Исполнение желаний

Борис с любопытством наблюдал за женой, стараясь понять, над чем она мучается на этот раз. То, что рассматривает фотографии в альбоме уже который раз, не удивляло - для нее он как молитвослов для верующего, спать не ляжет, пока не пролистает. Но, что можно вспоминать, глядя на вазу? Или, стоя на краю бассейна, заглядывать в глубину? Что вспоминала, когда в саду, вглядываясь под крону деревьев, ловила блики солнечных зайчиков? На другой день, когда Борис уехал на работу, переворошила всю комнату в поисках ключей от шкафчика - никакого результата. Спросила у Евгеши, которая убирала комнаты, не видела ли та ключей, и описала их, не говоря, от чего они. Но Евгеша сразу ввела в шок: - Это от сейфа что ли? Нет, нет не видела. - А ты что, в курсе, где у меня находится сейф? - Ну, я вещи–то развешиваю в шкафу, могу догадаться, что за таинственный шкафчик, от которого хозяйка ключи прячет в столе. - И часто ты туда заглядываешь, в шкафчик? У Евгеши сразу пятна на скулах вспыхнули, задышала чаще, завопила: - Если вы насчет тех денег намекаете, то сами знаете – я не виновата! Сами говорили, что положили их вечером, а я пришла после обеда. У вас за пол дня кто угодно мог их спереть. У своих спрашивайте! Все в доме знают, где вы деньги держите. Я у вас сколько лет работаю, шпильки не взяла! Хотите уволить, ну так и увольняйте, а нечего на меня вешать то, что я не делала! Другую горничную найдите, может, она честнее будет! Напор, с каким вопила Евгеша, вывел Лизу из себя, она прикрикнула: - Успокойся! И помолчи! Не собираюсь я тебя увольнять, я разобраться хочу, что здесь происходит. Евгеша злорадно усмехнулась: - Сказала бы я, да боюсь в немилость впасть, что лезу не в свои дела! - Говори! - приказала сурово. - За Ариной присмотрите, за ее друзьями. Как придут в дом, так после них что-нибудь, да пропадет. - смотрела самодовольно и торжественно, словно выполнила, наконец, то, что давно должна была сделать. Пользуясь замешательством хозяйки, дала указания, - Рустаму скажите, пусть он вам шкафчик откроет и другой замок поставит. - Спасибо за совет, - ответила растерянно. - Только его два дня не будет, он к тетке уехал. У него тетка болеет, так он боится, что она умрет и наследство ему не оставит. Вот и дежурит возле. - Я смотрю, ты в курсе всех дел, - усмехнулась Лиза, приходя в себя. - А как же, – усмехнулась в та ответ, - приходится настороже быть, когда хозяева готовы все грехи на тебя повесить. Тут за всем следить станешь, чтобы себя оправдать. Если что, вы спрашивайте, я многое вижу, только мочу. Лиза смотрела вслед горничной, не зная, как реагировать: приструнить, чтобы помнила, кто перед ней - женщина замкнется, и тогда будет специально молчать. Сделать из нее свои «глаза и уши» - прислуга вконец обнаглеет в советах. Евгеша уже сейчас дает указания, где менять замки. Спустилась вниз. Со стороны кухни разносились запахи: Антонина готовила обед. Спешила - должен был приехать хозяин, а он не любил ждать. Поэтому на хозяйку внимания не обратила, как та ходит по холлу и рассматривает задумчиво тумбу, на которой стоял телефон. Услышала только, как Лизавета позвала Евгешу и стала что-то выспрашивать. Осторожно, чтобы не заметили, прокралась к двери. - Евгеша, здесь раньше стояла ваза… - А что сразу на меня?! - не дала та докончить и вновь повысила голос до крика, - Почему только я должна за все отвечать?! Арина вазу кокнула, а я отвечать? Вы же ее к стенке приперли, она вам все рассказала, так что же, опять на меня? - Ты про синюю вазу с белыми цветами, что здесь стояла? - уточнила Лиза. - Да, а вы про какую? - смотрела, не понимая ничего, что это хозяйка к ней с самого утра цепляется из–за старых потерь? Антонина тоже удивилась: что-то Лизавета сегодня не в духе. Неужели же с мужем успела поцапаться? Но обычно она зло на прислуге не вымещает. Но, когда