Моя умница

Розэ Вы когда-нибудь хотели кого---то так сильно, что это желание застилало собой весь мир, и вы больше не могли думать вообще ни о чем? Вот и я не могла... и, как только мы с Чонгуком переступили порог нашей виллы, буквально повисла на нем, прижимаясь к нему всем телом и целуя такие желанные губы, улыбающиеся просто возмутительно довольно, но, тем не менее, успевающие отвечать на мои домогательства с не меньшим пылом. --- Так не терпится оказаться со мной в постели, сладкая? --- промурлыкал он, проводя ладонями по моей спине и с силой сжимая мои бедра, заставив выгнуться и прижаться к нему ещё ближе, --- Мне определенно нравится... твое рвение... Я обняла его за шею, прижимаясь к нему всем телом и едва не мурлыча от его тепла, обволакивающего меня всю, и закатила глаза с тихим смешком, проворчав в эти нахальные и просто возмутительно дерзкие губы: ---- Слишком много болтаешь, Чонгу. Лучше займись делом и... Просто помолчи, хорошо? --- Командирша... Ммм... это так возбуждает... чувствуешь?.. --- он усмехнулся, а затем прижал меня спиной к ближайшей стене, предельно ясно давая это почувствовать и целуя так развязно и сладко, что у меня все поплыло перед глазами, а ноги подкосились, и я вцепилась в его широкие плечи дрожащими пальцами, чтобы остаться в вертикальном положении. Хотя вскоре мы с ним все равно планировали оказаться в горизонтальном, так что... Но, похоже, у Чонгука на эту ночь были другие планы. Оторвавшись от моих губ и оставив меня задыхающейся и совершенно дезориентированной, с кружащейся головой и сладко покалывающими от его напора губами, он стал спускаться дорожкой влажных смазанных поцелуев вниз по моей шее, попутно стянув с меня мешающую футболку, а затем, скользнув ладонью по моей спине, одним неуловимым движением пальцев расстегнул застёжку бюстгальтера, и я даже опомниться не успела, как и эта деталь моего гардероба отправилась в свободный полет куда-то в полутьму коридора. Кому тут ещё сильнее не терпится, мм, любимый?.. Я уже хотела озвучить этот вопрос, не желая упускать возможность подразнить его, но в следующий момент мне резко стало не до этого, да и вообще больше ни до чего, так как его нахальные лапы жадно сжали мою обнаженную грудь, а горячие губы так же жадно прижались к шее, оставляя горящие собственнические метки с довольным утробным урчанием сытой хищной кошки, и я просто поплыла, в самом развратном и непристойно --- сладком смысле этого слова. Поплыло все: тело, мысли, взгляд... а когда его губы накрыли мою грудь, начиная по очереди перекатывать во рту набухшие соски, прикусывая и мягко оттягивая, я окончательно перестала принадлежать себе. Теперь я принадлежала лишь ему, и он это прекрасно знал и откровенно этим наслаждался. ---- Ты сегодня на вкус, как соленая карамель... --- наконец оторвавшись от моей груди, с дразнящей полуулыбкой шепнул Чонгук мне в губы, притягивая за талию ещё ближе к себе, и, видя, что я смотрю на него в ответ совершенно расфокусированным и откровенно пьяным взглядом, невесомо нежно погладил меня по щеке, хрипло шепнув: --- Все в порядке, малыш?.. Его голос, наконец, заставил меня очнуться, и я обняла его за плечи, привстав на носочки, и выдохнула в улыбающиеся мягкие губы: --- Не задавай глупых вопросов, Чонгу... и просто... Не останавливайся... --- Даже не думал, любимая. --- его улыбка являла собой соблазн в чистейшем, неразбавленном виде, и я прикусила губы, дразняще шепнув: ---- Карамель, да?.. Хочешь... меня съесть? И услышала в ответ хриплое: ---- Не то слово, детка... Но сначала... я тебя вылижу, чтоб... как следует распробовать... И насладиться вкусом... Ох... От одной мысли об этом перед глазами все поплыло, а, учитывая то, что я и так уже была не в том состоянии, чтоб вести с ним светские беседы, то решила, что разговоров на сегодня достаточно, и, путаясь дрожащими пальцами в его мягких полуночных прядях, снова притянула его голову к своей груди, выдохнув на грани стона: ---- Тогда приступай... --- и ощутила его улыбку вместе с хриплым: ---- Такая ненасытная... мой котенок превратился в настоящую тигрицу... Мое тихое "еще..." в ответ на новую влажную, чувственную и невыносимо развязную ласку его рта было лучшим тому подтверждением, и, к счастью, он больше ничего не говорил... только ласкал --- уверенно, чувственно, неторопливо... со вкусом и знанием дела сводя меня с ума так, как умел и любил. Чонгук на