***
Петя зиму не любит. Потому что скользко, холодно, мерзко. Ладно, он не любит конкретно эту зиму, потому что встречает её в полном одиночестве, с дырой в душе и наркотиками в желудке. Переезд даётся тяжело, долго приходится объяснять родителям причину резкого возвращения. Точнее, отцу. Мать-то знала, но виду не подала, пока Петя врал папе, что осознал ошибки прошлого, по родителям соскучился, да и работать в Москве привычнее. Поверил, похлопал по плечу. И на работу Хазин таки вернулся, отец помог. Кстати, слава богу, что мать к нему не лезла с ноября и, вот, до сегодняшнего дня. До Петиного дня рождения. Сегодня она позвала его в гости, накрыла стол, и вот сейчас он идёт домой, пряча руки в карманы любимой куртки. Ещё и шапку забыл, а ночью-то холоднее. Хазин шмыгает носом: заболеть перед новым годом ему не хочется, только недавно вот отошёл. Хотя, учитывая то, как он будет встречать этот великий праздник… и как будто он раньше весело его встречал? Хазин хочет уже свернуть во дворы, чтобы сократить путь, но мимо него кто-то пролетает, чуть не сбив с ног. Петя вздрагивает. — Совсем ахуел? — кричит он вслед убегающему парню, пугая женщину, гулявшую с собачкой. И не успевает он прийти в себя… — Привет. Подержи, пожалуйста, — слышится сбоку запыхавшийся голос… Игоря. У Пети в прямом смысле дёргается глаз. Семнадцатое декабря, девять вечера, Москва, чёрт возьми, и Гром. С пакетом, который Хазин на автомате забирает у него из рук, после чего мужчина бежит за парнем, пробежавшим до это мимо. — Сука, я тебя всё-таки достану, — кричит Гром, а Хазин пару раз моргает, смотря на пакет в руках. Нет, это явно сон. Или нет? Интересно, а что в… Внутри пакета вещи Грома: джинсы, носки, кулёк непонятный, очевидно с бритвой и зубной щёткой. Петя снова моргает, сдерживая хохот. Ну пиздец. Хочется бросить пакет и сбежать, но ноги не слушаются, ведут в арку, куда Игорь завернул. А в голове каша, губа дёргается, будто он вот-вот расплачется. — Уёбок, убежал. Игорь сидит на тротуаре, потирая локоть, рядом валяется его кепка. Очевидно, он поскользнулся на замерзшей луже. — Ты… — с чего начать Петя не знает, сжимая покрасневшими от холода пальцами пакет. А Гром смотрит на парня пару секунд, прежде чем подняться. Да, Хазин помогать не спешит, всё ещё надеясь, что это сон. — Такси заказать или сам до места, где остановился дойдёшь? Игорь усмехается, забирая своё имущество, и отрицательно качает головой, заставляя нахмуриться. — Только приехал, ещё нигде не… Паника. Вот, что сейчас чувствует парень. Он неосознанно делает шаг назад, снова пряча руки в карманы, и передёргивается от холода. — Петь, я… Поговорить нам надо… — еле выдавливает из себя Гром, натягивая кепку на лоб. — Опять? Это вырывается неожиданно, Хазин сам удивляется, но потом шумно выдыхает, прикрывая глаза. — По дороге поговорим. Тут гостиница недалеко, — хрипло отвечает парень, делая пару шагов, в надежде, что Игорь пойдёт следом, но тот замирает на месте и до Хазина доходит, что он в прямом смысле с пакетом летел в самолёте, чтобы найти Петю в Москве. Блядь. — Игорь, ты прикалываешься, да? Или тебе нравится по роже получать, потому что я сейчас не сдержусь. Ты за этим приехал? Петя всё-таки возвращается, всё ещё держа руки в карманах, а Гром выравнивается. — Я так-то за тобой приехал, — тихо говорит он, вызывая у Хазина улыбку. Нервную. — Гром, а тебя ничего не смущает, не? — кажется, что ещё секунда, и Петя врежет мужчине. — Подсказка небольшая: я сюда не просто так вернулся и не просто так номер поменял. — Я тоже здесь не просто так, — чётко проговаривая каждое слово говорит Игорь, от чего Хазин прикусывает губу. — Ну, удачи. Парень передергивается теперь от раздражения, направляясь в сторону своего двора. Он доходит до середины, ни о чём не думая, как вдруг приходит чёткое осознание того, что Гром — долбаёб редкостный, ночевать ему явно негде, а сейчас блядская зима. — Сука нахуй, — на выдохе говорит парень, возвращаясь. Да, далеко Игорь не ушёл, сел на лавочке. Холодной. — Молча идёшь сейчас за мной. И чтобы утром я тебя не видел. По традиции — кивнул, если понял. Игорь кивает, почему-то вызывая у Пети вздох облегчения. Через минут пятнадцать они уже поднимаются в огромном лифте на двенадцатый этаж, но даже сейчас Хазин чувствует себя некомфортно. Блядь, да он до сих пор с Игорем рядом. С Громом, который за неделю буквально довёл до такого состояния, что спасли только наркотики. А теперь он снова здесь, смотрит на Петю, прямо в глаза. И молчит. Самое страшное, что он молчит, подчиняется, чтобы Хазин не передумал его пускать. А сказал бы он хоть слово, Петя сразу же его прогнал. Толчок этот ой как нужен, потому что без него мозг