приехал в обед хозяин, поняла, что ошиблась - муж и жена встретились так, словно не виделись давно. Он ей букет привез, за ушком поцеловал, она в ответ улыбнулась смущенно, как невинная девица. За стол сели, ухаживают друг за другом, как молодожены. Смотришь на них и зависть берет. - После обеда что делать будешь? - спросил Борис, разделываясь с десертом. - Я на работу не поеду, там без меня справятся. Отдохнуть не хочешь? - улыбнулся хитро, - Как вчера. Лиза засмеялась, головой покачала: - Нет, у меня другие планы. Я хотела сходить к тому месту, где упала. Проводишь меня? - Ну что ж, давай прогуляемся. - покладисто согласился Борис. Опираясь на руку мужа,Лиза неторопливо шла по дорожке, выложенной плиткой, и рассматривая цветущие кусты, наслаждаясь их красотой. - Боренька, я тебя специально увела из дома, чтобы поговорить. Скажи пожалуйста (показалось или нет, что муж напрягся?), в холле стояла ваза, там, где сейчас стоит телефон, и ее разбила Арина. Почему она боялась мне в этом признаться? Теперь уже точно увидела, как муж выдохнул с облегчением. Такое чувство, словно он боялся ее вопроса, но услышав другой - успокоился. - Это любимая ваза твоей бабушки. Очень дорогая вещь. - Какой бы ни была дорогая вещь, это всего лишь вещь. Из–за нее я устраиваю разгон своей дочери, и горничная до сих пор вздрагивает от упоминания того инцидента? Скажи, Боря, а какой я была матерью? - Нормальной, - ответил, чуть подумав, - Как все матери вначале, пока Аришка была маленькой, баловала дочь, а потом, когда ее запросы возросли, стала построже. Ты выиграла войну с бабушками за строгое воспитание, и Аринке пришлось смириться. Но с тех пор у вас, время от времени, вспыхивают разборки по поводу ее образа жизни. Мне ничего не рассказывала, утверждая, что разберешься во всем сама. - А ты хотел разобраться? Казалось, что этот невинный вопрос вывел Бориса из себя. Он вспылил: - Если ты забыла, то могу напомнить: когда мы поженились, то сразу договорились – я добытчик, я приношу деньги, обеспечиваю семью всем необходимым. Дом на тебе, ваши бабские дрязги меня не касаются. - Семья для тебя «бабские дрязги»? - посмотрела на него пристально. Он отвел взгляд, - Боря, что происходит у нас? Я думала, что чем больше я узнаю, тем меньше загадок получу. Но их становится все больше. - А ты хочешь за два дня разрулить то, что сотворила за сорок лет? - Спасибо за напоминание о моем возрасте. - Да ладно тебе, Лиз! - засмеялся благодушно. - Ты никогда не зацикливалась на своем возрасте... Обрати внимание на этот цветок, -сказал неожиданно, указывая на куст. Лиза склонилась, чтобы получше рассмотреть: крупные желтые цветы с черной серединкой и крупными тычинками. - Ты любишь разводить всякие диковинки и поэтому привозишь их отовсюду, где бы ни была. Мы как-то отдыхали в Египте, и ты привезла семена. Думали, что ничего не получится - из семи ростков прижился только один, но он оказался крепеньким. Ты за ним ухаживаешь самостоятельно, никого к нему не подпускаешь. Сколько раз пробовали сажать новые ростки - ничего не получалось. Он твой любимчик. - Да он красавчик! - восхитилась красотой цветка. - Как называется? - Мы искали в интернете его название и ничего не нашли, даже подобия. Поэтому называем «Египетская красавица»… Они прошли через весь сад за дом. По узкой дорожке, проложенной меж деревьев, подошли к резной чугунной калитке, закрытой на щеколду. Спустились по ступеням, вырубленным в скале, держась за перила. Через заросли кустов вышли на площадку, поросшую луговой травой с островками цветов. Лиза внимательно осмотрелась, спросила: - Картина, что висит в столовой, с этого места писалась? - Да. Глеб написал ее по твоему заказу ко дню рождения. Помнишь? - Нет, - ответила равнодушно, словно уже смирилась с тем, что другие о ней знают больше, чем она сама. Решительно шагнула из тени на