Сирень.

      Продев нитку в железный крючок, Кана завязала её на два узла и приподняла над партой. Металлический шарик повис и качнулся из стороны в сторону, пока Кана вешала его на штатив. Штатив был старый, наверное, ещё с прошлого века и успел потемнеть, зато стоял крепко и даже не разваливался.       Их разбили по парам — как раз двадцать человек, и Кане в пару досталась Нобору Ягито с парты позади неё. Она сосредоточенно сопела рядом, расчерчивая таблицу для лабораторной работы.       На физике Кана чувствовала себя как никогда уверенно. Ей требовалось прочитать указания к работе один раз, чтобы понять, что делать. Вчера на телефоне совершенно неожиданно пиликнуло сообщение, как потом оказалось, от Юкими. Та извинилась за то, что так поздно обращается, и попросила разъяснить суть. «Конечно, подожди минуту», — напечатала в ответ Кана, а сама так обрадовалась, что аж разулыбалась. Чувство собственной важности вновь подскочило, особенно вкупе с тем, что помочь просила умная Юкими.       — Готово, — оповестила Нобору и подняла голову. На выступающий подбородок и пухлые губы упал свет.       — О, спасибо. Так, теперь нужно…       Кану окликнули, и она обернулась, вскинув брови.       — Извините, есть карандашик? — с робкой улыбкой поинтересовалась Нара Каноко, работавшая в паре с Юкими.       Кана считала, что причуда Каноко в их классе самая очаровательная. Совсем не функциональная, не практичная, не несущая особой пользы, но зато такая притягательная. Каноко была похожа на оленёнка. Лицо её, круглое и слегка полное, усеяли россыпи веснушек, руки и ноги казались тонкими, совсем как у маленького зверёныша, а глаза, отливавшие синевой, смотрели так трогательно, что тянуло заплакать. Но самым главным были уши — конкретные оленьи уши. Человеческие у Каноко напрочь отсутствовали, зато оленьи были самые настоящие — росли по бокам от макушки, были покрыты короткой рыжеватой шерстью и шевелились. Когда Каноко настораживалась, они поднимались торчком и легонько подрагивали. Кенто как просёк это, просто в восторг пришёл и порой на уроке скашивал взгляд влево, дабы увидеть драгоценные уши Каноко на другом конце класса.       Ростом она оказалась почти самой маленькой, уступив лишь Ичиго, по европейским меркам эти две девочки были совсем крохотными. Кана высилась над девочками на целую голову и чувствовала себя несколько неловко, будто она была небоскрёбом среди аккуратных домиков. С детства она казалась крупнее, чем остальные, и поначалу стеснялась этого, но потом как-то свыклась. Наверное, дело было в дедушке-европейце и смешении крови, оттого она так и вымахала. Вон, даже Айзава с друзьями, не сказать что низкорослые, были пониже её.       — Ой, а ваши где? — спросила Нобору, подперев голову ладонями.       Каноко закусила губу и кивнула на правый ряд, где Кашимия с усердием чертила таблицу (Азуми из её пары сверяла с образцом из учебника), а Тсуруми с Кенто отмеряли нужную длину нити и делали пометки в тетради.       — О, понятно. Держи, — сказала Кана, подхватила из пенала карандаш и протянула его Каноко.       Лабораторная пролетела как-то слишком быстро. Кана могла с готовностью заявить, что состоит в фан-клубе лабораторных по измерению периода, очень уж ей нравилась эта тема. Да и одноклассники, похоже, тоже не скучали. Пока Буцури-сенсей ходила меж рядов и поправляла, если что-то было не так, Кашимия успела запустить металлический шарик под шкаф, выцарапать его оттуда и снова подвесить на штативе, а после как-то нехорошо на него смотрела и всё пыталась поддеть быстрым движением руки. Азуми смотрела на неё сердечно и с улыбкой, затаившейся в уголках губ. Манабухи Йоха касалась шарика и с интересом наблюдала, что с ним будет. Умела она изменять структуру веществ, и шарик становился то оловянным, то золотым, то отливал серебром, то вдруг начинал плавиться. После всех экспериментов он, правда, потерял прежнюю форму и стал похож на овал, и Манабухи спешно пыталась слепить из него то, что было в начале.       