действовать отказывается. У него руки трясутся так, что приходится ускориться, выходя из лифта, чтобы успеть дверь нормально открыть. И закрыть перед носом Игоря. Да. План надёжный, как швейцарские часы. Почему-то Хазин пристально наблюдает, как Игорь снимает верхнюю одежду, прежде чем самому раздеться. И когда парень вешает куртку, он отчётливо слышит, как у мужчины урчит в животе. Сразу вспоминается фраза: «История циклична». И тот день, когда Игорь таблетки ему приносил, тоже вспоминается. — Ванная прямо по коридору. Кухня справа. Жду там, — прикрывая глаза, говорит Петя. Раз привёл домой молодца… Хазин снова сдерживает смешок, краем глаза замечая, как Гром неуверенно направляется мыть руки. Потом Петя идёт на кухню, быстро убирая грязную посуду в посудомойку, убирает бумажки, крошки, кожуру фруктов, потому что настолько уставший приходит последнее время, что на уборку времени просто нет. А потом Петя вспоминает, что в ванной валяется пачка презервативов и смазка, которую забыл друг. Он временно в его квартире жил, пока Хазин в Питере с ума сходил. А это даже плюс — Гром же никогда с первого раза ничего не понимает, подумает, что жизнь личная у Пети в порядке и свалит. Хазин даже довольной улыбки не сдерживает, включая чайник. На стол он ставит несколько салатов, разогревает отбивные и жарит яичницу, увлекаясь настолько, что не замечает, как Игорь молча садится за стол, что-то сжимая в руках. Пачка духов. Dior. Хазин такие себе покупает периодически. Они около десяти тысяч стоят. Как он узнал? — Я… Тебе… — смущённо говорит мужчина, ставя духи на стол, ближе к Пете. Тот аж плиту включает, около минуты смотря на Игоря с приоткрытым ртом. Это же он… сколько же он потратил денег в первый день? — Игорь… Ты совсем дурак? — хрипло спрашивает парень, садясь напротив. Он берёт в руки духи, при этом смотря на Грома, пару раз молча машет ими перед мужчиной, пытаясь подобрать слова, но так же молча ставит их на стол, прикрывая лицо руками. — У тебя хоть на билет остались деньги? — Я без тебя никуда не поеду. Где-то Петя это уже слышал. Он усмехается, с блеском в глазах смотря на мужчину. Тот тоже смотрит. Ожидающе. Хазин устал настолько, что даже говорить Игорю что-то сейчас нет сил. — Ладно, но только завтра, после восьми утра, чтобы тебя здесь уже не было. Яичница на плите, можешь брать в холодильнике всё, что захочешь. Посуду в раковину положишь, — Петя встаёт, неосознанно хватая духи. — Спальня напротив, ванная сам знаешь где. А я заебался за сегодня, поэтому не дай бог разбудишь. И да, спасибо за духи. Хазин быстро скрывается в ванной, включая холодную воду. О, а может, его после наркотиков не отпускает, может Игорь — глюк? Парень умывается, трёт лицо, в надежде прийти в себя, но блядские духи, которые он поставил на полочку, всё ещё реальны. Петя бесшумно смеётся, борясь с желанием ударить своё изображение в зеркале. Потом, слегка успокоившись, он принимает душ, но всё равно не выдерживает, пару раз ударяя рукой стенку, а когда идёт в свою комнату, останавливается на пару секунд перед открытой дверью на кухню — Игорь всё ещё сидит там. Приходится быстро скрыться в комнате, благодаря бога, что дверь с защёлкой. Сердце впервые за полтора месяца колотится так сильно, что пульс ощущается чуть ли не в горле. Петя падает на кровать, тут же кусая подушку, чтобы не было слышно крика. Это кошмар, который скоро закончится. Скоро всё закончится.***
Игорь действительно уходит до восьми, несильно хлопая дверью около семи утра. Петя даже время точное может назвать — шесть пятьдесят четыре, он смотрел почти всю ночь на часы, стоявшие на тумбочке. Куда пойдёт мужчина? И почему это так его сейчас волнует? Петя хрипло вздыхает, переворачиваясь на спину. Всю ночь он думал об Игоре, о его поступке блядском. И винил себя, что не поговорил таки с мужчиной, свалив в комнату. Ну нахрена и главное почему именно на его день рождения? На что надеялся Игорь? Думал ли он, что увидев мужчину именно в этот день Хазин растает, сразу же простит? Игорь вообще осознает, что Петя всё ещё не не может отойти от последствий его поступка? Но самое ужасное, что почти полночи Хазин думал о признании Игоря в любви и их поцелуе. Неужели, Гром любил его настолько сильно, что блядь припёрся с Питера с одним пакетом сменных вещей? Да ещё и совесть Хазину не позволяла принять от мужчины дорогие духи. Нахрена он их вообще взял, оставил бы там, на столе. И Игорь бы их оставил. Оба упёртые, оба по своему ёбнутые. На работу Петя идёт нереально злой и… с надеждой увидеть Игоря во дворе, на лавочке. Это глупо. Это больно. Хазин сам не понимает, чего он хочет. И да, Грома нигде нет. Уехал, наверное. Коллеги получают выговор буквально