хотелось идти в школу. — Марк, вставай! Он медленно убрал с себя одеяло и сел. Потупив немного в стену, Марк встал с кровати, надел тапочки и побрёл на кухню. Мама пила чай. Марк сел на стул, взял яйцо и начал медленно его чистить. — Чего ты такой невесёлый? — Да нет, я весёлый. Мама допила чай и пошла собираться на работу. Марк шёл в школу, наверное ещё медленнее чем первого сентября. С каждым шагом поворот, на котором встречались Марк и Лёша, становился ближе. — Марк! Как давно мы не виделись! — радостно сказал Лёша. — У меня теперь гипс, — похвастался он. Марк улыбнулся. Хотел было даже обнять Лёшу, но всё-таки не решился. — В общем, там неполный перелом, надлом, так что гипс можно будет снять уже через две недели, представляешь? — Угу. — Да, я упал конечно так... Ха-ха, больше никогда не буду выносить мусор! Они вместе дошли до школы. Первым была математика. Марина Павловна пришла за десять минут до начала урока. — Так, Лёша пришёл, значит отсутствует только Гриша, — она записала это в тетрадь. — Лёша, как же ты будешь писать? — Не знаю. — Надо посадить с тобой кого-нибудь, чтобы хотя бы помогал решать, — она осмотрела класс. Марк прижался к парте, чтобы Марина Павловна его не заметила. — Марк, давай ты? Поможешь Лёше решать примеры, дашь списывать. Марк медленно оторвался от парты. Он и сам, ещё очень давно, хотел сесть с Лёшей, но никогда бы этого не сделал. Очень удачно случилось. Но при этом Марку было страшно с ним садиться. А если он влюбиться ещё сильнее? — Х-хорошо. — Вот и молодец! Но за первую парту Марк не сядет — хоть убей. Поэтому нужно было найти компромисс. — Вторая парта? — спросил Лёша. — Может, третья? Вторых свободных нет, — сказал Марк. — Ладно, хоть оттуда и плохо видно. Всё равно ты за меня будешь писать, — он засмеялся. Они сели за третью парту среднего ряда. Лёша разложил свои вещи и удобно уселся на стуле. Марк сидел на краю стула, постоянно посматривая на Лёшу. Сердце застучало сильнее, дыхание участилось. Ему предстоит сидеть с Лёшей две недели... Начался урок. Марина Павловна объясняла новый материал, Лёша пытался вникнуть, а Марк записывал и решал задания. — Ты что-нибудь понял? — шёпотом спросил Лёша, наклонившись к Марку. — Ну, да, — ответил Марк, опустив взгляд. Лёша был слишком близко. Он чувствовал его дыхание. — Я не очень, — он посмотрел в записи Марка. У Марка был аккуратный почерк, компактный и понятный. Вообще, сначала у него был довольно крупный почерк, но не менее понятный, чем сейчас. Например, если Лёша мог написать что-то на одну страницу, то у Марка это выходило на две страницы. Марку это не нравилось, Лёшин почерк казался ему идеальным, поэтому он начал менять свой почерк, подстраивать его, и, в итоге, он начал походить на почерк Лёши, хотя отличия всё-таки были. — А... — Лёша многозадочно потёр подбородок левой рукой. — Да, кажется становится понятней, — медленно сказал он. Лёша посмотрел на доску и прищурился. Наверное, надо будет всё-таки начать носить очки, потому что он ничего не мог разобрать. Но Марк всё видел, поэтому перечертил чертёж в тетрадь. — Линия тангенсов? — недоумевал Лёша. — Что это?.. Мы это проходили? Что вообще такое независимая переменная? — Изменяемая переменная. — А зависимая? — Переменная, которая изменяется при изменении независимой. — Вот оно что... Как ты вообще всё это запоминаешь? Я ничего не помню. Как ОГЭ сдал, так мозг будто очистился. — Можно просто всё снова выучить. — Ну да. Снова бессонные ночи, — вздохнул Лёша и продолжил слушать Марину Павловну. Марк очень смутно помнил, что происходило на ОГЭ. Несмотря на то, что он всё знал и решал тысячу раз, Марк очень боялся, и так переволновался, что чуть не упал в обморок прямо в аудитории, но всё обошлось, и в итоге он сдал ОГЭ на пять, хоть это и стоило ему нервов и слёз. Лёша же, несмотря на то, что знал материал