***
— Снова? Не говори мне, что ты снова ушёл в минус. — Это нормально, временами так бывает у всех фирм. Всё пройдёт, нужно лишь подождать. — Сколько подождать? Ты каждый раз это говоришь, но что-то я не вижу, чтобы денег становилось больше. Чем ты вообще занимаешься? Делаешь вид, что работаешь, а на самом деле мух считаешь? Совсем ещё юный Сяо сидел за партой в своей комнате, да выполнял домашнее задание, пока из соседней комнаты доносились уже ставшие привычными крики родителей. Темноволосому тогда было всего 14. И снова недовольна чем-то была именно мать. Вечно ей было всё мало, постоянно требует всё больше денег, как будто отец был какой-то машиной. Она даже не слышит, когда тот объясняет, что иногда просто плохие времена, и деньги теряют практически все в этой сфере. Да и какая ей разница, в целом? Будто она когда-то вникала, чем вообще отец занимается. Сяо с силой стиснул карандаш в руке, скрипнув зубами от ярости, что все подступала. Чувство яркой несправедливости и обиды за отца росло всё сильнее с каждой такой стычкой. — Только требует, а сама ни разу не спросила, нужна ли помощь, — прошипел он, сжимая карандаш ещё сильнее, — Эта тварь не смеет свой рот поганый открывать. — Начни уже что-то делать, если не хочешь, чтобы я тебя бросила. Знаешь, на меня ведь многие засматриваются, и у них достаток куда больше твоего. Поэтому давай, поднапрягись, — доносилось из зала. И это стало последней каплей. Да что она себе вообще позволяет?! Он стиснул карандаш с такой силой, что тот просто разломился пополам. Его аж трясло от злости, как же хотелось пойти и высказать этой суке всё, что он о ней думает, хоть она технически и его мать. Матерью он перестал её считать уже давно — оно и неудивительно, ведь та никогда не уделяла ему должного внимания. Была слишком занята покупкой новых нарядов, салонами красоты, да вечеринками с подругами и «друзьями». Сяо был более, чем уверен, что она там ещё и спит со всеми подряд. А отец, дурак, и правда её любит, и просто отказывается замечать, что им просто-напросто пользуются. Боится её потерять, потому пашет, как конь, и не замечает ничего вокруг. Как же хотелось выйти и дать этой женщине, которую и матерью стыдно было называть — пощёчину, а лучше ещё как-нибудь ударить, чтобы она наконец одумалась и перестала быть меркантильной дурой и сводить отца в могилу своими бесконечными требованиями. Но он знал, что делу это не поможет, и он так скорее испортит отношения с отцом, нежели добьётся результата. Только это его и сдерживало… Но, чёрт, неужели по ней было не видно, какая она, когда те ещё только встречались? Это же типичная блондинка с глупейшим взглядом, с которой и поговорить, наверное, не о чем. Что он в ней такого нашёл, что до сих пор так лелеет и боится потерять эту надутую куклу? Сяо даже не знал, на кого следует злиться больше: на мать, или же на отца, который слишком опьянён любовью, чтобы заметить очевидные недостатки своей так называемой спутницы жизни? Просто конченный идиот. Как можно настолько себя не уважать, чтобы жить с этой дурой? Услышь кто-нибудь посторонний, как он отзывается о собственной матери — то точно бы его осудил и сказал, что так нельзя. Но этот кто-то просто не жил с ней под одной крышей, и не знает, каково это вообще — приходить домой не к любящей маме, которая спросит, как там дела в школе, накормит и напоит, а к самой настоящей шалаве, которая отсыпается после ночных гулянок, а когда просыпается — с похмелья орёт на всех окружающих. Иногда от этого всего хотелось просто куда-то убежать. Чтобы не слышать этих криков, претензий, да и вообще забыть о том, как выглядит лицо этой мерзкой женщины. Но он знал, что не мог. Ведь… Единственная, кто спасает его жизнь от тоски и уныния — это она.***
