***
Камушки в руке Тихона уже нагрелись, так он долго сжимал их, не решаясь кинуть в до боли знакомое окно. А вдруг Ваня всё же решил спокойно спать, а не идти чёрти куда с дураком Жизневским. А вдруг от шума проснутся родители и увидят, что собирается Тиша делать с их драгоценным мальчиком. Матери Вани парень и так не нравился, она считала, что Тихон на младшего Янковского плохо влияет, и с крайне недовольным выражением лица отпускала сына на такие прогулки. А если она ещё и застукает, как Тиша среди ночи пытается Ваню выкрасть… — Ты чего застыл? — неожиданно из окна вылезла взлохмаченная голова Ваньки, заставляя Жизневского нехило вздрогнуть. — Ловить меня собираешься или как? Хоть Ваня и жил на первом этаже, но расстояние от окна до земли было приличное. Тихон проморгался, пытаясь привыкнуть к темноте, и смело двинулся прямо под знакомое окошко. — Я просто не был уверен, что ты не забил, — Жизневский выкинул камушки, поднимая руки. — Давай, я помогу мягко приземлиться на землю. — Не знаю… как-то стрёмно, — Ванька свесил ноги вниз, слегка качая ими в воздухе. — Ты же понимаешь, что будет, если родители заметят? — Не ссы, мы успеем вернуться к этому времени. А если не успеем… — Тиша вздохнул, задумчиво потирая переносицу. — Я в любом случае возьму всю вину на себя. Ты даже не думай переживать. — Ладно, — Янковский ещё секунд десять поболтал ножками, а потом, неожиданно для Тихона, прыгнул вниз, сбивая парня с ног. Тиша громко охнул, не сразу осознавая, что его повалили на землю. Ваня не спешил вставать с друга, задумчиво перебирая примятые травинки. — Ты чего не сказал-то, что прыгаешь? — наконец отмер Жизневский, прижимая парня к себе. — Всё нормально? Не ударился? Не больно? — Всё гуд, — Ванька лишь зевнул, медленно поднимаясь и усаживаясь на чужих бёдрах. — А ты мягкий. Вроде худой, но приземлился я знатно, — он слегка поёрзал, вздрагивая от холодного, далеко не летнего ветра. — А вот я, кажется, нормально так затылком приложился, — одной рукой Тиша продолжал придерживать Ваню за талию, а второй потёр ушибленную голову. — Ладно, до свадьбы заживёт. — Зря я не послушал тебя и не взял нормальную куртку. Холодно жесть на улице, — Янковский наконец поднялся на ноги, протягивая Тихону руку. — Лето, блин. — Я взял для тебя свитер, сейчас, — парень как ужаленный подскочил на ноги, чуть ли не с головой залезая в рюкзак. — Вот. — Спасибо, — Ваня снял ветровку и натянул Тишин свитер. Пах он, почему-то, чем-то деревенским. То ли костром, то ли тёплой печкой. И где-то на задворках сознания мелькнуло разочарование, что треклятый свитер совсем не пахнет самим Тишей. — Теперь тепло, — накинув поверх свитера куртку, он по привычке схватил Тихона за руку и уставился во все глаза. — Ну что, веди меня, что ли.***
На полюбившуюся Тихону крышу они едва успели к рассвету. Ваня и Тиша вынуждены были буквально бежать, чтобы не пропустить всю красоту, не говоря уже о том, что пару раз парням пришлось прятаться во дворах от патрульных машин милиции, которые отслеживали соблюдение комендантского часа. Янковский так мило смущённо матерился, когда им приходилось забегать в какие-то незнакомые тёмные подъезды, что Тихон никак не мог сдержать умилительной улыбки. Вот бы так всё лето… — Только не говори мне, что ты втянул меня во всё это ради какой-то идиотской крыши, — Янковский ворчал скорее просто от волнения, медленно, ступенька за ступенькой, поднимаясь по хлипкой лестнице на крышу какого-то старинного здания. — Ты можешь хоть раз промолчать, а? — Тихон ткнул его в бедро, тем самым призывая ползти хоть немного быстрее. Но как только Ваня, откинув тяжёлый люк, вылез на крышу, дар речи сам его покинул. Казалось, такой красоты он не видел уже давно. Ещё такой сонный, но уже довольно оживлённый город был залит розово-оранжевым светом. На некоторых перекрёстках уже толпились машины. Первые пешеходы уныло тянулись по улицам, высматривая нужный автобус. Но прекраснее всего в этой картине конечно же было небо. Такого