Одиннадцатиклассники

Марк сидел с закрытыми глазами. Он не решался посмотреть на экран. Зачем ему вообще знать результаты? Но или сейчас, или никогда. Нет, конечно можно отложить, посмотреть завтра, например... Но Марк хотел знать. Его раздирало любопытство. И при этом останавливал страх. — Ну что там? — с нетерпением спросила мама. Она уже была в предвкушении. — Так, по русскому... — Марк медленно открыл глаза. — Девяносто четыре балла. — Марк! — она набросилась на него и расцеловала. — Какой ты у меня умный! Ну вот просто! — мама запрыгала по комнате. Марк улыбнулся. Да, неплохо. Но ведь можно было лучше! Почему не сто баллов? Занимайся он больше, было бы сто. А теперь... Теперь ничего не исправить. Мама подошла к окну, потом подошла обратно к Марку, а потом снова отошла к окну. — Марк... Ах... — она не могла нарадоваться. — Девяносто четыре балла! Я даже не могу найти слов... — мама кружилась по комнате. — Это ещё не всё, — заметил Марк. — Ещё другие экзамены. — Ну, давай скорей смотреть! — мама вернулась к нему. Марк открыл математику. Руки у него тряслись. Если будут меньше девяноста... А скорее всего будет меньше девяноста. Он ведь тогда так переволновался, что, кажется, неправильно решил одно задание. Следовало проверять лучше. Посидел бы ещё десять минут, ничего бы с ним не случилось. Но к тому времени все уже сдали и вышли из аудитории. Марк не хотел, чтобы его ждали, поэтому пришлось сдать. Если бы не этот его постоянный страх!.. — Девяносто восемь... — медленно сказал Марк. Мама не смогла сказать и слова. Минуту она стояла в оцепенении, и переводила взгляд с Марка на экран ноутбука. Хотя зрение у неё было не очень хорошее, мама увидела, что там написано именно девяносто восемь. — Девяносто восемь? — она закрыла лицо руками. — Девяносто восемь... — мама потеряла дар речи. Она села на диван чтобы не упасть. Будто её хватил удар. Маму настолько захлестнули эмоции, что она заплакала. — Мам, ты чего? — Марк сел рядом с ней. — Какой же ты у меня... — мама обнимала его и вытирала слёзы. — Вот видишь... А ты всё в себя сомневаешься. Ты такой у меня умный... В кого? Ну, в отца. Хоть что-то после себя оставил хорошее... Но не о нём сейчас. Марк! Ну ты просто гений! — Но ведь не сто... — Не важно! Ну как ты можешь даже сейчас так себя принижать! О чём ты вообще волнуешься? В университеты тебя с ногами и руками заберут, а если тебе нравятяся нули... — она задумалась, но так и не смогла продолжить своё рассуждение. Марк улыбнулся. Баллов много, но не сто. Конечно, тут есть чему радоваться, ведь это почти сто — но в этом и проблема, что почти. Марк не любит почти. Когда мама пришла в себя и успокоилась, они вернулись к результатам. — Теперь английский. — Давай! — мама была в боевой готовности. Марк медленно выдохнул. Было страшно. Ведь английский он знал хуже всего. — Девяносто баллов. — Девяносто! По английскому! — мама была шокирована. Для неё все иностранные языки были темным лесом. — Девяносто! Это ты почти англичанин! — Это уже девяносто четыре средний балл, — посчитал Марк в уме. А вот если бы сто!.. — Марк! Ну ты вообще даёшь конечно. Это ж надо! — Да... Я и не расчитывал что так много по английскому наберу. — Да ты если бы китайский сдавал — у тебя бы столько же было. Ты вообще гений, Марк. Да ты блин будешь лучшим американским хакером. Он усмехнулся. — Сто процентов, Марк, так всё и будет. Ну не американским, пусть русским. Но результатов по информатике ещё не было. — Ой, да там тоже баллов много, — уверенно сказала мама. — Будто у тебя может быть мало баллов. — В июле узнаем. Мама летящей