Без тормозов

Даже не поворачиваясь, я могла ощутить его ярость. Ещё бы, блин... Я услышала, как эта мразь сделал несколько шагов и ринулась в дальний конец подвала, поскальзываясь на несвежей крови. Загоняя себя в ловушку ещё больше. –Стой, дрянь! Я инстинктивно рванула вправо и нож просвистел в полуметре от меня, ударившись об кирпичную кладку и отлетев по полу к ножкам операционного стола, прокладывая дорожку в непонятного содержания жиже. Я ткнулась в дальнюю стену и развернулась к Гранту. Обычно приятное лицо перекосилось злобой, кулаки сжимались, а глаза бегали, видимо, в поисках какого-нибудь ещё оружия. Внезапно он расхохотался. Перемена в настроении была настолько резкой, что я даже на секунду вдохнула носом, о чем сразу же пожалела — от запаха гнили, трупной жижи, застоявшейся крови и человеческих испражнений горло сжалось в рвотном спазме, но я сдержалась. Аккуратно переместилась поближе к выходу на несколько шагов, но Грант этого даже не заметил — продолжал хохотать, как безумец. Смех оборвался так же резко, как и начался — мужчина в мгновение посерьезнел, уставившись на меня немигающим взором, пылающим злобой. –Забавно, заба-авно...–Грант глубоко вдохнул и резко выдохнул, как это бывает после долгого смеха.–Год... Меня не могли раскрыть шерифы двух городов, а тут появилась ты... И за какие-то две недели... Он закрыл лицо рукой. Тускло выдохнул, посмотрел на меня блеклым взглядом, не выражающим никаких чувств и эмоций, кроме расслабленной усталости. –КАК?! КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?!–за миг его лицо переменилось — глаза налились безумием, казалось, капиляры сейчас полопаются от злобы, брови сошлись на переносице, оставляя на лбу и под глазами складки и морщины и уродуя лицо ещё больше, в припадке ярости мужчина обнажил зубы, сипло выдыхая через них, верхняя губа задергалась в гневе, костяшки пальцев побелели. Он резко подался вперёд, схватившись за стол. Сейчас нас разделял только он — металлическая конструкция на ножках и колёсиках, которые сейчас застряли, словно в трясине, в отвратной жиже на полу. От резкого движения стол жалобно громыхнул всеми частями корпуса, я дёрнулась. Всё тело била мелкая дрожь, воздуха не хватало, руки, а особенно пальцы, тряслись — казалось, сейчас поднеси их к стене, и она завибрирует в такт. Сердце колотилось, как после стометровки на физ-ре, а в голову старательно лезли мысли о той самой ночи, но я не менее старательно их отгоняла. Безумец ещё несколько раз ударил сжатыми кулаками по поверхности стола. –ТЫ ЖЕ НЕ МОГЛА ЭТО СДЕЛАТЬ ОДНА! НЕ МОГЛА ЖЕ?! НЕ МОГЛА!–Грант опять переменился в лице. Маниакально-депрессивным взглядом он уставился на свои пальцы, переплетённые в замок, и начал отковыривать кусочки ногтей. Брови дергались, не могли найти одно положение, глаза бегали, как у провинившегося шизика, который опять выбросил свои таблетки. Уголки губ то и дело поднимались вверх, через секунду уже изображая искривлённые в безумной печали губы.–Не могла, конечно... Одной ей этой не под силу... Маленькому, несмышленному... Несмышленышу, да... Как же, да никак! Это не она, она лишь пешка. Да, естественно, пешка в огромном плане... КТО ВАШ ГЛАВНЫЙ?! ОТВЕТЬ МНЕ, МЕЛКАЯ ДРЯНЬ! Выражение безумного гнева моментально сменила непринужденная, но от этого не менее сумасшедшая улыбка. Грант закрыл лицо руками и, всхлипывая, рассмеялся. –Вероятно, ты хочешь знать, почему?–отсмеявшись, Грант повёл рукой на подвал за его спиной, холодильник в углу, кучи стендов с медицинским оборудованием и просто ножами, тумбы и ещё одну морозилку, в которой обычно в магазинах хранят мясо, глядя в моё удивленно-испуганное лицо.–Хочешь понять? Времени у нас много... Я был женат.