Не покидай этот мир снова.

Можно было догадаться, что в машине женщины будет пахнуть приторным Диор, который отпугивает даже комаров. Приходится расположиться на переднем сидении с напряжённым видом, хотя водителем она была неплохим. Все на виду, все пристегнуто, помыто, включено вовремя. Она даже хорошо вписывалась в плавный поворот круга. Га Он сравнивает их способности и думает, что сам бы не справился так ловко. Она буквально нарушала все стереотипы о девушках, и сама выбивалась из рамок предвзятости.       — Вы хорошо управляетесь.       — Да? — в ее голосе не сквозит удивление, но она точно впервые слышит такой комплимент, иначе улыбки на ее губах не возникло бы, — Мой отец водил школьный автобус с детьми. Я часто сидела с ним.       Га Он чувствует понимание, и из-за откровенности девушки забывает ей недавний инцидент около автомата. Он не может упорядочить то, как один человек может вызывать такое противоречивое мнение. С одной стороны, она легко вызывала отторжение. А в другую минуту искренне улыбалась и хотелось забыть ей ее недостатки и дать возможность показать себя с хорошей стороны. Он стал делить мир на чёрное и белое, вглядываясь только в темноту и переставая видеть свет. — Ты не думаешь, что это странно. Заместитель Ли нанял адвокатов из Китая, хотя у нас тоже хорошие юристы? — уже перед тем, как они приблизились к стеклянной коробке аэропорта, судья Ким оборачивается в сторону напарницы и на волне приятного впечатления, старается удержать отношение. И та его оправдывает, не делая пренебрежительную мимику, не строя из себя не пойми кого.       — А ты не знаешь? Это не его идея, а главного судьи. А, точно, — она вдруг поражается осознанием. Га Он ведь ушел раньше, чем в суд ворвался импозантный кавалер, которого представили только небольшому кругу лиц, что были ещё в состоянии понять, кто перед ними находится.       — Я был у него сегодня, — успокаивает собеседник мыслительный процесс партнёрши по работе. И той показалось, что его лицо отобразило какую-то страдальческую мину. Ей мужчина понравился. Его характер бил из всех щелей, но при этом он казался спокойным, степенным, уверенным. Он был интересным, ещё и в добавок с приятной наружностью. Хотела бы она понравиться такому, горя бы не знала.       Они оба покидают транспорт, но только Га Он прибывал в задумчивости от того, что вытворял новый начальник. Зачем-то ему понадобились заграничные эксперты. Почему бы не воспользоваться помощью тех, что есть у них, каковы причины? Возможно, он снова подозревает невиновного человека в чем попало по старой памяти, но предчувствие...       Аэропорт, как и любой другой, был похож на систему тоннелей и стеклянного основания. В зависимости от рейса, они должны были определиться с местом встречи, но никто из присутствующих точно не знал китайский, не имел номера партнёров и не мог нормально придумать, как отличить своих от чужих. Ещё и в добавок, оборачиваясь на прозрачные стены, Га Он отвлекался от мысли, мучаясь от постоянных флешбеков, которые носились по голове, как сумасшедшие. Одергивать его приходилось судье Кван, которая первая сориентировалась и предложила, как точку ожидания — единственный выход с рейса.       Людей было много. Они выходили беспорядочными толпами, но обнаружить иностранных гостей вышло с первой попытки. Они были одеты официально, громко говорили между собой на родном языке. Их лица сказали все сами за себя и их точно предупредили о встречающих, так что гости фактически сами отыскали корейских коллег, когда заметили стоявших у края перегородки представительных людей. Один из них говорил на английском, что подхватила Кён Ха, сразу отзываясь на вопрос по поводу организации. Га Он, сколько бы ему не было лет, все равно ощущал неопытность и некоторую дезориентацию. Наверное, не они должны были заниматься подобным, но начальству не отказывают.       Неудачный день продолжился бо́льшим угнетением и шепнув спутнице, что ему нужно в уборную и в связи с некоторыми проблемами подойдёт к машине позже, Га Он просит прощения за то, что покинет всех на несколько минут. Его мутило довольно давно.        Его тошнило.       Впервые утренняя лапша и капучино не смогли ужиться вместе, или, возможно, стоило проверять хоть иногда срок годности продуктов. Он спешил по заполненным коридорам, пытаясь не задеть прохожих с чемоданами и сумками, удерживая ладонь на лице, дабы не оскорбить какого-нибудь дедулю, случайно попав чем-то неприятным на его брюки и пуловер.       Находя туалет, на повороте к санитарной зоне, он все таки сталкивается с кем-то, неловко влетев в спину. Молодая девушка в широкополой шляпе, темных очках и костылем роняет ручку бежевого чемодана и оборачивается назад, собираясь ругаться, врезавшись в стену плечом. Ее удержала от падения только перегородка, вовремя подвернувшись под руки. Га Он поспешно извиняется, склоняя голову, сдерживая слезы от пылающего под кислотой горла, но не получает ожидаемых криков в спину.

