День как день,
Только ты почему-то грустишь.
И вокруг все поют,
Только ты один молчишь
Потерял аппетит
И не хочешь сходить в кино.
Ты идешь в магазин
Чтобы купить вино.
"Когда твоя девушка больна" Кино
Дио встал по будильнику. Сев на кровать, он громко зевнул и потянулся. Минут пять он сидел на кровати, думая о смысле бытия и о том, почему он ещё встаёт по утрам в школу. «Мистера Джостара нет», – рассуждал Дио, – «может прогулять один день?» – он покачал головой. – «Нет! Если я прогуляю сегодня, то захочу прогулять и завтра». Дио не мог себе позволить такой роскоши, потому что не мог быть не-правильным. Он считал, что не имеет право быть хоть в чём-то плохим. Позавтракав, он начал прихорашиваться, чтобы в школе блистать не только своими знаниями, но и внешностью. Дио всегда одет по форме, в его внешнем виде всё безупречно. Посмотревшись в зеркало перед тем, как выйти из ванной, он вздохнул. Первый день второго полугодия. «Главное не оплошать», – думал Дио. Он каждый день так думал перед тем, как пойти в школу. В тот день Дио насторожился. Обычно ДжоДжо мозолил глаза ему всё утро, снуя туда-сюда, что-то делая. Сегодня Джонатан даже не стал ломиться в ванную, угрожая своими действиями выломать прочную дверь, как обычно делал, когда опаздывал. Он решил напомнить Джонатану, что сегодня надо идти в школу. – ДжоДжо! – громко позвал его Дио, стуча в дверь. – Просыпайся, ДжоДжо! В школу опоздаешь! Он долго и громко стучался. Наконец Джонатан открыл дверь. Выглядел он неважно, можно сказать болезненно. Джонатан поёжился и чихнул, прикрыв лицо рукой. Дио уставился на него удивлённо. – Дио, я сегодня никуда не пойду, – тихо сказал Джонатан, – я заболел. – Да ну? Ты-то? – Дио усмехнулся. – Не верю! Ты просто не хочешь идти в школу! – Мне правда плохо! Дио подошёл ближе и приложил руку ко лбу Джонатана. Он правда горячий. Дио вздохнул и посмотрел на него строго. ДжоДжо непонимающе уставился на него. Закатив глаза, Дио отошёл от него. – Вот так и шатайся по холодной улице! – Дио нахмурился. – Ладно, скажу Стрейтсу, чтобы говорил всем, что ты заболел. – Спасибо, – Джонатан устало улыбнулся. – Отдыхай, – бросил Дио напоследок. Дио поехал в школу один. Он передал Стрейтсу то, что сказал Джонатан. Стрейтс в их классе отвечал за отсутствующих, поэтому за все пропуски ученики отчитывались перед ним, а он – перед Эриной. Услышав, что Джонатану нездоровится, Спидвагон начал переживать и винить себя в том, что ДжоДжо заболел. Они ведь все каникулы гуляли до тех пор, пока не замерзали совсем, а домой приходили все мокрые. Весь урок он просидел, волнуясь. – Цеппели, – Спидвагон подошёл к Уиллу, – есть телефон? – Предположим, – лениво промурлыкал Уилл, – а что? – Идём на лестницу! – сказал Роберт. – Сегодня я тебя угощаю! – А от меня требуется телефон? – спросил Цеппели. – Именно так! – Спидвагон кивнул. – У тебя же есть номер ДжоДжо? – Ещё бы! – Уилл улыбнулся. Они пошли на лестницу. Уилл дал Роберту телефон, тот угостил его сигаретой. Спидвагон набрал номер ДжоДжо и ждал, пока он ответит. Ему было невыносимо слушать гудки. Наконец Джонатан поднял трубку и промычал что-то невнятное. – Привет, это Спидвагон, как ты себя чувствуешь? – спросил Роберт взволнованно. Цеппели не смог сдержать смех. Спидвагон шикнул на него. – Не очень… – ответил тихо Джонатан. – Но я совсем скоро поправлюсь, поверь! – И всё же… – Роберт замолчал, ахнув от волнения. Уилл, улыбаясь, наблюдал за ним. – Если тебе понадобится помощь, я готов прийти к тебе! – Я знаю, – ДжоДжо закашлял, – прости… – Ничего, отдыхай, – сказал Спидвагон, – и не забывай проверять температуру! И чай пить! – Понял... – Мы с Цеппели желаем тебе скорейшего выздоровления! – заключил Спидвагон, посмотрев на Уилла, тот кивнул. Положив трубку, Роберт отдал Уиллу телефон и начал курить. Они стояли возле окна. – О себе и обо мне ты так не заботишься! – заметил Цеппели, затянувшись. – Тебя всё равно ничто не убьёт! – сказал Роберт. – Ты здоровый, как бык, хотя куришь и пьёшь! – А ты? – спросил Уилл. – Да вроде пока не хвораю… Они стали говорить про учёбу. Докурив, Спидвагон стал пятиться назад и столкнулся с кем-то. Цеппели почему-то странно смотрел за спину Спидвагона. Он незаметно затушил докуренную сигарету и спрятал её. Роберт обернулся. За ним стоял молодой парень лет двадцати. Он был явно недоволен тем, что Спидвагон курит. Да и вообще он был недоволен запахом на прокуренной лестнице. – Вы, молодой человек, не боитесь, что я расскажу о том, что Вы курите, директору? – спросил парень. – Не ходите больше по этой лестнице, иначе рискуете разочароваться во многих учениках этой школы, – сказал Роберт. – Мой друг имеет ввиду, что он так больше не будет, – Цеппели приобнял его. Роберт отошёл от него, недовольно посмотрев и презрительно хмыкнув. – Не особо верю вам двоим, – сказал молодой человек, – и всё-таки хочу вас спросить… – он выдержал паузу. За время этой паузы Спидвагон и Цеппели придумали, как ответить на все вопросы мироздания. – Видите ли, я прохожу в этой школе практику… Не могли бы вы сказать, где тут кабинет иностранных языков? Парни подсказали ему, как пройти в кабинет, и практикант удалился от них прочь. Они облегчённо вздохнули. Им было стыдно, что они таким образом познакомились с новым учителем. Уилл выбросил бычок в окно. – Ты где прятал его? – спросил Спидвагон. Он умел многое делать руками, различные фокусы с картами и монетами он мог с лёгкостью провернуть или разоблачить. Но то, как спрятал бычок Цеппели, он разгадать не смог. – Секрет, – Уилл пожал плечами, – свои фокусы всяким паршивцам не раскрываю, – он улыбнулся. – Уёбок, – буркнул Спидвагон. Девятый класс собрался в кабинете иностранных языков. Расписание у них немного поменялось. Со второго полугодия у них в программе будут ещё французский язык и астрономия. Девятиклассники успели обсудить эту неприятнейшую новость. В класс вошёл учитель, и многие удивились. Он тоже был явно удивлён. – Мухаммед Абдул? – Польнарефф вскрикнул от неожиданной встречи. – Да, он самый, – Абдул неловко улыбнулся. – О мой Бог! – завопил Джозеф, схватившись за голову. – Прекратите нарушать дисциплину! – строго сказала Юкако. – Да, молодые люди, давайте начнём занятие, – сказал Абдул. Хоть Абдул и был всего лишь студентом, нарушать дисциплину ни в коем случае не хотелось. Какёин даже активно участвовал в уроке, не рисовал и не играл. Ну а как можно заниматься чем-то помимо занятий, если урок ведёт такой хороший человек? Все показывали свою заинтересованность в уроке, что не могло не радовать Абдула. Он был счастлив, что смог заинтересовать учеников французским языком. Лишь Польнарефф молчал на уроке. После урока Джозеф что-то спросил у Абдула, тот быстро ответил и подозвал к себе Польнареффа. Жан подошёл к нему. – Польнарефф, ты единственный, кто сегодня не работал. Что-то не так? – спросил Абдул. – Не берите в