«Вечный мрак на душе,
и уже слишком поздно
вспоминать о былом,
когда ночь так темна.
Ты ушел навсегда,
моё солнце и звезды.
И печальна теперь
твоей жизни луна»*
«Здесь, кроме тьмы, ничего нет». Селена сидела на остром камне, разминая свои выросшие тяжелые крылья. Демон, пойманный в ловушку. Она пожертвовала всем ради жизни, ради права существовать. Всё ее существование — борьба. Бесконечная, тяжелая. Ради любви, ради правды. Но для чего? Для того, чтобы закончить так? Оказаться в клетке? Обречь себя на вечные муки и одиночество? Крики Ребекки смешивались с воплями бесплодных душ, что носились призраками по черному небу. Их прибавилось после битвы, оно и не удивительно: за Мальбонте сражались самые отбитые головорезы, отбросы мира, у кого попросту нет иного выхода. Кому нечего терять. Лилит — тоже отброс. Но упорная, слишком упрямая, чтобы сдаться и умереть. Её пугало небытие, только сейчас она осознала это. Больше всего она боялась покоя, хотя умирала на земле сотни раз, чтобы потом возродиться и начать заново. Когда-то она сортировала души, очищала их страданиями и отправляла в Рай или Ад. Вершила Высший Суд, как его называют смертные, потому не сразу смогла заметить, что судить необходимо её саму. Она стремилась к искуплению ради прощения Шепфа, но поняла, что он ни за что не простит. И нашла иной путь — близкий путь, который привел в тупик. Шепфамалум выглядел довольным, выкачивая свет из её тетушки и бывшего возлюбленного. А Селена наблюдала за этим совершенно равнодушно, размышляя лишь о том, что Ребекка — по сути тоже дитя Темного Творца, но как-то смогла стать ангелом. Деймон родился с белыми крыльями, хоть и сотня жизней в изгнании приближало его натуру к людской. Мрак сгущался, колебался, тьма клубилась в вышине и будто всасывалась в огромный пылесос в небе. Не черная дыра… что-то другое. Селена встала с камня, лениво подошла прямиком к черному облаку, что стелилось у самых скал, развела руками. Миры дрожат, они нестабильны из-за слишком сильных всполохов энергии. И она увидела землю: Лиама в антикварной лавке и присматривающую за ним Жозефину, Роба в полицейском участке, Мэри в главном офисе строительной компании, Амели, занятую подготовкой кабинета для новой начальницы. Для её сотрудников Селена пропала без вести, и никто уже не надеялся найти её живой и здоровой. Её место заняла перспективная сотрудница, с такой же нацеленностью на результат, как у Селены. Все те, кто проходил с ней рука об руку круг за кругом. Многие в новой жизни не знали и не помнили её, как и то, что происходило с ними. Но Селена была уверена, что прощение и вечная жизнь на небесах гарантирована каждому из них, и это тоже часть её борьбы. Она убрала руки, и мутное облако сомкнулось обратно, скрывая от взора землю и её обитателей. В душе Селены разлилось умиротворение, странное смирение с обстоятельствами, близкое к поражению, оставляющему горько-сладкий осадок на языке. Что-то грызло, не давало опустить руки, заставляло по-прежнему тревожиться. Лилит пришла в конечную точку, спасла Мальбонте, и теперь он, лишенный половины своих сил, вынужден драться с Шепфа. А что, если он… проиграет? Тогда всё напрасно? Мимо, вереща, пронёсся дух. — Я в капкааааааане! Это конееееец! «Как будто нытьем ты себе поможешь», — выгнула бровь Селена, проводив обреченного взглядом. Что-то в его чертах показалось мучительно знакомым. — Зигза? — она хмыкнула. Иного и не ожидалось. Грешные души не достойны небытия, так решил Шепфа. «Ублюдок», — выругалась Селена и медленно пошла по единственной тропе туда, где воздух пронизывал столб света, и доносились нечеловеческие вопли. Шепфамалум развлекался. Как кот с мышами. Первым делом он выдрал серафимам крылья, чтобы не могли улететь. Ну а потом принялся за косметический ремонт своей темницы. Деймон лежал на камнях без сознания, Ребекка всё ещё сопротивлялась. Вики же отчаянно пыталась уползти и спрятаться. — Кхм… — кашлянула Селена, привлекая внимание, хотя ей того не особо хотелось. Этот копытный неадекват может приняться и за неё. Шепфамалум повернул голову, держа Ребекку одной рукой так, что её ноги безвольно болтались в воздухе, а руки пытались содрать ему кожу с пальцев. — Я не могу сидеть без дела, когда в моих силах помочь Мальбонте, — сказала Селена твёрдо, но сдержанно, стараясь лишний раз его не выбесить. Шепфамалум оскалил зубастую пасть, в какой-то извращённой радости кивнув на закручивающееся в воронку небо. — Мой мальчик справится. Он выкачивает тьму через портал, этого достаточно, чтобы победить брата. Селена прищурилась. — Разве тьма