Желание Кэтрин

Мужской кулак яростно громыхнул по столешнице: — Он должен подохнуть! — Остынь, Джеймс! — осадил зеленоглазого парня Уильям, хлопнув того по плечу. Мы с мужчинами сидели в моем номере отеля, который я забронировала еще неделю назад. Я очень люблю дизайн данного помещения: цвета комнат выполнены в спокойных тонах, кухня плавно переходит в небольшую барную стойку, а гостиная имеет панорамные окна, позволяющие рассмотреть пейзаж Нью-Йорка с его величественными высотками. Данный номер не считается люксовым, но довольно-таки одним из дорогих в этом здании, но стоит отметить, что я не гонюсь за роскошью в таких вещах, и такой симпатичный минималистичный дизайн меня вполне устраивает. Но приятная атмосфера моей комнаты сейчас рушится ввиду повисшего напряжения в воздухе между мужчинами. Я сижу за рабочим столиком, сложив руки на нем и задумчиво нахмурившись. Джеймс и Уильям тоже устроились рядом, и первый так и пышет гневом. Артур опирается руками на колени, расположившись на темно-коричневом диване, а Джо скрестил руки, опершись на подлокотник подле брюнета. Если Артур старается держать свои эмоции под контролем, хоть и с трудом, то по выражению лица Джо очень трудно определить, что происходит внутри мужчины за этой каменной маской. Но я-то знаю его, вижу, что за всей этой непроницаемостью скрывается жгучая и лютая ненависть, ярость, готовая обрушиться на моего давнего обидчика. И, думаю, я знаю, каким воспоминаниям он мог предаться.

4 года назад

Маленькая чумазая девочка лет десяти лежит на голом полу и, притянув коленки под подбородок, обнимает себя руками, чтобы согреться. Иногда ей кажется, что она трясется отнюдь не от холода, а от страха и неизвестности. Большие карие глаза восточной смуглянки потухли, в них не было видно света и надежды. Ашрафи было невдомек, почему с ней так поступают: как она оказалась здесь? Почему ей никто не поможет? Почему мама так плакала, когда ее уводили несколько мужчин? И сможет ли она снова с ней увидеться? Что произошло? Но страшнее всего было для девочки задать вопрос – что произойдёт с ней теперь? Неизвестность пугала. Она обволакивала Ашрафи липким холодом и проникала вглубь ее души. Девочка еще сильнее затряслась на грязном полу в темном помещении, где не было ни кровати, ни даже одеяла. Ашрафи уже видела, как в остальные комнаты приводили других девочек. Некоторых она даже знала, но большинство не было для нее знакомо. Многие из них плакали, кричали и пытались отбиться, но мужчины беспощадно волокли девочек и часто отвешивали им пощечин, чтобы те умогонились. В тот момент Ашрафи сразу поняла, что все ее попытки выбраться бесполезны. Что она сможет сделать? Хотя, нет. Ашрафи поняла бесмысленность своих попыток еще тогда, когда ее насильно забирали у матери. Девочка знала, что в ее афганском городке идет продолжительная война, но она искренне не понимала, зачем каким-то взрослым мужчинам понадобилась она и другие маленькие девочки. Разве они виноваты? Они что-то сделали? Раздумья Ашрафи прервались гулким звуком проворачивающегося ключа и отворяющейся двери. Яркий свет из коридора поначалу немного ослепил вздрогнувшую девочку, но двое мужчин загородили проход, представ темными силуэтами в проходе. Они громко разговаривали на родном языке: — Эту? Она подойдет? — спросил тот, что помоложе. Высокий мужчина более опрятного вида надменно и грязно рассматривал девочку: — Думаю, да. Она подойдет, — ухмыльнулся он, затем поморщился. — У меня ее отмоют, а уж затем я ее попробую. Когда смысл сказанных фраз дошел до Ашрафи, ее сердце громко и часто забилось. На глаза стали наворачиваться слезы. Неужели теперь она будет жить с каким-то незнакомцем? Который ее почему-то так нахально рассматривает. Это и есть ее будущее: ее продадут и оставят загнивать в новом месте? Мужчина, планирующий забрать Ашрафи, сказал: — Сначала познакомлюсь с ней, — усмехнулся он и стал медленно вышагивать по направлению к девочке. Ашрафи уже не пыталась сдержать горячие слезы: пусть идут. Пусть видят ее боль. Хотя, конечно же, этим животным нет дела до ее боли. Это