за все ошибки, даже незначительные. Не ту папку принесли из архива, например. Приходится валить с работы пораньше, чтобы не наделать глупостей, чтобы никто не раздражал больше, чтобы убедиться, что Игорь не появился. — Сука, сука, сука, — ударяя пару раз по рулю, шипит Хазин, когда во дворе кроме влюблённой парочки никого не замечает. Но стоит ему перевести взгляд на соседний двор, как парень тут же видит Грома. На лавочке, с шаурмой в руках. А рядом с ним пару местных котов, с которыми мужчина делится «ужином», подрагивая от холода. Улыбка тут же появляется на лице Пети, но ненадолго. Обида вновь берёт вверх. Правда, Хазин всё же решается на самый дебильный поступок. — Садись, — единственное, что говорит он Игорю, подъехав к подъезду, у которого сидит мужчина. И Гром молча подчиняется, залезая в тёплый салон автомобиля. — Руки вытри. Петя кидает мужчине пачку влажных салфеток, которые достаёт из бардачка. От туда же он достаёт ключи от квартиры, которую периодически сдаёт, чтобы был дополнительный заработок. Правда, парень вручать Игорю ключи не спешит, заводя мотор. Он ожидает хоть один вопрос, но Гром молчит. Даже когда они оказываются в небольшой, но довольно уютной квартире. — Разучился говорить, а? — спрашивает Петя, больше не выдерживая этой игры в молчанки. — Ладно, похуй. Вот ключи. Останешься здесь при одном условии. Хазин специально замолкает, проходя на кухню. В холодильнике он находит бутылку вина, конфеты, нарезку, пару салатов. М-м-м, значит водит всё же отец любовниц. Петя усмехается, не сразу замечая Игоря, который становится в дверном проходе. — Что за условие? — хрипло спрашивает он, рассматривая профиль Пети. Парень от неожиданности слегка вздрагивает, но снова к холодильнику отворачивается. — Не ебу как, но коммуналка на тебе. Где хочешь бери деньги. Хазин усмехается, довольный собой. Такое условие Игорю явно не понравится, он точно свалит в Питер. Но… — Хорошо, тогда сумму скажи, соберу к четвергу, — мужчина выравнивается пряча руки в карманы брюк. У Пети даже улыбка пропадает, он медленно разворачивается, встречаясь с уверенным взглядом Грома. Сейчас без двух часов среда. — Может, ты такими же темпами на билет соберёшь? — вырывается у Хазина. Он злится. И первую очередь на себя. Какой он дебил! — Не, на два билета я не успею. Вот, может в следующий вторник? — Игорь, сколько раз тебе нужно сказать, что я тебя не простил? — парень решает задать вопрос в лоб, упираясь руками в столешницу. Ноги не держат. — И тем не менее, я здесь, — тут же отвечает мужчина. Потом только понимает, что эта фраза прозвучала слишком самоуверенно. Петя выравнивается, подходит близко и смотрит молча в глаза, в которых столько эмоций. А ведь секунду назад он хотел снова выгнать Игоря на холод. — Я… просто помогаю другу… не сдохнуть от холода. Если тебя что-то не устраивает, то ты в любой момент можешь свалить. Ключи только в почтовом ящике оставь, — еле сдерживая дрожь в голосе, говорит парень. Уходить надо, а то снова заплачет. Грустно усмехнувшись, Петя всё же направляется на выход, оставляя Игоря посреди кухни.***
Об Игоре Хазин вспоминает числа двадцать седьмого, когда начинаются новогодние выходные. Две недели он осознанно заваливал себя работой, чтобы силы оставались только на поездку домой. Хотя первые дня два Петя еле сдерживался, чтобы не сорваться к Грому, проверить, остался ли он в квартире. Чёртова влюблённость. Сегодня же он неосознанно едет домой мимо дома Игоря, видя, что свет в окнах горит. У Пети даже сердцебиение ускоряется, он заезжает во двор и видит… машину отца, а чуть дальше и матери. Блядь, он их не предупредил. Дверь в квартиру приоткрыта, от чего у Пети начинается дрожь в руках. Да и тишина его тоже напрягает, пока он не заходит на кухню, видя семейство и Игоря за столом. Кстати, при виде Пети Гром встаёт, смотря как-то перепуганно, а Хазин замечает его покрасневшую щёку — уже успел получить от самого генерала. — О, вот и сыночек пришёл, — отец поворачивается к Пете, не сдерживая своего ехидства. — Давай, скажи, что видишь этого молодого человека впервые, чтобы мы раз и навсегда выяснили, с кем твоя мамаша мне изменяет. — Юра! — тут же вмешивается женщина, но отец резко переводит на неё взгляд, заставляя замолчать. — Это не её любовник, — смотря на Игоря с сожалением, отвечает парень. Блядь, втянул мужчину в семейные разборки, молодец, ничего не скажешь. — А чей же тогда? Хочешь сказать, что мой? — отец даже приподнимается, несмотря на довольно улыбающуюся жену. — Нет, мой, — коротко отвечает Петя, понимая, что объяснять ситуацию ему предстоит очень долго. Да и потом, ему так нравится, что все смотрят на него так удивлённо. Даже Игорь этот блядский. — Я… в