способна так просто пробиться через световую завесу и покинуть этот мир? Барьер, который удерживает Шепфамалума в клетке. Свет Шепфа для него губителен, потому запертые во мраке ангелы могут легко выбраться через щель в измерениях. Их свет не опалит. Демону же сделать это, не погибнув, практически невозможно. «А хотя… сколько демонов пыталось?» Маль смог выбраться, только благодаря своей светлой стороне и телу, что жило по ту сторону. Но барьер не мешал ему свободно приходить в видениях и снах к бессмертным, общаться с ними, собирать армию. Но Маль целиком соткан из тьмы… из той же материи, что напрямую породил Шепфамалум. Селена же… была живым человеком, который теоретически мог больше склоняться к свету. Но то речь о выходе… портал Мальбонте — дело иное. Всегда есть парадный вход и чёрный. Воспользовавшись тем, что Шепфамалум потерял к ней интерес, Селена побрела обратно. Острые камни резали ноги, туфли давно пришли в негодность. Мёртвая земля внушала чувство безысходности. Неужели и вправду конец? Никакой надежды? Никакого лучика света во мраке, никакой больше двери, ведущей к жизни? «Я перенесла столько дерьма, хрена с два я сдамся сейчас». — Хихи, — вдруг раздалось из-за скалы, и Селена резко остановилась, прислушалась. — Псс, Лилит, — позвал кто-то, и тут уже она побежала. «Вот оно, мать твою!» Прима ждала её, прячась за камень и с опаской поглядывая в сторону Тёмного Творца. — Долго намерена тут прохлаждаться? — зашипела девочка, воплощающая её юность, — Мальбонте одолеет Шепфа, и портал навсегда закроется. Хочешь вечно сидеть здесь и видеться с ним только во снах? До сих пор веришь в отношения на расстоянии? Прима снова хохотнула, и Селена стиснула зубы. — Иди ты! — Нет, это ты иди! — огрызнулась девчонка и, надув огромный розовый пузырь из жвачки, растворилась в воздухе. Призрак Юности — живой и вездесущий. Что ей какие-то миры, рамки и границы? Она — прошлое… всего лишь прошлое. А оно в отличии от будущего — вечно. Ведь будущее всегда можно изменить… Селена отпрянула. Сердце стучало загнанным зайцем. Она подняла голову, посмотрев, как тьма выходит через узкую воронку, раскрыла крылья. — А правда, чего это я туплю? Стоит попытаться! Она рванула в небо, хоть спина и ужасно ныла с непривычки. Тёмный вихрь подхватил её. Крики Ребекки остались где-то внизу, как и яростный рёв Шепфамалума: — Лилит! Не смей! Но Селена уже не слышала. Взмах-взмах. Не чувствовала лопаток, но летела из последних сил, пока вихрь не поймал её, не закружил и не увлёк за собой. Она не сразу поняла, что происходит. Попала в сад, мир, что уже начал исчезать. — Мальбонте? Всё вокруг мерцало как поломанный прожектор, рушилось, трещало, выло. Деревья горели и осыпались пеплом, зеленая трава сохла и желтела, само небо покрылось черными трещинами и вот-вот норовило обрушиться. Селена снова в панике огляделась. — Мальбонте?! Но его нигде не было. Портал за её спиной потух, исчез. Перед ней стояла огромная статуя какого-то трансформера, закованного в черное стекло. — Ты и есть Шепфа? — в недоумении спросила Селена, — «получил-таки, сволочь светложопая!» Но некогда было радоваться. Она отбежала, стремясь найти Мальбонте, но где-то поодаль вдруг послышался скрип огромных врат. Селена, что есть сил рванула туда, но врата уже закрылись, а мир продолжил исчезать, осыпаться, как карточный домик. «Блять, неужели опоздала?!» Отчаянье опутывало со всех сторон, мешало мыслить трезво. Сад Шепфа рушился, подобно стираемому навсегда программному коду. Селена прижалась спиной к навеки закрытым вратам, обняла себя руками. «Помирать, так с музыкой, да? Главное, что враг повержен…»Malbonte
Он выполз из врат с привкусом крови и пепла на губах, сдирая руки и ломая ногти об землю. Сломаны обе ноги, в животе огромная дыра, Мальбонте почти ничего не видел заплывшими глазами. Битва всё еще продолжалась, звенели мечи, лилась кровь, но уже не так яростно, как поначалу. Все устали. Изумленные лица ангелов и демонов обратились к нему с немым вопросом. Ангелы выглядели испуганными, ведь сам факт того, что Мальбонте жив, означал его победу. «Меня сейчас легко может добить любой из них», — едко усмехнулся он и еле как поднялся. Взмахнул крыльями, повис в воздухе, потому что не мог встать на ноги. Но лежащего его никто бы не стал слушать. Все замерли, побросали мечи. Кто-то упал на колени, кто-то продолжал гордо стоять, ожидая своей участи, кто-то искал глазами Вики. — Битва окончена, — прокричал Мальбонте настолько громко, насколько мог. Командный голос потребовал усилий. Из раны в животе снова хлынула кровь, грудь тоже