конец. Внезапно внизу раздались выстрелы, а затем последовали и крики. Девочка испуганно уставилась в коридор. Наглец злобно, но в то же время оробело, уставился на парня в проходе: — Тварь, они что – нашли ваше укрытие? — Это невозможно, — ошарашенно ответил тот, крикнул что-то остальным в коридоре, достал оружие и выбежал. Оставшийся мужчина сплюнул, ругнулся, осмотрел девочку и резко поднял ее с пола: — Пригодишься, — пробормотал он. Ашрафи непонимающе моргала: почему они так испугались? Кто стреляет, и что происходит? Отовсюду раздавались оглушающие выстрелы, истошные крики, ругательства. В воздухе витал запах крови, пороха и боли. Да, последнего было больше всего. Внезапно в ее мрачное помещение забежал рослый и крепкий мужчина в военной форме, держащий оружие наготове. Его голову покрывала военная каска, но были видны редкие каштановые волосы, слипшиеся от пота, а лицо было измазано копотью, грязью и бисеринками влаги. Наглец тут же дернул пискнувшую Ашрафи и выставил ее вперед, прижав возникший из ниоткуда нож к ее горлу: — Выстрелишь, ублюдок, и я ее тут же зарежу. Он старался звучать угрожающе и убедительно, но всё же его голос предательски дрожал. Военный, сморщившись, с отвращением выплюнул: — Чего еще можно было ожидать от такого дерьма, как ты? Прикрываешься ребенком? Несмотря на ужас, парализовавший все тело, Ашрафи подметила, что военный очень неплохо говорил на языке пушту. Она скользнула взглядом по его рукаву и увидела нашивку его флага: Ашрафи не была уверена, но подумала, что он американец. Мама иногда говорила о них; о том, что их много на их родине. Ледяной пот катился по вискам Ашрафи, руки дрожали, пытаясь удержать лезвие ножа подальше от горла. Но почему-то внутри нее была надежда. — Какой же она ребенок, американец? — усмехнулся наглец. Неописуемая ярость блеснула в глазах солдата, от чего мужчина позади Ашрафи явно напрягся. Солдат опустил свой взгляд на девочку, быстро ей подмигнул и тут же поднял глаза на труса позади нее: раздался выстрел. Наглец коротко вскрикнул, его руки ослабли, а тело стало оседать на пол. Солдат ринулся к девочке и вырвал ее из лап ублюдка, быстро заслонив собой. Умирающий афганец, хрипя, взмахнул ножом, от чего на лице солдата возникло рассечение. Военный простонал, ударил труса, и тот глухо упал на пол. Больше он не шевелился. Немного пошатываясь и придерживая рану на лице ладонью, мужчина медленно повернулся к заплаканной Ашрафи. Кровь застилала лицо военного, но он устало улыбался девочке: — Вот и всё, — хрипло проговорил он. — Сейчас мои ребята тут со всем закончат, и мы отправим тебя и остальных в безопасное место. Ашрафи задыхалась: благодарность за спасение, испуг, шок – всё перемешалось в единое целое, и она снова заплакала. Несмотря на пелену слез, она пробежалась глазами по прямоугольной нашивке на груди военного. Это имя она не забудет никогда. Там было вышито: Джо Эндерсон. Я знаю эту историю. Джо сам мне ее рассказывал. Кто же мог подумать, что такой закрытый человек как Джо поделится таким важным воспоминанием со мной? Но он поделился. Спустя некоторое время он оставил военную службу и стал заниматься охранным делом. Я повстречала его на тот момент, когда потихоньку стала вкладывать деньги в прибыльное дело и увидела плоды своих стараний. Это как раз происходило два года назад. Уже год я справлялась с потерей матери, топила себя в обезболивающих таблетках и антидепрессантах, отгораживалась от всего. Затем, взяв себя в руки, я стала бороться с зависимостью и начала вкладываться в небольшой бизнес, оставшийся от мамы, – небольшое кафе на родной улице. Я продала мамино жилье, чтобы попытаться погасить долги за кафе, ночевала в нем, работала и пыталась понять, как всё устроено. Еще год был потрачен на развитие бизнеса. Я осознавала, что продажа дома была невероятно опасной: я рисковала остаться ни с чем. Однако эти деньги действительно поспособствовали погашению части огромного долга и приобретению ресурсов, необходимых на ежедневную работу кафе. Но их не хватало на погашение всей суммы. И тогда я решилась обратиться к тому, кто