хуже Марка, был намного более уверенным. Он понял, что ОГЭ лёгкое ещё когда писал пробник, поэтому почти не волновался . На перемене Лёша и Марк стояли в коридоре. Следующий урок — английский. Со второго по девятый класс английский у них вела молодая учительница — Виолетта Романовна. Она умела хорошо объяснять и на её уроках всегда было интересно. Виолетта Романовна не задавала много домашней работы, они всегда успевали всё на уроке, и, по большей части не писали а именно разговаривали на английском, усваивали грамматику и новые слова на практике. Просто чудо, а не учительница. Но, случилось непредвиденное — Виолетта Романовна забеременела и ушла в декрет. На её место пришёл новый учитель — Игорь Михайлович, учитель старой закалки, с тридцатилетним опытом. Закончилась их хорошая жизнь. Он заставлял их учить много слов наизусть, чтобы потом писать по ним диктант, а после этого диктанта они просто всё забывали, они писали упражнения по грамматике, и учли проекты по-английскому, написанные по шаблону. Марка это несколько расстраивало, так как с приходом Игоря Михайловича уроки были не такими увлекательными, но учить что-то дома для него не составляло труда. Лёша же мучался и страдал.. Он мог бы учить всё, что задавал Игорь Михайлович, но теперь они почти не говорили по-английски на уроке, а только зубрили правила. Из-за этого их успеваемость по английскому ухудшилась. Но делать было нечего. — Тут двадцать семь новых слов, а английский у нас послезавтра, — усмехнулся Лёша, держа учебник левой рукой. Это было неудобно. — Тут ещё повторение всех времён. Как думаешь, он даст нам тест? — Наверное. — Жаль, что Виолетта Романовна вернётся только после нашего выпуска. Ещё хотя бы раз побывать на её уроке. — Ага. — Какие весёлые и интересные были у неё уроки, а сейчас... Зубрёжка. — Да. Лёша медленно повернул голову в сторону Марка. Марк смотрел в стену, немного наклонив голову. — Что-то ты сегодня неразговорчивый. Больше, чем обычно. Марк повернулся к Лёше. В глазах его был... испуг? — Всё хорошо? — спросил Лёша. — Да. Лёша вздохнул. Чего Марк опять загоняется? Ну, ладно, если не хочет говорить, не надо его спрашивать. — Я, кстати, видел её недавно, наверное недели две назад, — сказал Лёша. — Она гуляла со своей Викой. Такая милая девочка! И как звучит, Виктория Николаевна. Марк подумал, что нехорошо, вот так вот молчать. Даже не потому, что Лёша может что-то понять, а потому, что Лёша очень любит, когда с ним говорят. Но Марк не мог ответить ему ничего дельного, только «Угу» да «Ага». Но, кажется, Лёшу не сильно это расстраивало. Ему конечно хотелось узнать, чем занимался Марк, но всё-таки он очень любил рассказывать о себе. Незадолго до звонка они зашли в класс. За учительским столом сидел Игорь Михайлович. Он осматривал класс своим острым профессиональным взглядом. — Ну, вы отдохнули, — начал он, — теперь пора бы поработать. Открывайте страницу девять и переписывание новые слова. На следующем уроке будем писать по ним диктант. Да, так они и думали. Игорь Михайлович более, чем предсказуемый. — И на следующем уроке пишем тест по временам, они есть на странице шесть. Пятнадцать минут переписать слова и вкратце повторим времена. — А можно я дома напишу? — самым своим невинным тоном спросил Лёша. — С чего бы? — Игорь Михайлович увидел его сломанную руку. — Ладно. Но не сиди без дела — прочитай материал про времена группы Simple, расскажешь о них, как все допишут. Лёша вздохнул. Он открыл учебник и начал читать. Он, конечно знал, для чего нужны времена группы Simple, но это ещё нужно было объяснить. — Так, всё, дописали? — он встал. — Времена группы Simple. Past Simple обозначает регулярное действие в прошлом или действие, совершённое один раз. Время при этом не имеет значения, — Игорь Михайлович говорил быстро. — Как образуется это время, Пернов? — обратился