Первую зиму с Юки я встретил с разочарованием. Тогда во мне первый раз зародилось желание отпраздновать Рождество по всем традициям с кем-то, кто не являлся Риндо.
Мы с ним не праздновали этот праздник, сколько себя помним, по причине того, что наши дни рождения приходились на двадцать четвертое и двадцать пятое числа.
Разукрашенные улицы не вызывали у меня такого трепета, какой был у школьниц около магазина со сладостями и со всякой дребеденью. Невольно проходя по улицам, будучи не глухим, ненароком можно услышать, как девушки увлеченно щебечут о Рождестве, желая отпраздновать его вместе со своими половинками и разделить радость обмена подарками. Такие ощущения проходили мимо меня все прошедшие года.
До роковой украденной хурмы, ставшей началом моей вечности к одному-единственному существу.
Человек, заставивший пройти меня через все стадии ожидания, злости, смирения и принятия, ждал меня около входа в торговый центр.
По пути к месту встречи у меня будто бы случилось дежавю. Такие же разукрашенные главные улицы, но уже в другой тематике; те же школьницы, стоящие около шоколадных магазинов и павильонов.
Близилось четырнадцатое февраля.
Если раньше этот праздник мне был безразличен, то сейчас, после недавнего разочарования, Валентина захотелось прибить, а купидонам оборвать крылышки. Не было и мысли тешить себя пустыми надеждами, когда моей личной жизнью дирижирует Клавдий II.
— Чего ты так долго? — Юки протянула вперед пакеты.
— Зачем вышла? Ждала бы внутри, — я взял пакеты с ее рук и начал стряхивать снежинки с ее пальто и шапки.
— Захотелось.
Я заметил ее красные щеки.
— Что? — она посмотрела мне в глаза и потянула за собой. — Идем, сегодня наша очередь дежурить.
— Наша? — я хитро улыбнулся.
— Да-да, наша, — Юки продолжила тянуть меня за рукав.
— Опять хочешь скинуть на меня невкусно получившийся ужин?
Юки с обидчивым осуждением повернулась ко мне. Это лишь сильнее рассмешило меня.
— Ладно-ладно, не обижайся, — я дотронулся до ее красных щек. — Подожди-ка меня тут.
— А? — она растерянно отпустила мой рукав. — Ты куда?
— Сейчас вернусь.
Около входа в торговый центр на первом этаже был супермаркет. Наспех оплатив там зонтик, я обратно побежал к Юки.
Подойдя к ней, я раскрыл над ее головой зонтик и заново стряхнул снежинки с ее одежды. Закончив, я ждал, пока она возьмет зонт в свои руки. Но Юки прожигала меня нечитаемым взглядом. Ее такой взгляд снизу вверх для меня казался злым или обиженным, чего я разобрать не мог, потому я просто стоял, пока она не притянула меня ближе за мой шарф, и под зонтом оказался и я.
— Если не будешь держать свои красивые волосы в тепле, им будет худо.
— Ты считаешь их красивыми? — я улыбнулся комплименту Юки. Я догадывался о ее некой любви к моим волосам, но услышать об этом вслух все же приятнее. Юки любила играться с ними, а особенно закидывать их за мои плечи и начинать плести косички, иногда вплетая в них всевозможные ленточки, порой и цветы.
— А ты нет?
— Не отвечай вопросом на вопрос.
— Раз я сказала, что красивые, значит красивые. Чего непонятного, глупый, — пробурчала она.
— Ты тоже любишь иногда задавать глупые вопросы.
Юки была любительница задавать очевидные вопросы. Она так делала во время своих срывов и истерик, в силу этого я не мог упрекнуть ее в этом. Видя ее слезы и боль, я был готов хоть на части разорваться, но дать ей почувствовать, как ни странно, искренность моего ответа. Она была ценна для меня.
— Ран, ты не понимаешь. Девушкам порой важны ответы на эти глупые вопросы.
Я вглядывался в ее глаза. Юки была полна серьезности.
— Хорошо, госпожа Юки-онна, в наказание можете глупцу заморозить сердце, — я наклонился, сталкиваясь с ней кончиками носов.
— Бесишь, — она выхватила зонт и поплелась вперед.
Ее реакция заставила меня улыбнуться.
— Стой, подожди меня, — догнав ее, я уровнял с ней темп ходьбы.
