его возможность успокоить...

Дазай позвонил Ацуши и попросил прийти. Да, Осаму просто в очередной раз стало хреново на душе, и "только ты, Ацуши-кун, остался, остальные отказались мне помочь". Поэтому Ацуши не мог отказать. Дазай знал это. Это был хитроумный план, а в составлении хитроумных планов нет человека лучше Осаму Дазая. Дазай никому не говорил, никогда, но ему нравился Ацуши. Нравилась его улыбка, его растерянность, его неопытность во всём, кроме нытья. И нытьё тигрёнка тоже нравилось суициднику. Нравилась необычная причёска Накаджимы, его стиль, и эти глаза... словно... это несравнимо. И Дазай был уверен, что эта любовь чисто дружеская, можно даже сказать, отцовская, та, которой так не хватало маленькому Ацуши в приюте. Но Дазай продолжал смотреть на Ацуши не так, как обычно смотрят родители на ребёнка. А иногда, засмотревшись, суицидник думает о таком, что точно повергло бы тигрёнка даже не в шок, в во что-то гораздо масштабнее. В лучшем случае, это был бы обморок. Тишину разрезал пронзительный перезвон дверного звонка. Дазай, улыбнувшись, пошёл открывать. – Добрый вечер, Дазай-сан, – тихо произнёс Ацуши, делая ударение на второе слово, как бы намекая, что ничего, наплевать, что сейчас пол одиннадцатого. Он готов прийти даже в три часа ночи, на край света, ради этого человека! Ацуши любил Дазая, как превосходного наставника, как уважаемого человека и как довольно нежного опекуна. И Накаджиме казалось, что Дазай тоже любит его, как ученика... Но ему казалось. Дазай вымученно улыбнулся: – Вечер в хату, как говорится... ну что ж, проходи, раз пришёл. – "Раз"? Вы думали, я не приду? – Ацуши даже стало немного обидно. – Да кому нужен суицидник-неудачник?! – в сердцах воскликнул Осаму, начиная немного злиться на малыша. За то, что не предал; за то, что пришёл; за то, за что вообще-то следовало бы поблагодарить. – Скажи... зачем я тебе позвонил? Почему? Почему было б просто не утопиться? – Дазай с надеждой посмотрел на Ацуши. Ну давай, скажи, скажи это! – Не знаю, но я пришёл. Я... я рад, что вы позвонили мне, а не убили себя, – пролепетал Ацуши. Дазай чуть не расплакался от этих искренних добрых слов. Дазай подошёл к тигрёнку вплотную, так что было слышно его сердцебиение. Такое частое... Осаму слегка наклонил голову вперёд и встретился взглядом с удивлённо поднятым на него взглядом милахи Ацуши. Уже глядя на эту моську Дазая потянуло на то, чтоб сделать что-нибудь этакое со своим тигрёнком. Он в его квартире, в его руках... – Дазай-сан, – Ацуши отступил на шаг и продолжил: – Как мне вас... успокоить? Ведь если я уйду вы... вы снова попытаетесь убиться... я... – Оставайся у меня, – ухмыльнулся Дазай, подходя к ученику. Ацуши был зажат в стенку и испуганно вздрагивал. – У вас? Но... где именно? – Рядышком со мной, – прошептал в ухо юноше Осаму, одной рукой прислоняясь к стене, а другой придерживая Ацуши за плечо. По телу Ацуши пробежали мурашки. Он не понимал, что делает наставник, лишь догадывался... – Дазай-сан! – вскрикнул Ацуши. Дазай усмехнулся, продолжая свободной рукой отстёгивать подтяжки. Дазай коротко и игриво лизнул ухо Накаджимы, прошептал: – Я здесь, не кричи, соседей разбудишь. Ацуши зажмурился от очередного влажного прикосновения, на этот раз к шее. Внизу живота приятно потягивало, но само осознание того, что происходит, никак не могло быть приятным. А Дазай, не теряя времени, уже разобрался с узлом на галстуке и скинул чёрную ленту рядом с подтяжками. – Тише, – нежно прошептал Дазай. Ацуши трясся от страха и неопределённости. Что будет дальше, если не остановить наставника? – Дазай-сан... не надо! – взмолился Накаджима. Дазай усмехнулся и предотвратил следующую просьбу нежным глубоким поцелуем. Ацуши вздрогнул, почувствовав, как внизу живота начало тянуть сильнее, уже завязывая несильный узел. Дазай жадно целует ученика, он так давно этого хотел. Просто подойти и поцеловать - глубоко и страстно, но нежно, ведь нежность - путь к сердцу Ацуши. Хоть Дазай и видел, что тигрёнку не нравится его затея, остановиться он уже не мог. Он отстранился, чтобы дать юноше вдохнуть. Он уже расстегнул две нижние пуговицы на рубашке тигрёнка. Тот снова взмолился: – Остановитесь, Дазай-са~а~а~ан... ммммгх... Дазай наслаждался стонами Ацуши, запустив руку под рубашку парня и поглаживая рёбра, поигрывая соском. – Ты не против того, что мы сделаем это прямо в прихожей? Мне неохота тащиться в спальню, но если ты захочешь... – Совсем... агх... не н-надо... Дазай всё же подхватил Ацуши под ягодицы и отнёс в спальню. Там он бережно положил тигрёнка на футон и стянул с себя футболку. Ацуши заметил, что бинты на шее протягиваются ещё немного на грудь. Но всё же было не до наблюдательности. – Д-дазай-сан... не...