голову, – отмахнулся Польнарефф. – Это для меня важно, – сказал Абдул, – я ведь должен понять, что мне делать, чтобы тебя заинтересовать. – Французский – мой родной язык, – сознался Польнарефф. – Вот как, – Абдул задумался, – ладно, я подумаю, что с тобой делать. – Я не хочу притворяться глупым! – сказал Польнарефф. – Я всё это знаю! – Я тебя понял, – Абдул улыбнулся, – можешь идти. В коридоре Джозеф донимал Цезаря, говоря что-то на французском. Цезарь никак не мог добиться от него перевода. Джозеф продолжал говорить одну и ту же фразу, чем очень бесил Цезаря. Когда Польнарефф вышел из кабинета, Цезарь кинулся к нему. – Польнарефф, что этот дурак говорит? – спросил Цезарь, умоляюще глядя на друга. – Цезарино, так нечестно! – Джозеф скрестил руки на груди и надул губы. – Опять эти ваши разборки пидорские! – вздохнул Польнарефф. – Давай, Джозеф, говори, что ты там ему сказал. Наверняка что-то типа «я тебя люблю»… – он улыбнулся, когда увидел, как изменился Джозеф в лице. – Это вообще-то моя фишка предугадывать фразы! – сказал Джозеф. – Джозеф, ты правда всё это время… – на лице Цезаря появилась непонятная эмоция. – Мне лень учить все языки мира, но я выучу лишь фразу «я тебя люблю», чтобы однажды признаться тебе в любви на всех языках мира! – сказал Джозеф томным голосом и обнял Цезаря. – Джозеф… – Цезарь ахнул. – Ты… – Не надо слов, dolce signorina, – сказал Джозеф, – достаточно твоего искреннего восхищения мной… – Дурак… – Цезарь раскраснелся и начал хихикать. – У меня идея! – Какёин подошёл к ним. – Давайте найдём учителя астрономии? Мне очень интересно на него посмотреть. – Я готов поставить всё на то, что это был тот самый чел, с которым вы чуть не сцепились из-за твоей шапки, – сказал Джотаро. – Он, скорее всего, ошивается где-то у кабинета физики, – сказал Джозеф, – вперёд, к Штрохайму! Все считали Штрохайма, учителя физики, очень странным. Странность его заключалось в том, что он любил только науку и песни Sabaton. Но любил эти две вещи Штрохайм неимоверно страстно: он мог часами говорить о них. Однажды, объясняя материал, он чуть не сломал оборудование, стоящее в кабинете физики. Агрессивно жестикулируя, он задел что-то рукой и чуть не уронил. Ученики не любили его за шумность и придирчивость. Но Джозефу он нравился. Он нашёл невероятного человека, который рассказывает невероятные истории, а Штрохайм нашёл благодарного слушателя. Штрохайм разговаривал с каким-то молодым человеком. Он был похож на эльфа. Да и вообще он был явно не от мира сего. Увидев компанию школьников, Штрохайм быстро закончил разговор и подошёл к ним. – Завтра я у вас заменяю химию, – сказал он, – что будем делать? – А давайте Вы нам расскажите какие-нибудь интересные истории? – попросил Джозеф. – Джозеф, я могу рассказать интересные истории из физики или химии, ваше дело выбрать, – сказал Штрохайм. – У нас по расписанию будет химия, – вмешался Фуго, – предлагаю её и провести. – Хорошо, будет вам химия, – сказал Штрохайм и снова пошёл к молодому человеку, похожему на эльфа. – Это и есть наш астроном? – удивился Джотаро, глядя на этого парня. – Да, видимо, так и есть, – хмыкнул Какёин, – ты был неправ, Джотаро, с ним я точно не дрался за шапку… Такого индивида я бы точно запомнил! После уроков Спидвагон отдал Дио толстую тетрадь и сказал передать её ДжоДжо, а сам пошёл с Цеппели гулять. Шли они молча какое-то время. Спидвагон весь день ходил поникший. Уилла абсолютно не устраивало кислое лицо друга. – Ты сегодня такой кислый… – наконец сказал Цеппели. – Ты словно шампанское… А я не люблю шампанское… – он вздохнул, понимая, что сказал глупость. – Купим вино? – Согласен, – сказал Спидвагон, пнув снежок. – Позволь дать тебе совет: ты должен избрать один путь… – Роберт повернулся к нему, не понимая, что Уилл хотел сказать. Цеппели цокнул. – Ты либо на него хуй забей и не веди себя сейчас так, будто у тебя девушка заболела, либо признайся ему в любви, и будь что будет! – выпалил он. – Ты прав, – сказал Роберт, – но я дурак, и из двух более менее лёгких путей я выбираю ебашить напролом. – Ну и идиот! Дио приехал домой. Джонатан, несмотря на плохое самочувствие, приготовил обед. В комнате ДжоДжо был идеальный порядок, только на столе лежали салфетки, стояла кружка с чаем. Даже болея, Джонатан не мог сидеть без дела. На ноутбуке был включен фильм про Сида и Нэнси, но ДжоДжо не особо внимательно смотрел его, больше занимаясь книгами в шкафу, которые он решил переставить. – ДжоДжо, – Дио открыл дверь, – тебе Спидвагон просил передать тетрадку. – Спасибо, – Джонатан взял тетрадь, в которой Роберт писал стихи и записывал всё то, что они делали в школе, когда ДжоДжо отсутствовал. – Как самочувствие? – это был скорее дежурный вопрос. Дио на самом деле не особо интересовался здоровьем ДжоДжо. – Мне уже лучше, не волнуйся, – Джонатан улыбнулся устало. – Я тогда делать уроки, а ты отдохни что ли, – Дио уже собирался уходить, как вдруг резко обернулся, – и, да, спасибо за обед. – Рад, что тебе понравилось. ДжоДжо закрыл дверь и стал листать тетрадь, в которой ещё сохранились записи с того самого дня, когда Роберт ранил его. Спидвагон записал всё то, что они проходили. Также он оставлял короткие комментарии и пояснения. После каждого конспекта было написано домашнее задание. Джонатан знал, как Роберт ведёт тетради. Классная работа у него записана не вся, а на полях обязательно были нарисованы какие-то каракули. Единственная приличная тетрадь у него была по английскому. В тетради по литературе он любил рисовать узоры на полях. Но эта тетрадь необычайно аккуратная, классные работы в ней полные. Роберт даже записал то, что они обсуждали на классном часу. Также он описал всё то, что происходило в школе. И ДжоДжо мог бы улыбнуться такой глупой заботе: у него есть Дио, которого он может в любой момент расспросить о чём угодно. Но Джонатану было очень приятно получить эту тетрадь снова. Он всегда удивлялся тому, что Спидвагон так опрятно ведёт эту тетрадь. Его удивляло, что он старается для него больше, чем для себя. Он прочитал новые стихи в конце тетради и стал разбираться с уроками. Спидвагон проснулся поздно, но сон не прибавил ему бодрости. Голова гудела и болела. Вчера они с Цеппели сначала долго переговаривались с каким-то мужчиной, чтобы он купил им вино. Потом, напившись, они шарахались невесть где, чтобы немного протрезветь, потому что Уилла бы убили, если бы он пришёл домой пьяный. А после Роберт сидел в доме Цеппели до тех пор, пока отец Уилла не выгнал его. Спидвагон ещё нескоро вернулся домой. Он долго шатался по тёмным улицам бесцельно. Роберт заснул только под утро. Но он пришёл в школу. Его встретил Дио и отдал ему тетрадь. Вид у него был недовольный. – ДжоДжо сказал передать, что он благодарен тебе за заботу, – сказал Дио. Спидвагон нахмурился, стараясь не показывать ему, что очень рад, что ДжоДжо сказал передать