Физика закончилась, тетради оказались на учительском столе, оборудование ребята помогли отнести в лаборантскую. А следом, придя с математики у другого класса, в классе появилась Сунагава.       Появилась она под полнейшую тишину. Стояла середина мая, прошло шесть недель с момента, как началась учёба, и все классы ждали, когда объявят новость о Фестивале Юэй. Он всё близился, и было бы уже пора хоть упомянуть. Лицо у Сунагавы показалось осунувшимся и усталым, она часто моргала и скользила по классу невидящим взглядом, потом устроилась за столом и легонько хлопнула по нему ладонями.       — Вы 1-Е? — спросила она, подняв голову.       Ребята закивали и озадаченно переглянулись. Кане даже стало жалко Сунагаву-сенсея — выглядела она так, словно чересчур вымоталась. Некоторое время она молчала, глядя в одну точку, потом заговорила:       — Ну как вам тут? Как успехи?       Ответили ей гудящим молчанием. Заговорить первой осмелилась Юкими.       — Отлично всё, средний балл по классу неплохой, проверочные пишем хорошо.       Её голос прозвучал и затих, только лампы зажужжали ещё сильнее.       — Ну это славно, — усмехнулась Сунагава и потёрла глаза. — Хорошо, что мне такие умные дети достались.       — Сенсей, а вы не хотите нам что-нибудь сказать? — заговорщически начала Наюки. — Ну там, какой-нибудь интересный факт про Спортивный Фестиваль…       — Ага, — подхватил Кенто, едва не вскочив из-за парты, — и желательно не факт, а что-нибудь поконкретнее. А то он уже скоро, а записываться когда? Вы же нам ничего не говорите.       — Ну, Фестиваль… — скучающе протянула Сунагава, уставившись взглядом в потолок. — Вот все вы говорите про него, да? Все попасть хотите?       Ребята дружно закивали, Кашимия даже забарабанила ногой по полу.       — Ну вот. А там будет так трудно, — философски заметила Сунагава и откинулась на спинку кресла. Опустив голову, она сочувственно уставилась на ребят и спросила: — Вы потом хоть плакаться не будете, что не выиграли?       — Э, извините, а почему сразу не выиграли? — возмутилась Кашимия, привстав из-за парты. — Вы что думаете, мы дурачки?       — Ну кстати да, — вставил Кенто и подбоченился, — вы нас сразу со счетов списали, сенсей?       Кана почувствовала всеобщую досаду, наполнившую класс.       — Да сядьте обратно, — бросила Сунагава, отфыркнувшись от каштановой чёлки. — Не списывала я никого. Я даже за, если вы участвовать будете, просто подумайте, точно ли оно вам надо. Не у всех из вас есть причуды, и я вас не обидеть хочу. Просто… Ну, думайте короче. Хорошенько подумайте и скажите, готовы ли вы.       Кана разочарованно фыркнула, решив, что сенсей просто издевается над ними, а потом действительно задумалась, хочет ли она участвовать. Ну с одной стороны, конечно, да. Это же очевидно. Шанс показать себя, выросший контроль над причудой (а стал ли он лучше?), свою решимость и возможности. Конкуренция и так высока, а лишний раз проявить себя не помешает. А с другой, в голове зародилась странная мысль. Да, Кана определённо хотела быть лучшей, чтобы по заветам матери обеспечить себе счастливое будущее и ни о чём не тревожиться. Это ж желание любого человека. Но Фестиваль штука такая, где выигрываешь либо ты, либо твои товарищи. Может, в начале года Кана бы без проблем пошла по головам, пытаясь ухватить победу, глядишь, и заслужила бы перевод на геройское отделение, а оттуда рукой подать до статуса про-героя. Но Кана уже сомневалась в том, что карьера героя — предел её мечтаний. Кою как-то сказала, что инженеры тоже важны, а это ли не чудесная профессия, к которой Кану уже давно тянуло? Да и как-то жалко становилось при виде Кенто и Кашимии с горящими глазами. Они, похоже, искренне хотели поучаствовать даже без победы (ну с ней-то вообще от радости прыгать будут), не хотелось отнимать у них возможность почувствовать себя крутыми.       