Каждый будний день, по крайней мере последние 2 года, становился праздником, когда приходило время идти в школу. Обычные школьники называли это место адом и её посещение считали несметной пыткой, но только не Сяо. Ведь рядом с ним за партой сидела одноклассница, которая уже несколько лет не даёт ему покоя. Та, о которой он не может перестать думать даже во сне. — Доброе утро, Сяо, — с весёлой улыбкой, как обычно, поприветствовала она, присаживаясь рядом и доставая учебники к первому уроку, — Как спалось? Ты сегодня что-то хмурый, случилось что? А она была так прекрасна, что он как-то невольно засмотрелся и пропустил, что та вообще сказала. Ей так шла школьная форма, сидела просто идеально… А эти прекрасные светло-золотистые волосы, похожего цвета глаза и безупречная молочная кожа… Он мог поклясться, что красивее девушек просто не существует. По крайней мере, для него это было именно так. Стоило лишь её увидеть, как в животе начинали кружиться бабочки, а щёки краснели сами по себе. — Эй… Эй, Сяо, ты слушаешь? — надулась она, маша ладонью перед его лицом, выводя его тем самым из транса. — А… И-Извини, задумался. Что ты говорила? — прочистил горло Сяо, почесав заднюю сторону шеи. — Я спросила, как ты себя чувствуешь… — вздохнула девушка, подпирая голову рукой, — Странный ты какой-то сегодня. Чёрт… Теперь она думает, что я странный. Сяо уже какое-то время хотел признаться в своих чувствах, но все никак не находил достаточной смелости, да и боялся, что его отвергнут. Но нельзя же вечно бояться, верно? Хоть ладони и потеют от одной мысли о признании — это нужно было сделать… Да и скоро будет идеальный день, чтобы это сделать — день Святого Валентина… Когда ещё признаваться в своих чувствах, если не в день всех влюблённых? У него в голове уже был план, как сделать это идеально.***
Настал день истины. День, когда он услышит либо «да», либо же «нет». Конечно, надеялся он именно на первый вариант, ибо отказ заставит его окончательно уйти в отчаяние. Отец, несмотря на жадную жену, всегда давал Сяо карманные деньги, так как считал это своим родительским долгом. Он всегда говорил, мол: «Раз уж я не могу из-за работы уделять тебе достаточно времени — позволь хотя бы возместить это деньгами.» Конечно, деньги никогда не заменят внимания отца, но это — лучше, чем ничего. Денег хватило на цветы для Люмин, и её любимую молочную шоколадку с орешками. Она когда-то сказала, как сильно ей хочется шоколад с орехами — и с тех пор Сяо чуть ли не каждый день их ей дарил. А она всегда говорила, что не нужно тратить на неё деньги, но в итоге всё равно принимала. А самому Сяо было не жалко — ведь он был готов на всё, чтобы увидеть её улыбку. Чтобы не попадаться под рой надоедливых одноклассниц, что лезут со своим шоколадом — он попросил Люмин встретиться перед школой в переулке недалеко. Она согласилась, конечно же. И вот теперь темноволосый стоял на месте встречи, от волнения стискивая букет с несколькими розами в руках. Сердце билось даже как-то слишком быстро, а галстук школьной формы чуть жал. С каждой секундой ожидания беспокойство всё росло… Как вдруг позади послышался звонкий женский голос. Тот самый голос, который он одновременно до безумия хотел услышать, и боялся: — А, Сяо! Привет-привет, давно ждёшь? Прости, что заставила ждать. Темноволосый тут же обернулся, взглянув на объект воздыхания. Взгляд его был серьёзный, но в нём читалась нервозность по понятным причинам. — Ого, ты с цветами? Это ты для кого…? — склонила голову набок девушка, — Очень красивые. — Люмин, — решительно произнёс он, сглотнув. Хоть в горле стоял ком и говорить было непросто, он продолжил. Нельзя было сейчас отступать, раз уж решился признаться. Потом поводов может и не быть. По крайней мере, ближайший год. — Я… Я уже давно хотел тебе кое в чём признаться… Люмин нахмурилась и даже выпрямилась, кивнув. Вот что-что, а слушать она точно