таком случае, я должен извиниться перед вами, молодой человек, — неуверенно начинает генерал, медленно переводя взгляд с сына на Грома. — Это я должен извиниться перед вами всеми, что не предупредил, — Хазин вздыхает, открывая холодильник и на пару минут зависает. Игорь его до краёв заполнил. — Чай делать, или вы спешите? — Петя, как ты можешь! Ты просто обязан познакомить нас с… — начинает женщина, смотря на Игоря, но потом до неё доходит, кто стоит рядом с ней — человек, из-за которого Петя снова чуть не разрушил свою жизнь. Она смотрит на Игоря с плохо скрываемой ненавистью, пока её не прерывает муж, который смотрит всё это время перед собой. — Петя прав, успокоится нужно всем, а потом чаепития. Ещё раз прошу прощения, Игорь. Отец пожимает хмурому Грому руку, кивая матери, чтобы она шла за ним, а Петя молится, чтобы родители быстрее ушли, протягивая Игорю бутылку холодной воды. Приходится жестом показать, что нужно с ней делать, потому что мужчина вообще, кажется, перестаёт понимать, что происходит. Хазин провожает родителей до двери, в то время, как Игорь остаётся в кухне. Парень даже думает уйти молча, но бля… Он хватает ручку с блокнотом, которые лежат под зеркалом. — Петь? — Гром всё же решает выйти в коридор, но Хазин от блокнота не отрывается, издавая что-то подобное на «м?». — А чё это было сейчас? — А это, Игорь, — Хазин закрывает колпачком ручку, вручая мужчине вместе с блокнотом, — знакомство с родителями. Первое и немного через жопу. У нас же ведь всё с тобой через неё. — Петь, — вздыхает Игорь, сжимая блокнот, но Хазин отрицательно качает головой. — Устал сильно, домой поеду. Как только дверь за парнем закрывается, Гром смотрит на блокнот. Точнее на страницу, на которой аккуратно написан адрес и номер Петиного телефона. Игорь широко улыбается.***
На удивление, отец по поводу Игоря задалбывает больше, чем мать. Точнее, мама вообще слова не произносит, а вот Хазин-старший настаивает, чтобы Игорь новый год с ними встречал. Ну они и отмечают новый год вместе. Без Пети. Он просто не приезжает к родителям, запираясь в своей квартире с бутылкой виски. А когда салют запускают, всё же звонит родителям, поздравить. Мать говорит, что Игорь так и не приехал. Ну, не то что бы Хазин расстроился… Он даже улыбки не сдержал. Пока мама не выебала мозг, настаивая, чтобы Петя майору позвонил. Парень звонит, сам не зная почему. — Петь, что-то случилось? — хриплым ото сна голосом спрашивает мужчина. Да ладно. Хазин даже замолкает от неожиданности, пока Гром не заваливает его обеспокоенно вопросами. — Мне приехать? Петь? — С новым годом, Игорь, — дрожащими губами говорит парень, отключаясь. Ну вот, новая стадия. Теперь Петя себя ненавидит. Он делает глоток виски, после чего начинает смеяться. Может, действительно попробовать? Переступить через свою гордость и всё же… Ударив пару раз по дивану, Петя падает лицом в подушку, понимая, что заебался.***
«Могу я приехать?» Такое сообщение приходит Пете под конец января, когда парень уставший едет домой. Он посетил три ночных клуба, но не с целью расслабиться. А ещё он снова игнорировал Игоря целый месяц. И разговор серьёзный с отцом чудом откладывал целый месяц. «Зачем?» Петя настолько заебался, что даже если Игорь приедет к нему, то ему будет всё равно. Он заворачивает в свой двор, поднимается в квартиру, переодевается и… засыпает на диване, а утром видит сообщение от Грома: «Просто обнять.» Парень вздыхает, откидывая телефон на диван, и идёт в душ. Сегодня ему явно не до Игоря, потом. Всё потом.***
Блядь, ведь он должен был с самого начала догадаться, что зовут его родители к себе не просто так. Особенно, четырнадцатого, мать его, февраля. В день влюблённых. Конечно, это знакомство родителей с Игорем, с которыми они парня оставляют одного после хорошего такого обеда, под предлогом, что мол они должны ещё к маминой сестре поехать, та звала. Только вот о том, что тётя его уже хуй знает сколько лет живёт в Аргентине, Петя вспоминает только когда закрывает за родителями дверь. Когда он возвращается в зал, Игорь смотрит его детские фотографии, которые достала мать. Гром даже не поднимает на парня глаза, пока тот осознанно не садится рядом, соприкасаясь плечами, хотя диван довольно большой. Им поговорить уже давно надо, но раз оба всё затянули настолько… Петя вздыхает, встречаясь с Игорем взглядом. А потом на губы его глаза опускает и… нет-нет-нет. Приходится быстро отводить взгляд, стараясь не краснеть. — Ты сильно изменился, — Игорь решает как-то начать разговор. Выходит довольно удачно, потому что Петя забывает о «поражении» секунду назад, с ехидством отвечая: — Это плохо? — Да нет, нисколько, — переводя взгляд с фотографии, на