Кана нахмурилась и опустила взгляд, гоняя между пальцами тусклые нити энергии. Рядом раздался невнятный шёпот, но она не стала вслушиваться, всё равно ничего бы не разобрала. По мыслям ударило неожиданное беспокойство. А Юкими? Она же тоже наверняка будет участвовать, и… Ох, ну она-то талантливая девочка, умелая, честная и трудолюбивая, такие ведь и заслуживают победы. Выдохнув, Кана поймала шарик энергии и сжала его в ладони, тот мигом растворился. Она решила, что в Фестивале поучаствует, заодно и мама похвалит, если Кана придумает что-нибудь выдающееся. Но если самой ей не удастся победить, она постарается помочь товарищам. Так хотя бы за них гордость будет.       Сунагава зевнула, прикрыв рот рукой, и спросила:       — Ну что? Появились новые мысли?       Ребята переглянулись, а потом все посмотрели на Юкими. Та коротко кивнула, встала из-за парты и сказала:       — Да, Сунагава-сенсей, мы будем участвовать. Обязательно. Ещё решим, что насчёт ребят без причуд, — она оглянулась на Нобору, Гидаши и Тсуруми и подарила им улыбку, — но… Ох, в общем, мы не хотим быть в стороне, когда вся школа участвует.       — О, ну молодцы, — бросила Сунагава как ни в чём ни бывало, будто только этого ответа и ждала. — Тогда соберитесь, на неделе у вас будет подготовка. Да, Кенто, — покивала она, уставившись немигающим взглядом на ученика, — причуды использовать будет можно. Поздравляю, дождались.

***

      Стадион для них был свободен ровно два часа после уроков. Это Сунагава постаралась и выбила время. Мысленно Кана уже похоронила себя, думая, что вряд ли переживёт целых два часа под присмотром Сунагавы. Она, как полагалось хорошему сенсею, наверняка хотела заставить класс выдать максимальный результат и первым делом взялась за общую физическую подготовку.       — Ну прямо скорость, класс спринтеров, — вздохнула она, щёлкнув секундомером. — Нара-чан?       Та кивнула, глянула на секундомер и вписала результаты Хорикоши с Гидаши в объёмную тетрадь Сунагавы. Шумно дыша, ребята отошли с беговой дорожки, немного походили вокруг и повалились на мягкое покрытие. Это был уже третий забег на короткую дистанцию после общей пробежки в несколько кругов. Кана сдала все три не особенно хорошо и ждала, когда закончат остальные. Поднявшись, она подошла к Хорикоши на ватных ногах и сощурилась, закрываясь ладонью от солнца.       — Хорикоши-сан, — позвала Кана, — тебе воды дать?       — Ой, спасибо, но не надо, — выдохнула та и махнула рукой. — Да-а и… Давай просто Мебуки.       Кана ойкнула от неожиданности, потом кивнула и устроилась рядом. Подтянув ноги к себе, она сказала:       — Тогда и ты меня Каной зови.       Хорикоши Мебуки улыбнулась. Рот у неё был такой же маленький, словно у карпа кои, а сама Мебуки немного смахивала на ребёнка. Кана покивала и отвернулась, подставив лицо солнцу.       Бег, от которого ноги уже не чувствовались, закончился. Зато Сунагава решила, что ребята отлично справятся с десятком упражнений. Кана честно старалась поднимать корпус, пока Юкими держала её колени, а Сунагава всё подгоняла, говоря, что этого недостаточно. Хотелось упасть на землю и не двигаться, но мысль о Фестивале подгоняла. Не могут же они оказаться самыми худшими.       — Ну ладно, закончили, — дала отмашку Сунагава, и Кана откинулась на землю, чувствуя, как с неё катится пот.       — Устала? — сочувственно спросила Юкими.       Кана только покивала.       Рядом Кашимия молотила Азуми по колену и настаивала, что та может больше. Азуми с её словами явно была не согласна.       Оживление прокатилось по стадиону волной, стоило Сунагаве махнуть рукой и крикнуть, что ей надоело смотреть на страдания, поэтому они переходят непосредственно к причудам. Кана воспряла духом и даже почувствовала внутренний подъём, хотя тело всё-таки начинало отзываться тянущей болью. Она резво поднялась, скользнула взглядом по одноклассникам и не сразу заметила, как Гидаши, Нобору и Тсуруми незаметно отделились маленькой группой к краю стадиона. Судя по их лицам, они посчитали, что окажутся лишними.       