солнце, стремительно пересекла луг, подошла к обрыву. Остановилась на самом краю, в одном шаге. Осторожно заглянула вниз. Буквально на один сантиметр сдвинула ногу вперед, и Борис увидел, как она задрожала от страха. «Интересно, что она испытывает сейчас?» - успел подумать и, еще не осознавая, резко схватил ее за локоть и дернул на себя. Она, дико вскрикнув, вцепилась в его рубашку, прижимаясь тесно к груди. В расширенных от ужаса глазах плескался вопль: что ты хотел сейчас со мной сделать? - Лиз, милая, успокойся. Я не хотел тебя напугать, я хотел тебя удержать, чтобы ты не оскользнулась. - Почему здесь до сих пор нет ограждения? Почему ты не приказал его поставить? - она решительно пошла в сторону дома. - Уйдем отсюда! - но остановилась посреди луга, повернулась к нему, – Боря, что случилось, что я пришла сюда? Зачем? - Просто пришла! - поддался ее истерии, - Просто стояла на краю и просто оскользнулась! Не надо из пустяка делать проблему. -То, что я чуть не разбилась, для тебя - пустяк? - Лиз, но из меня–то не делай своего врага. Я наоборот хочу тебе помочь. - Я боялась высоты? - вперила в него требовательный взгляд. - Всегда боялась. Ты даже на качелях не могла высоко раскачаться из-за этого. - И, боясь высоты, я подошла к самому краю обрыва, к самому опасному месту? Ты сам-то веришь в то, что говоришь? - Тогда получается, что ты намеренно прыгнула вниз, - сказал тихо. - Вот поэтому я и спрашиваю: что было в этот день, накануне, за неделю до этого? Что заставило меня прыгнуть вниз? Что или кто? - Лиз, у нас все было хорошо. За месяц до этого мы ездили отдыхать в Италию. Мы провели чудесных две недели. Дома тоже в порядке. Даже Аринка притихла и перестала тебя доставать своими капризами. Смирись с тем, что это просто несчастный случай… - Как ты узнал, что со мной случилось? - Люди видели, как тебя забирала «скорая», пришли к нам, сказали. Тоня перезвонила мне на работу… Вернувшись домой, Лиза, сославшись на слабость, легла в столовой на диване. Борис сидел рядом, что-то просматривал в компьютере. Он называл это "работой". Лиза как-то заглянула в его «работу» и удивилась: расчерченная сетка с буквами. И что бы это могло быть? Время от времени Борис косился в сторону притихшей жены, проверяя, не уснула ли она. Но Лиза бодрствовала. Он проследил за ее взглядом - она глаз не отрывала от каминных часов. Сколько раз думал: ну пусть забыла недавние или, наоборот, далекие события, но как можно забыть то, что знаешь много лет, и чуть ли не каждый день об этом рассказываешь всем окружающим, даже прислуге? История с часами - это их семейная легенда… С детства Борис увлекался часами. Особый интерес вызывали старые часы, что вполне естественно. Он не брезговал даже на городской свалке покопаться, лишь бы найти что-нибудь интересное. Отремонтировать давно поломанные вызывали азарт: за какой срок сможет оживить часы? В тот день приходит отец и говорит: у знакомого его друга есть старые часы, которые давно бездействуют. Борис загорелся мыслью, что вдруг хозяева захотят эти часы выбросить, или на худой конец продать по-дешёвке! Ну кому нужны поломанные часы? И совсем уж размечтался: а вдруг часы окажутся старых мастеров?! Ах… Так распалил себя в мечтах, что готов был уже сейчас бежать за ними, но хозяин часов разом охладил пыл: продавать часы не собирается и принять сможет не ранее, как в субботу. В назначенный день он уже звонил в дверь. Открыла ему девушка лет двадцати двух, в косынке, фартучке и такая милая, что он невольно улыбнулся: - Здравствуйте, я к Софье Николаевне. Это вы? - Нет, - улыбнулась в ответ, блеснув зубками. - Софья Николаевна будет позже. Голос у «создания» мягкий, глубокий, хорошо поставленный, а не писклявый, какой обычно бывает у подобных милых существ. Он отметил вздернутый носик, ямочки на щечках, пухленькие губки. Серые глаза смотрели наивно