походкой расхаживала по дому и готовила праздничный ужин. Ей хотелось рассказать всему свету, какой умный у неё сын. Лёшина мама стояла как статуя, не двигаясь, не моргая, и кажется, не дыша. У неё был сосредоточенный вид, она была готова слушать результаты, и в случае неудовлетворённости ими, наказать Лёшу так, как он этого заслуживает. Отец Лёши тоже был тут. На лице его было то простодушно-радостное выражение, которое бывает у собак, увидевших своего хозяина. Лёша чувствовал на себя холодный материнский взгляд, который не сулил ничего хорошего. Кажется, она совершила в нём дыру этим взглядом. «Если мне что-то не понравится — я тебя убью.» — вот что говорило её состояние. Но Лёша не боялся. Во-первых — результаты у него отличные, в этом он более чем уверен. Во-вторых — пусть делают что угодно с ним. Уже всё равно. Наверное. Лёша открыл результаты. — Русский — восемьдесят один балл. — Ну хорошо... — сказал отец. — Могло быть и лучше, — раздражённо перебила мать. Лёша незаметно ухмыльнулся. Она не порадовалась бы и ста баллам. Но конечно, стратить так на русском было не позволительно. Ну, ничего страшного. — Математика — семьдесят баллов. — Семьдесят? Ну, спасибо что не ноль баллов. Ещё меньше мог набрать? Лёша промолчал. Его этот результат вполне порадовал. Могло быть и меньше. — Английский — девяносто семь баллов, — торжественно объявил Лёша. Он посмотрел ещё раз. Как много баллов он набрал! — Почему не сто? Извечный вопрос. А вот если будет сто — спросит почему не двести? — Общество — восемьдесят пять. — Понятно, — она осуждающе вздохнула. — Никуда ты не поступишь. С такими результатами тебе на дворника идти. Может в техникум возьмут — на сварщика. Не знать математику! Лёша, ну ты тупой, а? Будто и не мой сын. Ещё он говорит про Москву! С такими результатами тебе даже у нас никуда не возьмут... Лёша сделал виноватой лицо и послушно кивал, иногда поддакивал. Мать настолько увлеклась своей поучительной речью, что и не замечала наигранной реакции. — Ну я считаю он хорошо сдал, — сказал отец. — Хорошо, не отлично. И это даже не хорошо. Это так, неплохо. Ещё немного меньше баллов, и всё, не сдал бы. — Ну я в своё время далеко не как он учился. Вот Лёша он молодец, он далеко пойдёт, — сказал отец, подбадривая сына. Её ужасно злило то, что он нахваливает Лёшу. Нельзя, чтобы ребёнок чувствовал поддержку от родителей! — Но да, конечно можно было и получше математику сдать. Зато английский — девяносто семь баллов. Лёша сиял от радости. Всё-таки его отец... Да, удивительный человек! — Можно было намного лучше! Это ещё мы его наказали, а так бы вообще не сдал. — Кстати о наказании, — Лёша встрянул в разговор, — у нас двадцать пятого будет выпускной... — Даже не думай! — перебила его мама. — Ещё чего не хватало! — Жаль... Я уже пообещал... — Кому ещё? Лёша сделал вид, что сказал лишнего. — Да однокласснице... Мать грозно на него посмотрела. Врёт? Врёт! Чтобы он так быстро переобулся... — Что за одноклассница? — Катя Жималова. Она на секунду задумалась. — А как же твой Марк? Лёша опустил взгляд. — Он... Глупый. Мать была поражена таким ответом. Она недоверчиво оглядела Лёшу. Похоже, он искренне раскаивался. — И он там будет? — Не знаю. Он нудный. Дома всегда сидит. — Ну... — она не знала что сказать. Конечно, мать могла отказать ему, и сделала бы это с большим удовольствием. Она сомневалась в том, что Лёша исправился. Но был фактор, который мог повлиять на её решение. Его матери, как и самому Лёше, очень тяготило присутствие друг друга. Ей очень тяжело давались их совместные приемы пищи, сопровождение в школу и