Большим вопросом в Юэй было участие в Фестивале ребят без причуд. Во-первых, собственно, а зачем им? Ни причуду показать, ни заделаться протеже к крутому герою, ни заручиться обещанием агентства взять к себе. Фестиваль в общем-то и организовывался в большей степени для учеников с амбициями стать героем, зрелищность и интересная картинка для зрителей просто шли в комплекте. А во-вторых, все понимали, что шансов у ребят нет. Да, по правилам участвовать могли все классы в параллели, но как человек без способностей может оказаться сильнее настоящего зверя с геройскими (хорошо, не злодейскими) задатками?       «Но почему не попробовать, если можно?» — подумала Кана. В конце концов, это просто интересно. Да и командный дух должно нехило так поднять, а с ним в 1-Е явно были проблемы. Ребята не ссорились в открытую и не препирались, как в младшей школе, но особого доверия среди них не было. Этот класс, как и прошлый Каны, предсказуемо разбился на приятельские группы, да и одиночек было много. А вот соревнования с параллелью могли помочь решить эту проблему. Люди с большей охотой объединяться с кем-то, кто хоть мало-мальски знаком, против большой толпы незнакомцев. Фестиваль, конечно, был призван не разжигать межклассовое соперничество, но мог стать толчком хотя бы для объединения класса.       — Мафую-кун, — заговорила Юкими, обращаясь к Тсуруми. Она сказала что-то, что Кана не расслышала, и улыбнулась. Тсуруми качнул головой и пригладил тёмные кудряшки.       Пока Сунагава умышленно или же совершенно без лишних мыслей делала заметки в тетради и спрашивала о чём-то класс, Юкими говорила с беспричудными. Кана замерла, стараясь не слишком заметно глазеть на них, и прислушалась. Всё равно ничего не услышала, сколько бы не напрягала уши, но лица разглядела. Нобору улыбнулась краем губ и запрокинула голову, уставившись на небо.       — Так, ну давайте что ли начнём, — неожиданно громко сказала Сунагава и помахала руками. — Эй, платиновые мои, дайте хоть пройти.       Чем закончился разговор Юкими и беспричудных ребят, Кана не поняла. Но те всё же смешались с остальным классом. Видно, Юкими сказала им что-то воодушевляющее. Или просто смогла убедить их не отделяться от остальных.       Сунагава пошла по алфавиту, и первым оказался Аяматсу Токоя. Кана попыталась вспомнить, что он умеет, и поняла, что сильно промахнулась — причуды Аяматсу она, как и способностей большинства одноклассников, не знала. Ошибку свою Кана осознала очень быстро — она попросту не разговаривала с ребятам. Насчёт учёбы постоянно, а просто по-товарищески практически нет. Мама учила, что пустые разговоры не приведут ни к чему хорошему, а пустые они всегда, когда не по делу. Кана начала сомневаться в том, что разговоры пусты, если не об уроках, ещё в средней школе, потому что именно они скрепили их с Юрикой дружбу. А ещё вряд ли бы Кана познакомилась с Айзавой, Оборо и Хизаши, следуй она маминому правилу всегда.       — Ну давай, блесни своей гениальностью, — напутствовала Сунагава, широким движением отчертив в тетради столбец.       — Мне нужен кто-нибудь в помощь, — невозмутимо сказал Аяматсу и откинул светлую салатовую косичку за спину.       Сунагава тихо фыркнула и подняла взгляд.       — Я буду, лучше помощника тебе не найти.       — Я…       — Я зна-аю, — протянула она, наставив на Аяматсу ручку. — Я же всё про вас знаю, про причуды в том числе. Давай, начинай уже.       Он кивнул и сложил пальцы рук вместе, образовав ладонями полусферу. Кана потиснулась вперёд и с интересом уставилась на руки. Они были обычные, пока по ним не поползли светло-коричневые узоры, быстро менявшие положение. Потом этим узоры неожиданно перетекли на воздух, и класс удивлённо охнул. Пару секунд узоры разрастались и витали вокруг Аяматсу, став настоящей сетью, потом переползли на землю и потекли песочным потоком к ногам Сунагавы. Та осталась на месте, спокойно глядя, как узоры захватывают её кожу и бледнеют. Спустя секунду взгляд Аяматсу замер и сделался бездумным, а Сунагава сказала:       — Манабухи-сан, можешь придержать моё тело? Мало ли упаду.       