и доверчиво, чем обезоружили Бориса, и он испытал к девушке какое-то притяжение. Такого с ним давно не было. После бурного неудавшегося романа в двадцать лет, когда он чуть было не женился вопреки здравому смыслу, к девушкам не испытывал больше какой-либо страсти. А тут, впервые увидев, и такое влечение!.. Он даже кокетничать с ней стал: - И что же мне делать? Я от Либермана, по поводу ремонта часов. Я часовой мастер, - внимательно следил за ее реакцией, обычно девушки тут же теряли к нему всякий интерес, когда узнавали его профессию. - Да-а? - удивленно протянула собеседница и окинула его недоверчивым взглядом, - А я часового мастера представляла по–другому: милый старичок с лупой в глазу. Вы на него совсем не похожи. - Я что же, не милый? – смотрел проникновенно, – А старичком я еще успею стать. Девушка не выдержала и тихо засмеялась. Он стал серьезнее: - Можно я подожду Софью Николаевну у вас? - показал взглядом вглубь квартиры. Девушка насторожилась, нахмурилась: - Но я вас не знаю. - Давайте познакомимся, – усмехнулся ее наивности. - Меня зовут Борис. Мне двадцать семь лет. Я из приличной семьи, холост, детей не имею, на учете в милиции не состоял. Жилищных и материальных проблем нет. Что еще? Девушка рассмеялась, отступила в сторону: - Для первого раза хватит. Меня зовут Лиза. Проходите на кухню. Можете не разуваться, я еще не мыла полы. - пошла вперед, показывая дорогу. Борис следом, окидывая взглядом фигуру: ладненькая, не худенькая, как сейчас модно, но талия имеется, ножки ровные, спинка прямая (сейчас девчонки все сутулые, к восемнадцати годам со сколиозом), из-под косынки до самой талии коса спадает. «Ей бы Русалкой позировать. Надо Глебу подсказать, где натуру искать». Лиза подошла к столу, на котором лежали продукты, начала разбирать. Рыбу завернула в бумагу, положила в морозилку холодильника; яйца сложила в коробку, фрукты на нижнюю полку, овощи в отдельный пакет. И так все споро да ловко у нее получается, что сразу видно: делает она это не впервые, каждому продукту знает место. - Вас чаем угостить? - спросила у него. - Я сегодня сыр удачно купила, могу сделать бутерброд. - Бутерброд с сыром мой самый любимый, - заверил ее. Лиза поставила греть чайник, протерла стол от крошек, положила две салфетки, достала из буфета две чашки – красивую, цветную для него и простенькую, беленькую, без затей – для себя. Вроде бы ничем гостя не обидела - лучшее дала, и, не будь Борис сведущ, ни за что бы не догадаться, что ее-то чашка настоящая, из тонкого фарфора, а у него безделушка копеечная. «Ух, ты!», - подумал с усмешкой, не зная, как расценивать ее поступок. - А где учат на часового мастера? - голос спокойный, без напряжения, без страха перед чужим человеком. Такая себя в обиду не даст, не смотри, что вид агнца Божьего. - Не знаю, я самоучка. С детства люблю в часах копаться. У деда часы стащил, «Буре», они давно не ходили, я их случайно починил. С того времени увлекся, стало основным хобби. Поставил на поток, тем и живу. - улыбнулся просто, бесхитростно, а сам наблюдал: как–то отнесется к его откровению? Спокойно отнеслась, без пренебрежения. Другая бы фыркнула: какой доход у часового мастера, а Лиза только головой покачивает в знак согласия. - Как можно что-то случайно починить? - налила чай, пододвинула бутерброды, сахарницу белую, из сервиза своей чашки. Ложечки простые подала, хотя в сахарнице серебряные щипчики лежат. И зажиточность и простота сочетались, не лезли вперед друг перед другом, соревнуясь. - Лиз, может на «ты» перейдем, или придерживаешься правил: первые полгода только на «вы»? - Давай на «ты», - пожала равнодушно плечами. - Ты здесь в качестве кого - бедной родственницы, или перспективной наследницы? - пошел в атаку, решив уточнить, чтобы знать как дальше вести. – А ты какую цель преследуешь: спасение от поработителей, или