из школы, вечерний досуг и так далее. Раньше она спокойна могла провести с Лёшей выходные, ведь знала, что в рабочие дни или на следующих выходных он может куда-нибудь уйти, и у неё получится побыть одной. Но теперь они постоянно были вместе. Матери, когда их подрастающие дети начинают отдаляться от них, переживают по этому поводу: Лёшина мать нет. Более того, с момента заточения Лёши она поняла, как же ей до этого нравилось отсутствие сына в доме. Она была счастлива, она могла пойти на любые четыре стороны, не переживая, чем её сын занимается. Конечно, ей хотелось его контролировать, и как мать она делала это с большим усердием и удовольствием, но теперь этот контроль стал вынужденным и не приносил радости. Она скучала. Она начинала ненавидеть своего ребёнка. Нет, она не любила его до этого в обычном смысле слова — отнюдь, но после назначенного ему ареста мать всё больше хотела убить Лёшу. Всё в нём раздражало. Многих вещей она не замечала раньше. Например, Лёша грызёт ногти. Даже при ней. После того, как она делала очередное гневное замечание, Лёша конечно переставал это делать, но ненадолго. Стоило ему о чём-нибудь задуматься, как в рот сразу тянулись пальцы. Через три таких раза она ударила его. Лёша перестал грызть ногти при ней. Но осознание того, что он делает это, пусть и не при ней, но всё же делает... Иногда Лёша что-нибудь пёк и обязательно начинал петь. Как же это ужасно! Конечно, Лёша не имел идеального слуха, однако пел не очень плохо: но не это было важно. Её раздражал его голос. Даже если бы Лёша пел ангельским голосом, идеальным во всех отношениях, она бы попросила его заткнуться. Ей не хотелось отпускать Лёшу. Точно нет. Но целый вечер без него... Разве может быть что-то лучше? Тишина, спокойствие... Как долго уже она об этом мечтает! И уже сто раз успела проклять себя за домашний арест. Наказав Лёшу, она наказала себя. Заперев его дома, она и сама оказалась заперта. Вместе с ним. — Я подумаю, — коротко ответила мать. Близился выпускной. Прекрасное событие! Дети становятся взрослыми, уходят из школы, в которой они провели одиннадцать лет. Конечно, это и грустно и радостно. Грустно — ведь прощаешься навсегда со своими учителями и одноклассниками, уже не будет тех весёлых времён. Но в то же время радостно, ведь наступает новый этап в жизни. Мама собиралась нарядить Марка на выпускной как можно лучше, чтобы не стыдно было за него. Конечно, нужно было купить костюм, за чем она с Марком и поехала с утра в магазин. — Я могу пойти и в джинсах, — предлагал Марк. — Ну, в джинсах... Выпускной всё-таки бывает раз в жизни! — А в чём ты была на выпускном? — В платье. На джинсы денег не было, — задумчиво ответила мама. — Нужен костюм. Хочу, чтобы ты выглядел презентабельно. — А если к джинсам рубашку надеть? Будет как бы наполовину костюм. Мама внимательно рассматривала ценники. Они не сулили ничего хорошего. — Да знаешь, что-то я об этом подумываю... — она несколько не рассчитала свой бюджет. Денег бы как раз хватило только на рубашку. Марк совсем не хотел идти в костюме. В нём жарко, он неудобный. И будет выглядеть как клоун. Кухонное окно было настежь открыто, в комнату попадал теплый ветер. — Я отпущу его, — решила она. Ей уже было всё равно на наказание. Она проследит за Лёшей, но отпустит. И не пойдёт с ним. Как же он ей надоел... Кажется, она уже начинала верить в то, что у Лёши могла появиться девушка. Почему бы и нет? Он исправился, взялся за голову, а Марк — так, мимолётное увлечение, подростковая блажь. Ей очень хотелось в это верить. Да, пусть будет так. Она будет его контролировать, но