***
Проснулся он от низкого хриплого звука. Его нервы натянулись от мрачного предчувствия пока он не вспомнил где находится, как сюда попал и что случилось. Он посмотрел в окно и увидел темноту. Как долго он спал? Крис был почти уверен, что его сон не был таким долгим и непрерывным с тех пор как он был ребёнком. Он позволил себе ненадолго окунуться в этот уют — в конце концов, у него могло больше и не быть такого шанса. Хрип прекратился. Перед ним снова показались глаза. Он ощутил, что боль под кожей успокоилась под это монотонное бормотание — не то, чтобы она исчезла, просто притупилась. — Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина осторожно, успокаивающе будто говорила с диким зверем. Крис помолчал, неуверенно пробуя слово на языке. — Лучше… И снова рука коснулась брови проверяя жар как когда-то делала его мать. Жест настолько ошеломляюще знакомый, что его руки сжались в кулаки. Женщина заметила его движение. — Больно? — Нет. — Он заставил себя расслабиться, сглатывая песочную сухость в горле. Она снова преподнесла ему воду, в этот раз с маленькой миской того, что выглядело как суп. На вид он был таким… неаппетитным и наверняка пах не очень. — Ешь или нет, — она пожала плечами, чувствуя его сомнение. Затем снова отошла от него и вернулась в небольшую, захламлённую кухоньку в другом углу дома. Через минуту она снова начала что-то напевать. Звук шёл откуда-то из глубины неё, из глубины Криса, так не похожий на монотонный ритм окружения. Издавать такой глубокий, вибрирующий звук было невозможно, но Крис уже привык к невозможным вещам. Он бы больше удивился окажись женщина нормальной. Он попытался подняться на локте, но его тело пронзила такая боль, что мужчина не смог сдержать стон, из комнатки напротив вылетел овощ и попал ему прямо в затылок. — Лежи! — гаркнула она. Но Крис не испугался, он не чувствовал в этом жесте злости, лишь раздражение. — Ты сделаешь себе хуже, глупец. Чёрт, да, хорошо. Определённо, время вставать ещё не пришло. По крайней мере в нём нашлись силы, чтобы извлечь из-под себя морковку и отбросить её в сторону. Откинув одеяло, он оглядел себя голого — от груди до живота, перевязанного тканью и понял, что кровотечение остановилось, но ткань была тёмной. Рана на боку раскрылась. Она была огромной, начиналась от бедра и шла до нижних рёбер. «Укусили», — сказала она. У Криса снова начала кружиться голова. Он потёр рукой лицо, чтобы собраться мыслями. Его укусили. Что бы не убило его команду, оно пыталось вырвать из него кусок. От накатившей тошноты мужчина перегнулся через кровать и его стошнило водой, он около минуты содрогался в сухих рвотных позывах, тело билось в конвульсиях пока в голове не прояснилось. В его работе, быть укушенным означало быть инфицированным. Он видел, как множество людей изменялись, теряли своё сознание и становились чем-то ужасным. Всего-то и требовалось заражение. И Крис был… — Тише, тише, — рядом появилась женщина, помогая ему лечь в постель. Снова накатила тошнота, его бы стошнило, если бы было чем. Он покрылся холодным потом от нахлынувшего ужаса и просто рухнул на кровать. Он мог бы даже заплакать, если бы у него были силы. — Я… я заражён? – проскрипел он, хватаясь за неё в тщетной надежде, что она может помочь ему. Его разозлило как по-мальчишески звучал его голос. Женщина молчала. Затаила дыхание всего на секунду, слишком долгую, чтобы Крис заметил. — Я не знаю, — пробормотала она, немного напуганная его хваткой на её руке. Мужчина выпустил её, ладони были липкими от пота. Он попытался выровнять дыхание, не помогло. Она отошла от него, ускользнула, будто испугалась. В следующий раз, когда он увидел её в руках она держала чашку. Женщина передала её ему, горький запах почти вырубил его. — Поспи, — сказала она, указывая на кружку. Крис понял и не говоря ни слова выпил всё одним глотком. Лекарство подействовало незамедлительно. Он почувствовал, как всё вокруг него закружилось, будто кто-то ударил его лопатой. И он уснул.Глава 2. День 1
20 сентября 2021 г. в 21:59
Временами он видел мать во сне, даже сейчас, хотя прошло уже много лет. Крису редко удавалось проспать настолько долго, чтобы увидеть сны, чаще он был вымотан до такой степени, что единственное снившееся ему была чернота. Но сейчас он снова увидел её — она улыбалась ему, руками коснулась его лица и пригладила волосы как делала в детстве. Ровная линия зубов и блеск волос. Она была словно призрак, подёрнутый дымкой, созданный туманом.
— Прости, — едва смог сказать он. Его язык распух.
Она улыбнулась, вздохнула и на секунду Крис подумал, что она скажет что-то.
Но она исчезла.