подыскиваешь подходящий вариант? - не осталась в долгу Лиза. - Одно другому не мешает, - засмеялся, довольный тем, что ответила именно так. С каждой минутой она ему нравилась все больше и больше. До сего момента ему попадались девушки либо скромницы - за ними полгода надо ухаживать, пока за ручку взять разрешат, либо полная противоположность - через пять минут знакомства в ЗАГС тащили и рассказывали, как будут строить с ним семейное счастье. - Тогда разочарую, я здесь в качестве кухарки, няньки, домработницы. С меня много не возьмешь, держат из сострадания. - Что, платят мало? - посочувствовал искренне. - За кормежку, - вздохнула горестно. - А одежда? - По праздникам с барского плеча. - Что не бунтуешь? - Говорю же: идти некуда, - пояснила терпеливо, - Пока учусь – живу здесь, а потом где буду - неизвестно. - И где учишься? - прикинул быстренько, какие институты и техникумы такая девушка может осчастливить своим присутствием. Плечиками пожала, губки сморщила, ручкой махнула: - Да так, кому сказать рассмеются: бесперспективная профессия. Если очень стараться, то на хлеб хватать будет. Но сразу говорю: без масла. В этот момент пришла Софья Николаевна, оборвав допрос. Борис как увидел ее, сразу понял: порода! Холеная внешность, видно, что привыкла лелеять и заботиться о себе, не вникая в домашние хлопоты. «Зачем ей это, если бесплатную домработницу имеет». Софья Николаевна позвала Бориса за собой. Он, когда вошел в комнату, чуть было не присвистнул от восторга: со всех сторон выпирала старина, как в музей попал. Старушка, видимо, из бывших дворян была, а всем известно, что у дворян всегда на "черный день" припасено. Одним взглядом выхватывая нужное, не обращая внимания на лишнее, мгновенно оценивая, прикидывая, примеряя все эти вазочки, шкатулочки за стеклами шкафов, картины на стенах, книги в дорогих переплетах. Софья Николаевна подала каминные часы Борису. - Вот о чем шла речь. Эти часы моей бабушки, они мне дороги как память. Борис внимательно осмотрел часы со всех сторон, ногтем поковырял подставку вдоль шва, легонечко встряхнул, прислушался к чему–то, заглянул под низ. Лицо его стало скучным, взгляд потух. - Ну что сказать: начало восемнадцатого века, мастер мне не знаком, ценности не представляют. Заводятся ключом. Где ключик? - Я его давно потеряла, еще в детстве. - А что в них гремит? - Может, шестеренка какая завалялась? - предположила Софья Николаевна. - Шестеренка? - вновь потряс часы, - Посмотрим. Вы мастеру когда-нибудь их показывали? - Софья Николаевна качнула неопределенно головой. - Ну ладно. Софья Николаевна, вы доверите часы, если я заберу их с собой? - Домой? Зачем же? Разве здесь отремонтировать их нельзя? - Ремонт требует времени и внимания, - пояснил терпеливо. - Я не смогу приходить к вам каждый вечер после работы. Метнул в сторону Лизы взгляд. Она покосилась в его сторону, всем видом давая понять, что не была бы против его прихода. Софья Николаевна заметила их переглядывания и рассудив, что из двух зол надо выбрать меньшее, разрешила часы забрать. Упаковали их в скатерть с плотной бумагой, и Борис отбыл, оставив свой домашний телефон для связи. Дома поставил часы на стол и, не прикасаясь, долго просто смотрел на них. Часы на высокой подставке, спрашивается: зачем? Для красоты? Тогда почему закрыто дно? И главное, там что-то гремит при тряске. Осторожно ощупал подставку, поочередно нажал на каждый выпуклый цветок, на каждую выемку. Взял тонкую пластинку-щуп, провел ею под крышечкой. Пластинка легко вошла в щель. Осмотрел подставку под лупой и обнаружил длинную трещину. «Да это же тайничок». Он вновь и вновь вертел часы, и вдруг в них что-то щелкнуло, и боковая стенка отвалилась расслабленной пружиной. Тайник открылся, но не там где искал. Из красного бархатного нутра выкатился перстень и запутанный в ленту маленький ключик. Теперь стало