без домашнего ареста. В детстве с этим было легче — до трёх лет она могла терпеть Лёшу, потом были ясли, иногда просила кого-то посидеть, иногда отправляла к бабушке: в общем, было проще, хотя они проводили много времени вместе. Много времени прошло. Теперь он личность. Когда Лёша только родился, она и не думала, что он станет личностью, будет не таким, каким она хочет. Она хотела вылепить из него ребёнка, за которого было бы не стыдно, которым бы она могла гордиться, хвастаться перед друзьями и собутыльниками. Но сделать этого не получилось. Почему? Она не понимала. Нужно ли было больше контроля, или дело в другом? Всё дело в интернете... Кнопочного телефона хватило бы и сейчас. И жили бы они в деревне — тогда у Лёши не хватало бы времени ни на что. Там ведь постоянные заботы и дисциплина. Но она не хотела жить в деревне — слишком много забот. Или следовало воспитывать его религиозным? Но никакая религия не казалось ей подходящей. В христианстве ей следовало бы вести себя скромней, в исламе — покрываться, не пить и не есть свинины, в индуизме — тоже без свинины, ещё какие-то нормы кашрута, а в буддизме — вообще не есть мяса. Везде какие-то ограничения для неё. Она не справилась. Поэтому оставалось только одно — поскорее избавиться от Лёши. — Я иду! — радостно кричал Лёша. Но понял, что родители могут его услышать, и перешёл на шёпот. — Охринеть! Они серьёзно тебя отпустили? — Да... Я счастлив! Ну, значит зайдёшь ко мне? — Да, как договаривались. — Они тебе устроят что-то типо смотрин. Играй убедительно. — Сделаю всё, что нужно. — Всё, пока, у меня ограничения, телефон отдают всего на два часа. Лёша сиял. Теперь он был почти освобождён. Но только почти. Нельзя терять бдительность и осторожности. В любой момент всё может сорваться. Он увидится с Марком! Уже неделя, как они разлучены. Невыносимо! Теперь, когда наказание было частично отменено, или правильнее сказать, смягчено, ему вернули книги. Лёша пролистывал свою любимую классику, читал отрывки из книг, нюхал страницы... Он очень скучал по книгам. — «В улыбке всегда есть некие начала примирения, тогда как смех часто выражает собою отказ примириться.» Как же глубоко! — Лёша не мог нарадоваться своему счастью. — «Наш мир – мир разочарований, и нередко разочарований в тех надеждах, какие мы больше всего лелеем, и в надеждах, которые делают великую честь нашей природе.» Да. Да! «Книги – всего лишь одно из хранилищ, куда мы складывали множество вещей, боясь, что сможем их забыть.» Очень точно. Лёша оставлял в книгах закладки и отмечал интересные цитаты, и сейчас не мог перестать перечитывать их. Но даже эйфория от книг не могла его отвлечь от близости сладостного свидания с Марком. Читая, Лёша то и дело возвращался мыслями к нему. Скорей бы! — Как думаешь, если надену серьги с рубином, будет не слишком много красного? — Ну... — Ева посмотрела на отражение Кати в зеркале, — нормально. — Красное платье, красная помада... — Туфли ведь не красные. — Нет. Да, думаю нормально. Катя внимательно осмотрела себя. — Произведу на его маму лучшее впечатление! — уверенно сказала она. Да, они ещё, к счастью, не были знакомы лично. Она поправила волосы. Всё было как нельзя лучше. Ева тоже почти закончила одеваться. Она надела брючный костюм. От неё и нельзя было ничего другого ожидать. Были ли у неё вообще в гардеробе платья?.. — Надеюсь она поверит, — усмехнулась Катя. — Пойдём? — Здравствуйте, — Катя улыбнулась настолько очаровательно, насколько смогла. Произнеся это, она немного наклонила голову, как бы кланяясь. — Привет! — к ним вышел Лёша. Мать молчала. Она