парня, говорит Игорь. Снова этот взгляд глаза в глаза… — Сколько тебе здесь? — Четырнадцать, — хрипло отвечает Хазин, не разрывая взгляда. Он хочет забрать фотографию, но вместо этого вздрагивает, когда их с мужчиной пальцы соприкасаются. — Поможешь со стола убрать? — Конечно, — кивает Игорь. И опять двадцать пять. Они носят тарелки на кухню в полной тишине, в такой же тишине Петя моет посуду, а Игорь её вытирает, раскладывая по местам. Хазин вздыхает, включая чайник, разворачивается и… оказывается прижат к столешнице. Ну вот, уже получше. — Ты так и будешь от меня бегать? — пока ещё негромко спрашивает Игорь, скрывая раздражение, а у Пети улыбка до ушей появляется. — Дядь, не я хуйню натворил. Ты если устал, всегда в Питер вернуться можешь, — говорит он с ехидством и блеском в глазах, хотя внутри всё сжимается. С одной стороны ему ой как хочется чтобы Гром свалил, но с другой… Игорь со злостью ударяет по столешнице, но назад не отступает, смотря парню прямо в глаза. — Евреи за Моисеем сорок лет ходили, значит и я похожу, — улыбается Гром, а Петя хмурится. К чему это сейчас? — У тебя явно акклиматизация не прошла, котелок совсем варить перестал, — костяшкой указательного пальца Хазин аккуратно пару раз стучит мужчине по лбу. — Я недостаточно стараюсь? Что я должен сделать, чтобы ты меня простил? — Гром сжимает ладонь парня, заставляя того вздрогнуть. — Если проблема только в этом… — он пытается улыбнуться, но губы подрагивают, поэтому Петя решает не рисковать. — Петь, твоя проблема только в том, что я тебя люблю, — шепчет Игорь. Он наклоняется чуть ниже, ждёт, падла, что Хазин к нему за поцелуем потянется. Если честно, парень собирается, потому что… ну а почему бы и нет. Но щелчок кнопки чайника заставляет вздрогнуть обоих. — Домой я, наверное, поеду, — вздыхает Игорь, смотря на этот треклятый электрический прибор. Петя следит за взглядом мужчины. — В Питер? — А, забыл. На квартиру, — грустно усмехается Игорь. Петя же тяжело вздыхает. — Отвезти? — Нет, не стоит.***
Петя слишком гордый, чтобы написать первым. Игорь, похоже, тоже. Только вот мать никак не унимается. Сначала она активно требует разговора об Игоре, но Хазин не сдаётся. Потом она сама говорит с Громом, как выясняется из её речей пламенных, что, мол, Петя такое золото игнорирует. Ага, золото, которое приехало, чтобы окончательно сына её с ума свести. Слава богу, отец уехал в командировку, иначе бы и он Пете мозг трахнул, прихватив мать за то, что та к Грому ездит периодически. Для Хазина-младшего это пиздец какая новость. Как и та, что Игорю разрешили не платить за квартиру, да ещё и еду привозили. Возможно, даже заговоры строили. Ну, просто зная мать… После работы Пете всё же приходится заехать к Игорю. Под давлением мамы, конечно же, которая думает, что Игорь без её пирожков и секунды не проживёт. Нашли, блядь, красную шапочку. Но Грома дома не оказывается. В десять вечера. И трубку он не берёт. Пиздец. Хазин решает подождать минут пятнадцать и свалить, но задерживаться на часа полтора, выходя пару раз из машины чтобы покурить. Блядский Игорь. Петя впервые так волнуется за кого-то. Волнуется до дрожи в руках. А на улице холодно, несмотря на то, что уже середина марта. Сука, может он где-то валяется в подворотне с пробитым черепом? Зная Игоря и его привычку находить приключения на жопу… Хазину снова хочется врезать мужчине. Впервые в этом году. И когда он уже хочет звонить своим коллегам, чтобы те стали искать Грома, Игорёк из-за угла появляется, пошатываясь. — Гром, ты вообще уже собака озверел? — не сдерживается Хазин, подходя к мужчине, но алкоголем от него не пахнет, да и вообще он трезв как стёклышко. — А чё случилось то уже? — устало вздыхает мужчина, пряча руки в карманы. — Только давай в квартире поговорим, то устал как собака, есть хочу. И в душ. Горячий. — В смысле устал? — Петя удивляется, не понимая, чем таким можно заниматься, чтобы настолько вымотаться. — Так дорого у вас тут, в столице вашей. Вот работаю. Грузчиком, но думаю скоро найти что-то получше, — мужчина без раздумий опускает руку Хазину на плечо. Впервые дотрагивается так легко, будто они всё ещё те коллеги из Питера, у которых всё заебись. — Так, чё случилось то? — Пошли в квартиру, — хриплым голосом отвечает парень. Внутри словно что-то щёлкает, он уверенно направляется к подъезду. Кажется, это всё зашло далеко. Блять. Когда они оказываются в квартире, Петя без раздумий идёт на кухню, моет руки и включает плиту, доставая из холодильника продукты. Гром же появляется чуть позже, уже в одних спортивных штанах. — Петь, чё происходит? Только ты понятней объясняй, а то я вдвойне сейчас тупой, — мужчина прислоняется плечом к дверному проёму. — Иди в