держал многие районы города в своих руках – Оушену. К нему обращалась многие, чтобы занять деньги, но обычно это заканчивалось очень плачевно. Но я была в отчаянии, и у меня не было друзей, к которым можно было обратиться с просьбой одолжить такие крупные деньги. Оушен любезно одолжил мне необходимую сумму. И спустя время, когда кафе стало приносить свою прибыль, я уже смогла рассчитаться с мафиози. Так мне казалось. Я была неприятно огорошена известием, что теперь я должна вернуть ему более крупную сумму: набежавшие проценты. Мне было страшно. Я не знала, что нужно делать в таких ситуациях, но я почувствовала гнев на саму себя, что решила связаться с преступником, который чихал на всякие моральные принципы. Еще через некоторое время я отдала часть процентов Оушену и отказалась возвращать остаток, оперируя тем, что это условие не было оговорено заранее, да и мне самой позарез нужны ресурсы для поддержания работы кафе. Естественно, Оушену было все равно, и я вновь получила угрозы в свой адрес и новое требование с еще большей суммой. Я понимала: это не закончится. И мне нужно покончить с этой кабалой раз и навсегда. Тогда я и обратилась к Джо. С горем пополам я нашла адрес известного отставного военного, занявшегося успешной охранной деятельностью. Решив не обсуждать такие дела по телефону, я приехала в его офис поговорить напрямую. Да, я решила нанять себе охрану, ибо понимала, что это единственный выход. Мои действия и работа над кафе дали свои плоды: потихоньку дела пошли в гору, и я увидела желаемые результаты. Вскоре я смогла себе позволить новое небольшое жилье и даже приличную машину. Мое имя начали узнавать, и я решила повысить свой статус и заодно обезопасить себя. Джо уже тогда предстал передо мной лысым мужчиной, чей шрам показывал свои отголоски прошлого. Но отголоски прошлого давали о себе знать не только Джо, но и мне тоже. — Дамочка, я не занимаюсь охраной всяких актрисулек и прочих девиц, — мельком оглядев меня, бросил Джо. — Найдите другое агентство. Я недовольно вздернула бровь: — Ого, такая бестактность прямо с порога – неожиданно. — Предпочитаю быстро решать вопросы, — все так же незаинтересованно ответил мужчина, разбирая бумаги на своем столе. — Я не актрисулька. И, вы удивитесь, даже не певица. Я владелица кафе, и мне нужна охрана. Лишь тогда Джо поднял на меня взгляд: — Девушка, ваша самооценка настолько высока, что вы решили нанять себя охрану моего уровня? Если бы каждый бизнесмен захотел себе охрану, представляете, какая толпа бы тут была? Я начала закипать: — Вот именно, что ее тут нет. И если мне нужна охрана, значит, на то действительно есть причины. Мужчина ощерился: — И какие же? Поклонники-посетители достают? Тут я взорвалась: — Нет, потому что мафиози Оушен угрожает мне за неуплату процентов, потому что мне страшно за свою жизнь и жизнь своих работников, и потому что я до сих пор боюсь многих мужчин после попытки изнасилования в старой школе! — я прокричала это на одном дыхании, а глаза были на мокром месте и блестели нездоровым взглядом. Лицо Джо тут же сменилось. Я увидела, как в его глазах блеснуло болезненное понимание. Я не собиралась никому рассказывать про тот давний случай с директором школы, особенно незнакомым людям. Но страх и ужасы последних месяцев, постоянное напряжение, грубость Джо заставили меня морально пошатнуться и выложить, как всё есть. Мои нервы нежелезные, они итак были на пределе. Про попытку изнасилования я никому не рассказывала, только бывшей подруге. Теперь к этому списку неожиданно добавился Джо. Мужчина пригласил присесть и сам попросил меня рассказать абсолютно обо всем. Я колебалась. Но молчать было без толку, тем более я уже сама невольно закинула удочку на данную тему: отступать и отнекиваться от разговора было поздно. И я рассказала. Рассказала всё. Случай с директором Томпсоном, горе по утрате мамы после краха на чемпионате, мои попытки восстановить бизнес в кафе, положительные моменты из этих попыток, долг Оушену и его угрозы. Джо слушал меня внимательно и не перебивал. Это также подкупило меня и помогло довериться. После