оглядела Катю с ног до головы. Катя не переставала улыбаться, но теперь не настолько сильно. Мать отошла на шаг от двери, давая Кате пройти. Она снова учтиво кивнула и переступила порог. — Хорошо выглядешь, — смущённо сказал Лёша. — Спасибо, — она широко улыбнулась. Выглядело это и правда как воркование двух голубков. Они прошли на кухню. — Как учишься? — первым делом спросила она. — В аттестате будет только одна четвёрка, — соврала Катя. Одна четвёрка... Скорее одна пятёрка. Нельзя упасть в грязь лицом перед мамой Лёши. — А остальные? — Пятёрки. — Хорошо сдала ЕГЭ? — Да, семьдесят восемь баллов по математике, восемьдесят по русскому, восемьдесят четыре по обществу... — Хорошо, — прервала её мать. Катя снова улыбнулась и посмотрела на Лёшу. Он одобрительно кивнул. — Значит вы встречаетесь? — Да, — ответила Катя и поправила волосы. — Давно? — Месяц. — Понятно, — она пристально посмотрела на Катю. С одной стороны, нужно было вывести их на чистую воду, но с другой... Если так, то Лёша останется этим вечером дома. Поэтому она не сильно распрашивала их. — Я заберу Лёшу в девять. — Спасибо. Марк сидел вместе с Евой в классе. — Надеюсь у них получится, — вздохнул он. — Получится. Марк посмотрел на часы. Была половина пятого. — Как думаешь, они уже закончили? — Скорее всего. Марк снова вздохнул. Он проверял телефон. Пока ничего. — Не переживай. Они справятся. С чего бы им не справиться? — Ну да, — встревоженно ответил Марк, стараясь придать своему голосу уверенности. — А вот и мы! — в класс вошли Лёша и Катя. Марк кинулся на Лёшу. — У вас получилось! — Да. Но нельзя расслабляться. Меня заберут в девять, но скорее всего раньше, значит в восемь. Посидим здесь час и можем уходить. Главное, чтобы учителя знали, что мы здесь были. Спортивный зал украсили под танцпол. Всюду были дешёвые украшения, похоже, оставшиеся с прошлого выпускного. Учительница географии и трудовик настраивали колонки. — Надеюсь они ещё работают... — буркнул трудовик. — Всё-таки двадцать лет. — Каждый год работали, и сейчас справятся. Она включила колонки. — Работают. Я же говорила! Ещё десять лет точно прослужат. — Про компьютеры так же говорили... Учительница географии махнула на него рукой. В общем, шли последние приготовления. — Лёша! Как хорошо, что ты пришёл. Ещё и Марк! — Татьяна Дмитриевна нахмурилась. — Ну ладно, хорошо, что вы вместе, больше помощи! Надо перетаскать скамейки. — Ну да, кому это ещё могли поручить, — сетовал Лёша, когда они с Марком несли вместе скамейку из спортивного зала. — Точно не нам, — улыбнувшись, сказала Катя. Не только их заставили работать. Были ведь и остальные мальчики. Перетаскав все скамейки, им дали ещё одно задание. — Принесите парты из кабинета биологии. Но в кабинете биологии больше не было парт, поэтому пришлось брать их из кабинета математике. В принципе, главные приготовления были завершены ещё задолго до прихода ребят, поэтому им не поручили очень много. К половине шестого всех погнали в актовый зал. Там должна была состояться церемония вручения аттестатов. Но долго продлиться это не должно было, потому что выпускников было всего навсего четырнадцать... Да, очень маленький одиннадцатый класс получился в этом году. В прошлом было двадцать. Не то рожают меньше, не то учиться не хотят. Всё идут в техникумы да на заводы... Ученики поместились на первых двух рядах. Всего в актовом зале их было восемь. Тут собрались все учителя. Они нарядились в свои лучшие одежды. Кто-то уже плакал, кто-то разговарива, а кто-то просто наблюдал за происходящим. Были и родители. Была мама Марка, был отец Лёши. Через