Сунагава усмехнулась, а Йоха кивнула. Кана не понимала ничего секунд пять, потом до неё дошло.       — О-о, да ты как белобрыски из «Наруто»! — восхитилась Кашимия и выбросила в воздух кулак. — Да ты крут, Аяматсу.       Тот в теле Сунагавы польщённо улыбнулся. Выглядело это крайне непривычно и забавно. Аяматсу подвигал руками Сунагавы, закрыл и открыл тетрадь, немного попрыгал на месте, от чего каштановые хвостики, заплетённые совсем как у дошколят, поболтались. Йоха в это время стояла рядом с телом Аяматсу, обхватив его за плечи, положила свободную руку на пояс и выглядела весьма важно. Аяматсу рядом с ней выглядел ну очень худым и даже хрупким.       — А где Сунагава-сенсей? — поинтересовалась Каноко, взволнованно переступив с ноги на ногу.       — Тут я, тут, — откликнулась сенсей.       — И я тоже тут, — мигом произнёс Аяматсу её губами и ухмыльнулся.       Это было до того странно, что даже казалось интересным.       — Ой, Сунагава-сенсей, а вы поставите всем нам высший балл? — воскликнул Кенто.       — Да без проблем, — отозвался явно Аяматсу.       Ребята довольно заголосили.       — Так, ну всё — вдруг заговорила Сунагава поменявшись в лице, — отдай меня, иначе выгоню.       — А вы можете? — удивилась Каноко, и её уши поднялись на макушке. — У вас что, такая же причуда?       — Другая, но я много чего умею. И ставить неуды особо ленивым тоже, Кенто, запомни.       Узоры вновь стали видны и быстренько переползли с Сунагавы на Аяматсу. Тот оклемался, встрепенулся и покачнулся, благо крепкая рука Йохи всё ещё была у него на спине. А Сунагава оглядела себя, подвигала руками и ногами, потом хмыкнула.       — Примени на ком-нибудь, будет весело.       Кенто покосился на Аяматсу и расплылся в странноватой улыбке, не значащей ничего хорошего.       — Так, дальше… О, Асари, аквамариновый мой. Ну, с тобой вряд ли получится что-то на суше, это нам в бассейн идти надо. Оставим на следующий раз.       Тот понимающе кивнул. А следующей оказалась Ичиго Наруми. Когда Сунагава назвала её, девочку нашли не сразу. Ей пришлось выбросить руку вверх и помахать, чтобы дали протиснуться к сенсею.       Ичиго была махонькой, практически девочкой из средней школы. Она едва доставала остальным до плеч и казалась сотканной из чего-то невесомого. Сахарной ваты, например. Клубничной. Из образа милой симпатичной девушки выбивались жутковатая улыбка и кривой нос. Казалось, будто по нему сильно ударили и оттого свернули на бок, но как это произошло — догадок у Каны не было. Может, в результате неудачной операции или просто в детстве кто-то из глупых детей не рассчитал силы. Или Ичиго сама его сломала, стукнувшись носом, всякое ведь бывает.       Глаза её были карие и пугающе большие, а светлые волосы очень короткими — они едва прикрывали затылок. Вся фигура Ичиго выглядела болезненно худой и бледной, хотя с лица не сползала улыбка. Правда, та приводила в замешательство и хотелось поскорее отвести взгляд — Ичиго смотрела, так будто в душу заглядывала.       Сунагава подозвала её к себе и негромко заговорила. Кана, к своему сожалению, почти ничего не слышала. Переговорив с Ичиго, Сунагава вдруг отпустила её и сказала напоследок:       — В общем, решим, хорошо?       — Конечно, — ответила Ичиго. Голос у неё был до невозможного высокий, даже писклявый.       Кана опять пожалела, что не общалась с одноклассниками. Она опять не знала, что за причуда, а интерес только рос. Пришлось пообещать самой себе налаживать мосты.       