эти слова ему, – от себя хочу добавить, что я вам не почтовый голубь! – раздражённо сказал он. – Это был последний раз, когда вы что-то через меня передавали! Спидвагон понял претензию Дио, но не удержался и передразнил его. Дио никак не отреагировал. Роберт хмыкнул и пошёл преисполненный радостью от того, что он смог помочь ДжоДжо хоть в чём-то. С Штрохаймом урок не может проходить скучно. На химии он рассказывал истории из жизни и интересные факты из химии и истории. Но только Джозеф слушал его с предельным вниманием. Все остальные занимались своими делами. Ну а что ещё делать на замене? Замена существует только для того, чтобы отдохнуть или получить лёгкие оценки, все это знают. Поэтому даже Юкако, Фуго и Цезарь повторяли уроки вместо того, чтобы слушать учителя. Джозефа больше всего удивил тот факт, что если бросить натрий в воду, то он воспламенится и будет плавиться. Его прыткие мысли теперь были все о том, как бы убедиться в правдивости слов Штрохайма. Бесспорно, он доверял учителю, но натрий, лежащий без дела прямо на учительском столе, где лежало и всё остальное оборудование, не давал ему покоя. Он обязательно должен быть в воде. Он должен гореть там и плавиться, а не лежать просто так! После урока Джозеф подошел к Штрохайму, будто бы чтобы что-то спросить, но на самом деле он отвлекал его, чтобы украсть натрий. Как только кусок весом грамм сто оказался у него, Джозеф облегчённо вздохнул. Полдела сделано. Он ещё немного поговорил с Штрохаймом, а потом ушёл. В коридоре он настиг Цезаря. – Цезарино, смотри, что у меня есть! – он показал на карман штанов. – Что это? – не понял Цезарь. – Я стащил натрий! – Идиот? – Цезарь смотрел на то, как Джозеф восторженно улыбается. – Нет, я гений! – ответил Джозеф. – Пошли в туалет? – Зачем? – Цезарь догадывался, почему он зовёт его в туалет, но надеялся, что Джозеф задумал что-то другое. – Проводить эксперименты! – сказал Джозеф, будто это то, что надо делать в туалете. Цезарь осторожно подал руку Джозефу. Цеппели прекрасно знал, что он в любом случае пойдёт экспериментировать. «Вдвоём безопаснее», – решил Цезарь. Он не хотел, чтобы Джозеф пострадал. «В случае чего я смогу его спасти», – думал он. Держась за руки и несмело озираясь по сторонам, точно задумав что-то нехорошее, они шли в туалет. Волнение переполняло их сердца. Они закрылись в туалете. Цезарь следил за Джозефом и входом. В глубине души он надеялся, что кто-то из учителей зайдёт в этот момент в туалет и прервёт опасный эксперимент Джозефа, но чуда не произошло. – Смотри, я сейчас кину, как бейсболист! – сказал Джозеф. – Осторожно, не поскользнись! – Цезарь повернулся к нему. Он хотел, чтобы всё уже поскорей закончилось. – Это рубрика «эксперименты»! – крикнул Джозеф и кинул натрий в унитаз, точно попав в цель. Эксперимент вышел из-под контроля. Громкий взрыв слышала, кажется, вся школа. Цезаря, стоявшего поодаль, пришибло чем-то. Он упал и потерял сознание. – Цезарь! – закричал Джозеф и кинулся к нему. – Господи, что я наделал! – он заплакал, паникуя. Дверь открылась. На пороге туалета появилась женская фигура в спортивном костюме. «Мне конец», – подумал Джозеф, узнав свою мать. Лиза Лиза окинула взглядом туалет, который уже был совсем не чистым. Потом она взяла Цезаря и Джозефа и потащила их в медпункт, а уже после – к директору. Джозеф пытался смягчить гнев матери словами о том, что раскаивается, но ничто не могло успокоить Лизу Лизу. После уроков Спидвагон отправился к Джонатану. Он немного волновался, боясь быть слишком навязчивым. Но Дио сказал, что не хочет быть «почтовым голубем», поэтому Спидвагон решил явиться в дом Джостаров собственной персоной. Роберт готов был ради ДжоДжо отправиться на край света, так что проехать несколько остановок туда и обратно не составляло ему труда. Открыл дверь ему Дио. Он очень удивился, увидев Роберта. – Ты что тут делаешь? – спросил он, нахмурившись. – Не волнуйся, ты мне не нужен, – ответил Роберт, – я к ДжоДжо. – Я понял, но нахуя? – А ты тут нахуя? – спросил Спидвагон. – Можно я пройду? – Я не хочу, чтобы ты тут находился, – сказал Дио, пропустив его, – мне тебя и в школе хватает. – Я тебя тоже видеть не хочу, – ответил Роберт, раздеваясь, – но я и не тобой любоваться пришёл. Надеюсь, сегодня мы больше не пересечёмся. – Взаимно. Роберт пошёл к Джонатану в комнату. Заспанный ДжоДжо сидел в пижаме, хотя день давно наступил. Качаясь на стуле, он повернулся к двери, думая, что это Дио пришёл к нему за чем-нибудь. Как же он удивился, когда увидел перед собой Спидвагона. Ахнув, он упал со стула. – ДжоДжо! – Спидвагон вскрикнул, будто сам только что рухнул. – Ты в порядке? – Всё нормально! – еле слышно сказал Джонатан и постарался побыстрее встать, чтобы подтвердить свои слова. – Точно? – Роберт подошёл к нему. – Точно-точно! – закивал ДжоДжо. – Ты как? – У меня всё хорошо, – Спидвагон заулыбался, доставая тетрадь, в которой писал конспекты, – у нас такое случилось! Ты не представляешь! – Что? – Джонатан заметно оживился. – Джозеф взорвал туалет! – Роберт улыбнулся ещё шире и развёл руками. – Что? – ДжоДжо удивился. – Он спиздил какую-то хуйню из кабинета химии и кинул её в унитаз! – Спидвагона распирало от смеха. Он был на месте преступления и красочно представлял, как всё происходило. – Там не только унитаз – весь толчок распидорасило! – добавил он, согнувшись пополам от смеха. – Джозеф такой Джозеф… – вздохнул Джонатан, не зная, как правильно реагировать на эту историю. – Технари говорят, что Лиза Лиза была злая просто пиздец на их уроке! – Роберт немного успокоился. – Цезарь с ним был, да? – спросил Джонатан. – Да, – Спидвагон закивал. – До этого было нетрудно догадаться, – ДжоДжо улыбнулся, – Цезарь постоянно покрывает Джозефа… Джонатан шмыгнул, Роберт взглянул на него. ДжоДжо устало смотрел на него слезящимися глазами. Все его движения были какими-то вялыми, заторможенными. Да и говорить ему удавалось непросто из-за боли в горле. Спидвагон приложил руку к его лбу и нахмурился. – Я пойду, а ты отдыхай, – Спидвагон застегнул сумку. – Стой, а как же тетрадь? – спросил ДжоДжо. – Я её завтра заберу, – ответил Роберт, – не волнуйся, я запишу всё, что мы будем проходить завтра, в какой-нибудь другой тетради. – Я полон сил! – сказал ДжоДжо. – Ты, должно быть, голоден. Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю? – Ну уж нет! – возмутился Спидвагон. – Ещё ты мне будешь готовить! Ты сам-то ел? – Я не хочу, – ответил Джонатан. – Так, – Спидвагон вздохнул, – давай-ка ты сейчас укутаешься в одеяло и будешь набираться сил, а я тихонечко уйду? Я не голоден. И вообще, мы с Цеппели договорились погулять. – Ладно, – ДжоДжо встал, собираясь проводить друга до двери, – тогда до завтра? – До завтра, – Роберт потупил взгляд, – поправляйся. Спидвагон соврал. Они с Уиллом не собирались гулять. Он чувствовал себя паршиво, потому что обманул Джонатана Роберт отправился к дому Цеппели, чтобы вытащить его погулять. Он всё размышлял о том, как бы он мог помочь ДжоДжо, если бы они жили вместе. Роберт изо всех сил противился этим мыслям, но то ли из-за волнения за Джонатана, то ли из-за чего-то ещё, он не мог перестать мечтать. Что было бы, будь они вместе, а ДжоДжо вдруг бы простудился? Спидвагон бы заботился о нём денно и нощно, постоянно справлялся бы о его состоянии. Он бы варил ему наваристый бульон, как готовила когда-то давно Роберту его мать, когда он болел. И вскоре ДжоДжо снова бы стал здоровым. Почему же он не мог так заботиться о ДжоДжо в данный момент? Спидвагон боялся быть навязчивым. Кто он такой, чтобы так помогать Джонатану? Они даже знакомы меньше полугода. Это будет выглядеть странно, если он будет ошиваться постоянно у него дома. И Спидвагон очень боялся, что ДжоДжо его пошлёт куда подальше, когда устанет от навязчивости Роберта. Открыл Спидвагону высокий мужчина с необычайно крутыми усами. Роберт, когда ещё в первый раз увидел его, сразу понял: Уильям будет выглядеть точно так же через лет тридцать. Это отец Уилла. Он выглядел строго, даже немного грозно. Глядя на ровную осанку его, Спидвагон тоже выпрямился. – Ты к Уильяму? – спросил он. – Да. – твёрдо и быстро ответил Спидвагон, вмиг посерьёзнев. – На порог своего дома я тебя больше не пущу: тебя потом не выгнать. Встретитесь завтра в школе, – ответил мистер Цеппели. – Дядь, кто там? – крикнул откуда-то Джайро. Он, как и Цезарь, тоже жил тут. – Тут к Уильяму, – сказал мистер Цеппели. – Уилл! – позвал Джайро его так громко, что даже Спидвагон услышал это отчётливо. – Тащи свою задницу сюда, к тебе гости! – Молодой человек, манеры! – прикрикнул на него мистер Цеппели. – Дядь, расслабься, – сказал Джайро. – Будешь со мной так общаться, расскажу твоему отцу! – ответил мистер Цеппели. – Ладно, ладно, чего угрожать-то сразу? Джайро больше ничего не говорил. Даже Роберт знал, что у Джайро очень строгий отец. И Джайро во всём ему повиновался. Отец выбрал ему профессию и определил его жизненный путь. А чего на самом деле хочет Джайро никто, кроме разве что Джонни, не знает. Уилл, увидев Спидвагона, удивился. Он прекрасно знал, что его отец не даст Роберту погостить у них после вчерашнего. Цеппели придумывал, как бы оставить его у себя, потому что не хотел выходить на холод. Идей у него совсем не было. – О, Спидвагон, привет! – сказал он. – Пап, я иду на ночёвку к Спидвагону. Мистер Цеппели и Спидвагон переглянулись. Они оба были удивлены. Но Роберт быстро сделал невозмутимое лицо, будто всё так и должно быть. Отец Уилла недоумевал, тот убежал к себе собираться. – Это правда? – спросил мистер Цеппели. – Да, – ответил Спидвагон. – Это странно, – сказал мистер Цеппели, – ты же понимаешь, что два парня не могут ходить друг к другу на ночёвки. Это как-то не очень хорошо… – Мы будем не одни: с нами будут другие наши одноклассники, – сказал Роберт. Мистер Цеппели оскалился и заворчал, злобно глядя на Спидвагона. Ему жутко не нравилось происходящее. Он крайне не хотел, чтобы его сын общался с Робертом, но предъявлять за это Спидвагону было глупо. Когда Уилл наконец собрался, мистер Цеппели начал с ним говорить о чём-то на итальянском. Вскоре они перешли на крик. Спидвагону было очень неловко. Он стоит на пороге чужого дома и наблюдает, как его друг ругается со своим отцом на языке, который он плохо знает. Но суть была ему ясна: мистеру Цеппели не нравится круг общения его сына. Точнее, ему не нравится Спидвагон. В итоге Уилл, то ли рассорившись с отцом окончательно, то ли договорившись с ним, оделся и вышел из дома вместе с Робертом. – Ты чего вдруг ко мне пришёл? – спросил Уилл, как только входная дверь захлопнулась за ними. – А почему нет? – Спидвагон вздохнул. – Прости за внезапность… Я просто ДжоДжо сказал, что я с тобой пошёл гулять… Не хотел обманывать… – Ясно всё с тобой… – Цеппели улыбнулся. – К тебе точно можно на ночёвку? – уточнил он. – Можно, – сказал Роберт, – как ты думаешь, Даира отпустят на ночёвку ко мне? – Нет, на такую внезапную ночёвку его не отпустят, – Цеппели пожал плечами. – А Стрейтса? – Легко! И они пошли за Стрейтсом. Уилл ёжился от каждого дуновения ветра. Он не любил зиму. Всё в это время замирало и замерзало. Даже внутри становилось как-то холоднее. Зимой постоянно хочется спать. «Для такого горячего парня, как я, холодная зима губительна», – рассуждал Цеппели. Вскоре они были у Стрейтса. Он с радостью согласился пойти на ночёвку к Роберту. А пока он собирался, Роберт и Уилл успели устроить чаепитие. Спидвагон впервые за день поел. Он немного опустошил запасы еды Стрейтса, но тот вроде был не против. Большую часть сборов Стрейтса составляло время, которое он выбирал шарф. У него было много различных шарфов и платков на шею. У каждой вещи была своя неповторимая история, отличительная особенность, поэтому он и дорожил ими. Это были единственные яркие вещи в его гардеробе. Когда Стрейтс наконец был готов, он написал записку родителям, в которой написал, где он будет сегодня ночевать. – Как там Цезарь? – спросил Спидвагон, когда они отправились к нему. – Отец его наказал, – ответил Уилл, – это было… – он вздохнул. – Короче, он с тех пор, как поругался с отцом, сидит в своей комнате… – Цеппели пытался сохранять свойственную ему невозмутимость, но не мог. Ему печально было вспоминать, как его отец отчитывал Цезаря. – Прости уж, Цеппели, но Цезарь тоже виноват… Он сам связался с этим идиотом Джозефом, – сказал Стрейтс. – Ну нет, Джозеф не дурак! – возмутился Роберт. – Дурак бы додумался так по-дурацки поступить. Он гений… – Нет, Стрейтс прав: Джозеф идиот, а Цезарь ещё больший идиот, потому что постоянно следует за ним, – сказал Уилл. – Да ладно вам! – буркнул Спидвагон. – Они просто любят друг друга… – Фу! – Стрейтс скривился. – Любовь – мерзость! Все эти парочки… Бе! – Ничего ты не понимаешь, Стрейтс! – сказал Уилл. Его речь текла, словно ручей. – А любовь – прекрасное чувство! Ты просто не знаешь, какого это, видеть самую лучшую девушку в своей жизни! И всё в тебе переворачивается от сладкого томления, небывалой радости и невероятного смущения! И вся душа поёт и трепещет даже от нечаянного взгляда её, от светлой её улыбки! – он мечтательно вздохнул. Спидвагон смотрел на него, улыбаясь. Цеппели, говоря всё это, наверняка представлял свою девушку, если конечно она у него всё-таки есть. Роберт всё ещё в этом сомневался. Но со словами Уилла он в этот раз не мог не согласиться. Цеппели, посмотрев на него, хитро прищурился и хмыкнул как-то презрительно. Спидвагон отвернулся, нахмурился и выпрямил спину горделиво. – Я бы не хотел испытать подобное… – сказал Стрейтс. Они наконец пришли к Спидвагону. Роберт, когда они дошли до двери его квартиры, сказал всем замолчать и стал прислушиваться к шуму за дверью. Стрейтс и Цеппели переглянулись. Они не понимали, что