не надо... Дазай расстегнул последнюю верхнюю пуговицу на рубашке Ацуши и рассмеялся. Звякнула пряжка на ремне, вжикнула ширинка и Осаму, смеясь, стянул с Ацуши брюки. – Тише, ну что ты, – успокаивающе мурлыкал Дазай. – я не сделаю тебе больно! Ацуши попробовал оттолкнуть руки наставника, так нежно глажящие его тело, но Осаму перехватил их и сцепил над головой своей жертвы за запястья. – Ты весь мой, Ацуши-кун... не бойся, всё хорошо, – всё так же умильно шептал Дазай, иногда целуя Ацуши в ухо, в шею. Дазай достал из прикроватной тумбочки смазку. Конечно, он никогда и не думал о том, чтобы просто взять и жёстко изнасиловать Ацуши. Его нужно было подготовить, причём нежно. Осаму стянул с покрасневшего Ацуши трусы и начал аккуратно вводить палец. Накаджима задёргался, заскулил, тщетно пытаясь отстраниться. – Нет, нет, прошу, умоляю!– Ацуши вскрикнул от боли. Дазай прильнул к юноше поцелуем, чтобы тот успокоился, потом перешёл на щёку, на шею. Втянул нежную белую кожу ученика в рот, с тихим щелчком отодвинулся. Тёплые влажные прикосновения отвлекали от неприятных ощущений, но не настолько, чтобы Ацуши совсем не кричал. Ему не нравилось это всё, он хотел бежать, бежать далеко, не видеть потолка над собой, не слышать тихого голоса Дазая, не слышать собственных стонов! Дазай начал вводить второй палец, почти сразу же и третий. Ацуши вновь вскрикнул, заёрзал под Дазаем. – Дазай-сан. Н-не надо! Ум... умоля... агх...мммм... Осаму заткнул малыша поцелуем, продолжая подготавливать юношу. Дазай вытащил пальцы, но на этом ничего не закончилось. Ацуши понял это, когда снова послышался звук расстёгивающейся ширинки. У него получилось вырвать одну руку и Накаджима выставил её вперёд. Рука упёрлась в плечо Дазая. Последний хихикнул: – Неплохо, неплохо. Но я же говорю - тебе нечего бояться. Разве сейчас было больно? Я осторожно, ты ведь мой тигрёночек... Ацуши немного успокоился, но сдаваться не собирался. Он дёрнулся сильнее, всем телом, пытаясь перевернуться на бок. Дазай предотвратил эту попытку с лёгкостью, словно ожидал. – Не дёргайся, а не то будет больно... ты ведь не хочешь, чтобы было больно? Ацуши вскрикнул, почувствовав меж ягодиц что-то побольше пальца. Сжал простынь пальцами и зажмурился. Дазай вновь стал шептать что-то успокаивающее на ухо, поглаживать свободной рукой по торсу, зарываться пальцами в волосы, но этого было мало чтобы заглушить неприятное ощущение чего-то необычного, Дазай входил осторожно, но сдерживаться было труднее с каждой секундой и он начал мелкое движение. Ацуши застонал громко и протяжно. – Агх...нннн... Д-дазай-са~а~а~н... Дазаю совсем невмоготу сдерживаться, он забывает про всё и начинает резко долбиться в тигрёнка. Ацуши уже не пытается сбежать, ему не до этого. Он громко стонет, вздрагивает и в перемешку со стонами произносит имя насильника. Дазай получает от стонов юноши неимоверное удовольствие. Внезапно осознав, что вытворяет, Дазай взял темп помедленнее, но Ацуши и от этого расслабился так, что почти не двигался. – Д-дазай-сан... мгх..мхахххх... остановитесь... про... прошу... Ацуши жалобно стонет, иногда поскуливая, и Дазай целует его, дабы успокоить. Накаджима наконец начинает получать удовольствие от того, что с ним делает наставник. Он вырывает руки, но лишь для того, чтобы вцепиться в спину Осаму, немного порвав бинты на спине. Чуть пониже бинтов появились царапины. Ацуши дожидался, пока Дазай ускорится и наконец-таки закончит всё это. Но Осаму продолжал медленно и нежно двигаться, целовать его в шею. Дазай лишь хотел растянуть удовольствие, не только для себя, он заметил что и тигрёнку уже нравится. Он шептал в перемешку со стонами имя юноши, называл "тигрёнком", старался делать всё, чтобы Ацуши было хорошо, чтобы Накаджима хотел ещё и ещё, чтобы не пытался отодвинуться, как он делает это сейчас, а наоборот шёл навстречу. Дазай пытался вспомнить, что именно подтолкнуло его на этот поступок. Но в голове не витало ни одной мысли, Осаму уже кончил и подступал второй оргазм, Дазай захлёбывался собственным шёпотом, как и Ацуши захлёбывался своими стонами. – Д-дазай- санн..нннн.... всё... всё, хватит! прошу вас! остановитесь! Дазай всё же пожалел тигрёнка и вышел из него. Лёг рядом с юношей не в силах даже пойти в ванную. Через шестнадцать минут Дазай наконец проговорил (скорее простонал): – Ацуши-кун, пойдём в ванную. А потом сразу спать. Ацуши слабо кивнул. Дазай понял, что он даже с футона встать не может. Тогда он взял тигрёнка на руки и понёс. Осаму чувствовал что-то на подобие вины за те несколько минут, на которые он потерял контроль.