Ревность, как двигатель прогресса

Утро наступило для Волкова слишком быстро. Он потёрся в полусне о пушистую мягкость крыла Птицы щекой и прижал к себе покрепче Серёжу. Разумовский тоже явно не торопился просыпаться — был выходной, а значит, можно было спокойно отоспаться. Птица же оказался жаворонком, или очень чутко спал, поэтому на шевеления Олега отреагировал, пусть и очень осторожно, не желая будить Серёжу. Пользуясь тем, что Волков немного повернулся, он вытащил прижатый во сне кончик крыла, тихо проворчав: — Волче, я с тобой больше спать не буду. Волков, не до конца пришедший в себя, недоуменно моргнул. — А? — осознав сказанное, он чуть нахмурился, тщательно скрывая возникшую обиду. — И с чего это? Птица лишь зевнул, устраивая крыло на его плечо и слегка поморщившись от ощущения острых иголочек, пробегающих под кожей: — Ты тяжёлый и во сне вертишься, все крыло мне отлежал… Олег вздохнул почти с облегчением и коснулся чужого крыла, с осторожностью проводя по перьям. — Извини, — произнес он, а затем его глаза хитро сощурились, а губы расплылись в усмешку. Он чуть пошкреб перья, на которых у него лежали пальцы. — Может быть в таком случае поможет массаж? Птица бросил на него настороженный взгляд, но все же ответил: — Может быть, не пробовал. Серёжа, все же разбуженный то ли движением, то ли разговором, а может просто лучиком солнца, проскользнувшим сквозь шторы, приоткрыл глаза. — Можем попробовать, — чуть хрипло со сна предложил Олег. — Доброе, — Сережа улыбнулся, обозревая их обоих, причем на Олеге красовалось несколько меток, и не все они были оставлены Птицей. Волков обернулся, отвлекаясь от Птицы на некоторое время, хотя его пальцы по-прежнему трогали его перья. — Доброе утро, Сереж, — Олег потянулся и обозначил поцелуй в его губы, чувствуя себя таким умиротворенным и счастливым. Разумовский облизнулся, и придвинулся ближе, привычно поглаживая укрывающее его крыло. — А что вы хотели попробовать? — Птица тут жалуется, что я ему крылышко отлежал, и я предложил массаж как способ исправить, — пожал плечами Олег. Ему нравились крылья. После произошедшего вчера особо сомневаться в происходящем смысла не было. Хотя все и было немножко странным. — Ого, я помогу! — улыбнулся Сережа, и, хитро прищурившись, посмотрел на Птицу. — Я сейчас ещё подумаю и передумаю, уж очень у вас взгляды не внушают доверия, — фыркнул Птица. — Струсил? — лукаво уточнил Волков, снова чуть погладив крыло. — Мал ты ещё, Волче, меня на слабо брать, — Птица невольно прижмурился от касания. Волков фыркнул, слишком отчетливо понимая, что тот всё равно вот-вот сдастся. Он с нажимом провел по крылу снова. — Может быть. Но разве ты сам не хочешь этого? — Хочу, — сдержав недостойное мурчание, ответил Птица. Олег переглянулся с Сережей, и они расположились по сторонам от Птицы, чтобы у каждого было своё крыло, хотя по идее затекло только одно из них, которое во сне и прижал Олег. Волков чуть слышно выдохнул, когда поясницу прострелило слабой болью от вчерашнего, но это было не столь ощутимо, чтобы отвлечь его от задуманного. Олег запустил пальцы в мягкое оперение, чтобы немного подразнить Птицу прежде, чем более твердыми массирующими движениями начать путь от самих оснований, чуть задев зону его лопаток. Птица старался сдерживаться, но крылья всегда были слишком чувствительным местом, и даже лёгкая ласка была способна заставить его расслабиться. Мурчание, тихие стоны, которые он пытался заглушить подушкой и выгнутая в удовольствии спина — Птице явно понравилось то, что с ним делали. Серёжа не отставал от Олега, то осторожно перебирая мягкие перья, то приглаживая и слегка царапая кожу под пухом, постепенно подбираясь от кончика крыла к основанию — самому уязвимому месту. Олег с осторожными нажатиями продвигался тем временем дальше, периодически чуть почесывая перья и едва ощутимую кожу под ними. Дойдя до середины крыла, Волков с нажимом провел одной рукой по верхнему краю крыла и, чувствуя немного дразнящее настроение и любопытство, поцеловал крыло и захватил ртом одно из перьев. Громкий стон, впрочем быстро задушенный подушкой был ему ответом. Серёжа хитро улыбнулся, и решив не отставать, коснулся губами самого стыка кожи спины и покрытого пухом основания крыла, выдохнул горячий воздух и лизнул. В ответ донёсся тихий звук, больше похожий на всхлип. Олег довольно усмехнулся, когда понял, что Птице это нравится ещё больше. Волков на мгновенье замешкался. Он уже окончательно проснулся, и теперь в его голове витают разные вопросы, которые он бы хотел спросить ещё вчера. Почему не сейчас? — Слушай, а кто ты? — поинтересовался он, вот только ответить нормально Птице не дал, без предупреждения обхватив кончик крыла ртом. Крылья хлопнули, словно пытаясь вырваться из плена сладкой