моего долгого рассказа Джо уставился тяжелым нахмурившимся взглядом в свой рабочий стол. Затем негромко проговорил: — Во-первых, Кэтрин... я же правильно назвал ваше имя? Я хочу попросить прощения за свою... бестактность, — крепкий мужчина прочистил горло и продолжил, — это было грубо с моей стороны. Во-вторых, мне жаль. Я могу сколько угодно терзать вас вопросами о том, как вы могли пойти на такие отчаянные меры, заняв деньги у Оушена, – ведь многие знают, что он беспринципен, – но я не хочу. И не буду. Лучше будем разбираться с насущными вопросами. С того момента многое поменялось. Когда у меня появилась охрана в лице Джо, Оушен больше не беспокоил меня по поводу моих набежавших процентов. Джо и его подопечные постоянно сопровождали меня, и если сначала мне было непривычно, со временем это всё стало для меня обыденным, и я в кои-то веки почувствовала себя в безопасности. Спустя еще некоторое время Джо поменял штат работников своего агентства, а мои дела по развитию бизнеса набирали обороты. Помимо процветания кафе я успела добиться открытия своего ночного клуба, стать партнёром в определенных сферах с другими бизнесменами и сделать себе имя. Пусть я и не была магнатом по меркам Нью-Йорка, но определённый статус и вес я уже имела. И меня всё устраивало. Джо подумывал распустить свое агентство, потому что возня с отчетами и руководством ему наскучила, тогда я ему предложила продолжить свое сотрудничество со мной: ведь моей выплаты хватало Джо на жизнь. И он принял мое предложение. Как раз в этот период Джо нашел Артура. Мужчину с отличными навыками, которому можно было доверять. Высокий атлетичный брюнет так же, как и Джо, был в горячих точках, только Артур был помоложе, да и служил он в других местах: на Кавказе и в Нагорном Карабахе. Артур был специалистом в своем деле, его боевые навыки впечатлили даже строгого Джо, а это о чем-то да говорило. Мои воспоминания прервались вопросом Уильяма: — Кэтрин, что скажешь? — он с беспокойством рассматривал меня. — Ты как будто не с нами. Я оглядела всех четверых мужчин: они все разглядывали меня. Видимо, я действительно сильно призадумалась. — Да, Уильям, — я усмехнулась, — нужно что-то решать, а то вы тут поубиваете друг друга. — Босс, извините меня, конечно, но что тут решать? — тут же недовольно спросил Джеймс. — Этот плешивый ублюдок когда-то пытался воспользоваться вами, и он теперь снова в городе, осталось лишь оторвать ему конечности и всё. — Джеймс, — повысил свой тон Артур, — я понимаю, ты хочешь, как лучше. И я тоже хочу разорвать на куски эту тварь, но всё же пусть сама Кэтрин решит, как поступить с ним. Мой взгляд застекленел: — Артур прав. Давайте я сама решу, что мы будем делать, — я взглянула каждому мужчине в глаза и продолжила. — Когда-то я всем вам доверилась и рассказала о том инциденте. Сами понимаете, какая для меня это тяжелая тема, и как тяжело мне дались те откровения. Желваки Джо заходили на лице. Остальные потупили взгляд. — Я... предалась воспоминаниям, — хрипло произнесла я. — Но все же слышала ваши варианты казни для Томпсона. И я могу сказать вам одно: я хочу, чтобы он страдал. Четверка резко перевела взгляд на меня. — Отрывания конечностей, пуля в голову, выстрел по его жалким причиндалам, пытки – это все, конечно, очень интересно. Но я не хочу марать об него руки, — я с отвращением поморщилась, — и не хочу, чтоб вы марали их тоже. Уильям хотел что-то произнести, но я подняла ладонь, и блондин не издал ни звука, а я продолжила: — Поэтому я выбираю другой путь: запугаем нашего директора. Как я испытала непомерный страх в детстве, так и он почувствует его и свою жалкую слабость. Так что я даю вам карт-бланш: запугайте Томпсона, парни, как захотите. И он сам после этого будет бояться каждую тень в углу. Джо нахмурился, но кивнул. Артур внимательно посмотрел на меня и ответил: — Кэтрин, это твое право. Несмотря на то, что я бы хотел поступить с ним по-другому, я абсолютно принимаю и уважаю твое решение. Как и каждый в этой комнате, — остальные мужчины подтвердили слова Артура кивком головы. — Так что если ты