–он посмотрел на меня грустными глазами — из их уголков снова покатились слезы.–Лила... Самая прекрасная женщина в мире. Мы были созданы друг для друга, у нас была настоящая любовь! Но... Этот отморозок, тот, который сбил её...–Грант уже, не скрываясь, рыдал, попеременно прерывая свою речь на всхлипывания.–Нортон! Он всё разрушил! Всё, чего я так добивался! Всё! Он разрушил мою жизнь, мою душу! Лилу...–Грант резко успокоился, прерывисто дыша после истерического рыдания. Я не дышала вовсе, кажется, и не пропускала не единого слова.–Лилу хоронили в закрытом гробу. В мешочке, вернее, то что от неё осталось. Хочешь знать, что произошло?–Грант, словно ребёнок, ждущий конфету, с маниакальной надеждой заглянул мне в глаза, а я вздрогнула — столько боли, страданий и отчаяния там было.–Её буквально размазало по зданию. Я видел, как счищали её ошмётки со стены. Глаза мужчины снова налились слезами, он, вытирая попутно влагу с щёк, отвернулся к стене за его спиной.–Всё, что уцелело, это её голова. Рывком мужчина дотянулся и распахнул дверь холодильника. На самой большой и широкой полке лежала голова. В моих глазах помутнело, я оперлась на стену, уперевшись руками в колени и борясь с новой волной тошноты. Глубоко задышав, я всё же нашла в себе силы поглядеть на полку. Бывшая когда-то Лила давно уже утратила свой лоск — кожа посерела и обвисла, губы истончились и сморщились, приняв вид печеного перца чили, курносый когда-то давно нос провис, глазные яблоки ввалились в провалы черепа и не сгнили и не вытекли только потому, что, видимо, голова несчастной постоянно находилась в холоде. Лоб покрылся частыми морщинами, волосы, а вернее, то, что от них осталось, превратились в выцвевшую желтоватую мочалку. Видимо, Лила при жизни была блондинкой. Из шеи, которая чудом уцелела, торчали несколько нервов и кусочек сонной артерии. Всё это добро, в том числе и кожа внизу шеи, превратилось в бахрому, из некоторых дырок в покрове торчали кусочки ниток самых разных цветов. Он её что... пришивал? –Я не потерял надежды.–из "любования" меня вывел полный слёзной радости и гордого благоговения голос Гранта.–Люди — ничто по сравнению с моей Лилой! Они — лишь тупые куски мяса! Я проводил эксперименты... Я решил возродить Лилу! Один раз даже получилось! Но тело этой тупой шлюхи начало гнить, и его пришлось выбросить. Кто бы знал, что его обнаружишь ты!–голос безумца был полон злости,его чуть ли не трясло.–Ты — маленькая, ничтожная... –ЗАТКНИСЬ!–я тяжело дышала, сердце стучало где-то в горле, в висках пульсировала кровь.–Как же меня раздражают такие, как ты! Заносчивые, наглые ублюдки! Считающие, что они лучше!–я тоже с грохотом опустила кулаки на стол, рвано и быстро сделав пару шагов по направлению к Гранту. Тот расплылся в улыбке: –Я — гений! Я так говорю потому, что я действительно лучше! Я уже нашёл последний кусочек моего пазла! И... –Ты безумец, а не гений!–злость накатывала волнами, подсознание сочилось ею, словно мокрая губка — пеной.–Лила уже давно умерла! Она жить не будет, её мозг давно перестал работать! Ты же хирург, ты должен это понимать! –Замолчи! Закрой свой рот и не смей так говорить про неё! Ты мелкая, мразь, и ничего не понимаешь! Она будет жить, ведь тело у меня уже в руках!–Грант улыбнулся так, что, казалось, кожа в уголках его губ затрещала. Глаза светились ненормальной радостью.