Холодная темнота наползала, окружая его. Свет лика его матери исчез, погас будто свеча и он снова оказался один. Единственное, что он слышал это биение собственного сердца, медленное и уставшее постукивание у основания черепа. Он падал куда-то. Постепенно, как он и боялся, реальность начала разрывать границы его сознания. Он ощутил боль и почувствовал, как кровь устремилась к мёртвым конечностям.
Крис захрипел.
Он услышал едва уловимый звук. Звук топающих ног, мягких, будто крысиных и голос, нет, скорее ветер. Тьма снова окутала его зрение и загорелась красным и злым в тот самый момент, когда боль одновременно обрушилась на каждую частичку его тела.
— Тихо, тихо. — Не ветер — голос, низкий и сухой.
Где-то в теле он почувствовал давление. Редфилд не мог сказать где именно. Он так глубоко увяз между миром яви и этой плотной и утешающей темнотой. Его разум жаждал сна, но, как и всегда, тело знало только одну цель: выживание.
Давление на плечи и руки, на самое основание шеи, почти похожее на угрозу — свет опалил его будто он был сырым мясом, и Крис зашипел, всего лишь дыхание, но оно давалось ему нелегко и походило на глотание песка. Он снова вспомнил Пирса, запертого в одиночестве в темноте, его тело, исковерканное инфекцией. Пирс, смеющийся и называющий его невозможным.
— Тихо, — снова голос. Крис не мог сказать, был ли он женским или мужским, а может и тем, и другим, или ничьим. Он чувствовал руки, человеческие, с длинными неловкими пальцами, которым каким-то образом удавалось удерживать его паникующее тело в горизонтальном положении. Он попытался заговорить, но единственное, что ему удалось издать это жалкий квакающий звук.
В полутьме блестели глаза, поглощавшие темноту. Они казались бесплотными, плавно двигающимися будто что-то причудливое, но Крису они не казались причудливыми. Потом вокруг всё замерло. Его пальцы пытались нащупать пистолет, нож, хоть что-нибудь — но тело не двигалось, отказывалось отвечать или скорее было не способно на это.
— Хорошо, — улыбка, полная острых зубов, но вполне человеческих, достигла глаз от чего у Криса в животе ёкнуло.
Боль снова накатила словно морская волна и он знал, что не сможет пошевелиться даже если захочет. Так что он просто тихо лежал и отказывался открыть глаза. Он снова ощутил какое-то движение рядом — возня была суетливой, словно крысы внутри стены, от этого звука его кожа покрылась мурашками. Что-то обнюхало его лицо. Отрывистое, тёплое дыхание было похоже на животное, мужчина не решился открыть глаза, чтобы проверить. Если быть честным, то его работа не многому его научила, но если Крис Редфилд и знал что-то наверняка, так это то, что некоторые вещи лучше и не знать.
В конечном итоге, новизна его агонии исчезла. Он знал, что такое боль — она была его самым близким и давнишним компаньоном. Мышцы скрипели словно старое дерево, и он расслабился, наконец признаваясь миру, что он снова жив.
Комната была крошечная с низким потолком. Воздух пропитался едва уловимым дымом, но Крис не мог ничего учуять, он просто видел его в слабом свете, пробивающемся сквозь окно, как и то, что уже давно наступили сумерки. Горящий очаг и необработанная древесина. Странные предметы висели на стене и потолке, он не знал, что это и не был уверен, что хочет знать.
В комнате никого не оказалось - ни человека, ни животного, несмотря на звуки шагов и дыхания на его лице. Он был один и ограничен лишь узкой деревянной кроватью, поверни он голову на бок, он бы почувствовал мех на своих щеках. После долгого нахождения на холоде тепло убаюкивало. Неподвижность воздуха невольно успокаивала.
— Ты молодец, — над ним возникла тень. Редфилд слишком устал, чтобы хоть как-то отреагировать. Эти глаза и зубы, нависающие над ним — окутанные тенью и немытыми волосами. — Мне казалось, ты не выкарабкаешься.
Только теперь Крис смог в полной мере расслышать говорящий с ним голос. В нём ощущался акцент, он предположил — румынский, потому что был похож на тот, что он слышал в деревне, но не был уверен наверняка. Что-то в этом было неправильно, и он бы обдумал эту мысль, если бы не лежал полумёртвым в незнакомом доме бог знает где.
И снова движение. Мужчина проследил взглядом. Фигура предстала перед ним присев на корточки рядом с кроватью, будто что-то такое, чего Крис должен опасаться. Фигура подняла руки, чтобы убрать с лица волосы, являя собой лик, который, к его облегчению, оказался человеческим. В первую секунду он не смог сказать был ли человек мужчиной или женщиной, но как только призрачное лицо наклонилось к нему, он смог ощутить его, навязчивое воспоминание какого-то другого места. Определённо, черты были слишком тонкими, чтобы быть мужскими, руки маленькие и гладкие. Каждое движение было резким. Это была женщина. должна быть ею.
— Кто ты? — спросил он, чувствуя себя идиотом. Она лишь улыбнулась ему, худое и невесёлое существо покачало головой и чёрные волосы снова упали на лицо.