творит их друг. – Так, ждите меня здесь, – сказал Спидвагон и стал открывать дверь. Приоткрыв дверь, он протиснулся в щёлку и захлопнул её за собой. Уилл достал сигарету и зажигалку. Он затянулся и посмотрел на Стрейтса. – Такое чувство, что нас наебали, – Цеппели выдохнул. Стрейтс не успел ничего ответить, как дверь снова громко хлопнула. Спидвагон пришёл с магнитофоном и чем-то горячительным. – В квартиру пока нельзя, – сказал Роберт, – но Тату дал нам вот это, – он показал поближе бутылку. Это был самый дешёвый виски, который только можно найти. Такое дрянное пойло надо ещё поискать. – Ладно, – Цеппели закатил глаза и цокнул разочарованно. Уилл очень не хотел провести в этом подъезде полвечера. Этот подъезд был как запретная лестница в школе, только помимо запаха табака там воняло всем, чем только можно. Уилл считал, что такие места не для него. И пить в таком подъезде такой алкоголь совсем не было для него чем-то весёлым. Это становилось похоже на бескультурную пьянку, нежели на распитие алкогольных напитков интеллигентными людьми. Он надеялся, что они даже не успеют открыть бутылку, как их уже впустят в квартиру. «Ладно, зато будет музыка», – утешал себя Цеппели. Они разместились у окна между этажами. Спидвагон подвинул баночку с окурками, смахнул мусор с подоконника, поставил магнитофон на пол и включил его. Уилл стоял в стороне и докуривал сигарету. Роберт расставил стаканчики и стал разливать алкоголь. Цеппели жестом показал, что ему наливать не надо. Спидвагон удивлённо посмотрел на него, но понял его намерения и послушался. Он достал сэндвичи и остатки пиццы, которые украл у Джайро из-под носа, и поделился всем этим с друзьями. – И долго мы будем тут торчать? – спросил Цеппели. – Тату с друзьями выйдет – мы зайдём, – сказал Роберт и выпил вместе с Стрейтсом на брудершафт. – А почему мы сейчас не можем зайти? – спросил Уилл. – Слишком много народу в квартире, – объяснил Спидвагон, – мы просто не поместимся. Из магнитофона раздавались звуки рока, электрофанка, диско, попа и даже классики. Школьники вели культурную беседу обо всём. Цеппели начинало даже немного нравиться такое времяпровождение. Правда в подъезде было прохладно, особенно у окна, откуда тянуло холодом. Они вели философскую беседу о том, как правильно экономить карманные деньги. Лекцию об этом проводил Спидвагон, которому никогда не давали денег на личные расходы, но они всегда у него были. – Какое-то время я занимался резьбой по дереву, – рассказывал Спидвагон, – мои фигурки были ущербными, но всем они почему-то нравились. Некоторые готовы были отдать все свои деньги ради какой-то хрени… – он улыбнулся. – А однажды я поймал мышь и надрессировал её… Кто-то у меня её купил… – Ха, да ты настоящий предприниматель! – Стрейтс рассмеялся громко. – Да ладно тебе… – Роберт улыбнулся и потупил взгляд. – Да хватит тебе скромничать! – Стрейтс стукнул его по спине очень сильно и рассмеялся. – Он у нас скромняшка-стесняшка, – сказал Цеппели. Они засмеялись, а Спидвагон покраснел от смущения и зашипел от раздражения. Он не любил, когда его называли милым, стеснительным и тому подобное. Он совсем не такой. Он дерзкий, своенравный, шумный и злой, таким он всегда себя считал. А эти двое ржут над тем, что он не знает, как реагировать на комплимент Стрейтса. – Прекратите, долбаёбы! – рявкнул он. Его голос эхом отразился от стен. – Ладно-ладно, – Уилл усмехнулся, – ты главное не сердись. А то смерть настигнет нас в этом подъезде, и я так и не согреюсь… – Это уж точно! – Спидвагон скрестил руки на груди и отвернулся показушно. – Бля, смерть! – Стрейтс схватился за голову. – Ёб твою мать! У нас же завтра общество! И этот пидор сказал, что будет спрашивать про право! – А чего там сложного? – спросил Цеппели. Спидвагон стал их слушать. – Он будет опять спрашивать какую-нибудь непонятную хуйню! Я не понимаю ваше ёбанное право! – воскликнул Стрейтс. – Если вдруг меня на чём-нибудь поймают и скажут, что меня казнят, то я подумаю, что так и надо! – А почему, кстати, отменили смертную казнь? – задумался Спидвагон. – Умные люди собрались и сказали, что убивать людей плохо, даже если они законченные говнюки, – сказал Уильям. – Это как-то не совсем прикольно, – сказал Спидвагон, – собаке – собачья смерть. Чего жалеть отъявленных мудаков и содержать их? – А ты сам не такой же отъявленный мудак? – Цеппели посмотрел на него и прищурился. Роберт хмыкнул недовольно. – Что же лучше: дать ублюдку спокойно умереть, или запереть его в камере, чтобы он каждый день вспоминал, что совершил? Понимаешь, люди уповают на смертную казнь, потому что в глубине души надеются, что существует жизнь после смерти и что преступник будет консервироваться в Аду, а мне приятнее осознавать, что он находится в Аду в этом мире. – Это был бы Ад с нашей точки зрения! – заявил Спидвагон. – Какому-нибудь маньяку наоборот будет приятно вспоминать свои преступления! Бесспорно, лишать жизни кого попало нельзя, назначать такую кару надо только за особо тяжкие преступления, когда человек настолько опасен для общества, что не может существовать в нём. – Ну и умрёт он от передоза морфия, под конец жизни испытав небывалое наслаждение? – Цеппели хмыкнул. – А что насчёт расстрела, раз тебе так не нравится инъекция? – спросил Спидвагон. – В любом случае смерть наступает слишком быстро, – сказал Уилл. – Ого, кто-то любит пытки, – Стрейтс захихикал, – а вообще если и казнить, то с пользой. Человеку делают наркоз и вытаскивают органы, которые можно будет потом использовать. – Не, резать человека надо тогда на живую, – Спидвагон задумался. – Нет, человек тогда умрёт от болевого шока, – сказал Стрейтс. – Ну, – Уилл не понимал, чем недоволен Стрейтс. – Мальчики, вы омерзительно жестокие! – воскликнул Стрейтс, улыбаясь. Ему очень понравилось, что их разговор пошёл именно в это русло. – Человек умрёт от болевого шока, а органы уже будут не в таком хорошем состоянии! Поэтому надо действовать так: анестезия, операция, а потом человек сам умрёт. – Или пулю в лоб, – предложил Спидвагон. – Тоже не вариант, – сказал Стрейтс, – органы тоже немного, так сказать, испортятся. – Это типа как с коровами? – спросил Спидвагон. – Да, коров же как-то по-особенному убивают, чтобы они не боялись, и мясо у них было вкусным, – вспомнил Уилл. – Ну типа, – сказал Стрейтс. Вдруг чуть выше открылась дверь. Парни синхронно повернулись туда, откуда послышался звук. На лестнице появился какой-то мужчина. Он был, мягко говоря, недоволен шумом на лестнице. Дверь захлопнулась громко из-за сквозняка. Школьники вздрогнули. Повисло напряжённое молчание, только магнитофон орал. Мужчина грозно смотрел на них. – Молодые люди, вы хули блять тут устроили? – раздражённо начал мужчина. – Ебанутые совсем? Я сейчас позвоню куда надо, и вы отъедете надолго! Спидвагон посмотрел на своих друзей, а потом непонимающе взглянул на