пытки. Птица как раз хотел что-то сказать в ответ на вопрос Олега, но только ахнул и глухо застонал. — Волче… — слегка отдышавшись выдавил Птица. Голос был низким с вполне различимыми мурчащими нотками. Олег отстранился всего на мгновенье. На самом деле словить кончик крыла было сложно, и, наверное, стоило как Серый начинать с него и двигать к основанию, но уже поздно менять направление. — Да? — отозвался Волков. Ему вспомнился массаж Птицы, то как тот дразнился, а сам Олег пытался не спалить свой стояк, который и сейчас уже присутствовал — слишком уж жарко стонал Птица. — Что-то не так? Олег снова повторил свой маневр с кончиком крыла, в этот раз не просто облизывая, но и чуть прикусывая. Птица явственно понял, что это месть, впрочем, думать сейчас было сложно — все тело от мест, где его касались Олег и Сережа, прошибало током, который волнами жаркого удовольствия распространялся от крыльев по венам. Он мог бы конечно вырваться, заставить прекратить, или просто попросить, но… Это было так приятно, что не хотелось, чтобы оно заканчивалось, а стоны — на это есть подушка. Олег и Сережа переглянулись и безмолвно поняли друг друга. Им не очень нравилось, что тот пытался отмалчиваться, поэтому они утроили усилия, к тому же Олег не нашел времени удачнее, чтобы насмешливо повторить свой вопрос. Птица уже откровенно стонал, потираясь бедрами о простыни и чувствовал, что ещё немного — и он просто кончит от одних ласк. Голос Олега доносился словно издалека, и крылатый сейчас даже не осознавал, что обращаются к нему. Олег смирился, что ответа сейчас не получит, с какой-то особенной гордостью осознавая до какого состояния он и Сережа довели Птицу. Нельзя было останавливаться сейчас на достигнутом, и они продолжили свою экзекуцию с явным намерением довести того до ручки и оргазма. — А ты и правда красивый, — поделился с ним Олег, и Сережа согласно кивнул, хотя Птица не видел. — Даже лучше, чем на рисунках. Разумовский кивнул снова — передать полностью было сложно, но он рад, что у него получилось хотя бы частично. И он помнил, что Олег признал тогда, что рисунки очень красивые. На очередной то ли поцелуй, то ли укус, Птица вдруг отозвался громким всхлипом, резко выгнувшись и дернулся, после чего обессиленно упал на постель, затихнув и только прерывисто хрипловато дыша. — Вау, — выдохнул Волков, пару раз напоследок погладив взъерошенные перья, как бы приглаживая их. Он буквально пожирал того глазами. Серёжа успокаивающе погладил кожу между крыльями, отчасти чувствуя отголоски чужого удовольствия. Птица явно не собирался двигаться ближайшее время, так и оставаясь лежать посередине кроватей, распластав крылья. Волков перегнулся через Птицу и положил руку на уже вставший член Сережи, чуть сжав — удобно, что они не придали значения одежде прежде, чем уснуть. Разумовский охнул, двинув бедрами, толкаясь в его ладонь — до этого момента, он и не замечал, что так возбудился, пока старался заласкать Птицу до невменяемого состояния. Олег поцеловал его, ловя губами стоны и продолжая двигать рукой. Не желая оставаться в долгу, Сережа ответил тем же, положил руку на член Олега, с восторгом чувствуя отзыв и стон. Они довольно быстро довели себя до разрядки, едва ли прекращая целоваться дольше, чем на пару мгновений для того, чтобы набрать побольше воздуха. Птица как раз успел немного прийти в себя, через плечо наблюдая за ними. Волков почти лениво перевел на него взгляд, как только отдышался. — Так, ответишь на вопрос? — уточнил он. — Какой? — поднял одну бровь Птица. Олег немного замешкался, а не оскорбится ли тот? — А кто ты? — всё-таки с искренним любопытством произнёс он. — В смысле? — вторая бровь присоединилась к первой, выдавая непонимание. — Ну, по природе, — произнёс Волков. Серёжа не менее заинтересованно взглянул на Птицу. Тот лишь фыркнул, и недовольно ответил, спрятав глаза за челкой. — А я знаю? Мне знаешь ли паспорта и свидетельства о рождении с графой — «раса» никто не выдавал. — Значит будешь просто Птицей, — пожал плечами Олег, не особо акцентируя внимания на данном вопросе. Нет, так нет. — Самым лучшим Птицей? — предложил он, когда тот никак не отреагировал. — Не имеет значения, кто ты, главное, что ты наш, — улыбнулся Сережа, ободряюще погладив его по рыжим прядям, так похожим, но неуловимо отличающимся от его. Птица расслабился, только сейчас осознав, что напрягся от вопроса Олега. — Птица, так Птица, — откликнулся он. Олег мимолётно улыбнулся, удивляясь, как круто повернулась их жизнь. Наш. И они друг у друга тоже были. Это вызывало такое счастье и тёплую нежность, что Волков никак не мог поверить, что это реальность. Может быть он пока и не был готов сказать конкретно Птице, что любит его, но чувствовал, что в скором времени всё поменяется.