он к Лёше. — К глаголу добавляется ed или вторая форма, — выпалил он. Лёша помнил это ещё с восьмого класса. Игорь Михайлович продолжил объяснять времена. — И запомните, на следующем уроке будет диктант и тест, — напомнил в конце урока он. Его урок, как и всегда, выдался скучным. Марк и Лёша вышли в коридор и пошли на следующий урок — русский язык. Елена Андреевна рассказывала им об обособленных членах предложения. Они проходили это ещё в восьмом или девятом классе, но русский язык в одиннадцатом классе — это в основном повторение. Лёшу расстраивало то, что нельзя было сделать также и с математикой — тоже просто повторение, а не все эти новые непонятные темы. Лёша увлечённо слушал, и, кажется, не замечал того, что на него смотрит Марк. Он конечно, делал это незаметно, лишь краем глаза наблюдая за Лёшей. Марк всё время пытался прекратить это занятие, и слушать, но не получалось. Тем не менее, ему не мешало это запоминать и конспектировать то, что говорила Елена Андреевна. Такой вот он многозадачный. Он осматривал его. Похоже, Лёша подстриг ногти, теперь они не обгрызанные. Да, так ему больше идёт. Хотя, Лёша прекрасен любой. Но, к середине урока Марк всё-таки смог оторваться от Лёши и полностью сконцентрировался на уроке. — Так... Ну, до урока как раз ещё, — Елена Андреевна посмотрела на часы, — пять минут, поэтому пусть кто-нибудь разберёт предложение. Давай ты, Лёша. Неизвестно почему, но Елена Андреевна выбрала именно его. Возможно потому, что он отличник по русскому языку. Лёша поднялся и пошёл к доске своим лёгким шагом. Марк всегда восхищался его походкой, она была будто модельная. Марк же ходил как какой-то косолапый медведь. Он подошёл к доске и взял в руку мелок. — Предложение повествовательное, невосклицательное... — Лёша быстро писал. Марк смотрел на него не отрываясь, следил за его движениями. Кажется, всё было в нём идеально. А сам Марк всегда был какой-то не такой — вечно зажатый, говорит тихо и невнятно, и ненавидит выходить к доске. Лёша всегда уверен в себе. Этому Марк завидовал больше всего. Ему тоже хотелось быть таким. Ответив, Лёша пошёл за своё место. Марк не отрываясь смотрел на него. Он заметил его взгляд на себе. — Что-то не так? Ты на меня так смотрел. — А, н-нет, ничего, — Марк опустил взгляд. Марк сжал правой рукой колено и прикусил нижнюю губу. Нельзя себя так выдавать! Пялится просто в открытую! Так можно и раскрыть себя. В класс зашла медсестра — женщина сорока лет. Несмотря на то, что Марк учился в этой школе всю жизнь, он не знал, как её зовут. — Так, дети, будем делать пробу манту, — сказала она. Марк боялся очень многих вещей — пауков, крыс, некоторых насекомых, темноты, замкнутых пространств, высоты, крови и ещё некоторых вещей. Лёша же был, можно сказать, бесстрашным. Всех пауков и страшных насекомых он от Марка убирал. Но всё-таки была одна вещь, которую Лёша боялся — уколы. Однажды даже это его бесстрашие сыграло с ним злую шутку. Это было во время летней отработки. Марка и Лёшу отправили в подсобку за тряпками и вёдрами. Марк очень не хотел идти, ведь там темно, мало место и много пауков и крыс, но с ним был Лёша, так что бояться было нечего. Они нашли почти всё, и нужно было взять только ведро для воды, которое стояло в дальнем углу подсобки. И только было Марк наклонился за ним, как увидел, что в нём сидит огромная крыса. Он чуть не умер на месте. Марк рассказал обо всём Лёше, и решил, что им не так уж нужно это ведро, можно попросить у уборщицы. Но Лёша не боялся — он пошёл к ведру, поднял его, и выбросил из него крысу. Крысе это не понравилось, и она укусила Лёшу. Ему пришлось ставить прививку от столбняка. Игла у шприца была очень большая. С тех пор он ненавидел крыс. И сейчас Лёшу просто затрясло. Он вцепился руками в парту и не хотел идти. — Лёша, ну пойдём, пожалуйста, — просил его Марк. Все уже ушли