умела. — Я… Сердцебиение ещё сильнее усилилось, но нужно было взять себя в руки. — Помнишь, как ты два года назад спасла меня от учителей? Я тогда ещё выбрал неудачное место и время, чтобы покурить… Если бы не ты — меня бы, думаю, и вовсе из школы бы выгнали. — А, это, — посмеялась она, заправляя прядь за ухо, — Конечно, помню. Мне никогда не нравилось, что ты куришь, по правде, но, к счастью, больше я тебя за этим не видела. Ты же больше не куришь, верно? — Нет, с того времени нет. Я помню, как ты мне сказала, что ненавидишь запах сигарет, не хотелось тебя расстраивать. — Молодец, — кивнула она, погладив Сяо по щеке, — Я переживаю о твоём здоровье, это очень вредно. Темноволосый мягко улыбнулся, потянувшись свободной рукой к ладони девушки и накрывая её своей. — Я тоже переживаю о тебе, Люмин. Потому что… — его голос сошел на шёпот, — Потому что я… люблю тебя. Девушка застыла на месте, широко раскрыв глаза. Её рука, лежащая на щеке Сяо, заметно дрогнула. Тишина, повисшая между ними была очень волнительной прежде всего для самого темноволосого. Очень хотелось уже услышать ответ, но Люмин почему-то тянула. Конечно, тишина всяко лучше, чем отказ, но чувство неопределённости явно не относилось к ряду приятных. И тогда, ни с того, ни с сего, она бросилась ему на шею, крепко обнимая и шёпотом произнося: — Ну наконец-то ты это сказал… Сяо просто растерялся, буквально не зная, куда себя деть. Хотелось почему-то и смеяться, и плакать одновременно, хотя он в целом не мог назвать себя слишком эмоциональным человеком. Но конкретно в тот момент чувства его так захлестнули, что он впервые за долгое время посмеялся, аккуратно обнимая девушку в ответ второй рукой. — Извини, что так долго. — Ты дурак, Сяо… Я давно уже всё поняла, но ждала, пока ты наберёшься смелости, чтобы мне это сказать. — Вот такой вот я, недалёкий влюблённый дурачок. И ты, похоже, любишь меня и таким? — немного неуверенно переспросил он, ведь Люмин всё ещё напрямую не сказала о своих чувствах. — Если это был вопрос, то слишком очевидный. Тебя… очень сложно не любить, Сяо. Именно эти слова заставили его почувствовать себя на седьмом небе от счастья.***
Всего первый день их отношений, а Люмин уже настаивала на том, чтобы Сяо пошёл знакомиться с её мамой… Она объяснила это тем, что обо всём маме рассказывает, и о Сяо в том числе она тоже уже давно знает, и к слову давно хочет с ним познакомиться и увидеть в лицо. Не то, чтобы Сяо не хотел, просто было немного неловко и волнительно… Однако он не мог отказать, когда Люмин вот таким умоляющим взглядом на него смотрит… И вот, теперь они уже входили в дом девушки. — Переживаешь? — Конечно, нет, — соврал Сяо, хмыкнув, — Пойдём. Люмин хитро улыбнулась, сделав вид, что поверила, и отворила дверь. Вот только в коридоре сидела какая-то незнакомая очень маленькая девочка в пижаме. У неё были длинные золотистые волосы, завязанные в две очаровательные косички, а в руках плюшевая игрушка-кролик. Она сидела на полу, поджав ноги под себя. Стоило входной двери отвориться, как она подняла свои ясные медовые глаза на пришедших. — Итер, иди в комнату, пожалуйста. Не выходи, пока я тебе не скажу. Голос Люмин был на удивление строгим, а девочка тут же подскочила и послушно спряталась за дверью. Хоть она и была очень маленькая — одновременно на удивление смышленая. — Не знал, что у тебя есть сестра. Она очень милая, на тебя похожа. — Это… не сестра, это мой младший брат Итер. И… он не милый. Не обращай на него внимание. Пойдём на кухню… Сяо нахмурился, явно не понимая, что он сказал не так, и почему лицо Люмин так исказилось.***