душ, я приготовлю ужин, — Петя на Игоря старается не смотреть, потому что сам не знает, что происходит. Но, кажется, что так нужно. — Ты же устал, а… Сегодня вообще день странный, потому что Гром молча обнимает его со спины, утыкаясь носом в волосы, от чего у Пети мурашки по коже. И дыхание учащается. — Духами пользуешься моими… приятно, — Игорь отстраняется, улыбаясь, а вот парень даже пошевелиться не может. — Я быстро, ладно? Когда мужчина несильно громко закрывает дверь в ванной, Петю накрывает паника, но он находит в себе силы приготовить омлет, достать салат и разогреть отбивные, которые явно готовила мать. Чай ещё наливает. А потом уходит. Просто молча покидает квартиру, не дожидаясь Игоря. Да он и не думал ждать. Он вообще не планировал, что всё закончится так. Когда он уже заезжает в свой двор, то понимает, что забыл таки пирожки эти ебучие отдать. А ещё Игорь присылает смс. Обычное «спасибо». «Ага. Завтра утром я до одиннадцати свободен. Заедешь? Забыл передачку от мамки оставить.» Ответа долго не приходит и Петя даже забывает о том, что написал, но когда парень выходит из душа, понимая, что заебался и хочет уже отпуск, который у него выпал на середину июня и начало июля, от Игоря приходит короткое «ок».***
С этого сраного «ок» начинается их переписка. Петя и сам не замечает, как не может заснуть без «всё нормально, сегодня справился раньше». Конечно, благодаря матери они и видеться чаще стали. Ну как чаще, раз семь за всю весну это уже достижение. Правда, повод один и тот же — мать настолько от Игоря фанатеть стала, что передаёт ему всё, что только можно, хотя с таким же успехом может и сама завести. Видимо, насмотревшись «давай поженимся», возомнила себя свахой. А время идёт, Хазин привыкает, что Игорь рядом, ну относительно, будто он всегда здесь живёт. Это и пугает парня. Как и тот факт, что простил он эту псину ещё в феврале, когда его к столешнице прижимали. А сейчас же Пете просто комфортно, ведь он дома. И самое главное — ему нравится мучить Грома, потому что хочется, чтобы тот страдания парня на себе прочувствовал. Только вот… полгода никак не равны от силы недели, которую Петя в Питере провёл. Вот от этого тошно. Хазин нажимает на гудок чуть дольше, психуя, что мать долго не открывает ворота загородного дома. Да, он в долгожданном отпуске, решает свалить из города, чтобы отдохнуть, покупаться в речке и побыть подальше от Игоря. Нужно в последний раз всё обдумать и наконец-то решить — останется ли Гром ещё, или они разойдутся таки навсегда. Честно, Петя сам не знает, чего хочет. — Наконец-то, блять, — рычит парень, когда железные ворота раздвигаются. Он завозит в гараж машину, идёт мимо материных клумб, над которыми та каждый год трясётся, и…видит конечно же Грома, который выкладывает новой плиткой тропинку к беседке. — Игорь Константинович, а чё это вы у себя в Питере дверь не можете сколько лет вставить, а тут в чужом дворе работаете? Или это заработок? — не сдерживается Хазин, ехидно смотря на мужчину. Чёт мать совсем попутала что-то. — Так чё, поехали в Питер, поставлю и дверь, и ремонт сделаем, — Гром тоже не пальцем деланный, смотрит с таким же ехидством. А потом усмехается, возвращаясь к работе. — Я тут почти закончил, если тебе интересно. — Какой молодец. Пирожок вон мамки потом возьмёшь, — Петя вздыхает, проходя мимо. Прекращать этот пиздец надо. Прекращать.***
Первых три дня Петя Игоря избегает: встаёт раньше на пробежку к озеру, потом завтракает до семи и в свою комнату уходит читать. В обед он ждёт, когда мать Грома в беседку утащит, а ужинать парень уже не спускается, прихватив только кефир с булкой или парочку яблок. А потом Игорь сам куда-то начинает уходить. С семи утра до восьми-девяти вечера. Конечно же, Петя следит за ним. — А чё сразу к Нинке не переедешь? — вырывается у Хазина, когда он проходит мимо кухни часов в десять. Игорь только вернулся, сидит за столом с чашкой чая. И улыбается так довольно, что парень даже слегка горбится. Чувствует, собака, что Петя к соседке ревнует. А повод есть — красивая, всего тридцать пять, сиськи не скрывает, да и вообще фигура что надо. — Посиди со мной, а? — Гром кивает в сторону свободного стула. — Петь, я же не кусаюсь. Хазин вздыхает, выполняя просьбу мужчины. Может, вот он, момент для разговора? — Будешь чай? Я вон насобирал сегодня мелиссы, мама твоя ромашку принесла. Такое месиво забабахаем. Игорь такой хороший. Вот что сейчас думает Петя, отрицательно качая головой. — Кстати, Фёдор Иванович завтра после обеда с Леной приедет, — Гром пытается вести диалог. Парень вздыхает. — Я знаю, мать сказала утром. Они молчат, смотрят друг на друга, и каждый думает о своём. Пете очень даже интересно, какие