мужика. Он долго молчал, будто не веря, что претензию предъявляют им. Он нахмурился, по его лицу было понятно, что в его голове происходят сложные мыслительные процессы. Ветер завыл, он и выдернул Роберта из глубокой думы. – Слышь, мужик, – начал Спидвагон, – ты чего? Там холодно, а тут тёпленько, пицца вот есть… – Мы ещё немного посидим, а потом уйдём, – добавил Цеппели. Ситуация ему не нравилась. – Нет, будьте добры съебаться от сюда сию же секунду! – закричал мужчина. – Я сейчас вас отправлю либо в больницу, либо в участок! Спидвагон хотел было ответить что-то колкое и язвительное, но Уилл и Стрейтс его остановили. Им совсем не хотелось проводить ночь в тех местах, куда им предлагал отправиться мужчина, потому что их родители будут абсолютно не рады, если их вызовут в отделение. – Мы пойдём, извините нас, – сказал Стрейтс, потупив взгляд. Цеппели и Стрейтс стали спускаться, забрав еду и напиток, а Спидвагон возился с магнитофоном. Вдруг музыка стала громче. Роберт захихикал. Он специально прибавил звук, чтобы позлить нарушителя их спокойствия. Через секунду он уже кубарем летел с лестницы, прижав к себе магнитофон. Удивительно, но Роберт и магнитофон были целы, только на теле Спидвагона появилась пара-тройка синяков. Заиграла песня «We're Not Gonna Take It» Twisted Sister. Спидвагон встал, отдал магнитофон Стрейтсу и, закатав зачем-то рукава, стал подниматься к мужчине. – Ах ты пидор! – закричал Роберт. – Моя светомузыка чуть не накрылась! И началась потасовка. Цеппели и Стрейтс стояли несколько секунд в оцепенении, не понимая, что им делать. Они переглянулись. Стрейтс сильнее обнял магнитофон. Спидвагон может и сильный, но у него не было шансов против огромного грузного мужика. – Надо ему помочь! – сказал Уилл, рванув наверх. Стрейтс последовал за ним, поставив магнитофон на пол. Они не собирались драться с мужчиной, но Спидвагона оттащить им надо было. Разгорячённые битвой, они даже не заметили, что этажом ниже открылась дверь. Присутствие ещё одного человека они заметили только тогда, когда Стрейтс с ним столкнулся. Это был Тату. Сосед сверху замер. – Прошу прощения, это мой… – сказал Тату и посмотрел на школьников. – Мои… Короче, идите восвояси! – Тату помахал ему рукой. Мужик посмотрел на детей так, будто провожал их в последний путь. Все в доме знали Тату как отъявленного и жестокого бандита. И человек, до недавнего времени ненавидевший этих парней, не на шутку начал переживать за них. Он стал слушать, о чём они говорят, пока спускаются. – Что это вы устроили? – строго спросил Тату. – Спидвагон, это наш сосед, а не кто-то там! – Он нас прогонял из подъезда! – пытался оправдаться Роберт. – Вы, наверное, шумели, вот он и вышел! – сказал Тату, посмотрев на Спидвагона, тот вздохнул и закивал. – Что же с тобой делать, горе ты моё? – Ты сам меня взял! – сказал Спидвагон. – И то верно, – Тату улыбнулся, – Так! Мы же никого не забыли? С тобой же постоянно ходит ещё один… ДжоДжо который… – Сегодня его нет… – пробубнил Спидвагон, сжавшись, чтобы Тату ненароком не увидел, что он смущён этим вопросом. – Ладно, не шалите только, – сказал Тату перед тем, как уйти. Вся квартира была наполнена различными ароматами, а свежего воздуха, кажется, тут не было. Спидвагон разместил друзей в гостиной. Здесь был беспорядок, самые странные вещи: старая ковбойская шляпа прямиком с Дикого запада, нож, ручка которого украшена различными узорами, маска рыжей обезьяны, сделанная, кажется в начале прошлого века, кожаный плащ, настоящий пиратский флаг, штык – были разбросаны повсюду. Стрейтс и Цеппели удивились тому, что такие вещи просто так валяются в комнате. – До чего же вы меня довели! – воскликнул Уилл, пригубив из стакана. – Я пью такое дрянное пойло! – Да ладно тебе! – сказал Стрейтс. – Оно горит и пьянит, какими ещё свойствами должен обладать алкоголь? – Нет, – протянул Цеппели, – есть много критериев, по которым я оцениваю выпивку. – О, у нас тут ценитель прекрасного! – усмехнулся Стрейтс. – Да, я почти что дегустатор! – заявил Уилл. – И что ты посоветуешь? – Стрейтс прильнул к нему. – Лично мне нравится красное полусладкое вино, – Цеппели льстило такое внимание. Он улыбнулся и посмотрел на Стрейтса, взяв его за подбородок, тот заинтересовано смотрел на него. – Я буду банален, но скажу, что виски с колой – крутая вещь, – сказал Спидвагон, отвернувшись, – а так я пью всё, что пьянит. Я не особо разборчив. – Я и не удивлён, – невозмутимо произнёс Цеппели, отстранившись от Стрейтса. Стрейтс ничего не понимал, поэтому молчал. Спидвагон только поверхностно знал тему разговора, а Уилл заливался соловьём, рассказывая о своих познаниях. Они пили, закусывали тем, что принёс Цеппели, потому что еды у Спидвагона дома не оказалось. Стрейтс в итоге заснул на полу. Его друзья придумали интересную игру: поставить на лоб Стрейтса как можно больше монеток времён Первой Мировой войны, которые они нашли среди всего хлама в комнате. Уилл не мог не удивиться такой находке, но он был слишком пьян, чтобы задумываться о её значении. Стрейтс вскоре проснулся, и столбик из монет рухнул. – Всё, Спидвагон, ты дурак! – воскликнул Цеппели. – Да ты сука! – сказал Роберт. – Что происходит? – Стрейтс не мог понять, что случилось. – Спидвагон положил монету последний, а кто последний положил монету, и всё развалилось, тот и дурак! – Уилл рассмеялся. – Можно мне попить чего-нибудь, – попросил Стрейтс. Спидвагон достал из холодильника две банки пива. Одну он дал Стрейтсу. Усевшись на пол, Роберт открыл банку. Видимо, кто-то её до этого хорошенько встряхнул, потому что какая-то часть содержимого банки оказалась на его рубашке. Он быстро среагировал и приник к банке. Стрейтс осторожно приоткрыл банку и начал потихоньку отпивать. – Вы такие смешные! – Уилл рассмеялся. – Не смешные! – буркнул Спидвагон и встал, поставив банку на пол. – Я переодеваться, моё не пить! Через несколько минут Роберт вышел из ванной. На нём была длинная спальная рубашка и свободные штаны. Уилл и Стрейтс тоже приготовились ко сну. Стрейтс разделся до трусов и закутался в плед, Цеппели надел спортивные штаны, которые взял с собой. Вскоре пришли старшие товарищи Спидвагона. Соллоццо тащил на себе огромное тело покалеченного Тату. Роберт вздохнул и пошёл за ними, предварительно вымыв руки. Он знал, что Соллоццо попросит его о помощи. Соллоццо в это время уложил раненого Тату на кровать. Увидев Роберта, он улыбнулся. – Спиди, лапушка, принеси аптечку, – попросил Соллоццо. – Момент! – быстро ответил Роберт. Он уже привык помогать Соллоццо лечить своих товарищей. Он делал всё чётко и практически безболезненно для них. Через некоторое время он вернулся к своим друзьям. – Весело у тебя, – заметил Уилл. – Очень, – сказал Спидвагон. Роберт начал играть на гитаре. Уилл и Стрейтс сидели, опираясь друг на друга. Они уже засыпали, но всеми силами пытались не забыться во