прорезало болью. — Шепфа повержен. Правление свергнуто. И словно в подтверждение его слов за спиной возник запечатанный тьмой Шепфа. Они все ожидали монстра. Тиранию, кровопролитие, массовые казни. Мальбонте не собирался быть жестоким без веских на то причин. Он целиком расформировал Цитадель, заявив, что отныне в Совет войдут и ангелы, и демоны. Свежие лица, настроенные на перемены. Те, кому он сможет доверять. Он отменил Закон Неприкосновения, рассказал всем о Шепфамалуме, добился своих целей. Не все приняли. И не примут ещё долго, он это понимал, но был решительно настроен на работу. Только по ночам, лёжа без сна в холодной постели, думал, что же сталось с Вики и её матерью. Не жалел о её судьбе, знал, что должен был погибнуть от её руки, и погиб бы, если бы не… Селена. Она была настоящей дьяволицей, не зря получила новое имя в честь царицы Преисподней. Люди, встретившие Лилит впервые, видели только её красоту, но под ней таилось железо. Цветок с таящейся в лепестках змеёй, что непременно укусит, отравит своим ядом. Сильная, волевая, целеустремлённая и прямолинейная. Рано потерявшая родителей и выстроившая собственный стержень на руинах скорби и вины. Мальбонте видел в ней собственное отражение, хоть и не мог понять, как такое возможно. Она вызывала уважение. Не оставляла равнодушным никого из тех, кто её знал. Удивительная женщина. Женщина, тронувшая его душу, пробудившая от многовекового эмоционального каменного сна. Принявшая его таким, какой есть. Всего без остатка. Истинная соратница, преданная подруга… Он мог бы отдать ей всего себя, хоть и территория любви, описанной в книгах, была ему недоступна по ряду причин и в силу характера. Они оба выдержали много боли, оба закалились от неё. Ровесники, древние и почти мифические. Прошедшие огонь и воду. Мальбонте закрыл глаза, вспоминая её лицо, её огромные зелёные глаза… её губы… их вкус. Он бы хотел снова её обнять, вдохнуть её запах, прижать к себе, чтобы больше никогда не отпускать, идти дальше рука об руку. Провести с ней всю свою бессмертную жизнь. Он верил, что способен на это, когда война и месть больше не занимают его мыслей. Из Лилит вышла бы достойная королева. Его королева. Но у всего есть своя цена — закон равновесия. И Мальбонте заплатил эту цену. Он знал, что навечно останется одинок. Что ни одна другая не способна завладеть его сердцем, он попросту не позволит. И от этих мыслей грудь сдавливала странная тоска. По теплу, по ласке… но не любой, а именно от рук Лилит, недоступных ему, потерянных навсегда. Он искал её во снах, пытался пробить пелену мрака, лишь бы отыскать, поговорить, снова увидеть, хотя бы на миг. Бесполезно. Всё бесполезно. Он стоял на балконе дворца Цитадели с видом на главную площадь, перед скандирующей его имя толпой. В воздух летели овации, алые лепестки роз, белокрылые чайки кружили над городом и пронзительно кричали. Больше не символ апокалипсиса, но вестники его восхождения и величия. Половина бессмертных приветствовали тирана, другая половина искренне в его верила. Мальбонте поднял руку и помахал им, сказав несколько важных и проникновенных слов. — Теперь мир будет иным! Отныне ангелы и демоны в нём будут равны. Он уходил под оглушительные крики и аплодисменты и позволил себе выдохнуть только когда остался один в огромном главном зале дворца. Но тут же ощутил толчок энергии, не поверил, напрягся, проморгался. — Снова ты заставляешь всех тебе кланяться. Лилит сидела, закинув ногу на ногу на месте Эрагона и что-то чертила шариковой ручкой на листке. Её голос — будничный, холодный, с нотками насмешки — отразился эхом от стен и сводчатых потолков. Мальбонте замер, не веря своим глазам, но Селена на это только рассмеялась, поднимаясь с места. — Прости, что пропустила твою инаугурацию. Мы с Бертом восстанавливали Тотспел. Революции революциями, а сортировку душ никто не отменял. К тому же… — она стала медленно спускаться к нему по мраморной лестнице, стуча каблуками. Одетая в длинное красное платье, элегантная и эффектная. Он понял, что не может отвести завороженный взгляд. — К тому же… я была слегка потрепана после всего, мне нужно было время… Она закатила глаза, подойдя вплотную, крылья гневно вздрогнули. — Ну вот! Я ещё и оправдываюсь. Мальбонте, не говоря ни слова, притянул Лилит к себе за талию и впился в желанные губы властным горячим поцелуем, и Селена тут же обхватила руками его шею, прижимаясь ближе, не оставляя меж ними ни дюйма холода и пустоты. Слов не требовалось. Слова — просто ветер. А они оба знали цену решительным действиям и готовы были снова заплатить.