с медсестрой. — Совсем маленький укольчик. — Нет, я не пойду! — А так можешь умереть, — сказал Марк. — Умру, но не пойду! — он прерывисто дышал. — Пожалуйста, Лёша... — он взял его за плечо. — Надо сделать прививку. Лёша поднял голову и посмотрел Марку в глаза. Они встретились взглядами. Очень редко бывало так, что Лёша боялся, а Марк его успокаивал. Из-за этого Марк не очень умел успокаивать людей. Но, кажется, слова Марка подбодрил Лёшу, и он, вздохнув, встал. Они вместе пошли в кабинет медсестры. Она делала десятую прививку. Лёшу передёрнуло от одного вида шприца. — Я буду последний, ладно? — дрожащим голосом спросил Лёша. — Хорошо, — ответил Марк. Вскоре в кабинете остались только они двое. Ну и медсестра. Марк подошёл к медсестре и протянул ей руку. Она намазала его руку спиртом, взяла одноразовый шприц, и быстро сделала укол. Пошло немного крови. Марк отвернулся, чтобы этого не видеть. Она дала ему ватку. Марк приложил её к месту укола. От неё очень вкусно пахло спиртом. Лёша тяжело вздохнул. Он медленно подошёл к медсестре, расстегнул рукав рубашки, и нехотя протянул ей руку. Пока она отвернулась за спиртом, Лёша вцепился в Марка. — Ты чего? — от неожиданности он чуть не упал. — Марк, мне так страшно... — Лёша положил ему голову на плечо. Медсестра помазала руку спиртом и взяла шприц. Лёша, казалось, вот вот заплачет. Марк не знал, что ему делать. Отстраниться? Но Лёше страшно. Он никогда не бросал его, когда Марку было страшно. Не может он из-за своей глупой влюблённости вот так бросать своего лучшего друга. Но и обнять в ответ его Марк не мог себе позволить. Поэтому он просто стоял, не двигаясь. Спустя несколько секунд всё было сделано. Лёша отпустил Марка и согнулся, оперевшись руками о колени. Он тяжело дышал. — Вот, и совсем не страшно, — сказал Марк, улыбнувшись. Он хотел поддержать Лёшу. Лёша выпрямился. Дышать стало легче. — Ну, ладно, пойдём, — сказал он, немного песклявым от страха голосом. Им нужно было идти на биологию. Снова она. И почему из всех учителей биологии им досталось именно Людмила Васильевна? И почему всех самых ненавистных учительниц зовут Людмила? Ведь значение имени абсолютно противоположное. Лёша снова грыз ногти и читал параграф. Он, конечно, учил его, но ведь она может спросить его буквально что угодно, хоть из курса пятого класса. Что они тогда вообще проходили? Вроде растения, или типа того. — Заходите в класс, — сказала Людмила Васильевна, и первая зашла. Они расселись за парты. — Садитесь раздельно, будет тест, — сказала она. Лёша встал и подошёл к Людмиле Васильевне. Она очень не любила, когда с ней говорят с места, конечно если это был не опрос. — Людмила Васильевна, я сломал руку, поэтому не смогу писать сам. Можно Марк будет сидеть со мной? — Пернов, — самым небрежным тоном начала она, — писать можно и левой рукой. Там не так уж много, тест буквально на пятнадцать минут, — Людмила Васильевна продолжила заниматься своим делом, а Лёша вернулся на своё место. — Ну и стерва, — шёпотом сказал Лёша. — Это ведь тест, наверное надо будет только писать цифры. — Ага, и она поставит мне три, потому что не смогла разобрать ответы. Блядская садистка, — выругался Лёша. Марк отсел за своё парту. До урока было ещё пять минут. Катя и Ева не теряли времени, и читали мангу. — Кстати, — обратилась Катя к Марку, когда он сел за своё место. — Как тебе «BJ Alex»? — Очень странная манга... — Ты серьёзно прочитал? — спросила Ева. — Да, вначале немного. — И как? — Не понравилось, — Марк сказал это тихо, потому что не очень любил выражать своё мнение, да и вообще, ему непривычно было разговаривать в школе с кем-то помимо Лёши, и он хотел поскорее закончить диалог. — Наверное нужно что-то где меньше постельных сцен, — сказала Ева. — Всё-таки нельзя так резко начинать читать яой. — Да, наверное сёнен-ай подойдёт больше, — согласилась