Sweeter Than Sweet

      — ЧИМИНИ! — он закатил глаза, услышав, что мальчики пришли домой. Он слушал, как они бегут и задевают мебель, пытаясь найти его. — СКАЖИ ЧОНГУКУ, ЧТО ОН НЕ МОЖЕТ...       — Я ВЫИГРАЛ ЧЕСТНО, ЧИМИНИ...       — НЕТ!       Чимин приподнял бровь и, скрестив руки, ждал. Мальчики, спотыкаясь, неслись на кухню, их обувь скрипела по полу, неизбежно оставляя потёртости, которые ему придётся убрать позже. Их дом был испещрён детскими шрамами (и неповоротливостью их отца). Когда они наконец вошли в комнату, он встретил их с серьёзным видом.       — За все годы, что мы живём в этом доме, вам когда-нибудь разрешалось бегать? — спросил он их, глядя на обоих мальчиков, остановившихся перед ним.       — Но, Чимини, Чонгук поступает несправедливо, — пожаловался Тэхён, его глубокий голос всё ещё таил в себе те скулящие детские нотки.       Иногда Чимин не мог поверить, что его маленькие дети были больше его – почти такого же роста, как Намджун, сейчас в их шестнадцать и семнадцать лет, и голос Тэхёна уже был практически таким же низким, как у отца, хотя он всё ещё превращался в мужчину. Казалось, что буквально вчера они переезжали из своей первой квартиры в новый дом, подальше от любопытных глаз тех, кто в тот раз пытался шантажировать Намджуна.       — Расскажите мне, что происходит, и я буду честен, — попросил он, строго посмотрев на них.       Чонгук закатил глаза.       — Дядя Юнги сказал, что позволит одному из нас спеть для новой песни, которую он продюсирует. Ему нужен парень для подпевки, и мы устроили честную игру…       — А ты обманул! — возразил Тэхён, глядя на брата. — Я старше, я должен это сделать!       — Я победил честно!       — Да конечно, ты всегда обманываешь!       — Мальчики! — сурово рявкнул Чимин. — Вы не удосужились спросить у своего отца или у меня, можете ли спеть для Юнги? — подчёркнуто поинтересовался он. — Если я не пропустил несколько лет, вы всё ещё несовершеннолетние, поэтому один из нас должен дать согласие. Вы же знаете, аппа не хочет, чтобы вы в таком раннем возрасте увлекались этим, — отчитал он.       — Но, Чими-и-ин, — заскулил Чонгук, и старший строго посмотрел на него.       — Спросите своего аппу, когда он вернётся домой, — твёрдо произнёс он. — Он решит, — оба мальчика выглядели хмурыми. Чимин усмехнулся и подошёл ближе, воркуя. Он протянул руку, чтобы потрепать их милые щёчки. — Оу, не злитесь. Вы знаете, мне не нравится, когда вы злитесь на меня, — сказал он, улыбаясь своим мальчикам. — Вы мои маленькие дети, — проворковал он, и они оба застонали, но не останавливали его. — Разве вы не любите меня? — надулся он, и мальчики забурчали, но быстро его обняли. — О-оу, я люблю вас, мои детки, — протянул он, по-прежнему поражённый тем, насколько выросли его малыши.       Чимин приготовил им перекус и просто стоял, наблюдая за ними, как они говорят о домашнем задании, школе и борются за последнее печенье за кухонным столом. Его поражало, что эти мальчики были в его жизни более десяти лет. Чимин был рядом, когда Намджун наконец сдался и подарил Тэхёну щенка – их маленького пёсика, который бегал по дому, тявкая при любой возможности – когда ему было восемь. Чимин был рядом, когда Чонгуку исполнилось тринадцать и Намджун наконец усадил мальчиков и рассказал им правду об отце младшего. Это была самая трудная неделя в жизни Чимина, когда Чонгук сбежал и взбунтовал, называя отца по имени, а не «аппа», и вёл себя так, будто Тэхён больше не его брат, и всё потому, что он был настолько расстроен этой новостью. Чимин держал Намджуна в объятиях, пока тот плакал поздно ночью, потому что он никогда не хотел причинять боль своему ребёнку, но считал, что сказать ему правду было правильным выбором. (В конце концов, Чонгук послушал Тэхёна, когда он объяснил ему, что это знание не изменило ничего в их жизни, поэтому какая разница, отличается ли его ДНК от того, что он думал?).       