–Ты такая же, как она... Твоё тело — буквально её копия... Идеально... Я быстро глянула вниз. Совсем забыла, что сегодня почти первый раз одела обтягивающее, дабы не мешать себе самой мешковатой одеждой. Грант тем временем продолжал: –Рост... Плечи... Всё прямо, как у неё. Ты идеально подойдешь на роль её нового тела! На этот раз точно всё получится! Я бросила ужаснувшийся взгляд на голову в холодильнике. Это будет покоиться на моём теле?! Фу, божечки. Я перевела взор на безумца. Тот уже выбирал скальпель. –Грант, послушай. Он обернулся на меня, явно недовольный тем, что я отвлекаю его. –Сдайся полиции. Она тебя поймёт. Ты ещё молодой, тебя будут лечить. Ты найдешь своё счастье, ещё не поздно всё изменить! –Ты... Грант в голос засмеялся, хватаясь за грудь. –ТЫ ПРАВДА НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ?! МНЕ НЕ НУЖНО ЭТО "СЧАСТЬЕ"! МНЕ НУЖНА ЛИЛА! Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО, КРОМЕ ТОГО, КАК УВИДЕТЬ ЕЁ ЖИВОЙ! Грант опять вытер слезинки и начал ещё интенсивнее копаться в ящиках. Я взглянула на наручные часы. Мы уже десять минут пиздим, блять, Саундвейв, ты там заснул?! –Вот и всё... Я почувствовала, как пульс подскочил до явно неадекватной отметки, сердце опять заколотилось где-то в висках. Дыхание на секунду сбилось — в одной руке Гранта был маленький, аккуратный хирургический скальпель, во второй — нож, подозрительно напоминающий мясницкий. –Я не хочу портить будущее тело Лили, так что просто не сопротивляйся... Иначе будет больно. С совершенно серьёзным лицом без тени сумасшествия Грант словно бы оценивающе смотрел на меня. Это был взгляд опытного хирурга, не привыкшего ошибаться в расчётах. Операция должна будет провестись успешно. Борясь в диким страхом, я на полусогнутых ногах отошла от стола на пару шагов, прикидывая, как можно выбежать из подвала, минуя нож Гранта. Резко безумец вскочил на стол, выбросив руку со скальпелем по направлению к моей шее, но я успела уклониться... и грохнулась прямо в жуткую лужу на полу. Почувствовав, что, если продолжу сидеть в этой жиже, упаду ещё и в обморок, я вскочила, поскальзываясь на полу и не сводя взгляда с Гранта. А следом кинулась в обход стола за спиной Гранта. –Мелка... Договорить он не успел — от резких движений убийцы и его веса стол с отвратительным чавканьем выбрался из плена застывшей трупной жижи и крови и поехал, скидывая с себя Гранта. Плюхнулся тот аккурат в самую гущу — в лужу, которая была под столом. Но поднялся на удивление скоро. –Я тебя УНИЧТОЖУ! Я заорала, не в силах больше молчать, и бросилась к выходу, по пути специально опрокинув морозильник, который, на удивление, оказался довольно лёгким. Из него высыпались хирургические пакеты с кровью, предназначенной, верно, для переливания. От резкого соприкосновения с полом несколько штук лопнули прямо под ногами убийцы, обливая его солоновато-железистой жидкостью. Тот завыл. Я, всё ещё скользя на ступеньках и параллельно счищая с ботинок зловонную жижу, понеслась наверх. Захлопнула дверь подвала и бросилась к входной. Ручка дёрнулась пару раз, но безрезультатно. Меня словно ушатом ледяной воды облили. Закрыл. Бля буду, закрыл! И ключей в зоне видимости нет... Я услышала, как из подвала несутся шаги, и залезла на тумбу, спрятавшись за телевизором. Благо, рост позволял мне остаться незамеченной. После нескольких сильных ударов дверь вылетела с петель, жалобно звякнув замком о ламинат. Я сидела, надеясь, что телевизору не передалась моя дрожь. Было жутко и страшно даже дышать, я вся тряслась, как висельник перед казнью, слушая тяжёлые, прерывистые вздохи сосредоточенного убийцы и его неравномерные шаги. –С-сучка... Шаги прошлись к окну, едва не повернувшись к телевизору. Теперь всё действо происходило вне зоны моей видимости. Коленка дёрнулась. –Ну и куда ты побежала?.. Окно — мелькнуло в голове. Он заметил окно! Пожалуйста, выйди проверять на улицу, умоляю, иди туда, иди, иди, ну же... –Мразь... И тут Грант разразился хохотом. Шаги направились к двери... А через секунду телевизор полетел на пол, разбившись с оглушающим звоном. Я завизжала и спрыгнула с тумбы. Вовремя — нож вонзился в обои мгновением позже. –Видимо, всё же придётся подпортить твоё тело! Ничего — потом все раны я зашью!