***

      Городской гул не спадал даже под вечер, оформляясь помимо шуршания от топота ног, каскадом ревущих моторов и смехом голосов. В центре всегда так было. У многих кончался рабочий день, подростки скапливались в местах общего пользования, клубах, кинотеатрах, торговых центрах. В противовес, когда спускаешься ближе к окраинам, держа путь через подземные переходы, мосты, парковки, все затихало. И ты словно из мегаполиса попадал прямиком в Ад, где стонали о помощи бесконечное количество людей. Ещё не стемнело, ещё даже не началась настоящая ночная активность, но уже сейчас люди словно сходили с ума, забывая о присутствии друг друга. Ему стало действительно плохо, желудок мычал, прося отдыха, так что дневная отговорка превратилась в реальную причину. Пока Га Он ждал переключения светофора, поглядывая на экран мобильного, под периферический обзор попадает ребенок, что крутился с рукой матери по кругу. У него будто не получалось стоять на месте, он качался с пятки на носок, то вскидывал одну из ног, то снова оттягивал родителя назад, мельтеша. Ким даже легко улыбнулся, вспоминая, как сам точно так же дёргал руку отца, когда его вели в детский сад, веселя себя в скучной ситуации.       В следующий раз, отвечая на фото, присланное госпожой Джи Юн Гук со странным на вид зелёным тофу и жалуясь ей, что потерял где-то булавку для галстука, что она подарила ему после трудоустройства в новое место, он поднимает глаза и не видит мальчишку. Женщина так и продолжала стоять, видимо, освободив руку, чтобы ответить на звонок, но не подрассчитала активности чада. Сначала хотелось не обратить внимание, но долго безучастным Га Он оставаться не мог и начиная оглядываться по сторонам, постепенно пробивается вперёд. Какая ему разница, потерялся ли кто-то. Он ведь не мог отвечать за каждого, но тревожность в нем превалировала подталкивая.       Как маленький человек оказывается на проезжей части, судья Ким не понимает. Но представляя, как ещё минута и мальчишку собьют на высокой скорости, кидается вперёд, расталкивая по сторонам оставшихся пешеходов, словно какой-то супергерой, чтобы следом за ним выбраться на широкие полосы зебры. Он преодолевает уже вторую сплошную, чудом не попав под Мерседес с мощным кузовом, когда Га Он резко обхватывает его поперек груди и подхватывает на руки, выдергивая из-под колес.       Он знал, что когда-нибудь погибнет от собственной решительности и попыток благодетели для других. В ту секунду о смерти он думал меньше всего, цепляясь за чужую жизнь, которая может быть оборвана прямо сейчас и так рано, когда ещё ничего не успел понять и испытать. На такой скорости никто не успеет затормозить вовремя и потому к скрипу оси судья был готов, разворачиваясь спиной и закрывая собой ребенка. Почему же он не чувствует разочарования? Может, дело в том, что у него ничего не осталось? То, что он мог бы назвать дорогим. Не Су Хён, не...       Прогремели тормоза вместе со сцеплением. Спортивный автомобиль делает крутой разворот, оставляя колесами на дороге черные следы от шин и успевая перекрыть обе линии трассы. Вопреки ожиданиям и тайным страхам, непредвиденную парочку лишь подталкивает боковыми дверями вперёд, заставляя сделать несколько неловких шагов под его действием. Га Он в шоке, сильнее сжимая мальчишку в тесных объятиях, но через несколько секунд гудения десятка машин за спиной, робко открывает зажмуренные глаза, которые уже приготовили его сознание к многочисленным переломам.       Металлика отсвечивает серебром. Тонированное стекло отъехало вниз и уже минуту до него пытаются докричаться, только уши заложило ватой. Загорелся нужный свет и первая, кто взаимодействует с парнем — мама непоседливого малыша. Она испуганно вырывает того из чужих рук, после чего сама обнимает спасителя, чуть ли не плача от истерики. Га Он понимающе кивает, слыша отрывками то ругань, о оханье.       — Ким Га Он! — резко раздается где-то сбоку и его под локоть перехватывают чужие цепкие пальцы. Это было так похоже, и он вновь ловит себя на желании подменить чужой облик. Это было похоже на гром, на всплеск. На жизнь, в конце концов. Он вспомнил, как это было в начале. Как так же рядом со скрежетом летел автобус. Он вновь вспомнил Кан Е Хана с винтовкой в руках, который без содрогания вытащил его из полной необдуманной задницы. Адреналин, желание найти справедливость, даже если она липовая.       — Ты хоть понимаешь, что творишь? — его разворачивают лицом к себе и сжимают за плечо, встряхивая, чтобы тот осознал, где он и почему. Хёнсо больно давил на трапециевидную мышцу пальцами, заставляя поёжиться и попытаться уйти от давления и Га Он возвращается в действительность.       Оказывается, он может пережить нечто такое и без него.