некоторое время, когда удалось всё настроить и все были готовы слушать, на сцену вышла Татьяна Дмитриевна. — Окончание школы — это невероятно важное событие для каждого человека. Это — прощание с детством, с друзьями, с учителями, со школой! — Татьяна Дмитриевна сделала небольшую паузу и посмотрела на собравшихся. — Это подведение итогов. И сегодня в книгу вашей жизни будут вписаны яркие страницы исполнения желаний, свершения событий: подведение итогов 10-ти лет учебы. Сегодня вы получите то, ради чего так упорно трудились все эти годы — аттестата о полном среднем образовании, — казалось, она не могла сдержать слёз. Неужели можно и вправду так расстрогаться из-за этого? — От всей души мы поздравляем всех вас с прекрасным праздником. А теперь мы приступаем к церемонии вручения аттестатов, — закончила она. Все зааплодировали. Включили торжественную музыку. Сначала на сцену должны были выйти золотые медалисты, и их со всего класса было целых два — Ятова Анна Валерьевна и Лавенев Марк Анатольевич. Пять минут расхваливали Анну и называли все её достоинства, какая она замечательная и сколько сделала для школы. Но так всё и было — никто ничего не приукрасил и не соврал. Потом была небольшая речь для Марка — он не особо участвовал в школьной жизни, поэтому много о нём рассказать не удалось. Далее следовали все остальные выпускники. И про них нашлось, что сказать. Были и слёзы и сопли. Учителя не могли наговориться со своими любимыми учениками. Так их они сейчас называли. Но до этого, на уроках, часто звучали совсем другие слова, очень нелестные. Церемония закончилось. Было шесть. — Марк! — мама не могла нарадоваться золотой медали. — Даже не думала, что ты когда-нибудь станешь золотым медалистом! Правда, мне ведь в голову даже не пришло, что если у тебя все пятёрки, то будет золотая медаль... Это уже мой промах. — Ты останешься на бал? — Наверное нет, очень шумно. Мне гула и на работе хватает. Но если хочешь, могу остаться. — А что ты будешь просто дома сидеть? — Да вообще нет, — она загадочно улыбнулась. — Ну ладно, я вообще тоже долго не задержусь, — сказал Марк. — Ну давай тогда, — мама поцеловала его в щёку на прощание. Они расстались. — А твой отец ушёл? — спросил Марк у Лёши. — Да. Будут сейчас вместе с матерью отдыхать без меня... — он посмотрел Марку в глаза. — Сбежим? Марк одобрительно кивнул. Они попрощались с девочками, и быстро, пока учителя вспоминали минувшие годы, вышли из школы. — Вот мы и на свободе! Два часа до того, как меня заберут. — Пойдём ко мне? — Так сразу? — он усмехнулся, — А как же мама? — Да мы ей не помешаем. — Вопрос в том, не помешает ли она нам, — Лёша провёл рукой по плечу Марка. — Мысли у тебя только об одном, — смущённо сказал Марк. — Отнюдь, — Лёша немного отступил от него. — Я, знаешь ли, и о высоком думаю. Было ещё довольно светло. Марк предложил пойти в обход, чтобы их не заметили. — Да ну, я представляю. Моя матушка из бинокля что-ли будет смотреть? Она шизанутая, но пока не на столько. И даже если из бинокля — она ничего не увидит. — Да мало ли... Лёша, чтобы не тревожить Марка, согласился, и они пошли в обход. Они прятались, шли в тени, крались. И вот, они добрались до дома Марка. — Мамы, похоже, нет, — заметил Марк, когда они зашли в квартиру. Лёша снял обувь и аккуратно поставил её. — Ну, раз уж так получилось, — он приобнял Марка за талию, — мы могли бы... — Что? — Попить чая. У тебя есть заваркой? — А, нет... Только в пакетиках. — Какой ужас! И как вы так живёте? Лёша возмущаясь, пошёл на кухню. — А если из пакетика вытащить чай и заварить? — Ты что, это совсем