–Грант втащил нож из стены, осмотрел кончик и снова повернулся ко мне. Я сглотнула. Убийца стоял, выжигая взглядом во мне дыру. Не двигался. Может, потому, что понимал — бежать мне некуда. Выход — там Грант, окно — там Грант. Оставался только второй этаж, да куда мне там бежать? Прыгать оттуда с окна? Потолки здесь высокие — почти три с половиной метра, вот тебе и высота. Я что, больная? ноги ломать. Я сделала два шага назад. Грант — симметрично мне, но вперёд. Ещё шаг с обеих сторон. Напряжение нарастало, казалось, его можно ощутить в воздухе. Запахом озона, лёгким покалыванием на кончиках пальцев. Пальцы наткнулись случайно на пакет. Я бросила на него взгляд. Мука. Грант в ту же секунду бросился на меня. А я с радостно-истеричным криком высыпала ему в лицо полпакета. Пока убийца в замешательстве вычищал из глаз муку, я буквально вылетела из окна навстречу подъезжающим машинам наших доблестных защитников-полиционеров. Дальше всё было, как в тумане. Допросы, собирания показаний, осмотр скорой, чуть ли не рыдания Хелен, спрашивающей, как я смогла так сделать, истеричные крики Гранта... –А знаешь, как я понял, что именно ты обнаружила ту бабу?! Грант, с капающей с уголка рта слюной, безумным взглядом и искривлёнными бровями, мокрым от рыданий лицом, дергался в руках двух дюжих амбалов из полиции, стоя буквально в метре-полтора от меня. –Лила мне сказала.–он утробно хихикнул, закатив глаза, а по моей спине пробежались мурашки.–Она иногда говорит со мной. О-о-о, да... И про тебя, маленькую, бесполезную... –Бесполезную, да тебя раскрыла в почти одиночку, шизик. Уведите его.–ко мне подошёл начальник и приобнял за плечи, со мной напару наблюдая, как визжащего и вырывающегося Гранта уводят, выкручивая руки, и чуть ли не кидают в машину.–Ты большая молодец. Тебе, вообще-то, неплохая награда полагается.–он приободряюще улыбнулся, похлопав меня по правому плечу, я тоже выдавила из себя измученную улыбку: –Начальник, для меня бы лучшей наградой было бы пойти переодеться и помыться. Хотя, чувствую, этот жуткий запах не вымоется никогда... –Всё, ладно, беги, вон тебя твоя сестричка ждёт,–Хелен, утирая слезы, смотрела на меня с немного истеричной улыбкой.–адрес мы запомнили. Бывай. Я пожала мужчине руку и пошла, устало двигая ногами, к Хелен. Пока мы "болтали" с ментами, уже стемнело и теперь мигалки в сумраке вечернего неба выглядели так, будто мы в каком-то очень стереотипном фильме ужасов. –Ты идиотка, Чарли. Уже почти ночью, после моего чрезвычайно подробного рассказа о всём моём расследовании (про Саундвейва я умолчала), мы поняли, что после такого "впечатлительного" дня никто из нас не заснёт нормально, так что в планах было расслабиться в обнимашках и посмотреть какой-нибудь фильмец. –Сегодня, кажется, мы обойдёмся без ужастиков?–Хелен иронично хмыкнула, выбирая кассету, я её поддержала, скорее, истерично захихикав. Выбрав какую-то мыльную комедию, мы прикрутили громкость как в телевизоре, так и у себя в голосовых связках, и в такой ламповой атмосфере обсуждали такую неламповую вещь, как сегодняшний день. Сколько ругани я наслушалась, епта! Но самое страшное было не это. Самое страшное — это сообщение от Саундвейва, которое пришло через десять минут после того, как полиция приехала на место. "Завтра в 14:00, каньоны, там же, где и тогда. Попробуй опоздать." И всё. Больше он на связь не выходил и мне было очень, очень страшно. Чувство, что моё и так многострадальное мягкое место завтра отхватит ещё больших пиздюлей, чем после вылазки с Жнецом, не отпускало ни на секунду. Тело той мычащей женщины нашли в бойлерной — она умерла от истощения. Мне кажется, завтра я буду там же. С колотыми ножевыми ранениями.