всё на свои места: маленькая Сонечка спрятала в тайник ключик вместе с колечком и захлопнула крышечку. Открыть не смогла. А потом про ключик и колечко забыла. Борис завел ключиком часы, и они не пошли… В них, как и раньше, что-то гремело. Значит, дело не в маленькой Сонечке. Вот теперь предстояла настоящая работа. Борис притянул к себе ящички с инструментами… Борис думал почему-то, что Лиза ему обязательно позвонит, вернее, ему так хотелось. Понимал, что для девушки сделать первый шаг навстречу - значит, забыть о гордости. Но здесь одно из двух: либо Лиза не заинтересована в продолжении знакомства с ним, либо придерживается старых правил… Среди недели не выдержал, поехал без предварительного звонка. Прогулялся мимо подъезда в надежде, что Лиза увидит из окна и спустится вниз. Потом, все еще не теряя надежды, сел за стол во дворе, рассматривал черные окна, вычисляя, где Лизины, мечтая, как сейчас осмелеет и поднимется к ней домой. Но так и не осмелился, поехал домой с разрушенными мечтами. Наконец, наступила пятница. Едва дождался конца работы. Позвонил из первого автомата, который попался на пути. Трубку взял мужчина, что неприятно удивило Бориса. Он почему–то решил, что в доме Лизы живут только она и бабка, а мужчинам там не место. - Слушаю вас, - важно произнес мужчина и действительно внимательно выслушал, уточняя все подробности, а потом сказал, - Сонечки сейчас нет, но я доложу ей, что вы завтра будете. «Ага! - возликовал Борис, - Если он называет бабку Сонечкой, значит, он ее ровесник и не может быть мужем Лизы.» В назначенное время он уже стоял возле заветной двери. Открыла Лиза. Опять в фартучке, руки замучнёны. Со стороны кухни доносился запах печеных пирожков. У Бориса улыбка сама собой появилась: - Привет. А я к Софье Николаевне. Она дома? - Ты не поверишь, но ее опять нет. Запомни: в это время у нее всегда урок. Если хочешь подождать - проходи. - отступила в сторону. Достала из шкафа тапочки, подала ему молча. - Что, полы помыла? - уточнил Борис. - Возьми часы, - протянул ей пакет. - Поставь в зале на стол, - отмахнулась Лиза. - Проходи в кухню, я пирожки пеку. - Чувствую! В зале огляделся, взгляд притянула шкатулка, стоящая в серванте (вот бы поближе посмотреть). На шкатулке камни крупные, на топаз похожи. Ценность небольшая, но в трудную минуту могут спасти. Часы поставил на стол, скатерть и обертку снял, на диван аккуратно положил и поспешил на кухню. Лиза уже заварила чай, поставила для него красивую чашку. На блюдечко выложила два пирожка. - Угощайся. Этот с капустой, а этот с ливером. Сейчас испекутся с яблоками и рисом. Ты с чем любишь? - С чем испекут, с тем и люблю. Я всеяден. Лиза от духовки раскраснелась. Снимая пирожки с противня, укладывала их рядами на салфетку, расстеленную на столе. - Вкусно, - похвалил Борис, - Кто готовить учил, мама? - Нет, не мама, - ответила глухо. - Сама по книге училась. У меня в роду поваров, к сожалению, нет, готовить никто не умеет. - Да? - неумение готовить позабавило Бориса: как же они тогда питаются? Не консервами же, - А у меня бабушка всю жизнь поваром проработала в санатории. Во время войны, когда там госпиталь был, начинала посудомойщицей, потом раздатчицей. Потом уже шеф-повар взял к себе в помощницы. Благодаря этому выжили. В городе с продуктами плохо было, так жители дельфинов ловили и ели их. В них жира и мяса много. Весь город пропах рыбьим жиром. До сих пор об упоминании о нем, бабушку начинает тошнить. А в госпитале им полагалась тарелка супа и кусок хлеба. А еще после умирающих доедали, потихоньку, чтобы начальство не узнало. Если бы узнали, то отдали бы под суд. За поварами надзор был больше, чем за другими работниками. Она готовит - а рядом кэгэбист стоит, наблюдает, чтобы она в сумку кусок не положила. Все равно умудрялись на себе выносить. Тем и выкормила своих двух сыновей. В коридоре