сне, потому что на ночёвках спят только лохи. Но песни усыпляли их. Они клевали носами, но, глядя друг на друга, они поднимали головы и широко раскрывали глаза, пытаясь уверить друг друга, что они не хотят спать. В комнату вошёл Соллоццо. Он потянулся и зевнул, абсолютно не стесняясь друзей Спидвагона. Роберт перестал играть и уставился на него. – Группу собираете? – Соллоццо улыбнулся, но его улыбка была какой-то особенно доброй, не такая, как обычно. – Я просто играю… – Спидвагон опустил взгляд. – Эх, не отпускает меня музыка! – воскликнул Соллоццо, опустившись на пол. – Подростком я жил у одного прекраснейшего музыканта! Он на басу играл. – Что прекрасного в том, чтобы играть на басу? – спросил Стрейтс. – Всё равно его не слышно! – Не слышно бас-гитару, если гитарист выкручивает бас на максимум, – сказал Соллоццо, – но этот басист был просто бесподобен! Он мог сыграть на своей басухе всё! Но это было не единственное его достоинство. У него было большое и доброе сердце… – он вздохнул и замолчал ненадолго. – Короче, мы с ним потом познакомились с прикольным гитаристом… Ну, сначала я его считал стрёмным, но потом я понял, что он хороший мужик… – он почесал затылок. – Было же время! А они так играли, так играли! Господи, какие прекрасные люди меня всегда окружают! И все такие талантливые! – воскликнул он. – И гуляли мы вместе, и всё мы вместе делали! А ещё… Боже, сколько музыки было у меня тогда! И они… Они во всём мне помогали! И играли вместе в группе, всё мечтая покорять сердца миллионов… Подростки смотрели на него в изумлении. Спидвагон совсем поник. Он хоть и любил мужчину, но немного стеснялся его, потому что Соллоццо любил много болтать лишнего. Стрейтс и Цеппели немного не ожидали такой исповеди. Они глядели на него, не мигая. Они ждали, что Соллоццо продолжит свой рассказ. – И что с ними стало? – спросил вдруг Стрейтс. – Они стали известными, – ответил Соллоццо, – один из их альбомов занимал первые строчки в различных чартах… И всё вместе… – он чуть помедлил. – И жили они долго и счастливо! Конец! – воскликнул он, улыбнувшись слишком широко. Его улыбка даже пугала. – Всё! Пора баиньки! – он бесцеремонно стянул плед со Стрейтса. – Это мой плед. – Эй! – возмутился Стрейтс, сжавшись. – Кстати, – Спидвагон наконец подал голос, – ты живёшь у нас уже которую неделю. У тебя же вроде и дом есть, и несколько квартир, а ты тут живёшь. – Меня жена из дома выгнала, – признался Соллоццо, – будем считать, что я ей этот дом подарил в качестве извинения за всё то, что я ей плохого сделал. – Вы же расстались лет десять назад, – сказал Роберт, – да и что ты мог такого сделать, чтобы она тебя выгнала? – Это другая, – он махнул рукой, – да и пускай… Я живу у вас, потому что у меня дела, да и я просто буду страдать от одиночества, если буду жить совсем один-одинёшенек. А с вами мне очень хорошо. А выгнала она меня за то, что я уделял ей внимания меньше, чем моему бизнесу… – А что Вы делаете? – спросил Цеппели. – Всякие незаконные штуки. – бросил Соллоццо. – Вся трава, которую вы можете приобрести в этом городе, выращена Соллоццо, – объяснил Спидвагон. – Которую вы можете приобрести в этой стране, – поправил его Соллоццо, – спокойной ночи. Соллоццо ушёл, а парни начали готовиться ко сну. Цеппели занял место на старом клеёнчатом диване, Стрейтс разместился рядом с ним. Спидвагон постелил себе на полу. Они затихли. Спидвагон, как он ни старался, всё не мог заснуть. Всякие мысли и возня на диване никак не давали ему заснуть. Он всё не мог перестать думать о ДжоДжо, как случалось каждую ночь. Как он там? Он наверное уже спит. «Надеюсь, он заботится о себе», – то и дело проскакивало у него в голове. Соллоццо рассказал занимательную историю. Могли бы они с Джонатаном играть вместе в какой-нибудь группе? Что было бы, если бы они собрали группу? Из раздумий Роберта в реальный мир вернул громкий смех. Он вздрогнул и повернулся к Стрейтсу, который всё не умолкал. – Что такое? – сонно спросил Спидвагон. – Я его пощекотал, а он… Вот… – объяснил Цеппели. Стрейтс всё не переставал смеяться. Его смех был истерическим и слишком громким. «Он всех разбудит!» – заволновался Спидвагон. Уилл пытался его успокоить, но тоже смеялся, потому что Стрейтс смешно смеялся. Роберт попытался их успокоить, но у него не получилось этого сделать. – Цеппели, не делай так больше! – сказал Стрейтс, переводя дух. – Я очень испугался! – Ты так ржал, потому что испугался? – удивился Уилл. – Да! – сказал Стрейтс. Уилл прыснул от смеха. Стрейтс обиделся на него и лёг рядом с Робертом, обняв его, как обнимают маленькие дети свои плюшевые игрушки. Спидвагон крякнул от неожиданности, но ничего не сказал. – О, наш недотрога позволил себя обнять? – Уилл смотрел на них. – Да, – бросил Спидвагон, – всё, спать! Стрейтс и Уилл вскоре заснули. Роберт долго ворочался, пытаясь принять удобную позу для сна, но все его усилия были напрасны. Он вздохнул тихо и потянулся, осознавая, что не сможет заснуть. Он даже не мог понять, что ему мешает спать. Но Спидвагон считал, что во всём виноваты его поганые мечты о счастливом будущем, которые никогда не сбудутся. Даже сопевший ему прямо в ухо и обслюнявивший его плечо Стрейтс не так мешал спать, как эти противные приятные ему мысли. Его накрыла небывалая тоска от осознания того, что всё, о чём он фантазирует, никогда не сбудется. И эта тоска вдавливала его в пол, теснила его грудь. Ему хотелось почему-то плакать, но то ли сил не доставало, то ли желание дать друзьям хоть немного выспаться было слишком сильным, поэтому он время от времени только тихо поскуливал и вздыхал. Так в полудрёме он пролежал до самого утра. Ох, это прекрасное раннее зимнее утро, когда не хочется вылезать из-под одеяла из-за жуткого холода, а везде так темно, что раскрывать глаза надолго совсем не хочется! Но в школу вставать надо. Сонные подростки вздыхали, зевали. Сил переговариваться между собой у них не было. Первым встал Спидвагон. Он, шатаясь и задевая всё на своём пути, пошёл в ванную. Стрейтс что-то мямлил неразборчиво, лёжа на полу, а Цеппели делал математику. Он наобещал Пуччи, что будет уделять больше внимания математике во втором полугодии. Надо хотя бы недели две делать домашнее задание ради приличия. – Ради Бога, кто-нибудь, сделайте кофе! – попросил Роберт. – Я не могу! – сказал Уилл. – Стрейтс! Стрейтс захныкал, но поднялся и пошёл на кухню. Пока Стрейтс шёл, Спидвагон уже оказался на кухне. Он сидел за столом и смотрел не только сквозь стол, но и, кажется, через пространство и время. На нём была белая толстовка и чёрные брюки. Сегодня он шёл в школу так, потому что испачкал свою единственную белую рубашку. – Спидвагон, у тебя есть яд? – спросил в шутку Стрейтс. – Потому что мне лично хочется выпить не кофе, а что-нибудь, отчего я сдохну нахуй! – Нет, ты нам нужен, – Роберт усмехнулся, – кто будет отмечать отсутствующих, если