Катя. — Может «Ты здесь»? — Слишком большая. Что-то покороче, — она ненадолго задумалась. — А лучше аниме. — «Да, нет, или наверное»? — Хм... «Незнакомец на берегу моря»! — предложила Ева. — Просто идеально для погружения в bl, так сказать, — она улыбнулась. — Да! Посмотри обязательно. Такое чудесное аниме! — Угу, — ответил Марк и открыл учебник. Катя и Ева продолжили читать мангу, смеясь. Мимо них прошла Диана — она сидела за второй партой среднего ряда. Диана с призрением посмотрела на девочек, и пробучрчала себе под нос что-то вроде «мерзкие лесбиянки», и села за своё место. Вообще, Диана была не очень приятной девушкой. Она всегда старалась как-то поддеть других. Диана из-за того, что её родители зарабатывали больше, чем родители её одноклассников, возомнила себя невесть кем. Но, она обычно была довольно тихой, и гадила исподтишка. Как и большинство других одноклассников, Марк её не замечал, поэтому не считал, что она ему как-то досаждает. Начался урок. Все окончательно расселись по своим местам. Людмила Васильевна велела раздать листочки с тестом. Лёша грыз ручку. Вообще, он грыз всё, что попадало ему под руку, когда волновался. Но, так как волновался Лёша редко, его ручки и карандаши были более менее целые. Но, когда Марк давал ему ручку, или карандаш, Лёша их не грыз, и всегда возвращал их Марку абсолютно целыми. Лёша пытался приноровиться писать левой рукой. Было очень неудобно. Он хотел попробовать писать правой, но было очень больно. Поэтому пришлось тратить много времени на то, чтобы цифры получались понятными, и Людмила Васильевна не приняла единицу за четвёрку. Всё ради её удобства. Ну, и конечно, ради хорошей оценки. Марк написал тест буквально за пять минут. Но сдавать первым он боялся. Не только из-за того, что тогда Людмила Васильевна начнёт подгонять всех, ведь Марк уже сделал, почему тогда они такие медленные? И его начнут осуждать, он ведь мог посидеть ещё десять минут, нет ему неймётся, ещё и хвастается своими знаниями... Идти куда-то первым, делать что-то первым — было одним из страхов Марка. Поэтому он сидел на месте,. Заняться ему было нечем, поэтому Марк невзначай посмотрел на Лёшу. Лёша старательно выводил цифры. Но в тесте есть задания, в которых нужно написать несколько определений. Но Лёша справится, там ведь немного писать. Через десять минут Марк сдал тетрадь. Но, конечно, только после Вадима, не мог же он пойти первый. Людмила Васильевна прикрепила на доску плакаты со схемами бактерий. Пятым уроком была физкультура. Лёша, конечно, не собирался заниматься, и физрук не будет заставлять его делать это, но переодеться надо было, потому что физрук требовал форму всегда и со всех, чтобы не произошло. Просто чтоб было. Мальчики зашли в раздевалку. Её не ремонтировали ещё наверное с советских времён. На потолке отваливалась штукатурка, сходила краска, дверь не закрывалась нормально, но, в общем, жить можно было. Марк забрался в самый дальний угол, чтобы на него никто не смотрел. Конечно, было бы странно, если бы кто-то смотрел на него, когда он переодевается, ну, ладно. Марк достал спортивные штаны. Он огляделся. Вадим снимал обувь, Тимур искал что-то в портфеле, Артём с кем-то переписывался, сидя на полу, а Лёша левой рукой пытался расстегнуть рубашку. Марк отвернулся. Он медленно расстегнул ремень, почти неслышно, и также расстегнул ширинку. Марк быстро снял джинсы, и буквально за секунду надел штаны. Самое сложное было сделано. Он облегчённо вздохнул. Марк снял толстовку. На нём была футболка. Он никогда не носил толстовку на физкультуру. Марк сел на пол. Ни скамейки, ни стула у них не было. Но, поговаривают, что в женской раздевалки есть около десяти стульев! Взять мы хотя бы парочку у них. Но конечно, вряд-ли они отдадут их просто так, самим всё-таки сидеть надо. Почти все ушли из раздевалки. Остались только