В целом, он зря волновался, мама девушки оказалась крайне приветливой и доброй женщиной, тут же предложила чаю, десерт, и начала аккуратно интересоваться, как прошёл день. И только потом начала спрашивать, как же они сошлись. У Сяо, по крайней мере, не возникло никаких ощущений, что в его личную жизни лезут слишком нагло. — Эй-эй, Сяо, — улыбнулась та, обнимая темноволосого за шею. Мама сказала, что ей нужно отойти, и что они могут здесь оставаться, сколько потребуется. Для Сяо это было удивительно, ведь его мама всегда говорила, чтобы он не смел водить к себе друзей, или, ещё хуже, девушек. А мама Люмин так легко оставляла её с парнем, что это даже как-то… странно? — Что такое? — улыбнулся он, обнимая в ответ. — Думаю, сейчас самое время пойти в спальню? Сяо чуть воздухом не подавился. Он тут же покраснел: — Ч-Что ты сказала, ещё раз? Его аж в жар бросило. Может, он просто всё не так понял? Это же первый день, Люмин точно не то самое имела в виду, верно ведь…? Скорее всего, это просто он такой извращенец… — Мамы как раз нет, пойдём, — надулась она, — Или ты не понял…? — А как же твой брат? — нервно сглотнул он, краснея ещё сильнее, — Я не знаю, это неправильно как-то… — Да забудь о нём, — девушка закатила глаза, — Всё, не будь таким скучным, это не обсуждается. — Эй-эй, подожди, я— Люмин даже договорить ему не дала, а накрыла его губы своими, прежде чем взять его за руку и потащить в сторону своей собственной комнаты. По правде, Сяо бы никогда не подумал, что Люмин окажется такой. Что предложит ему в первый же день познакомиться с мамой, так ещё и захочет переспать ни с того, ни с сего… Особенно учитывая, что для темноволосого это был первый опыт, и он ещё не чувствовал себя достаточно уверенным… Однако та и слушать ничего не желала, ну и сам Сяо совсем скоро растаял, стоило лишь поцеловаться ещё пару раз. Тогда его вдруг перестало волновать всё вокруг, и он поддался.***
Оказалось, что извращенец здесь скорее не он, а именно Люмин, учитывая, что она могла завестись просто на пустом месте. Неважно, где они вообще находятся — дома, в школе, в парке, на море, абсолютно плевать. Если она начинает липнуть — отвязаться уже невозможно. Стоит признать, иногда просто презервативов не хватало, хотя покупать приходилось много. Однако не то, чтобы Сяо был против. Со временем он и сам становился куда более раскрепощённым. Теперь всегда было, чем заняться, и именно это отвлекало от негативных мыслей по поводу отца. Прошло 4 года, и отцу с каждым годом становилось всё хуже и хуже, он будто старел на глазах. Под глазами были постоянные мешки от вечных недосыпов, он ещё менее подвижен, нежели раньше, а волосы медленно, но верно покрылись сединой. А ненависть к матери росла с каждым днём всё сильнее. Эта дура, хоть и видела состояние отца, не останавливалась, а запросики-то всё росли. Достаток отца увеличивался, и это было заметно, но какой ценой? Сяо пытался пару раз повлиять на ситуацию, чуть ли не умолял отца выделять больше времени на отдых, но всё как о стенку горохом. Это бесполезно, его уже не перевоспитать. Было очень грустно за этим наблюдать, но… Винить он за это мог лишь одного человека — свою мать. И в один момент всё достигло точки кипения. Настал день, когда сломалось абсолютно всё. И его жизнь изменилась раз и навсегда.***
Начало дня не отличалось от других. Привычный звонок Люмин с самого утра, привычные утренние процедуры, в школу всё равно идти было уже не нужно, вот только… Когда он хотел зайти к отцу, чтобы получить такую привычную дневную сумму денег, и теперь стучал в дверь — ответа не последовало. Сяо знал, что отец никогда не спит в такое время, уже было 8 утра. Поэтому он тут же напрягся и нахмурился. — Пап? — как-то неуверенно переспросил Сяо, вновь постучав. Здесь что-то не так. Он покачал головой и резко отворил дверь. Пред ним предстал отец, склонённый над рабочим столом, будто он просто до сих пор спал. Но у него был чуткий сон. Сяо это знал, как никто другой. Он стал трясти его за плечи: — Эй… Эй, ты же не спишь… Его сердцебиение