Дни, изменившие мир

Джордан вжималась в заднее сиденье машины уже минут двадцать, удрученно вздыхая каждый раз, когда замечала отраженный в зеркале взволнованный взгляд лейтенанта. Его можно было понять: полчаса назад руки Фаулер тряслись, как у эпилептика, а уровень ее стресса по словам Коннора в двое превышал отметку «удовлетворительно». Саму девушку грызла бешеная досада, губы ее были плотно поджаты, руки сложены на груди. — Я испортила вам погоню, — не выдерживая молчания в салоне, заговаривает она на выдохе, прислонившись виском к холодному стеклу. — Простите. — Не забивай себе этим дерьмом голову: первый блин комом. Кто же знал, что у этого ненормального пистолет. Утешения Хэнка хоть и звучат обыденно беспечно, но Джордан все равно чувствует, что он сам не верит в то, что сказал. Оттого и хмурится. Он ведь тоже считает, что AX400 с девочкой ушли из-за нее, но также понимает, что Фаулер минутами ранее пережила большой стресс, и давить на нее ему никаких душевных сил не хватит. Она цеплялась пальцами за руку свихнувшегося андроида, что в другой руке держал пистолет, прижатый прямо к ее виску, когда Коннор вместо того, чтобы преследовать цель, замер: если шелохнется, псих клятвенно обещал вышибить Джордан мозги. Для Коннора это почти флешбек в тот день, когда он спас девочку. Для Фаулер это первый пистолет у ее виска, но не первый опыт с сумасшедшими. Хэнк вовремя подоспел, но когда Коннор бросился в погоню за девиантом, быстро потерял из виду. Догнать уже не было шансов. — Что с этим Ральфом? — поинтересовалась девушка. — Увезли в участок, — отмахнулся лейтенант. — Еще успеешь с ним наговориться. — Если Джордан планирует допрос, не стоит временить с этим, — со знающим видом советует Коннор. — Девиант эмоционально нестабилен и может самоуничтожиться. — Я психолог, а не психиатр, — возвращая себе задор, деловито поясняет племянница капитана. — От допроса толку будет столько же, сколько от меня на задании. — Хватит уже себя попускать, — устало бросил ей Хэнк, паркуя машину. — Перекусишь и обо всем забудешь. Они остановились у небольшого ларька «Chicken», где продавали фастфуд. Джордан усмехнулась, качнув головой. Она старается регулировать свой рацион питания, однако иной раз вредная еда зовет ее из глубинок улиц. С такими профессиями, как у Андерсена и Фаулер, где свободная минута едва ли найдется, в таком питании нет ничего удивительного. Хэнк давно уже болтает с каким-то сомнительным типом, пока его вкуснейший бургер готовится. Джордан с Коннором покидают машину, также шагая к ларьку. Небо все еще серое, затянутое тяжелыми тучами, ветер пробирается под куртку холодными щупальцами. Если верить синоптикам, то до вечера не распогодится. Фаулер кидает беглый взгляд на детектива и он тут же ловит его. — Когда я виновата перед кем-то, обычно покупаю ему мороженное или шоколадку. Перед андроидами, правда, еще не провинялась. — Вам не за что извиняться, Джордан, — заверил ее Коннор. — Еще как есть, — настояла племянница капитана, точно зная, как легко и быстро андроидами передается информация. — Я прекрасно понимаю, что бывает с прототипами, которые не справляются с поставленными задачами. Из-за меня у тебя будут проблемы. Коннор не знал, что ей ответить. Андроид не сомневался: то, что случилось с Джордан — стечение обстоятельств, в котором ее вины нет. Вся вина за провал лежит на нем. Это ведь был только его просчет, он дал уйти девианту, он не справился с заданием. А не справился почему? Когда AX400 с ребенком рванули прочь через заднюю дверь, а Джордан оказалась в руках Ральфа, Коннор без задних мыслей рванул вслед за беглецами. Оказавшись у двери, он всего на мгновенье обернулся через плечо... и рука сама опустилась на полпути к ручке. Он слышал щелчок заряженного пистолета, видел, как тяжелая рука прижала к себе хрупкое человеческое тело с такой силой, что вот-вот захрустят кости. Уровень стресса скакал от высокого к запредельному каждый раз, когда холодное дуло плотнее приставлялось к ее виску. Когда девиант выкрикнул свое условие, их взгляды с Фаулер пересеклись на долю секунды. Джордан, как заклинание, шепотом повторяла настойчивое «нет», стараясь, чтобы голос ее звучал твердо, но глаза, где застыл глубинный всепоглощающий страх, говорили о ее внутреннем состоянии куда красноречивее. У нее в процентах шанс выжить — шестьдесят семь. Но Коннор все равно поднял пустые ладони, показывая свою безоружность, и с места не сдвинулся. А через несколько секунд появился Хэнк: выбитая дверь стала для детектива сигналом «старта», и он рванул за беглецами так быстро, как позволяла программа. Но этого было недостаточно. Он должен был не мешкать. Должен был ринуться за преступником, игнорируя внешние раздражители. Должен был выполнять задачу. Он должен был... Но не стал. Почему?.. Диод мерцает то желтым, то голубым, и Коннор понимает это, лишь когда чувствует на своем плече прикосновение невесомой, как лист, ладони. Джордан ободрительно улыбается, когда они уже нагоняют Хэнка, убирает руку в карман, и его состояние нормализуется: диод замирает, радуя глаз приятным голубым свечением. — Держи, — лейтенант