не ты? Давай, подожди немного, я всё сам сделаю. Спидвагон вздохнул и принялся варить кофе в турке. Роберту нравился именно такой кофе, так что он не ленился его готовить. Друзьям он добавил в кофе молоко по их просьбе, а себе он добавил много сахара. Такая адская смесь должна и мёртвого поднять. Он быстро залил в себя это горячее невозможно горькое и приторно-сладкое варево и пошёл собирать школьные принадлежности. Вышли они поздно. Им пришлось побегать: автобус, на котором они должны поехать в школу и который ходит раз в пятнадцать минут, подъехал к остановке, когда они были в метрах двадцати. Хоть они и успели на автобус, но всё равно опоздали на уроки. У девятого класса проходила первая астрономия. Ученики больше хотели увидеть нового учителя, чем познать новую для них науку. Он им показался странным. Юкако столкнулась с ним в коридоре во вторник. Он у неё спрашивал, где можно найти директора. Потом она была вынуждена рассказать всем о своём впечатлении о их новом учителе. – Странный он! – сказала она. – Больше ничего не могу сказать! Всё! Уйдите! Юкако очень вспыльчивая, так что её старались много не беспокоить. Фуго тоже напрягали очень редко, потому что его было разозлить ещё легче, чем Юкако, а в порыве злости он мог и покалечить. Начался урок. Даже Джозеф и Жан молчали, стараясь понять, что за человек этот астроном. Правда Джозеф сидел ещё тихо потому, что воспоминания о вчерашнем инциденте и о его последствиях ещё были свежи в его памяти. Астроном опаздывал. Наконец дверь приоткрылась. Все замерли в ожидании. Учитель вошёл тихо. Он вёл себя так, как ведут себя опоздавшие на урок к строгому учителю ученики. Шагнув в кабинет, он закрыл за собой дверь и вышел к доске. Учитель вдруг осмелел и оглядел весь класс. – Приветствую! – голос у него спокойный, но громкий. – Меня зовут Микитака Хадзекура, и я буду вести у вас астрономию. – он начал ходить из стороны в сторону. Его спина была невероятно прямой, а плечи расправлены. Его осанке можно позавидовать. – Итак, что же за предмет мы будем изучать? Кто-нибудь может мне сказать? – Астрономия – это наука, изучающая небесные тела, – ответил Фуго, подняв руку. – Абсолютно точно, – он дружелюбно улыбнулся. – А кто Вы по знаку зодиака? – спросила Сьюзи Кью. – Извините, совсем в этом не разбираюсь, – Микитака смотрел будто сквозь неё, – к тому же, это совсем ненаучно. – Вы не знаете свой знак зодиака? – удивилась Сьюзи. Её одноклассники начали испытывать испанский стыд. – Как так? – Сьюзи, прекрати! – сказал Фуго, краснея. – Что? – девушка не понимала, что не нравится её однокласснику. – А Вы смотрели «Звёздные войны»? – спросил Польнарефф. – Да, мне очень нравится оригинальная трилогия, – ответил Микитака. – А «Звёздный путь»? – несмело спросил Какёин. Ему не нравилось, что дисциплина на уроке совсем никакая, но раз уж они начали говорить про фильмы, то он тоже решил вставить своё слово. – Недавно начал смотреть, – ответил Микитака, – мне пока нравится. – А «Геи-ниггеры из космоса»? – спросил Джозеф. – Нет, – учитель посмотрел на него изумлённо, – подожди, как ты ещё раз сказал? – он подошёл к столу и взял ручку. – «Геи-ниггеры из космоса», – повторил Джозеф. Цезарь закрыл лицо руками и хотел провалиться под землю от стыда. Какёин упал на парту и начал подрагивать от смеха. Джотаро опустил свою фуражку на глаза. Польнарефф тихо хихикал. Все они знали о чём этот фильм. – Звучит как третьесортный фильм, но я посмотрю, – заверил его Микитака. Целый урок они общались обо всём, что хоть немного было связано с астрономией. Юкако даже пообещала Микитаке как-нибудь сделать космический макияж. Она вела себя удивительно любезно. Да и Фуго даже ни разу не пытался заткнуть учеников, чтобы наконец начать изучать тему. Учебники они даже не пытались открывать. Девятиклассникам урок очень понравился. Цеппели, Стрейтс и Спидвагон еле пережили этот день. Дио отчитал Роберта за несоблюдение школьной формы, они разругались. Последней была физкультура, которая окончательно добила их. Они были без сил совсем. Они сидели в раздевалке и не хотели никуда идти. Первым поднялся Спидвагон. – Мне надо к ДжоДжо, – объяснил Роберт. – Ну давай, – Уилл помахал ему рукой, улыбнувшись. Ему хотелось сказать что-нибудь колкое, но он стойко держался. – Всем пока! Спидвагон не помнил, как доехал до дома Джонатана. Он даже не помнил, быстро ли он ехал или долго. Главное, что он был в нужном месте. Встретил его ДжоДжо. Роберт вошёл в особняк, будто к себе домой. С ДжоДжо он чувствовал себя намного смелее. – И как вы вчера погуляли? – спросил Джонатан, приняв из рук Роберта тетрадь. – Замечательно! – Спидвагон улыбнулся широко и как-то неестественно. – С нами ещё Стрейтс пошёл. Мы у меня в падике некоторое время побыли… Подрались с соседом сверху потом… Потом часов до двух ночи пили… Было весело! ДжоДжо смотрел на него взволнованно или грустно, Спидвагон не очень понимал, что именно чувствовал его друг. Единственное, что он понимал, это то, что ДжоДжо не очень нравилась эта история. Спидвагон опустил голову. – Прости, – тихо сказал Роберт. – За что? – не понял ДжоДжо. – Я вижу, что тебе не нравятся мои приключения, – ответил Спидвагон, – я больше так не буду. – Нет, если тебе нравится, то я не против! – сказал Джонатан. – Просто все твои приключения такие опасные… Наверное я слишком труслив… – Нет, я правда попадаю в опасные ситуации слишком часто, а алкоголь как бы способствует всему этому… – Спидвагон вздохнул. – Мне надо завязывать… – Дело твоё, – сказал Джонатан, не находя больше слов. – Я пойду? – спросил Спидвагон. – Можешь остаться? – попросил ДжоДжо. – Папа завтра приезжает, думаю, он не одобрит то, что ты наведываешься ко мне каждый день, пока я болею. Спидвагон придвинулся к нему. Правда, приедет мистер Джостар, и их прогулки и встречи станут реже, к сожалению. Они поужинали вместе, сделали уроки, Роберт даже успел поспать. И вроде ничего необычного они не делали, но им так нравилось времяпровождение друг с другом, что даже рутинные дела казались им чем-то невероятным. Оставшуюся неделю Роберт не встречался с ДжоДжо. Ему было тоскливо, он ждал, когда Джонатан наконец выздоровеет. Каждый день он передавал ДжоДжо тетрадь со всеми конспектами и заданиями. ДжоДжо писал в этой тетради то, чем хотел поделиться с другом. Спидвагон, читая эти письма, преисполнялся радостью. Это его спасало от страшной грусти. Наконец ДжоДжо пришёл в школу. Спидвагон, увидев его, подбежал к нему, обнял его, будто они не виделись вечность. Джонатан тогда обнял его и захихикал. – Всё, весь оставшийся учебный год проведу с вами, не отделаетесь от меня! – сказал в шутку ДжоДжо, когда и остальные одноклассники подошли к нему. – И ты от нас не отделаешься! – сказала Джолин, рассмеявшись. Второе и последнее полугодие в этом году, в этой школе, да и в школе в принципе началось в полном составе!