После нескольких минут неспешной ходьбы она вдруг подняла голову и начала крутить зонтик.
— Красиво, — она завороженно смотрела на слабо идущий снег через прозрачный зонтик.
Я также посмотрел вверх. Снежинки медленно, хлопьями ложились на ресницы. Возможно, это последние дни снегопада.
— Да, — я коротко ответил и пододвинул ее чуть правее, ближе к себе. — Юки, смотри вперед, навернешься же.
Ее обувь была на высоких каблуках, что грозило ей падением, прояви Юки неосмотрительность.
Как я и предупреждал, через метров десять она упала, потянув меня за собой.
— Ай, больно, — она потерла ладошку.
— Все в порядке? — я начал осматривать ее ладонь. — Ничего страшного, — констатировав отсутствие серьезных ран, я протер ее ладонь от прилипшей грязи.
— Прости, что потянула за собой. Ты не пострадал?
— Нет, только пакеты упали. Там нет ничего такого, что может сломаться?
Мы одновременно повернулись в сторону отлетевших пакетов. Они лежали чуть дальше, и из одного из них вывалилась брошюра, гласящая, что «всего за пять уроков мы научим Вас готовить вкуснейший шоколад для Вашего возлюбленного», и приборы в виде формы для шоколада и кондитерской ложки.
Юки молча отвернулась, сминая губы. Подумав о ней, дарящей шоколад какому-то левому парню, я слишком сильно сжал ее руку, отчего она вскрикнула. Поздно заметив это, я извинился и отпустил ее.
Мы не вставали с мест.
— Сегодня я научилась темперировать шоколад. Темперированным он лучше ложится на клубнику. Да и просто вкуснее.
Я вопросительно взглянул на нее.
— Я хотела сделать вам с Риндо сюрприз на день Святого Валентина.
Теперь мне казалось, что ее щеки красные не от холода, а от смущения. Было видно, как Юки еле сдерживала голос, чтобы тот звучал ровно.
Неожиданно для самого себя я тоже зарделся от своей мимолетной ревности
.
Неужели боги решили смиловаться надо мной?
Довольный, я, поднявшись самостоятельно, помог встать Юки и собрался поднимать все вещи. Она подняла отлетевший недалеко зонт.
Откашлявшись, она себе под нос спросила:
— Все, идем? — Юки стояла рядом, смотря в сторону дороги.
— Юки, — я повернул ее к себе и припал к ее лбу своим. — Пойдем кое-куда?
Она молча кивнула и поспешила убрать голову.
***
— Каток? — она скептически смотрела на найденный мною недавно каток. Он был немноголюден, чем мне и приглянулся.
— Да. Ты умеешь кататься на коньках?
— Думаю, да, — она ответила с легким сомнением.
Надев коньки, мы осторожно встали на лед. Первым зашел я. Вначале у меня была капелька сомнения, ведь я давно не катался на коньках, но после того как убедился, что не разучился, я более уверенно встал и помог спуститься Юки, аккуратно придерживая ее. Она, в свою очередь, также пыталась скрыть свое колебание насчет моей затеи.
— Ран, не отходи, пожалуйста, — с нервным голосом она схватилась за меня.
Она, пошатываясь, слабо стояла на коньках. Юки моментами поскальзывалась, в мелкой панике ухватываясь за меня. Поняв, что самостоятельно она не может кататься, я встал лицом перед ней и, взявшись за руки, водил ее за собой по катку.
— Осторожнее. Чуть разведи кончики ног. Теперь обратно, — Юки вслушивалась в мои слова и повторяла за ними. — Да, вот так. Молодец, — я гордо улыбнулся и большим пальцем легонько погладил ее по щеке.
Но все остальное время я не отпускал ее. Я вел Юки по льду, пока она с неуверенностью следовала за мной, пытаясь прокатиться хоть какое-то расстояние без моей помощи. Юки была похожа на новорожденного олененка, который неумело пытался твердо встать на ноги.
Юки все время смотрела себе под ноги, пытаясь зрительно контролировать свои движения и повторять за моими. В один момент, когда она подняла голову, она с восхищением шире открыла глаза и, отпустив мои руки, покатилась ко мне с объятиями.
Я удивленно поймал ее. Ее объятия были настолько сильными, что она чуть ли не вжималась в меня.
— Эй, что на тебя нашло? — неуверенность отвлекла меня от неожиданной нежности Юки.