мыслительные процессы у Игоря в голове, потому что тот губу прикусывает, будто борясь с желанием что-то сделать. Что-то резкое, без предупреждения. Хазин честное слово хочет начать этот серьёзный разговор, но не может слова произнести. Губы будто склеились. — Я в театр хочу сходить, как в Москву вернёмся, — тихо говорит мужчина, заставляя Петю удивлённо выгнуть бровь. — Составишь компанию, а то я как-то даже… — Без проблем, — Хазин даже руки поднимает, улыбаясь. По-доброму. Но ненадолго. — Иначе мать от меня потом хер отстанет. — Это лично моё желание. И да, я таки не умею звать на свидание, — грустно усмехается Игорь, вставая. — Ладно, Петь, чёт устал я сегодня. Хазин тоже встаёт и делает то, что никак от себя не ожидал — впивается в губы мужчины, сжимая воротник его летней рубашки, которая слегка расстёгнута. Поцелуй недолгий, потому что прийти в себя Петя успевает до того, как Игорь понимает, что вообще происходит. Отстранившись, парень быстро выходит из кухни. Блять, доигрался.***
— Вы приехали Игоря забрать, — спрашивает Петя у Прокопенко, когда они вдвоём вечером накрывают стол в беседке. Игоря с отцом оставляют у мангала, Лена с матерью на кухне. — А надо? — тут же спрашивает мужчина. Петя ничего не отвечает, продолжая тарелки расставлять. Утром он из комнаты не выходил, чтобы с Громом вплоть до приезда гостей не видится. Всю ночь ворочался, думая о своём поступке дебильном. — Вот-вот, — с улыбкой отвечает Фёдор Иванович, но потом вдруг оглядывается, тихо говоря: — Нормально всё у вас? — Не знаю, — честно отвечает парень, — мы никак не поговорим с момента его переезда в Москву. Кстати, как вы так долго место его держите? Не боитесь проверок? — Он не сказал тебе, что ли? — так же тихо спрашивает мужчина. — Он же после твоего ухода сразу же уволился. — А где он месяц целый был? — скорее у самого себя спрашивает Петя, а потом переводит взгляд на Игоря. Тот тоже на них смотрит, сжимая бумаги, которыми до этого на угли махал. — В смысле? Он же уехал в Москву сразу же, — тоже не понимающе говорит Прокопенко, а потом смотрит на Грома, — а ну сюда иди. Иди, иди. Ты, собака, месяц где шлялся? — Как где? В Москве по квартирам съёмным, пока к Пете подойти не решился… — сразу же отвечает Игорь, только потом понимая, что ляпнул. От этого и садится на лавочку. Хазин тоже садится, смотрят друг на друга удивлённо, слыша тяжёлый вздох Прокопенко. — Ничего не знаю, но жду вас, дебилов, в Питере. Обоих в чувство верну, не сомневайтесь. И поговорите уже наконец-то, а то мне придётся вас запереть и не выпускать, пока не решите всё, — подозрительно спокойно говорит Фёдор Иванович, направляясь на кухню. — Пиздец, — это единственное, что говорит парень. — Согласен, — Игорь же кивает, снова возвращаясь к мангалу. Нет, всё же Гром сказочный долбаёб.***
Прокопенко их действительно запирает. Забирая Лену и Петиных родителей на речку. Это парень понимает утром, когда дверь дома оказывается заперта. — А где все? — Игорь появляется на кухне в половину девятого, поправляя свою футболку. — Старшее поколение уехало на отдых, заперев дома младшее, — усмехается парень. — Завтракать будешь со мной? Хоть ответ и очевиден, он всё равно задаёт этот вопрос. И, не дождавшись ответа, ставит перед Игорем салаты, шашлык — в общем всё, что осталось со вчерашнего застолья. — Чё, реально? — Гром дёргает пару раз дверь, убеждаясь, что она закрыта. Потом он садится за стол, наблюдая за действиями парня, вздыхает и отправляет в рот ложку салата. — Так мы всё же поговорим? — Поговорим, да, — вздыхает Петя, деваться-то некуда. — Кто начнёт? — Я, — Игорь вмиг становится серьёзным, выравниваясь, — Ты… вы с Димой тогда… Хазин смеётся, не может сдержаться, потому что единственный очевидно вопрос, который так мучил мужчину был о… — Блять, Гром, — немного успокоившись говорит парень, — нет конечно. Дима просто поговорить приходил. О тебе. Пришли к выводу, что ты пидорас, и разошлись. Ничего более. Игорь прищуривается, но молчит, а у Пети улыбка пропадает. Ну, вроде как его очередь? Но Гром не даёт ему и слова сказать. — Я с Прокопенко уеду, — резко говорит он. Хазин даже дышать на пару секунд перестаёт, снова ощущая пустоту, которая растёт внутри со скоростью света. — Заебался я играться. — Играться? Ах играться! Да тебя никто тут не держит, сам припёрся! Ахуеть просто! — Петя не выдерживает. Да, Игорь снова за секунду сделал больно. Парень вскакивает, пряча руки в карманы шорт. — Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты в Питер валил? — Ты всё время говоришь, что я ёбнутый, и знаешь что? Так оно и есть, милый. Только такие ёбнутые будут терпеть так долго. Не наигрался ещё, да? — Чё бля? — Петя, который до этого