самом деле был таким виртуозом в постели и вытворял с моим телом настолько потрясающие вещи, что я потом ещё долго не могла прийти в себя, а он лишь тихо посмеивался, прижимая улетевшую в другую галактику меня к себе и поглаживая по волосам, пока я вспоминала, как меня зовут. А ещё он так хорошо знал мое тело и все его сверхчувствительные зоны, играя на них кончиками своих чутких ласковых пальцев, как искусный музыкант, что иногда мне казалось, что я могу кончить от одних только предварительных ласк. И пару раз я была к этому опасно близка, ведь Чонгук безумно любил растягивать удовольствие, и мне оставалось лишь поражаться его выдержке и самоконтролю, пока он ласками и поцелуями неторопливо распалял мое желание до такой степени, что я уже почти не могла дышать, а сам при этом оставался совершенно невозмутимым. Буддийский монах, не иначе... Вот и сейчас меня уже ощутимо потряхивало от возбуждения, голова кружилась, перед глазами все плыло, а по обнаженной коже рассыпалась мучительно приятная дрожь от жара его широких ладоней, неторопливо блуждающих по моему телу, и от каждого мазка его языка по моей ставшей сверхчувствительной груди, и внизу живота уже горел самый настоящий пожар. И потушить его мог только этот развратный бандит, что вовсе не торопился доводить начатое до логического завершения. И, уже слишком хорошо зная, что он может изводить меня так часами, не переходя к главному, я решила, что пора как-то ненавязчиво ему об этом намекнуть, но... все, на что меня хватило, было лишь едва слышное и совершенно задыхающееся: --- Чонгук... --- Что, детка?.. --- так же тихо, на выдохе, отозвался он, не поднимая головы, обдавая мою кожу жарким сбитым дыханием, и сильнее сжал мою талию горячими ладонями, нахально втискивая колено между моими ногами и заставляя меня их раздвинуть. Одно это простое касание заставило меня вздрогнуть и выгнуться, как от удара током, и мне стоило огромных усилий не начать тереться об него, как кошка о любимого хозяина, чтоб хоть немного унять лихорадочную сладкую пульсацию между ног. А он, будучи бандитом до мозга костей и прекрасно видя, до какого состояния меня довел, вовсе не собирался облегчать мою участь, лишь порочно и невероятно самодовольно усмехаясь, вжимаясь в меня и тут же отступая... играя со мной, как и всегда. И потому с моих губ непозволительно быстро слетело откровенно умоляющее: ---- Я... я больше... не могу... Чонгук, пожалуйста... И --- хвала всем богам! --- это на него, наконец, подействовало, так как "Чонгук" и "пожалуйста" в одном предложении всегда влияли на моего тигра, как некое волшебное заклинание, и после них он становился совсем ручным и готов был выполнить любую мою прихоть и каприз. Вот и сейчас эта магическая мантра заставила его, наконец, прекратить меня мучить, и, мокро мазнув языком между моих грудей, он поднял голову и хрипло выдохнул мне в губы с порочной, темной, искушающей улыбкой: --- Я понял, сладкая... раздвинь ножки... Всего пять слов, прозвучавших в ночной тишине... но, озвученные его хриплым полушепотом, они воспламенили мою кровь, заодно спалив дотла последние предохранители, отвечающие за благопристойность и благоразумие, и я послушно раздвинула ноги, как было велено, а Чонгук, оставив на моих приоткрытых губах очередной развязный, топкий, влажный, совершенно одурманивающий и лишающий последних крупиц воли поцелуй, резко опустился передо мной на колени... как на пляже, и... ох черт... Похоже, решил продолжить здесь то, что начал там, и вовсе не шутил, когда пообещал меня, кхм... Как следует распробовать. Приподняв мою ногу и неотрывно глядя мне в глаза пронизывающим до дрожи, обжигающим, гипнотизирующим взглядом, он стал покрывать поцелуями каждый миллиметр кожи, начав от самой щиколотки и мучительно медленно поднимаясь приоткрытыми жаркими губами вверх. И эта картина коленопреклоненного Чонгука была настолько... завораживающе горячей, что я не могла оторвать от него глаз, не зная, куда смотреть: то ли на его губы, неторопливо скользящие от моего колена вверх к бедру, то ли в глаза --- бездонные и завораживающие, как темные лесные озера, что были обманчиво спокойны на поверхности, но в их глубинах бурлили опасные подводные течения, способные утянуть на дно и оставить там навсегда. Его губы, глаза и руки обжигали, заставляя меня плавиться и дрожать, и, не в силах выносить эту сладостную пытку молча, я запрокинула