Марк и Лёша. Марк ждал Лёшу. Он никогда не уходил без него. С горем пополам Лёша таки переоделся и они пошли на физкультуру. В сентябре физкультура на улице. В любую погоду. Как хорошо, что сентябрь тёплый. — Так, сегодня подтягиваемся, — сказал физрук. — Как жаль, что я не могу, — с наигранным сожалением сказал Лёша. — А ты, Пернов, будешь считать, — придумал ему дело физрук. — Хорошо, Никита Юрьевич. Подтягивались только мальчики, девочки же пошли играть в волейбол. Марк нейтрально относился ко многим урокам, к некоторым, возможно, лучше, но, вообще, фаворитов у него не было. Но физкультура... Физкультуру он ненавидел всем сердцем, и всегда шёл туда как на каторгу. Но теперь она всего раз в неделю, и они почти не будет пересекаться с Никитой Юрьевичем. — Теперь твоя очередь, Лавенев, — он произнёс его фамилию с каким-то скрытым презрением. Марк вздохнул. Никита Юрьевич был единственным учителем, который называл его по фамилии. Остальные всегда называли его по имени. Он нерешительно подошёл к турнику. Марк захватился руками и попытался подтянуться. Он был в очень плохой физической форме, но один раз получилось. Это чудо. Второй был уже тяжелее, и Марк почувствовал, как его пальцы соскальзывают. Третий раз он уже не сможет. Какой позор! Но, к счастью, это видел только Никита Юрьевич и Лёша. Остальные мальчики ушли играть в волейбол. Марк спрыгнул на землю. Все смогли подтянуться не меньше десяти раз, а он... — Два, Лавенов. Попробуешь ещё раз? — с усмешкой спросил Никита Юрьевич. Марк посмотрел сначала на него, а потом на Лёшу. — Никита Юрьевич, ну не ставьте вы ему два, — начал Лёша. — У него ведь по остальным предметам пять! Идёт на золотую медаль! — вообще, это была не совсем правда. К золотой медали Марк не стремился, он просто хотел, чтобы по всем предметам были пять, чтобы всё было идеально. Ему хотелось быть отличником всё всём. — Ну сами подумайте, когда ему подтягиваться? Всё время уходит на уроки и на ЕГЭ, — Лёша умел врать, делал это очень хорошо. — А что я ему, пять должен поставить? — Ну, Никита Юрьевич, пять, конечно! Четыре, или, тем более, три, всё испортит! Вы хотите чтобы он потом дворником работал? Спился? — Лёша давил на жалость как только мог. С родителями часто проходили примеры с дворником. Никита Юрьевич хмыкнул и посмотрел на Марка. — Я не могу поставить пять просто так, когда он даже и трёх раз не сделал! — Никита Юрьевич! Дайте ему задание, хоть что-нибудь, что могло бы повысить его оценку! Он ведь так старался! Никита Юрьевич снова замолчал, начал думать. Марк с удивлением наблюдал за этим театром одного актёра. Лёша очень старался. Может ему пойти на актёра? Лёша посмотрел на Марка ободряющим взглядом, как бы говоря, что пятёрка у него почти стоит. — Ладно... Я поставлю эту пятёрку, но ты мне должен, — сказал Никита Юрьевич, ставя оценку в свою тетрадь. Потом он пошёл к ученикам. Лёша улыбнулся и подошёл к Марку. — Обманывать физрука — моё любимое. Чтобы придумать в следующий раз? — они в обнимку шли к волейбольному полю. Вернее, Лёша обнимал Марка, а Марк сдерживался, чтобы не обнять его в ответ. — Спасибо, — тихо сказал Марк. После урока они пошли переодеваться. Лёша долго не мог снять футболку — очень больно было шевелить рукой. Уже все ушли, и до урока оставалось пять минут, а Лёша всё никак не мог. — Марк, — сказал Лёша, — помоги мне. Марк медленно поднял глаза на Лёшу. Его лицо выражало глубокую печаль. — Да? — Помоги снять футболку, пожалуйста. Марк замер. Снять футболку?.. В этом конечно нет ничего такого, ведь друзья помогают друг другу, но... Как он это сделает? Марк нерешительно подошёл к Лёше. Лёша поднял руки, чтобы он снял с него футболку. Марк тяжело задышал. Он не может этого сделать. Но должен. Марк взялся за края Лёшиной футболки обеими руками, и потянул вверх. Лёша немного наклонился вперёд, чтобы