слушал Игоря с открытым ртом, выравнивается. Играет? Это он с Громом играет? — А ты не думал, что если бы ты раньше мне всё это сказал, мы бы сейчас здесь не стояли? Да ты меня до такого состояния довёл, что я, блять, не заметил, как у меня кровь из носа пошла, пока на автомате заявление об увольнении дописывал. Двадцатое. Да соседи уже к крикам моим привыкли, поэтому не обращали внимания… Тебя, блять, буквально дня четыре хватило, чтобы меня растоптать. А теперь, ты говоришь мне, что я игрался? — Да, Петь. Не знал я, что у тебя в жизни с родственными всё настолько сложно. И то, что тебя ко мне тянуло, я тоже не знал. Ты же, блять, всем своим видом показывал, что тебе поебать на метки. Да, виноват, что ничего не сказал, когда хуйню эту сводил. Вообще думал, что для тебя так будет лучше. Ты же нахуй ещё больше стал недотрогу включать! Да и, блять, ты мне никогда нихуя не говорил! Я откуда знать должен был, что ты на грани был в тот день, когда телефон мой звонками разрывал, м? И чтобы ты знал, я в тот день из-за твоих звонков чуть не сдох, меня вон, ножом пырнули, — Игорь показывает на шрам, который Петя давно ещё заметил, но не решался спросить о нём. — Последний раз спрашиваю — возвращаешься со мной в Питер? Петя делает шаг назад, затем ещё один, и ещё, пока не упирается в столешницу. Слишком много чего нужно обдумать. Слишком. Теперь с каждой секундой ненависть к самому себе растёт. Блять, сколько времени они проебали, а нужно было всего лишь поговорить. Приходит Петя в себя, когда Игорь громко хлопает дверью отведённой ему спальни. Хазин не сомневается, что мужчина уедет сегодня. Без него.***
Зонт не взял, придурок. Теперь стоит возле двери весь мокрый, будто его из ведра облили. Ещё и волосы растрепались. И на улице холодно, опять заболеет. Осень Петя тоже не особо любит. Ненавидит, точнее. Он сжимает чёрный небольшой пакет, не решаясь нажать на звонок, но приходится засунуть свой страх куда подальше. — Дим, помоги жене своей на стол накрыть, чего как не родной, а? — весело говорит Прокопенко и только потом переводит взгляд на гостя. — Ого, какие люди. Очевидно, он Игоря ждал. Конечно, ведь сегодня его день рождения, да и дома мужчины нет. Хазину об этом мужик, который шаурму продаёт, сказал. Мол, Гром, возвращаясь домой, всегда к нему первым делом заходит. — Ты заходи, не стой. Простудиться захотел? — слишком весело говорит Фёдор Иванович, а потом громко так говорит, стягивая с Пети пальто: — Игорёк, иди сюда. Пете хочется отобрать свою вещь обратно и бежать, снова прятать голову в песок, но… Гром почти сразу выходит в коридор. — Чёт случилось? — спрашивает он, но замирает, смотря на парня. А Прокопенко, словно по щелчку, куда-то исчезает, оставляя их двоих. Если честно, именно Фёдор Иванович предлагает Хазину приехать. Ну Петя и срывается, бросая всё к чертям. Время обдумать всё достаточно было, он тоже много понял. — Теперь моя очередь извиняться, — хрипло говорит Петя, протягивая Игорю подарок. Телефон. Но Гром не смотрит, что внутри пакета. Он откладывает подарок на пуфик и притягивает Петю к себе, впиваясь в губы, аккуратно обхватывая его лицо ладонями. Хазин такой реакции никак не ожидает, но отвечает, сжимая свитер мужчины, ощущая, как ускоряется пульс. И на удивление, поцелуй выходит довольно… нежным. — Я знал, знал, что ты приедешь, — шепчет Игорь, прислонившись лбом к Петиному. — Увидел в окно тебя, думал, показалось. — Я… — Хазин пытается что-то ответить, но Игорь снова целует, забывая, где они находятся. В этот раз поцелуй выходит коротким. — Я же… снова ехать к тебе собирался, — мужчина слегка отстраняется, смотря покрасневшему Пете в глаза. — А ты… надолго в Питере? — Пока мы снова друг другу чего-то не доскажем и не разосрёмся окончательно, — тихо говорит парень. Пытается шутить, но видно, с юмором сейчас у Грома туговато. Петя тяжело вздыхает. — Люблю я вас, Игорь Константинович. Да, признание выходит так себе, но Хазин уверен, что иначе бы он не сказал эти слова ещё долго. Игорь зависает, а когда хочет снова наклонится за поцелуем, его останавливает женский кашель. Юля. Стоит прислонившись плечом к дверному проёму, улыбаясь. — Вы ещё успеете друг другом насладиться, а я горячей едой могу и не успеть, — с усмешкой говорит девушка, выравниваясь. Только сейчас Петя понимает, что девушка…беременна. — Мог бы и сказать, — смотря, как Юля уходит в гостиную, говорит Хазин, всё ещё сжимая кофту Игоря. — Вот видишь, Дима время зря не терял. — Ну, у нас ещё будет возможность нагнать упущенное, — Игорь подмигивает, аккуратно переплетая пальцы правой руки. — Пойдём? Петя слабо кивает, и Гром тут же утаскивает его за Юлей. И да, этой ночью они всё же нагоняют упущенное.