другое! Нельзя так поступать. Марк поставил чайник. — Марк... — Да? — Тебе наверное неловко это обсуждать... — Да... — он опустил взгляд. — Прости. Наверное я вёл себя несколько... нетактично. — Да нет, всё в порядке. — Постараюсь больше так не шутить. — Хорошо. Но это ничего страшного, правда. Лёша поцеловал Марка в лоб. Послышался проворот ключа в дверной скважине. Марк вздрогнул. Кто бы это мог быть? Но, конечно, глупый вопрос, учитывая что от квартиры ключ есть всего у двух человек. — ... Да не знаю даже, — это был голос мамы. Она зашла в квартиру, и похоже не одна. — Марк вернулся! Почему так быстро? — мама сняла обувь. — Ну вот и познакомимся, — это был второй женский голос. Марк не знал, кому он принадлежит. Они прошли на кухню. — И ты здесь, Лёша! — Здравствуйте. — Здравствуйте, — это было сказано Марком в адрес той женщины, что прошла с мамой. Это была женщина примерно маминого возраста, чуть выше неё, с осветлёнными волосами, одетая в поношенные джинсы и несколько маленькую для неё чёрную толстовку. И не жарко ей? — Это Лера, — представила её мама. — Та самая Лера, что безвозвратно подсадила меня на bl, — усмехнулась мама. — Понятно, — Марк улыбнулся. — Марк? Приятно познакомиться. А ты, наверное Лёша? — Да. Откуда вы знаете? Лера звонко рассмеялась. — Наслышана. Не то чтобы Натали сплетница, но кое-что знаю. — Нет, всё-таки сплетница, — сказала мама. — Ну, кто из нас без изъянов? Вы уже и чайник поставили? Как своевременно. Я принесла чай... С жасмином! Все сели за стол. — Ну вот эта история с твоей матерью — это конечно ужас. У меня самой была несколько странная мать... — она на секунду задумалась, — но не на столько. Запереть ребёнка дома! Какой ужас, — рассуждала Лера, попивая чай. — Так и есть, — подхватил Лёша. — Только сегодня удалось вырваться. Но не на долго. Хорошо, что скоро мне уже поступать. — Да, кстати, куда вы собираетесь? Будете учиться вместе? — Как повезёт. — Отношения на расстоянии это конечно... Ну не важно, не буду нагнетать. Я слыхала, Марк, что у тебя девяносто восемь баллов по математике? — Да. — Ты умён, — с некоторой завистью сказала она. — Это хорошо. В Москву поди собираешься? — Хотелось бы. — Я бывала в Москве. Мало солнечных дней. Почти как в Питере. Только в Питере — из-за погоды, а в Москве — из-за загрязнённого воздуха. — Буду знать. — Но ты не переживай. Москва — это всё-таки хороший город. Не всем же нужно солнце? Марку в принципе была не очень важна погода, тогда как Лёша очень любил солнечную погоду. — Вот где точно много солнца, так это в Бурятии. Бывали там? — она обращалась одновременно ко всем, но при этом всё-таки к Лёше, так как о жизни Марка и его мамы Лера знала многое, а вот о Лёше — очень мало. — Не случалось. — На Байкале тоже хорошо. Почти как море, краёв не видно. — Вы много путешествуете? — поинтересовался Лёша. — Да. По России в основном. И хочу вам сказать, вот я экзамены сдала очень плохо — весь аттестат в тройках был. Поэтому вы не волнуйтесь сильно об оценках, — это она обращалась к Марку. — Хорошо, мы постараемся. Марк и Лёша вышли на улицу. — Мне пора. Телефон мне ведь теперь выдают, так что смогу иногда звонить. Марк смотрел на Лёшу не отрываясь. Лёша улыбнулся и обнял его. — Увидимся... Думаю скоро. Теперь они почувствовали свободу, и вряд-ли им захочется с ней расставаться. Лёша пошёл в сторону школы. Он сел на крыльцо и посмотрел в небо. Уже показывались звёзды. Как Лёша и предполагал, родители приехали раньше, чем говорили. Забирала его мать. — Пил? — Нет. Она обнюхала его. — Как там твоя девушка? — Было весело, — он улыбнулся.