Марку было легче. Марк снял футболку и отдал её Лёше. Для него это было настоящим испытанием. — И надень, пожалуйста, рубашку, — сказал Лёша. Марк похолодел. Ещё и рубашка! Но, чем быстрее он это сделает, тем лучше. Марк взял его рубашку, и аккуратно, со всей любовью, чтобы не причинить Лёше боли, надел правый рукав на его сломанную руку. Взгляд Марка упал на голый торс Лёши. Лёша не был качком, но вёл здоровый образ жизни, насколько это было возможно, не пил, не курил, не ел хлеб, но, конечно, очень любил сладкое, особенно шоколад. Он случайно дотронулся до его живота. Это была всего лишь секунда, но этого хватило. Сердце забилось чаще, дыхание участилось, Марк покраснел. Он почувствовал тепло его тела, чувствовал его дыхание на своих волосах. Марк прикусил нижнюю губу. Что он делает! Он быстро надел другой рукав на левую руку. — Спасибо! Дальше я сам, — сказал Лёша, и быстро начал застёгивать рубашку. Марк отошёл от Лёши и взял рюкзак. Его бросало в жар. — Что следующее? — спросил Лёша, когда они вышли из раздевалки. — К-кажется общество, — выдавил из себя Марк, смотря в пол. — Хм... Я смотрел, на переводчика ведь ещё нужно сдавать историю или литературу. Но историю я точно не сдам, а вот литературу стоит попробовать. Ну, в принципе, думаю это не сложно. Сдам английский, французский и литературу, — рассуждал Лёша. Марк держался за лямки рюкзака. Он слушал Лёшу, но не смотрел на него. Кажется, Марк всё ещё был красным. Как учительница начальных классов, когда кричала на них. Она так краснела! Другие учителя никогда так не краснели. Марка тогда это очень пугало. Они зашли в класс. Все уже расселись по своим местам. Маргарита Александровна разговаривала с какой-то своей ученицей. Лёша сел за третью парту. Марк сел рядом с ним. Это очень тяжело ему далось. Будто бы перед ним стоял выбор — первый стул, на котором пики точёные, или другой стул, на котором... — Я учебник забыл... — сказал Лёша. — Как хорошо, что я сижу с тобой, Марк. Марк усмехнулся. Да, очень удобно. Начался урок. Маргарита Александровна объясняла новую тему. Хотя, она была не новой. Экономика. Они уже изучали её раньше. Но, сейчас они затрагивают её глубже. Марк записывал слова Маргариты Александровны. Лёша смотрел в его тетрадь, наклоняясь к нему. Марка это немного напрягало. Ему казалось, что Лёша всё ближе двигается к нему. Или это сам Марк пытается быть ближе к Лёше? Марк снова закусил губу. Было очень больно. Кажется, что скоро он прокусит её до крови. Он посмотрел на время. До конца урока было ещё двадцать минут! Но Марк не мог сидеть так долго. Лёша слишком близко! Ну почему это так мучительно? — А что это за слово? — шёпотом спросил Лёша. — «Условие», — выпалил Марк. — А, ну да. Каким-то невероятным образом Марк досидел до конца урока. — Так, я уезжаю, — сказала Марина Павловна, когда ученики зашли в класс математики, — а вы свободны. Кто дежурит? — Я и Вадим. — Хорошо, Даша и Вадим, не забудьте подежурить и тоже можете быть свободны, — она взяла вещи, — до свидания! — До свидания! Марина Павловна вышла из класса. — Повезло, — сказал Лёша Марку. — Успею сделать уроки и отдохнуть. — Да, хорошо, — сказал Марк. Они вышли из школы. В лицо им подул тёплый осенний ветер. Он похож на весенний ветер, такой же тёплый. Но, всё-таки они очень разные. Осенний ветер — последние дни отдыха, всё пока легко, но скоро, с наступлением экзаменов, учиться будет всё сложнее, а весенний ветер, это ветер свободы, скорых каникул. — Ну, пока, — сказал Лёша и обнял Марка. Марк легонько похлопал его по спине. Когда они разошлись, Марку стало легче. Как тяжело находиться с Лёшей! Так не может дальше продолжаться. С этим надо что-то делать! Но что может сделать Марк? Разлюбить Лёшу? Люди, конечно, властны над своими чувствами, но ему в какой-то степени нравится испытывать любовь к Лёше. Это ведь как