Под знаком мушкетёров.

Тщательно обследовав помещение восемь или десять раз и поняв, что выхода отсюда нет друзья расселись по разным углам комнаты совершенно не представляя, что делать дальше. — Может быть нас кто-то подставил? - предположил Портос. — Или это приказ кардинала, а может и капитана - прибавил Арамис, подперев рукой щёку. — Или на нас донесли королю - сказал д'Артаньян. — Нет господа - вздохнул Атос. — Ни кардинал, ни капитан, ни уж тем более король в этом не замешаны. — Скорее всего нас отправят в ссылку, куда-нибудь подальше отсюда и сделают с королём и королевой что-нибудь ужасное. — Или нас застрелят и спрячут где-нибудь в тайном склепе - от предположения Портоса всех ощутимо дёрнуло от страха. — Или свяжут и сожгут заживо, как поступали во времена инквизиции - сквозь поступившие слёзы прошептал Арамис, невольно вспоминая о гибели отца и расстреле семьи де Ля-Фер. — Я пойду прогуляюсь - по истечении долгой паузы сказал д'Артаньян, вставая с места. — Может быть и удастся выяснить, как нам сбежать отсюда. С этими словами гасконец твёрдым шагом вышел из комнаты, оставив друзей в нелёгких раздумьях. Солнце уже клонилось к закату, потому улица, а в вместе с ней и замок медленно погружались в вечерний мрак. д'Артаньян осторожно ходил по коридорам, пытаясь найти хотя бы один, никем не охраняемый выход. Однако, к его великому сожалению в конце каждого коридора стояли стражники. Молодому мушкетёру не хотелось терять таких родных по духу и близких сердцу людей, с которыми была связана почти вся его жизнь, и потерять которых для него было равносильно самому страшному греху из всех известных. Неожиданно, молодого человека привлекли странные разговоры за одной из крепко запертых дверей и он тихо, будто мышка подкрался к ней слушая каждое слово. — Это всё ясно, но объясните мне... — Зачем нам эти четверо? - донёсся голос старшего офицера, того самого, который привёз сюда д'Артаньяна и его товарищей. — Эти люди - мушкетёры Его Величества - донёсся другой, более грубый и насмешливый голос. — Однако же за спасением своих господ они даже и не думали, что их могут много в чём обвинить. — Перед смертью подлейте им яд - сказал грубый голос. — Ослабшие они не смогут противиться вашей воле. После этих слов гасконец побледнел как смерть. Он наконец понял, что не было и нет никакого приказа об аресте, что эти люди просто намерены убить их. Обезумев от роящихся в голове мыслей и воспоминаний рассказанных ему друзьями мушкетёр бросился в подвальную комнату, дабы предупредить друзей обо всём. В его голове вдруг всплыли рисунки Атоса из книги серебристого переплёта, память вдруг остановилась на рисунке изображающем расстрелянных членов его семьи и слуг. Невольная дрожь на ходу сотрясала тело д'Артаньяна, ужасные мысли закрались в самое сердце, причиняя жуткую боль, от которой гасконец не забежал, а буквально рухнул с лестницы в служившую тюрьмой комнату. — В чём дело, д'Артаньян? - с беспокойством спросил Атос, помогая другу подняться. — У них нет никакого приказа - тяжело дыша от боли проговорил тот. — Они намерены убить нас - мушкетёры только ужаснулись тому, что удалось узнать их другу, а в глазах Атоса появились едва заметные слёзы. Тем же вечером друзьям принесли вино, дабы хоть как-то сгладить тяготы их заточения и мушкетёры выпили за всё хорошее, растянув напиток на весь вечер и даже не подозревая, что в одном из кубков находится сильный яд. По истечении трёх часов утомлённые друзья легли спать, однако примерно в половине второго ночи их разбудили громкие шаги и вошедший офицер строго приказал им пройти с ним. Мушкетёры встали и не произнося ни слова пошли за ним по пустому, залитому лунным светом коридору и спустившись по узкой винтовой лестнице оказались в небольшом подвале. Офицер сказал им немного подождать и вышел закрыв дверь. Друзья не понимали, что происходит и зачем их привели сюда. Однако не успели очнутся от столь внезапного пробуждения, как в комнату вошли шесть или восемь крепких мужчин в накинутых поверх формы чёрных плащах, но совершенно безоружные. Мушкетёры сошлись плечом к плечу, предчувствуя неладное. — Итак, господа мушкетёры - надменно произнёс старший офицер, медленно вынув из правого кармана простой лист бумаги. — По решению королевского суда вы четверо обвинены в измене французской короне и своей родине. — Если вы знаете какую-нибудь молитву прочтите её ибо вы приговорены к смерти и сейчас будете расстреляны. — Что? - в один голос вскрикнули Портос и д'Артаньян, между тем, как Арамис прислонился к стене, дабы не упасть от боли, причиняемой ядом. — Что вы сказали? - Атос, ровно как и его отец много лет назад не поверил своим ушам. — Что вы сказали? — Повторите. Однако вместо того, чтобы выполнить простую просьбу мужчины, как по команде вытащили скрытые под плащами мушкеты и открыли огонь по четырём друзьям. Атос и его товарищи в панике заметались из стороны в сторону, защищаясь от свистящих отовсюду пуль. Однако они, будто маленькие пчёлы по шесть-семь штук застревали в телах ни в чём неповинных людей. Как бы ни старались молодые люди защититься от пуль к трём часам утра они вразброс лежали на залитом кровью полу: изо рта каждого растекались тонкие алые полосы, блестящие кровью раны усеивали их конечности, а бледные лица и потухшие глаза застыли в ярко выраженном ужасе. Но вдруг, откуда-то послышались подающие надежды тихие стоны и один из мушкетёров резко вскочил на ноги. При виде мёртвых товарищей у Арамиса потемнело в глазах, пальцы слабой руки крепко обвили эфес шпаги и молодой человек в безумстве бросился на ничего не ожидавших убийц. Мужчины как могли защищались от обезумевшего мушкетёра, однако как они ни старались ранить или убить его им никак не удавалось это сделать. — Да убейте же его - в ярости крикнул старший офицер и глаза его налились кровью, как вдруг... Мимо него пролетела пуля, ещё одна и ещё и Арамис рухнул на залитый кровью пол с простреленной шеей. — Живучие ж - офицер перевернул труп Атоса ногой, желая забрать с его шеи сверкающий огнём кулон, но вдруг... Семейная драгоценность полыхнула огненным светом, заливая ясными всполохами алую комнату и убийцы один за другим исчезли, будто бы их и не было, оставив тела убитых мушкетёров в темной холодном, залитом кровью подвале.