неописуемого, по-настоящему живого цвета. — Вау, — только и смог протянуть Янковский, чуть ли не с открытым ртом рассматривая открывшийся пейзаж. — Красиво, правда? — с ухмылкой протянул Тиша, правда, смотря в этот момент совсем не на виды вокруг, а на одного единственного человечка, который разделял сейчас с ним этот особенный момент. — Я часто смотрел на закаты, но ещё никогда, кажется, не видел вот так вот рассвет. Особенно, с такого ракурса, — парень сделал несколько шагов к краю, осматривая теперь саму крышу. — И часто ты тут бывал за лето? — Довольно-таки, — не стал отрицать Жизневский, умолчав правда, что приходил сюда лишь потому, что закаты и рассветы с этой крыши второе для него чудо света после Ванечки. Ваня представил себе, как Тиша встречал здесь в одиночестве не один такой рассвет, и почему-то грустно улыбнулся. Как бы ему хотелось отмотать время, и вернуться из Америки пораньше. Намного раньше. Тиша ведь был такой… ну вот как книга открытый. Не умеющий ничего скрывать, у него все эмоции вечно на лице написаны. Ну вот и как его такого одного оставлять-то? За ним ведь глаз да глаз нужен. Чтобы не испортил никто. И не забрал… Увлечённый своими мыслями, Янковский не заметил, как подошёл к самому краю крыши. Сейчас его от земли отделяли лишь малюсенький выступ и какие-то несчастных метров тридцать. Парень заинтересованно уставился вниз, мысленно представляя, как рыдали бы родители, пока врачи скорой отскребали бы его мозги от асфальта. — Эй, ты чего?! — буквально через пару секунд к нему подлетел Тихон, одним сильным движением оттаскивая от края и прижимая к себе со всей силы. — Ты страх вообще потерял?! Ты зачем подошёл туда, дурень? Полетать захотелось или как?! — он уже не просто говорил, орал, тяжело дыша и с каждой секундой всё сильнее прижимая к себе Ваню. — Я просто посмотрел вниз, — пожал плечами Ванька, обнимая друга в ответ. И чего он вообще раскричался? Вроде ничего такого не произошло. — Идиот! — уже спокойней заключил Тиша, постепенно успокаиваясь. Даже не передать было, как он испугался, увидев Ванечку у самого края. Он отвлёкся всего на секунду, пытаясь рассмотреть на глючных часах время. А как поднял взгляд, шебутной Янковский уже чуть не спикировал прямиком на медленно оживающую улицу. Перспектива оказаться в утренней сводке новостей радовала не особо. Причём, сейчас Тихон был уверен, что, увидев такое, не раздумывая сиганул бы за Ваней следом. — Не делай так больше, ладно? — он оставил долгий поцелуй на чужом холодном лбу, вынуждая тем самым посмотреть себе в глаза. — Вань, ладно? Янковский кратко кивнул, продолжая давить своим тяжёлым взглядом. Эти глаза до сих пор оставались для Тиши огромной загадкой. Какие бы эмоции не одолевали Ваню, глаза его почему-то всегда были какие-то холодные и будто даже злые. Утягивали в себя, давили. Буквально вынуждали отвести взгляд. Жизневский часто замечал, что люди не могу долго смотреть Ване в глаза. Он будто мгновенно ломал их, заставляя отвернуться или зацепиться за какие-то детали его образа или интерьера вокруг. Но на самого Тихона этот взгляд не действовал. Единственное, что для парня было тяжело – это от этих глаз оторваться. Как и в общем от всего Вани… невозможно просто. — Думаешь, мне пойдёт ухо проколоть? — Я подарю тебе это на шестнадцатилетние. Сколько они так простояли, сказать было сложно. Но когда они всё-таки смогли оторваться друг от друга, солнце уже вовсю заливало гудящие от шума улицы. Кое-где уже образовались пробки, звук клаксона слышался откуда-то справа. Люди как селёдки в банку набивались в старые автобусы и лихие маршрутки. Город будто по щелчку пальцев проснулся, задавая сразу невероятно бешеный темп. Но мальчикам на этой крыше было так легко и спокойно. Для них весь мир вокруг будто остановился. Существовали только они и их согревающие объятия. И этот момент можно было бы назвать идеальным, Тихон мечтал бы повторять его снова и снова, если бы не Ванин внезапный выкрик: — Блять, родители!