— Неважно, — ответила женщина, стягивая с него одеяло. Она прощупала его рёбра холодными и жёсткими пальцами и Крис вздрогнул. Он терпеть не мог, когда люди прикасались к нему, но в его состоянии у него просто не было выбора. Место ранения пульсировало, будто само сердце переместилось туда. Он поглядел вниз и не увидел одеяла и своей футболки, она, наверное, задрала её вверх. Мужчина заметил блеск чего-то чёрного и дёгтеобразного. Тошнота подкатила к горлу. Женщина издала низкий вдыхающий звук в горле и уложила ладонь на его пупок, этот жест Крис понял как утешение.
— Укусили.
У Криса закружилась голова. «Укусили»? Она что, каннибал? Господи — среди всех ужасающих возможностей, в которых Крис Редфилд собирался встретить свой конец, быть съеденным заживо значилась самой последней в списке.
— Моя команда, — прохрипел он, отчаянно надеясь, что кто-нибудь — хоть один из них — мог быть спасён. Он наполовину поднял руку и на секунду застыл, ощущая свою абсолютную слабость, обрушившуюся на него, он был беспомощен как новорождённый. Взгляд женщины смягчился, и он тут же понял о чём она не хотела говорить.
— Погибла.
Снова. Мужчине захотелось заплакать, закричать, разорвать мир на части. Снова.
Женщина ушла, оставила Криса, окутав тёплым потоком. Его глаза всё ещё следовали за ней, но не поспевали, она двигалась странно, будто у неё был свой, отличный от всего остального мира темп, мрачная асимптота видения. Он давно привык к подобному, был вынужден, чтобы справляться с тем, что делал долгое время. Крис перестал пытаться объяснить подобное давным-давно. Многое из того, что он успел повидать невозможно было объяснить с точки зрения науки, в то время как правительство настаивало на обратном, так что сейчас у него было ощущение, что с ним происходит нечто подобное. Как и всегда, бесконечный цикл того, что не должно существовать.
Он постарался не думать об этом. С тех пор как Крис открыл глаза, у него болела голова и сейчас становилось только хуже.
— Попей, вот. — Что-то холодное поднесли к его рту. Он выпил до того, как понял, что нужно было остановиться, но его тело умирало от жажды, он просто действовал инстинктивно. Напиток, слава богу, оказался водой. Ему долгое время приходилось обходиться без неё, так что на вкус вода оказалась ужасно сладкой. Каждым нервом мужчина ощущал, как жидкость опускается в его желудок, как омывает его изнутри. Как долго он не ел? Редфилд чувствовал себя таким изголодавшимся, как никогда в жизни. Что-то холодное легло ему на лоб — не вода, рука, слегка надавила, чтобы уложить его, когда он снова попытался встать.
— Рано, — сказала женщина, будто прочитала его мысли, хотя Крис знал, что она не могла.
— Где я? — снова попытался он, голос был сухим и полным печали. В тишине всегда становилось хуже, он мог слышать свои мысли и видеть мёртвые лица в темноте. Одно и то же, всегда, с каждой проклятой командой, которую он вёл. Он вспомнил S.T.A.R.S., тогда было так же. И сейчас то же самое, тяжесть и холод в животе.
— Дома, — был ответ. — Безопасно.
Крис вдруг понял, что он мог быть нигде вместе с ней. Улыбка, которой она одарила его не была похожа на улыбку, и от боли всё расплывалось. Боль была так глубоко, глубже, чем любая полученная им ранее рана, но кровотечение остановилось и кем бы не была эта женщина, она казалась уверенной в том, что он не собирается отдать концы.
«Пока она не захочет сожрать тебя», — беспомощно предположил робкий голос где-то внутри сознания Криса.
Он лежал там в полутишине. Женщина безмолвно перемещалась по комнате и по его ощущениям снова вернулась к нему, Редфилд повнимательнее осмотрелся. Комната была низенькой и тёплой, построенной из дерева и камня в стиле, который при других обстоятельствах Крис нашёл бы очаровательным. Тут был очаг, почерневший от частого использования. Каменные стены были обвешаны миллионом различных вещей: корнями и ветками, пучками ежевики, незнакомыми узорами и прочими странностями, которые он не смог узнать. Тут были цветы, подвешенные вдоль стены там, где воздух был посуше. Цветы, бутылочки и книги, выглядевшие так, будто их извлекли из мусорки или спасли из очень глубокого пруда. Громадные гвозди торчали из брёвен под потолком. И — ох, чёрт, — цепочка костей и перьев. В комнате стояло одно кресло возле очага, его обивка давно выцвела и сильно износилась, даже в тусклом свете Крис мог различить, что когда-то оно было великолепным. Пол был холодным и каменным, но брошенный на него ковёр оказался большим и даже будучи выцветшим на нём можно было разглядеть узоры, они плыли и переливались под его страдающим болью взглядом. Наконец, мужчина устал и позволил голове опуститься на подушку, его глаза закрылись и до того, как он понял, он снова провалился в глубокий сон.