голову, прикрывая глаза от наслаждения и кусая губы, но с них все равно сорвался предательский стон. Затем ещё один. И ещё. А затем сдерживать их стало практически невозможно, ведь вскоре я ощутила его горячее дыхание совсем рядом с... --- Ты говорила, что твое белье тоже мокрое, да, малышка? Тогда... самое время его снять... --- хрипло мурлыкнул Чонгук, запуская новую волну сладостной будоражащей дрожи по моему позвоночнику и глядя на меня из-под ресниц таким томным и развращающим взглядом, что даже если то самое белье успело высохнуть по дороге домой, то сейчас снова стало мокрым. Причем насквозь. То, что не удалось океану, с лёгкостью удалось Чонгуку. Его голос пробился в мое затуманенное желанием сознание с огромным трудом, но все же донес главное --- сейчас он сделает мне ещё лучше, и я кивнула, глядя на него хмельными глазами, и его ладони заскользили по моим ногам, уверенно стягивая оставшуюся на мне одежду. Оставшись перед ним совершенно обнаженной, я прикрыла глаза, прислоняясь спиной к прохладной стене, и прикусила губы, пытаясь хоть немного унять сумасшедшее возбуждение и дыша судорожно, рвано и через раз. Но Чонгук хотел видеть и слышать все: малейшую эмоцию, промелькнувшую в моих глазах в ответ на его ласки, малейший взмах ресниц, самый тишайший стон и вздох и не собирался позволять мне прятаться от него и потому, когда он мягко приказал: ---- Посмотри на меня, Розэ, --- я послушно распахнула ресницы и встретилась с ним взглядом... едва не задохнувшись от плескавшегося в его глазах жгучего желания и неприкрытой, чистейшей, первозданной похоти. И я была уверена, он видел в моих глазах то же самое. Мы хотели друг друга так сильно, что, казалось, даже сам воздух между нами начал потрескивать и искриться, и это сумасшедшее, первобытное желание обладать и принадлежать ночь за ночью толкало нас в объятия друг друга, даже не собираясь ослабевать. Все так же не отводя своего темного, гипнотизирующего, тигриного взгляда от моих глаз, Чонгук медленно выпрямился, одним движением стягивая с себя футболку и избавляясь от шорт и белья, и я просто застыла, как лань, попавшая в капкан, глядя на него во все глаза и не смея даже вздохнуть. Сколько бы раз я не видела Чонгука обнаженным, но он каждый раз поражал мое воображение, как в самый первый, ведь он был... прекрасен. Темный... ... порочный... ... опасный... ...голодный тигр, вышедший на охоту... Такой Чонгук сводил с ума, не оставляя мне ни единого шанса уйти от него... кхм... нераспробованной. А он, прекрасно видя, что я не могу и слова сказать от произведенного им на мою хрупкую психику впечатления, наклонился ко мне, упираясь руками в стену по обе стороны от моей головы, и усмехнулся одними уголками губ, приподняв бровь и дразняще мурлыкнув: --- Ну что, малыш? Я все ещё... напоминаю тебе твою бабушку? С моих приоткрытых губ сорвался какой-то невнятный звук, отдаленно напоминающий смех пополам со стоном, и я рвано выдохнула, всем телом ощущая исходящий от него жар: --- Нет, Чонгу... моя бабуля никогда не была настолько наглой... сексуальной... и горячей... И... Сейчас ты напоминаешь мне... беспринципного провокатора, разводящего меня на секс... Изгиб его темной брови стал чётче, а улыбка--- ещё более дерзкой и вызывающей, да ещё, к тому же, обещающей мне огромные неприятности, если сейчас же не заткнусь, и Чонгук склонил голову к плечу, подаваясь ещё ближе ко мне, и, почти касаясь моих губ своими, прошептал: --- Вот как? Тогда, может... мне напомнить тебе, что это ты на меня набросилась, как только за нами закрылась дверь, хмм?.. --- Бессовестный... --- рвано выдохнула я ему в губы, плавясь под его обжигающим пристальным взглядом, --- ...настоящий... капитан пиратов... --- Ты была бы жемчужиной моего гарема... --- его мягкие губы лениво скользнули вниз по моему подбородку, а горячие ладони стальным капканом сомкнулись на талии, и... Он что... серьезно только что сказанул про гарем? --- Эй!.. --- осознание данного факта заставило меня немного протрезветь, и я уже хотела было возмутиться и заявить ему, что не собираюсь быть ни в каком гареме, тем более, в его, но он снова отвлек меня, с невероятной лёгкостью заставив потерять мысль и вообще потеряться в нем, всего лишь притянув меня ближе и растворяя все мои возмущения в тепле своих крепких объятий, а затем провел носом по моей шее и с улыбкой шепнул на ухо, игриво прихватывая мочку зубами: --- Его... единственной жемчужиной... Малышка... Вот же ж... игривый коварный черт! Я уже хотела привычно закатить глаза и высказать ему все, что я о нем думаю, но, прекрасно зная меня и мою дурацкую привычку болтать в самые неподходящие моменты и предвидя это, Чонгук лишь понимающе усмехнулся, накрывая мои губы ладонью, и мягко приказал: ---- Тшш, Бэмбиай... --- а затем прижался ко мне всем своим горячим, гибким, стройным телом, буквально вжимая в стену, и закрыл мне рот уже своими губами, целуя мокро, глубоко, подчиняюще, всепоглощающе, а затем, не дав опомниться, стал спускаться жадными влажными поцелуями от подбородка вниз по моей шее, ощутимо прихватывая кожу зубами, заставив абсолютно все приличные мысли исчезнуть из моей головы. И все, на что меня хватило, когда он снова милостиво позволил мне вдохнуть, это лишь беспомощно застонать, почти сползая спиной вниз по стене на дрожащих подгибающихся ногах, и прикусить губы, чтоб не начать умолять его взять меня прямо сейчас. За эти годы я хорошо усвоила, что мой муж был непревзойденным мастером самого что ни на есть термоядерного флирта и, как никто, умел нагнетать обстановку и возбуждать до предела одними только томными полунамеками, невесомыми касаниями и почти--поцелуями, и я уже безбожно текла, ощущая, как теплая влага скапливается между моих бедер и медленно ползет вниз по их внутренней стороне. Вот до какого состояния этот негодяй довел меня, даже практически ничего для этого не делая и почти не касаясь, и я уже всерьез опасалась, что кончу, едва ощутив его в себе. Но, похоже, до этого было ещё далеко, ведь Чонгук, спустившись ленивыми, топкими, мокрыми поцелуями вниз по моему телу, не оставив без внимания ни одного сантиметра, вновь опустился передо мной на колени, а затем сделал то, от чего мои ноги почти подкосились, отказываясь меня держать --- глядя на меня из-под ресниц и буквально гипнотизируя своим тигриным взглядом, он лениво усмехнулся и медленно и со вкусом провел кончиком языка по внутренней стороне моего бедра, слизывая ту самую влагу и уверенно раздвигая мои ноги ещё шире. Я задрожала, с трудом подавив судорожный вздох, и прислонилась спиной к стене, но он покачал головой, нахмурившись, и, скользнув широкими ладонями вверх по моим бедрам, поймал мои запястья и положил их себе на плечи, хрипло шепнув: --- Держись за меня, малышка. Я не позволю тебе упасть, ты же знаешь... И он действительно не позволил. Как и всегда. Все, что он мне позволил --- это кончить за считанные минуты, почти сорвав голос в стонах от развязных, бесстыдных, но таких невыносимо сладких и умелых ласк его губ и языка. Закинув мою правую ногу себе на плечо и обеспечив себе наилучший доступ ко всем самым потаенным уголкам моего тела, он действительно вылизал меня, как кот, дорвавшийся до ворованных сливок --- жадно, развязно, пошло, мокро и так невыносимо сладко, что я была уверена, что на его плечах остались отметины от моих ногтей --- настолько сильно я впивалась ими в его кожу, стараясь остаться в сознании. А потом... удовольствие поднялось на совершенно недосягаемую высоту, ведь лучше его губ и языка у меня между ног мог быть только его член--- там же. И как только он там оказался... все исчезло. Осталась только... ...завораживающая магия нашей с ним близости... ... пьянящий, терпко---пряный аромат его тела и соль на губах и бархатной коже... ...Горячие ладони, крепко держащие меня и прижимающие к его такому же горячему телу... ...Уверенные, резкие, мощные движения его крепких бедер, выбивающие из моих лёгких весь воздух вместе с его именем... ...Его хриплые стоны и мои дрожащие пальцы, путающиеся в его волосах... ...наше сбитое дыхание и бесконечные, топкие, мучительно сладкие поцелуи... ...и экстаз... один на двоих. Сил Чонгука хватало, чтоб держать меня на руках и ритмично и со вкусом трахать, вжимая спиной в прохладную стену, ни на секунду не отрываясь от моих губ и меняя темп на темп и угол на угол, чтоб найти самые чувствительные точки внутри моего тела, от которых мои стоны переходили в несдержанные задыхающиеся крики, и мне оставалось лишь не улететь из собственного тела и успевать отвечать на его лихорадочно-- топкие, глубокие, развязно--мокрые поцелуи и стонать ему в губы... именно так, как он любил... пока весь мир не разлетелся на осколки, превратившись в бриллиантовую пыль... и растворился во мраке жаркой южной ночи вместе с нами.