наркотик. Марк зашёл домой. Он скинул рюкзак, помыл руки, и сел на кровать. Плакать ему не хотелось. Ну, и на том хорошо. А то плакать каждый день как-то не очень хорошо. В общем, Марк даже не устал, сегодня ведь было всего шесть уроков. Он уже было решил приступит за уроки, но снова вспомнил о Лёше. Как он дотронулся до него в раздевалке... И как Лёша прижался к нему, когда ему делали прививку. Это было так... горячо. Марк почувствовал тяжесть внизу живота. Он вздрогнул. Ему уже почти семнадцать, и Марк знает, что означает эта тяжесть. Он покраснел и тяжело выдохнул. По телу пробежала мелкая дрожь. Было страшно смотреть вниз, но Марк посмотрел. Да. Он возбудился. Марк закрыл лицо руками. Он возбудился от мыслей про Лёшу! Это ведь Лёша! Марк снова судорожно вздохнул и убрал руки от лица. Это было удивительно, но Марк никогда ещё не мастурбировал. Почувствовав эту тяжесть, он просто старался переждать. Обычно такое происходило или утром, или вечером, перед сном. Марк встал с кровати и сел за стол. Надо просто переждать, как он делает это всегда. Нет, может, конечно, Марк и помастурбировал бы, но не на своего же друга! Это так отвратительно! Он попытался сконцентрироваться на уроках. Но кровь не приливала обратно к мозгу. Десять минут Марк пытался сделать хоть что-нибудь, но мысли были только об одном. Нет, так дальше не может продолжаться! Сколько он вот так будет ещё сидеть? Полчаса? Надо с этим что-то делать? Марк встал из-за стола и сел обратно на кровать. Боже, что он собирается делать? Марк выдохнул. Ему придётся это сделать. Он делает это не потому что ему так хочется а потому что... потому что надо. И он совсем не возбудился от мыслей о Лёше. Так получилось само! Конечно, это были лишь оправдания. На самом деле Марк всё прекрасно понимал, но хотел соврать сам себе, как всегда. Он лёг на бок. Марк медленно расстегнул ремень и отложил его в сторону. Может не надо этого делать? Можно и переждать. Нет, он уже всё решил. Марк расстегнул ширинку. Он аккуратно дотронулся до паха. От этого прикосновения по телу пробежали мурашки. Марк подумал, что если даже от простого прикосновения он почувствовал такое, то что будет когда он начнёт?.. Марк почувствовал стыд. Как он может так делать? Мастурбировать на Лёшу! Но Марк уже почти начал, и останавливаться не хотелось. Он засунул руку в трусы и дотронулся до головки. Марк тяжело вздохнул. Он обхватил рукой член. Горячий... Марк представил Лёшу. Чтобы он подумал о нём, если бы узнал об этом? Но Лёша никогда об этом не узнает. Марк медленно начал двигать рукой. Очень странное и приятное ощущение, которое он раньше не испытывал. Марк застонал и уткнулся в подушку, чтобы сильно не шуметь. Он почувствовал, как на коже появляется пот. Марк, с одной стороны, хотел побыстрее закончить, и никогда больше не вспоминать этого позора, а с другой, ему хотелось продлить эти ощущения. Он схватился другой рукой за простынь и издал очень громкий стон. Марк выгнулся и, уже не стараясь быть тише, хрипло простонал. Он почувствовал, как странная жидкость потекла между его пальцев. Марк сжался. Когда всё закончилось, он почувствовал себя отвратительным и грязным. Будто бы он... у него даже не нашлось сравнения, насколько сделанное им казалось ему мерзким. Марк встал и пошёл в ванну. Он включил горячую воду и подставил руки под струю. Вода быстро нагрелась, а потом стала совсем горячей, почти как кипяток. Но Марк не убирал руки. Он хотел очиститься. Если бы было возможно, Марк содрал бы с себя кожу, выколол бы себе глаза, как в библии. От боли из его глаз покатились слёзы. Он начал всхлипывать и всё-таки убрал руки. Марк посмотрел на руки. До ожогов не дошло. Жаль, а он ведь так старался. Марк снял с себя одежду и бросил её в стирку. Он оделся и сел за уроки. Да, уроки помогают успокоиться и отвлечься. Но писать теперь было больно.