Чимин был рядом тот единственный раз, когда мальчики по-настоящему жестоко подрались. Они всегда дрались из-за игрушек, когда были маленькими, но когда им было четырнадцать и пятнадцать, Тэхён впервые поцеловал девушку, в которую был влюблён Чонгук. Чимин тогда вернулся домой и обнаружил, что они избивают друг друга и ломают вещи по всему дому. Ему повезло, что он был сильным, потому что они оба были примерно его роста в то время, и у него не было никого другого дома, кто мог бы помочь ему разделить их и держать врозь достаточно долго, чтобы добраться до сути дела. Как он подозревал, им помогло то, что у Чонгука была рана на лице, которая кровоточила, и Тэхён, казалось, был поражён, что он всерьёз ранил своего младшего брата из-за гнева. У Чонгука по сей день был шрам на щеке.       Всего несколько месяцев назад мальчики были их шаферами, когда Чимин и Намджун наконец смогли пожениться. После десяти лет отношений законы изменились, и Джун немедленно попросил его выйти за него замуж. Чимин смотрел на своё кольцо и до сих пор чувствовал бабочек. Хоть в их семье ничего и не изменилось, брак с Намджуном означал, что, наконец, по закону, мальчики стали его детьми. Десять лет спустя Чимин по-прежнему любил Намджуна больше всего на свете, не считая мальчиков, и присоединение к их семье было самым большим благословением, которое он когда-либо получал.       Мысли о благословении напомнили ему, что он должен был поговорить с мальчиками, когда они вернутся домой.       — Эй, — он привлёк их внимание. — Не забудьте, что вы должны сегодня присмотреть за своей кузиной. Мы с вашим отцом собираемся поужинать с вашими дядями, так что вы вместе сидите с ней, — он прищурился. — И вы оба останетесь здесь. Если я спрошу её, играли ли с ней оба её кузена, она выдаст вас через минуту, — предупредил он их.       Пару недель назад Чимин поймал Чонгука, который ускользнул из дома, чтобы пообщаться с парнями постарше, которые Чимину не нравились, и он не собирался допустить, чтобы Чонгук попал в беду из-за хулиганов, которые могут убедить его творить глупое дерьмо.       — Джиу, ура! — обрадовался Тэхён с той же широкой счастливой улыбкой, которой он улыбался, когда был маленьким мальчиком. — Я так её люблю, у неё самое милое маленькое лицо-о-о, — прощебетал он, сжав щёки Чонгука, пока младший не шлёпнул его по рукам.       Джиу была шестилетней дочерью Юнги и Джина. Чимина всегда забавляло, что Мин Юнги, самый маловероятный родитель на свете, вышел замуж и удочерил ребёнка, и сделал он это со «скомпрометированным» учителем. Когда Джин ещё учил мальчиков, его разоблачил кто-то, кто был недоволен тем, что Юнги был частью семьи Ким-Мин, и он потерял работу учителя. После этого они съехались, так как Джин больше не мог позволить себе свой дом, и каким-то образом их «встречаемся, потому что у нас классный секс» в конечном итоге превратилось в длительную, преданную любовь. Позже они переехали в другую страну и поженились там, где это было законно задолго до того, как стало возможно дома. Но в итоге они вернулись в Корею, потому что удочерили девочку и хотели воспитывать дочь рядом со своими семьями. Маленькая Джиу была самой милой малышкой, и было восхитительно видеть, что Мин Юнги – лучший отец, о котором можно только мечтать.       А ещё Чимин уже был уверен, что Тэхён однажды подарит им с Намджуном полдюжины внуков. Даже когда он был совсем маленьким, Тэхён любил младенцев и детей, и чем старше он становился, тем ближе он стремился к детям. В некотором смысле он сам был большим ребёнком, но при этом очень понимающе относился к детям и их потребностям и интуитивно знал, когда они замышляют дурные дела. Чимин видел себя в этом, потому что всегда любил детей, ещё задолго до того, как встретил Намджуна и полюбил его сыновей. Чимин не торопился, ему не хотелось, чтобы его дети так быстро выросли, но он также не мог дождаться, когда Тэхён станет отцом. Он будет лучшим папой на свете.       — Почему вы с аппой не усыновили ребёнка? — спросил Чонгук, казалось, потерявшись в своих мыслях. — Ты был так молод, когда встретил нас. Вы серьёзно никогда не хотели ребёнка?       Чимин улыбнулся.       — Не совсем, — хихикнул он. — Дело в том, что ваш аппа больше не хотел детей. Он нянчился с двумя детьми, причём одновременно, ему больше не хотелось такого стресса.       — С работой аппы это было бы несправедливо по отношению к ребёнку, — сказал Тэхён Чонгуку, глядя на него как на глупца. — Как у аппы будет ребёнок, если он так много работает?       Чимин почувствовал укол печали, потому что даже сейчас, после двенадцати лет работы генеральным директором Kim-Min, Намджун продолжал всё время работать. Он не работал так много, как в первый год, но нередко не приходил домой допоздна, по крайней мере, несколько раз в месяц, а примерно каждые вторые выходные ему приходилось сидеть на телефоне, вместо того чтобы отдыхать. Это была ещё одна причина, по которой Чимин решил, что у них с Джуном никогда не будет ещё одного ребёнка. Намджун и так ненавидел то, что не проводил достаточно времени со своими сыновьями-подростками. Если бы они усыновили ребёнка, Намджун бы сошёл с ума из-за чувства вины за то, что не был рядом с ребёнком так часто, как хотел бы.       — Нет, у нас уже есть двое мальчиков, кому нужен ещё один ребёнок? — ответил Чимин, глядя на своих детей-подростков. — Мои милые детки, — вздохнул он, и Чонгук закатил глаза.       — Мне шестнадцать, я не ребёнок, — пожаловался он, и Чимин усмехнулся.       — Ты просто долговязый ребёнок, — возразил он. Чимин начал убирать пустую посуду со стола и наклонился, чтобы поцеловать Чонгука в макушку. — Ты всё ещё мой малыш Куки, — пробормотал он, и Чонгук, похоже, неохотно был этим доволен.       — Что ж, мне не стыдно быть ребёнком Чимини! — ярко воскликнул Тэхён, улыбаясь той милой невинной улыбкой, которую он никогда не терял.       Чимин заворковал, щекоча его подбородок.       — Ты просто хочешь, чтобы я позволил тебе спеть для Юнги, не так ли, мой малыш ТэТэ, — поддразнил он, и Тэхён надул губы, хотя и не отрицал этого. — Так и думал.       Он взъерошил его волосы и улыбнулся.       — Так. Домашнее задание. Вы знаете, что мы не ожидаем отличных оценок, но вы всё равно должны стараться изо всех сил, а это означает выполнение заданий!       — Я собираюсь стать кинозвездой, зачем мне заканчивать школу? — пожаловался Тэхён, и Чимин фыркнул, закатывая глаза. Тэхён был убеждён, что станет моделью, музыкантом или кинозвездой, и всё потому, что мать Чимина сказала ему, что он слишком красив, чтобы не быть знаменитым, и он решил, что это достаточно хорошая причина, чтобы расслабиться в школе.       — Потому что я лично затащу твою задницу в школу, встану рядом с учительским столом и буду смотреть, как ты учишься, как бы неловко это ни было, если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы расслабиться ещё больше, чем сейчас, — пригрозил Чимин. — Я составляю себе новый график. Подстроюсь под твоё расписание, — сказал он с самодовольной улыбкой, увидев ужас на лице Тэхёна.       Примерно через два года после того, как Чимин начал работать на Намджуна, Хосок обратился к нему с предложением: парень, которого знал Хосок, отчаянно нуждался в учителе танцев для своего внешкольного класса для детей от шести до двенадцати лет. Чимин поговорил об этом с Намджуном и сказал, что он скорее домохозяин, чем няня, так что, возможно, ему стоит устроиться на работу, чтобы быть не только родителем. Он скучал по танцам. Всё равно он планировал стать учителем танцев после того, как окончит школу, если не смог бы выступать где-нибудь. Намджун был полностью воодушевлён и даже устроил всё так, что мальчиков забирал водитель и подвозил до внешкольных занятий Чимина, чтобы они не болтались и им не приходилось искать няню.       