уверена в своем окончательном выборе, мы приступим к этому делу основательно и скрупулёзно. Я искренне улыбнулась брюнету: — Спасибо, Артур. И вам, парни, тоже. Уильям и Джеймс встали из-за стола, а Артура поднялся с дивана. — Босс, тогда мы обдумаем план действий, — сказал Джеймс, взъерошив свои волосы. — Но рядом с вами обязательно нужно кого-то оставить. Я покачала головой: — Не стоит, я буду в отеле, можете решать свои дела. — Мы будем неподалеку, — произнес Джо. — Оставлять одну вас нельзя, к чему тогда наша работа? Как только я обговорю план действий с Артуром, я к вам вернусь. Я молча согласилась с мужчиной. Ребятам я безоговорочно доверяла, от того поддерживала их мнения и решения. Трое мужчин покинули мой номер, лишь Артур что-то бросил напоследок Джо и остался в гостиной наедине со мной. Он медленно подошел ко мне, усадил на диван и тихо спросил: — Как ты? — Нормально, — так же тихо ответила я. — Держусь. Много времени прошло. Артур понимающе кивнул и продолжил вглядываться в мое лицо: — Если захочешь поговорить, обращайся, договорились? — Договорились, — улыбнулась я. Брюнет обхватил мою ладонь и стал медленно поглаживать мое запястье. Мое тело сразу покрылось мурашками. Мужчина придвинулся поближе и стал оставлять дорожку поцелуев на плече и шее. — Артур, — прошептала я, — не надо. Мужчина остановился. Он колебался. Взглянул в мои глаза, я продолжила: — Мы с тобой коллеги, сотрудники, друзья, — вкрадчиво объяснила я. — И я тоже всегда готова помочь и выслушать тебя. Но не будем переходить границу наших рабочих отношений. Те ночи... не стоит их повторять. Мы уже говорили об этом. Артур судорожно вздохнул, нервно взъерошил волосы, отодвинулся и ответил: — Да, Кэтрин. Прости меня, — произнес брюнет. — Я поддался искушению и самому же себе дал надежду. Он еще о чем-то подумал, кивнул сам себе, встал и быстро вышел из номера. Я тяжело вздохнула и вспомнила обрывки одной из ночей, проведенных с Артуром. Хриплое и частое дыхание на моей шее. Сильные руки, поглаживающие внутреннюю часть бедра. Мои тихие стоны. Запах его тела, моего. Частые движения мужчины. Мое дрожащее тело. Да, мне нравилось проводить ночи с Артуром. Но в какой-то момент я решила, что это не совсем правильно и абсолютно не этично. Я дала себе установку, что между нами должны быть сугубо деловые отношения и ничего больше. Разговор с мужчиной вышел трудным, но все же я объяснилась. Я не захотела вспоминать тот разговор, поэтому, встряхнув головой, я встала и вышла из номера в коридор своего этажа. Развернувшись к двери снаружи помещения, я проводила по специальной панели электронной карточкой, которая и являлась ключом от моего номера, чтобы закрыть его, и услышала чей-то разговор. Слегка повернув голову, я увидела двух высоких мужчин в холле десятого этажа, которые о чем-то ожесточенно и сосредоточенно спорили. Лицом ко мне стоял симпатичный шатен в джинсах, рваной футболке и джинсовке. Левая рука была забита какой-то замысловатой татуировкой. Он хмурился и что-то доказывал своему собеседнику – по выражению его лица и по взгляду можно было понять, что он был зол: — Ты думаешь, что это возможно? — прошипел шатен. — Да о чем ты вообще думаешь, черт возьми? Кем ты себя возомнил? Я не расслышала, что ответил ему собеседник, но могла разглядеть его только со спины. Это был стройный и солидный мужчина — даже не видя его лица, можно утверждать, что он явно холоден и сдержан. Дорогие черные брюки, лакированные туфли, темно-лиловый пиджак, натянутый на крепкой спине, и руки в карманах брюк уже указывали мне на статус данного мужчины. Интересно, о чем они говорят? Но пора уходить, я итак уже долго стояла в холле. Положив карточку в клатч, я двинулась по коридору к дальнему лифту и прошла мимо мужчин. Шатен уже успел перевести на меня взгляд и, как мне показалось, заинтересоваться мной. Я глядела перед собой и ни на кого больше. Однако, боковым зрением я приметила, что брюнет в пиджаке, увидев направление взгляда шатена и заслышав мои шаги, оглядел мою персону, пока я проходила мимо. Хотя, возможно, мне действительно показалось.