Со следующей по списку Кашимией всё оказалось предельно просто: Сунагава быстро посмотрела на её навыки, какие Кашимия щедро продемонстрировала, потом глянула результат по бегу и удовлетворённо кивнула. «Покажи на Фестивале свой предел», — посоветовала сенсей и пообещала, что на тренировках будет много пробежек к радости Кашимии и тяжёлому вздоху остальных.       Потом Сунагава вычитала имя Гидаши и вызвала его с остальными беспричудными. Она построила их кружком около себя и обхватила за плечи.       — Вы просто выложитесь на полную. Да, причуд у вас нет, но какая разница, — хмыкнула Сунагава. — Покажите, что вы и так круты.       Нобору спрятала улыбку и заправила за ухо каштановую прядку.       — Плюс вы всегда можете заручиться поддержкой товарищей, — Сунагава кивнула на остальной класс. — Хорошо? Да и ты такой парень спортивный.       Она ухмыльнулась, взглянув на Гидаши.       — Ой, спасибо, — пробормотал тот и робко улыбнулся в ответ. — Ну, честно, я бы не сказал…       — А ты скажи! И говори столько, сколько потребуется. Всё, детский сад закончился, теперь у вас я главная. Не филоньте, и всё будет отлично.       — Мы и не собирались, — обескураженно бросил Тсуруми.       Сунагава цокнула языком и щёлкнула его по носу. От такой фривольности Кана впала в ступор.       С шестой в списке Кусури Ишихо Сунагава тоже просто поговорила. Девочка слушала её, прижав руки к груди, и робко кивала. Кожа у Кусури была бледная-бледная, а под глазами залегли тёмные круги. Длинные чёрные волосы она заплетала в пучок, но тот постоянно был неаккуратен, спутанные прядки шли на макушке петухами, будто Кусури и вовсе не расчёсывалась. Сказать честно, её было жалко. Кану не отпускало ощущение, что Кусури спала крайне мало или вовсе не ложилась — руки у неё дрожали, а взгляд был таким, будто она вот-вот грохнется в обморок.       — Так, ну ты же без них будешь? — спросила Сунагава, тронув носком кеда утяжелители Кумани.       — Но… Как без них-то?       — Ну вот так! Снимаешь и летишь к звёздам, — ухмыльнулась она. — Я серьёзно. Это же твоя фора, нет? Ты умеешь летать, будешь Суперменом, — довольно заключила Сунагава. — Хотя не, лучше Железным Человеком, я «Марвел» больше люблю.       — Я умею не летать, — вздохнул Кумани. — И что-то мне подсказывает, вы прекрасно знаете это.       — Ой, ладно-ладно. Но я научу тебя летать, — пообещала она, а глаза Сунагавы нехорошо загорелись. — Убирай их, сейчас кое-что попробуем.       Потягивая руки, Кана с любопытством наблюдала за тем, как Кумани завис в метре над землёй и кувырнулся в воздухе, а потом по велению Сунагавы заставил вызвавшихся Кашимию и Кенто повиснуть рядом. Те пришли в небывалый восторг. Кашимия настолько взбудоражилась, что принялась хлопать Кенто по плечу дёргать его за синие волосы. Раньше его причёска была аккуратно зачёсана ото лба назад, и синий на волосах плавно перетекал в светло-голубой ближе к затылку. А теперь они перемешались и разлохматились. Рассерженный Кенто пихнул Кашимию в бок. Та плавно отплыла в сторону, перевернувшись на бок, и мурлыкнула.       — Только посмей ещё раз тронуть! — сердито фыркнул Кенто и бережно пригладил волосы. — Если ты ходишь лохматулькой, это не значит, что все остальные должны.       — Ребят, ну давайте только не сейчас, — попросил Кумани, прислонив ладони палец к пальцу. — А то я нас всех уроню.       Наюки хихикнула, кивнула в их сторону и переглянулась с Фуширо Киочи — высокой, стройной девушкой. Та ухмыльнулась, накручивая на палец светлую прядку, на солнце отливавшую золотым. Лицо у Фуширо вечно было такое, будто она ехидничает, а острый нос делал её похожей на лису. А ещë у неë была золотая кожа. Она мерцала, а на солнце прямо-таки блистала подстать самой Фуширо Киочи, которая казалась Кане слегка заносчивой и гордой. Прямо золотая девочка.       Перевернувшись в воздухе, Кашимия повисла вниз головой, скрестила руки и бросила:       — А ты не будь занудой, Ао-чан.       — Какой я тебе Ао-чан? — возмутился тот. — А ты тогда Ю-чан будешь, вот так-то. Понятно? И вообще…       Он сердито насупился, щёлкнул пальцами и вдруг рассыпался на водяной пар вместе с одеждой. Кофта, правда, осталась. Кумани ойкнул и качнулся назад.       Кашимия злорадно засмеялась, подплыла к синей ветровке и схватила её.       — Эй, ты там не потерялся? — нахмурившись, спросила Сунагава. — Бриллиантовый мой, откликнись.       — Тут я, тут, — бросил Кенто, появившись уже на земле. Он возмущённо ахнул и замахал руками, но до Кашимии всё равно решительно не доставал.       — Коротышка, Ао-чан, — хмыкнула та.       — Да кто бы говорил, — огрызнулся Кенто.       — Ну всё, хорош, — велела Сунагава, махнув рукой, и кивнула Кумани. — Молодец, вот так на Фестивале сделаешь с другим классом, и готово.       — Я ведь не смогу так, — промычал Кумани, смахивая со лба пот.       — Пф, попробуй хотя бы. В любом случае, даже если откинешь кого-то на пару метров назад, сможешь выиграть себе время, — весело сказала Сунагава и подмигнула ему, потом обратилась к списку. — О, здорово, аметистовая наша, ты следующая.       Кана сначала и не поняла, что её зовут, а когда увидела что Сунагава выжидающе смотрит на неё, ойкнула и поспешила подойти. Как и остальные, она сначала просто показала причуду, заставив голубоватую энергию плясать меж пальцев.       — Можешь сделать её больше?       — Да, но тогда она быстро иссякнет, — кивнула Кана и заставила субстанцию разрастись до шара диаметром с метр, и та стала переливаться насыщенным циановым цветом. Из тела будто тянули силы, и в разболевшейся голове зашумело. Стараясь держать концентрацию, Кана пропыхтела: — И вот конкретно в таком виде мне она кажется бесполезной.       — И в самом деле. Ладно, отпускай её.       Шар схлопнулся, напряжение спало. Кончики пальцев вновь засветились тусклым голубым с зелёными переливами.       — Я могу её растягивать, преобразовывать вот так, — сказала Кана и свела ладони вместе, а потом раскинула их в стороны. Меж ними натянулась полупрозрачная связка, похожая на ткань, пошедшую складками. Энергия перетекала сверху вниз и наоборот и мерцала, толщина связки то делалась больше, то казалась совсем тонкой, будто вот-вот порвётся.       — А ты можешь отсоединять её от себя?       Кана задумалась, потом мотнула головой.       — Ну, я не знаю точно, но… Я никогда не пробовала.       — Серьёзно? — удивилась Сунагава и крутанула ладонью. — Так давай сейчас! Ну-ну, поехали.       Кана покрутила пальцами левой ладони над правой, наматывая энергию и образуя что-то вроде теннисного шарика. Становясь больше, тот всё заметнее пульсировал и подрагивал в руках.       — Так, а ты можешь убрать вот эти вот бум-бум? Мне кажется, они тебе мешают.       — Не могу, — просопела Кана, чувствуя, что в ушах зазвенело, — иначе бы уже сделала так. Это для меня слишком сложно.       — Ясно, — бросила Сунагава и чиркнула в блокноте. — Значит, будем работать.       Кана сжала шарик в ладони, тот словно начал сопротивляться. Недолго думая, она швырнула его вдоль дорожки, где не было никого из ребят. Шарик мигнул ярко-ярко, а потом потух и развеялся, не пролетев и пары метров.       — Значит, пока причуда полностью привязана к тебе, — заключила Сунагава и хмыкнула. — Что ж, бывает. До Фестиваля мы, конечно, ничего не сделаем, но потом можем что-то придумать.       Шумно вдохнув, Кана пожала плечом, потом запоздало подумала, что было бы здорово.       — И простор для изучения станет больше, — обрадованно выдохнула она, поняв эту простую вещь. Ахнув, Кана подняла взгляд на Сунагаву и нетерпеливо спросила: — Сенсей, а когда это будет? Мы скоро начнём?       — Ну-ну, погодь, давай сначала хоть с Фестивалем разберёмся. Сначала немного поднатаскаем тебя, а уж потом… Ну, недельки через три. Будут у вас ещё уроки по обращению с причудами, не бойся. За три года всё успеешь, — усмехнулась Сунагава.       Кана просияла и улыбнулась, бегая взглядом по стадиону. Исследовательский интерес забил в ней ключом и наполнил вдохновением.