Занятия после уроков превратились в обучение детей в разное время в течение недели, и в конечном итоге Чимин купил танцевальную студию у друга Хосока и основал собственную школу танцев для всех, от маленьких детей до взрослых. На него работали десять других хореографов, они обучали различным танцевальным стилям, и он воплотил в жизнь всё, о чём только мог мечтать: в тридцать пять лет у него были муж и дети, он владел собственной танцевальной школой, и его жизнь была полна друзей, семьи и счастья.       Звук открывающейся двери заставил Чимина проверить время, нахмурившись.       — Намджун? — позвал он, сбитый с толку, почему Джун вернулся домой на час раньше.       — Всем привет, — крикнул Намджун, и Чимин отошёл от стола, только чтобы вскрикнуть от удивления, когда мужчина с небольшим прыжком появился в дверном проёме и что-то вытянул перед собой. Чимин слегка отшатнулся и ахнул, когда увидел, что держит Намджун.       — Ой, как это мило, — прощебетал Чонгук, и Чимин мог только улыбнуться и молча согласиться, принимая букет цветов, который ему вручил Намджун.       — Что за повод? — спросил он, вдыхая аромат цветов, и пытался не обращать внимания на порхающих бабочек, вызванных таким милым жестом мужа.       Намджун пожал плечами, слабо обнимая его, чтобы не раздавить цветы между ними.       — Я ушёл пораньше, так как встречу отменили, и решил использовать своё время, выбрать что-нибудь приятное в качестве сюрприза, раз мы собираемся погулять сегодня вечером. У нас, похоже, будет двойное свидание, — сказал он, и Тэхён с Чонгуком посмеивались над ними.       Чимин просто закатил глаза, а затем повернулся и сладко улыбнулся Намджуну.       — Намджун, они прекрасны. Спасибо, — произнёс он, наклонившись, чтобы клюнуть мужа в губы, прежде чем отодвинуться и поставить цветы в воду. — Тебе действительно не нужно быть таким милым. Я уже вышел за тебя, — пошутил он, и Намджун ярко улыбнулся, его ямочки были такими же глубокими, как всегда.       — Чимини, никогда не отказывайся от романтических жестов! — зашипел Тэхён, посмотрев на него как на сумасшедшего. — Ты и так уже слишком красив для аппы, наслаждайся!       — Да, я бы подумал, что ты сошёл с ума, выбрав аппу, если бы тебе не нужен был предлог, чтобы остаться с нами, — сказал Чонгук, драматично подмигнув. — Мы с Тэ знаем, что это настоящая причина, по которой ты принял такого противного человека, как аппа, когда ты мог бы выбрать кого-то получше. Мы компенсируем его уродливое лицо и странную одежду, — поддразнил он.       Намджун фыркнул.       — Йа, как я вырастил таких болтливых детей? — спросил он. Чимин хихикнул и подмигнул Джуну с коварной ухмылкой, небрежно поставив вазу с цветами на стойку.       — О, не только вы двое удержали меня, — сказал он, а затем посмотрел на Намджуна зловещим взглядом. — То, чего вашему аппе в некотором роде не хватает, он восполняет в очень специфической и очень привлекательной «области», — намекнул он, затем намеренно опустил взгляд на промежность Намджуна.       Эффект был незамедлительным и столь же весёлым, как и ожидал Чимин, оба мальчика визжали от отвращения и закричали: «О Господи, фу!» и «Мои невинные уши, Чимини, за что?!». Пытаясь схватить свои школьные принадлежности и выскочить из комнаты, Чонгук прикрыл уши, а Тэхён заверещал: «Лалала, я глухой, я не слышу такую отвратительную ложь!».       Намджун усмехнулся, когда Чимин согнулся пополам, злобно хохоча.       — Это было низко, — сказал мужчина, но Чимин просто просиял.       — Но весело, правда? — спросил он, и Намджун перегнулся через стол и сладко поцеловал его.       — Определённо, — согласился он. Они оба сидели и слабо улыбались, глядя друг другу в глаза. Чимина удивляло, что спустя столько лет они по-прежнему были влюблены друг в друга.       Жизнь Чимина действительно была идеальной.