стало всё ускоряться от паники. Это было нехорошо, совершенно нехорошо. Просто со скоростью света он набрал номер скорой, искренне надеясь, что всё ещё исправимо, и папа лишь потерял сознание от переутомления. Но… всё оказалось не так радужно, как он хотел. Врачи приехали, и сказали, что отец мёртв. Потом, после экспертизы, ему сообщили, что это был сердечный приступ. А Сяо слушал это всё, находясь будто в каком-то трансе, он буквально не верил в то, что это всё происходит на самом деле. Да, он понимал, что долго отец не протянет, с таким-то образом жизни, но и предположить не мог, что он… умрёт настолько рано. Сяо точно знал причину его смерти. Точнее… точно знал его убийцу. Иначе мать он свою назвать просто не мог.***
— Вот блин… Как это всё не вовремя, а ведь я уже договорилась на выходные поехать с подругой за город, а теперь всё обломалось… — вздохнула женщина, технически являющаяся матерью Сяо, пока сам парень с абсолютно опустевшим взглядом убирал вещи отца, лежащие на столе. Эта фраза зацепила какой-то переключатель в голове Сяо, и он сначала тихо переспросил: — … Что ты сказала? — Ха? Ну я же сказала, у меня уже есть планы, если похороны будут на выходных — я не смогу прийти. — Ах, не сможешь? — тон его голоса понемногу повышался, пока он повернулся к женщине и сделал шаг в её сторону, — У тебя «планы»? Занята, да? Он делал уверенные шаги в её сторону, а взгляд его явно не выражал ничего, кроме искренней ярости, что теперь выплеснулась за все те года, что он покорно молчал. Теперь это стало последней каплей. — А тебя не волнует, что это всё произошло из-за тебя, шлюха ты конченная, а?! — не сдержался и крикнул он, грубо толкнув женщину в стену, а потом схватив её за шею, — Я тебя презираю больше всего на свете, и ты не представляешь, насколько мерзко осознавать, что мы с тобой связаны кровью. — С-Сяо, пусти— — Я сказал, молчать. Он стиснул руку вокруг шеи матери, убийственным взглядом смотря ей в глаза. — Слушай меня, шалава. Если ты думаешь, что после этого я позволю тебе жить спокойно — ты глубоко ошибаешься. Я тебя искренне ненавижу, ты просто не заслуживаешь жизни. Если у тебя нет времени даже на то, чтобы пойти на похороны — тогда я собственноручно отправлю тебя на небеса к отцу. Или, правильнее сказать, в ад, именно там тебе и место. Когда она активно начала вырываться — Сяо резко ударил её затылком о стену, заставив её взвыть от боли. Параллельно он сжимал её горло со всей силы, надавливал, куда только мог. Его зубы скрипели от искренней ярости, он даже толком не осознавал, что вообще творит, и какие у этого могут быть последствия. Когда он понял, что делает, и отпустил шею женщины — она уже не дышала.***
Он даже не помнил, как и когда за ним приехала полиция. Не помнил, сколько времени он провёл в доме в компании трупа собственной матери. Не помнил, сколько времени провёл, искренне плача от отчаяния и не веря в содеянное. Да, мать была ужасной женщиной, её стоило бы просто прогнать, но лишать её жизни — это слишком. Но понял он это слишком поздно. То, как его везли в машине в участок, камера, допрос… Всё это происходило, как в тумане. Его взгляд не выражал абсолютно ничего, и на самом деле он теперь и на себя был не похож, весь растрёпанный. И вот теперь, он сидел в камере в ожидании суда, в полном одиночестве. Вина стала давить на него ещё сильнее, когда он был оставлен наедине с самим собой. Хотелось закричать, но голоса не было. Хотелось заплакать, но слёзы высохли. — Сяо, к тебе пришли, — вдруг отворилась дверь, и зашёл полицейский, — Вставай. Темноволосый медленно встал с койки. На удивление, наручников на него не нацепили, а лишь культурно повели к месту провождения свиданий, будто собирались посадить его не за убийство, а за какое-нибудь мелкое хулиганство. Первым «визитёром» оказалась никто