щелкнул замок, кто-то пришел. Лиза взглянула на часы, удивленно пожала плечами. На кухню вошел мужчина, увидев Бориса, вопросительно вздернул брови. Казалось, что он недоволен присутствием гостя. Борис отложил надкусанный очередной пирожок, вытер руки о салфетку, поданную Лизой, поднялся. Почтение, какое он оказал, мужчине понравилось, тот благосклонно улыбнулся, подал руку для пожатия: - Андрей Викторович, дедушка Лизоньки. А вы, должно быть, Борис, часовщик? Борис растерянно кивнул,и он не ожидал знакомства с родственником девушки. Себе не мог объяснить, почему решил, что Лиза сиротка и живет в этом доме в роли Золушки. - Почему так рано вернулись? Турнир отменили? - спросила Лиза у деда, хлопоча возле плиты. - Да, отменили. Одному из игроков прямо во время соревнования стало плохо. Пока вызвали «скорую», пока ее дождались, пока погрузили… Короче, турнир решили отложить до следующих выходных. Пока говорил, вымыл руки, осмотрел пирожки, выбрал самый блеклый и с жадностью откусил: – Пойду прилягу, отдохну. - и Борису, с сожалением, - Вы уж не обижайтесь, что не могу составить вам компанию… - Ну что вы, что вы! - радостно заверил Борис, довольный тем, что дед сам догадался уйти и оставить его с Лизой наедине, - О каком турнире речь идет? - спросил, когда остались одни. - Ты что! Весь город оклеен афишами, что сегодня в центральном парке состоится шахматный турнир. Дедушка один из лидеров. - Он твой родной дед? - Родной, - спокойно выдержала его осуждающий взгляд. - А Софья Николаевна… - продолжал подталкивать к откровению. - Моя родная бабушка. Борис тяжело выдохнул, чувствуя себя оскорбленным. Он-то думал, что Лизу здесь ущемляют и принижают, хотел выступить в роли благородного спасителя, а получается, она над ним посмеялась. - А что же ты из себя нищенку строила? Лиза усмехнулась, в глазах запрыгали искорки лукавства: - В чем ты меня уличить хочешь, в каком обмане? Я тебе говорила только правду. Ни одного слова лжи. - Ты сказала, что здесь в качестве домработницы, - напомнил ее слова. - А разве это не так? - не испугалась его обвинений. - Я здесь убираю, стираю, готовлю - вся домашняя работа на мне. Сказала,что нянька – и это тоже правда. Два пожилых человека, у которых то давление подскочило, то кости ломит, то сердце щемит, и я за ними ухаживаю: укольчики, растирочки, массаж. Борис смущенно опустил глаза, сказал виновато: - Лиз, я не хотел тебя обидеть, прости. Просто я тебя неправильно понял. - Ты мне тоже про себя не всю правду сказал, - усмехнулась Лиза, - Я же видела, ты сравнивал мою и свою чашку. Ты сразу определил где подделка, а где настоящий фарфор. А, когда в зал вошел, у тебя глаз загорелся: ты моментально дал оценку каждой вазочке. Несведущий человек на них бы внимание не обратил. Вот и получается, что ты либо изучал подобные вещи, работал с ними долгое время, либо… - замолчала загадочно. Борис насторожился: - Либо что?! - Либо ты вор-домушник. Но только не часовщик. Такого он не ожидал. В голове мелькнула мысль: а случайно ли дедушка появился так не вовремя, пока бабушки дома нет? - Лиза, я не вор-домушник и не часовщик. Часы мое хобби. Я архитектор, проектирую дома, городские парки и жилые комплексы. Отец у меня тоже архитектор, и я работаю пока под его руководством. Мать преподает в школе рисование и в техникуме черчение. Есть младший брат, он художник. Теперь понимаешь, почему я разбираюсь во всех этих вазочках и шкатулочках? Лиза слушала его с улыбкой. Хотела что-то сказать, но в это время вновь щелкнул замок. Через минуту к ним заглянула Софья Николаевна. Улыбнулась Борису дружелюбно: - Здравствуйте! А я спешила, боялась, что вы меня не дождетесь. Хорошо,что дождались. И где же часы? - спросила у внучки. - В зале, на столе. Я их еще сама не видела. Прошли в зал ,на их голоса из соседней комнаты вышел Андрей Викторович. - Ах, Боренька, да