протягивает ей только приготовленный гамбургер. Девушка с охотой принимает его, тут же откусывая немного, и поднимает большой палец. — Ешь и больше ни о чем не думай, — он по-отцовски похлопал ее по спине. Они молча стояли втроем у небольшого столика. Коннор, даже будучи машиной, мог чувствовать недосказанность между ним и Хэнком, витающую в воздухе. Джордан тоже ощущала ее, но тактично молчала. — Несмотря на провал, мы сработали слаженно, — обратился андроид к Андерсону. — Думаю, стоит забыть неприятные инциденты в начале знакомства. И, возможно, из нас выйдет неплохая команда. — А ты настойчивый, — начал полицейский, покивав головой. — Это ахренеть как бесит, — плотно сжимает губы. — Я работаю с ходячим тостером и зову его напарником. Но на большее от меня не рассчитывай, — лейтенант принимается за трапезу, мельком глядя на Коннора. — Это у тебя улыбка на лице, или тебя заело? — Я только что сделал одно наблюдение. — Значит, все-таки улыбка... Ну давай, пердани что-нибудь. — Вы наконец смирились с моим присутствием, лейтенант. — Что, серьезно? — Определенно. Хотя я слышу в вашем голосе сарказм. Хэнк устало вздыхает, отмахнувшись от надоедливого собеседника. Андроид добродушно желает всем приятного аппетита и получает почти одновременное «спасибо». Обед проходит за непринужденными разговорами на отстраненные от расследования темы, помогающие всем троим узнать друг друга получше. Джордан призналась, что сама родом из Шеффилда, но душой больше американка. Хотя иногда ей в кайф воображать себя деловой англичанкой, гуляющей в дождливую погоду по Пикадилли с черным зонтиком. — ...На фоне играет «The Power and The Glory» и я, пританцовывая, скрываюсь среди людных улочек, — с меланхоличным вздохом заканчивает она рисовать свою утопическую картинку. — Вам нравятся мюзиклы? — Коннор скорее утверждает, чем спрашивает. — Да, очень. Попрошу без шпилек в адрес моих вкусов. Я, лейтенант, могу быть весьма токсичной, — выдала прежде, чем полицейский рискнул кольнуть девчонку. — Рассказать вам о девиантах? — Ну попробуй, — жмет плечами Хэнк. — Иногда в организме андроидов возникает метаморфоз, обусловленный программой, ответственной за приближенное к человеческому поведение. Программе присуща перекодировка под воздействием внешних факторов, в следствие чего происходит эмуляция человеческих эмоций... — In English*, — он приостановил поток сложных разъяснений поднятой рукой. Джордан закатила глаза. — ...Выражаясь языком простого обывателя, это всего лишь набор ноликов и единичек. Но малейшее изменение в двоичном коде способно запустить цепную реакцию и привести к изменению всей программы. Андроиды начинают испытывать нечто подобное человеческим эмоциям и становятся неконтролируемыми. — Да, эмоции вечно все портят... Видать, вы не так сильно от нас отличаетесь, — подмечает лейтенант, обернувшись к Коннору со снисхождением во взгляде. — Отличия и впрямь незначительны, — отзывается Джордан, опираясь рукой о стол. — Эмоции людей — энергетическая реакция организма. У андроидов же они возникают из-за химических выбросов в биокомпонентах. — Вы очень компетентны в этом вопросе, — констатирует детектив с намеком на уважение. — С учетом вашего рабочего стажа. — Тебя это удивляет? — Не то чтобы я вообще мог удивляться, но это весьма занимательный факт. — Что значит «с учетом рабочего стажа»? — прерывает их Андерсон. — Когда это вы успели один на один пообщаться? — с подозрением подмечает полицейский, помня, что Коннор с их встречи с Джордан всюду таскался за ним. — Мы не разговаривали, — непринужденно подмечает девушка. — Андроидам зачастую не нужно никуда ходить, чтобы получить информацию, — она постучала указательным пальцем у виска с правой стороны. — Значит, ты собирал на нас «досье», — хмыкнул лейтенант. — Ну и сколько накопал? Коннор поднял на него глаза, задумавшись на секунду, но ответ не заставил себя долго ждать. — Я знаю, что учебу вы закончили с отличием. Быстро сделали себе имя и стали самым молодым лейтенантом в Детройте. За последние годы получили несколько дисциплинарных взысканий. Проводите много времени в барах. Хоть работа со сложным человеком и несет в себе ряд трудностей, адаптация к человеческой непредсказуемости — одна из моих функций, — подмигнув коллеге, он обернулся к Джордан. — Вы устроились в «Научный центр» год назад. Имеете безупречную репутацию и избегаете коллективных мероприятий. Несмотря на то, что руководство к вам критично, оно отзывается о вас, как о «надежном сотруднике с большими перспективами». Так как официально вы не работаете в полиции, я не смог узнать больше, — завершил андроид свой отчет. — Но хотел бы, — добавил, немного погодя, с дружелюбной улыбкой. Диод на мгновенье пожелтел, быстро возвращая себе привычное состояние. — Поступило сообщение о возможном девианте. Это в соседнем квартале. — Мы пойдем проверить? — поинтересовалась Фаулер. — Мы пойдем, — Андерсен акцентировал внимание на слове «мы», хлопнув Коннора по плечу. — А тебе не помешает отойти от последнего вызова. Она кивнула. — Как задержите его — дайте знать. Побеседуем с ним немного по душам.