— Просто показалось, что будто ты светишься, как туннель света, — ее голова находилась у моей груди, чуть выше сердца.
— Звучит бре... — было странно говорить такое человеку, который совершил свое первое убийство в тринадцать. Идея быть светом для кого-то выглядела нереалистично. Хотел я выразить это недоверие вслух, как она не дала мне закончить.
— Неважно, как звучит. Для меня вы с Риндо — щель света в кромешной темноте, — она крепче прижалась ко мне. Не удивлюсь, если сквозь толщину куртки ей слышно мое сердцебиение.
— Юки, — я не мог найти слов возразить.
Теперь, когда мы стояли молча, крепко обнимаясь, прижавшись ближе к ее шее, я почувствовал запах шоколада, мандаринов и аромат ее персиковых духов. Я хихикнул, представив Юки готовящую. Только некоторое время назад она училась у Риндо готовить торты, по три раза проваливаясь в выпечке бисквита, а сейчас уже под руководством, как я увидел по фотографии на брошюре, французской бабки с седым пучком учится готовить шоколад. Что ж, каким бы ни был результат старательной учебы Юки, его в итоге съедать буду я. Мой утонченный вкус в еде отбрасывается, когда дело касается ее. Впрочем, не в первый раз она без оружия ставит меня на колени, аннулируя все мои устоявшиеся правила и понятия.
Нас из умиротворения вывели овации. На катке, кроме нас, было около десяти человек, двое из них — женщина и мужчина — катались в паре. Красиво оплетая каток следами от коньков, они изящно танцевали подобие вальса. Остальные, ставшие свидетелями этого волшебства, остановились в восторге хлопать в ладони.
В свою очередь, мы тоже отвлеклись посмотреть на их выступление. Юки, не отрывая рук от моих боков, немного отодвинулась. Мои руки также остались у нее на талии. Мы наблюдали за ними, пока я не начал чихать.
— Ран?
— Да? — я ответил, шмыгнув носом.
— Давай возвращаться, — похоже, забыв, что она не может сама кататься, Юки потянулась в сторону выхода. Не совладав с равновесием, она машущими в панике руками помешала мне нормально ее словить и снова потянула меня за собой.
***
Вернувшись домой, я разразился в кашле и громком чихе, пока моя спутница пыхтела от болей в теле.
— М-да уж, ну и вы наебнулись, — теперь уже мой брат констатировал наше состояние. — Что стоите? Идите раздевайтесь, сейчас приготовлю бульон и компрессы, — упрекнув нас, он пошел на кухню — исполнять в жизнь сказанное. Главное, чтобы он не насыпал в суп много соли, — в наказание за нарушения расписания дежурств.
***
— Черт, холодно, — Риндо содрогнулся, переминаясь с ноги на ногу. — Когда он уже придет?
Как оказалось, в четыре часа ночи дома нет жаропонижающих, а моя температура становилась все выше и не пыталась остановиться. Фармацевт единственной ближайшей круглосуточной аптеки налепил на дверцу надпись «отошел поесть, вернусь через пятнадцать минут» и не возвращался уже добрых сорок минут.
— Зачем поплелась за мной, больная? — Риндо обратился к девушке, которая, не послушавшись, пошла за ним. Она стояла молча, моментами прыгая на месте. — Да не прыгай ты, еще больше синяков не хватало, — он остановил ее.
Юки взглянула на юношу и прижалась к нему, укладывая голову около его шеи.
— Эй, не тыкай носом, холодно, — он возмутился. Юки проигнорировала его, за что он коленом ткнул ее в то место, где, как он помнит, у нее был синяк.
— Риндо, — она подняла голову, недовольно смотря на него.
— Что? А не надо было меня игнорировать, — он подбородком вернул ее голову в обратное положение. Она опять прижалась холодным носом к его шее. Он устало вздохнул и взглянул на их отражение в стеклянной двери аптеки.
Она надела его куртку, а тот мою. В больших черных куртках, пряча руки в карманах и прижимаясь к друг другу, они выглядели, как хохлатые пингвины. От этого Риндо прыснул со смеху.
— М?
— Знаешь, нам с тобой иногда надо прислушиваться к Рану, — он шепнул, упираясь головой в ее шапку.
— Насчет выбора аптеки или одежды?
— Насчет всего, наверное.