вы волшебник! – удивилась Софья Николаевна, словно не веря в его способности. – Как вам это удалось? - Заменил одну детальку на другую, подкрутил третью и-и… - Борис величественно взмахнул рукой, - пожалуйста! Кстати, - сделав многозначительную паузу, ловко выудил из кармана ключик. Наслаждаясь немым вопросом собравшихся, пояснил, - Софья Николаевна, ключик-то и не терялся. Он все время в тайнике лежал. - Боря, Боря! - у Софьи Николаевны слов не находилось, чтобы высказать благодарность. - А тайник–то где? Борис нажал на кнопочку, замаскированную под бутон цветка на панели. Щелкнула пружинка, и крышечка открыла углубление. Из него на ладонь Бориса выкатился перстень. Все, одним движением, как волной подтолкнутые, качнулись вперед. - Ох! - сказала Софья Николаевна. - Ах! - восхитилась Лиза. - Что такое? - удивился Андрей Викторович. - Это ваше колечко, Софья Николаевна. Оно все время хранилось здесь, вместе с ключиком. - Борис подал колечко. Она взяла осторожно, надела на палец, а потом взглянула на него глазами, полными слез: - Боренька, вы даже представить не можете, как я вам благодарна за это колечко. Это мамино. Мой папа подарил ей на годовщину свадьбы. Если бы вы только знали, как она сокрушалась, что потеряла его. Лиза, рассматривая кольцо на бабушкиной руке, заметила: - Это какой-то знак. Недаром колечко нашлось именно сейчас, пролежав в тайнике столько лет. Бабушка, больше кольцо с руки не снимай, вдруг опять потеряешь. - Находку надо обязательно обмыть, – сказал бодренько Андрей Викторович. - Борис, вы как насчет рюмки чаю? - Можно, - согласился, не ломаясь. - Сейчас обедать будем. Лиза, накрывай на стол. - приказала Софья Николаевна. Во время обеда сытного, но простенького, без затей (затрат особых нет - рыба у соседа за копейки куплена, он рыбак заядлый, всех соседей снабжает, за чисто символическую плату. А зелень, так совсем задарма - соседка с дачи привезла, у нее «все дуром прет»), Софья Николаевна поведала Борису: - У нас в семье все музыканты. Мама моя, бабушка, свекровь - все-все музыканты. У Андрея Викторовича отец баянист-самоучка, самому Урбанскому аккомпанировал. Его часто на радио приглашали. Андрей Викторович - скрипач. Он полмира объездил со своей скрипкой, пока не заболел… Андрей Викторович согласно закивал головой. Придерживая трясущуюся руку другой, задумчиво смотрел перед собой, а в лице скорбь. Софья Николаевна продолжила: - Папа Лизы - пианист. Его имя когда–то знали все. Я сама семнадцать лет на сцене Большого Театра пела… И что?! - голос угрожающе взвился, - В одно мгновение все потеряла. Мир рухнул, и жизнь закончилась. - на глаза навернулись слезы. - Думала, не переживу. - Бабушка, не надо о прошлом, у тебя опять поднимется давление, успокойся. - погладила бабушку по руке Лиза, Андрей Викторович поцеловал жену в плечо, - Давайте о другом поговорим, а то наш гость загрустил. - Ты нам лучше сыграй, - попросил дедушка внучку. Та упрашивать себя не стала, сразу же села за рояль. - Значит, Лиза тоже музыкант? - спросил Борис у Софьи Николаевны. - Да, - гордясь внучкой, ответила ему. - Лиза учится в Московской Консерватории, по классу вокала. - А я ничего в музыке не смыслю, - пожаловался Андрею Викторовичу. На что тот снисходительно похлопал его по руке, заверил: - Ничего-ничего. С Лизонькой вы быстро всему научитесь. Она вас поднатаскает и очень скоро вы научитесь отличать ариозо от ариетты, исландское каприччио от итальянского. - Андрей Викторович от умиления даже всплакнул. Борис усмехнулся про себя: а оно мне надо? Ему эта музыка завтра не понадобится. И вообще, когда поженятся, Лизе будет не до музыки. А то, что Лиза будет его женой, Борис не сомневался. Такую партию упустить - дураком надо быть. …Вот так, благодаря поломанным часам, они и познакомились. Как можно такое забыть?Все что угодно, но только не это!