иная, как Люмин. Которую Сяо был одновременно так безумно рад видеть, и одновременно напуган. Он не хотел, чтобы его любимая девушка видела вот таким. Но тем не менее при виде неё он едва заметно улыбнулся, хоть и натянуто, и потянулся к ней рукой. Вот только вместо того, чтобы взять его за руку в ответ, она лишь отшатнулась. Взгляд её не выражал привычной мягкости. — Люмин…? — Сяо. Повисла тишина. Давящая тишина, и Сяо уже прекрасно понимал, что его ждёт, хоть и не хотел в это верить. — Мне всё рассказали, Сяо. Ты… Ты убил собственную мать? — её голос подрагивал, как и всё её тело, — Как ты мог, Сяо? Я никогда бы не подумала, что ты можешь оказаться убийцей. Я верила тебе… Я… Я любила тебя, в конце концов… В прошлом времени, значит… — Н-Но… Прости, но, мне кажется, нам не по пути. Извини, я… Я не хотела, чтобы всё так закончилось, и вот здесь, но я не смогу делать вид, что всё нормально. Сяо горько улыбнулся, уводя взгляд в пол, да стискивая ладони в кулаки. — Значит, бросаешь меня? — Это… Грубо сказано… — шепнула она, — Прости, мне очень жаль. Я уверена, что ты найдёшь кого-нибудь получше, кто примет тебя, но я не смогу. Прости, Сяо… Прости, и прощай. Она даже не дала Сяо высказаться в ответ, а убежала. У неё в глазах были слёзы, и было понятно, что ей тоже больно, однако эта боль точно не сравнится с той, что в тот момент чувствовал сам темноволосый. Потерять абсолютно всё, что у него было в одночасье… Как же это всё, черт возьми, иронично… Ещё несколько недель назад всё было в порядке, а теперь… Хотелось просто рассмеяться от отчаяния, однако делать это было некогда. Ведь сразу за Люмин, вошли двое незнакомых молодых людей. У одного были ярко-рыжие волосы, да голубые глаза, а у второго тёмные волосы с осветлёнными кончиками. В уголках глаз Сяо стояли слёзы от расставания с Люмин, говорить вообще ни с кем не хотелось, но тем не менее он спросил: — Вы кто такие? — Ай, как грубо, Сяо. Мы сюда вообще-то пришли спасать тебя, а ты такой невежливый, — надулся рыжеволосый, скрестив руки на груди. — … Ха? — нахмурился он, — Что вы имеете в виду? — Позволь нам представиться. Моё имя — Чжун Ли, а этот юноша — Чайльд. Мы — рабочие партнёры твоего отца. Мы ему очень многим обязаны, и приносим тебе свои искренние соболезнования. Он был хорошим человеком, и точно не заслужил такой участи. — Твой папа много нам о тебе рассказывал, мы знаем, что ты толковый, — улыбнулся Чайльд, — Просто оступился. Ну ничего, раз в тебе его гены — значит есть и тот же потенциал, что у него, а значит, что мы могли бы тебе помочь. — Мы уже договорились. Не волнуйся, теперь всё будет хорошо. Сяо широко раскрыл глаза. Это что, какое-то божественное благословение? Потому что выглядело это именно так… Кто бы мог подумать, что такое везение вообще возможно… Если бы его посадили — он бы точно не выдержал, и, скорее всего, покончил бы с собой уже через год, а вот теперь не всё потеряно. И вот теперь у него есть возможность всё исправить. Встать на путь истинный. Искупить вину перед отцом, и продолжить его дело. И, конечно же… Искупить грехи.***
Сяо молча закрыл альбом с фотографиями, передавая его обратно Итеру. В уголках его глаз были слёзы, блондин мог поклясться. Но тем не менее — давить и расспрашивать не стал. Знал, что это ничем хорошим не закончится, нужно просто дать Сяо время собраться с мыслями. В конце концов, это было очевидно, что воспоминания с Люмин имеют для него очень большое значение, и кто он такой, чтобы в них лезть? — … Бери ключ, и поехали, Итер. Тот кивнул, и, засунув альбом обратно в тумбу, схватил ключ и сумочку, пока Сяо взял пакеты с одеждой, и они направились к выходу. И вот, теперь они ехали обратно домой, и всё бы ничего, но… Почему же Итеру было так до безумия грустно от того факта, что Люмин так дорога Сяо, а он — лишь её заместитель?