***
Все попытки связаться с Цзинь Ронгом у Ибо провалились с таким треском, что приходилось только дивиться, куда мог запропаститься в этом большом мире его дядя. Их привезли в главный корпус спустя пару дней после окончания экзамена. Се Шунюань держался особняком, не проявляя никакой прежней дружелюбности. Смотрел на них странно, пытался выпытать у остальных студентов каким образом он мог оказаться с ними на одной крыше. Те лишь крутили пальцами около висков, им-то откуда знать? Все эти новости принес с собой потускневший Пэн Юн, который от всей этой истории до сих пор отходил. -Он не вспомнит - настаивал А-Джун - Ни о том, что дружил с нами, ни о том, чем мы занимались после занятий. Эту ситуацию старались не трогать, не ворошить прошлое, чтобы с перепугу не наткнуться на еще большие подводные камни. О смерти Лю Йи никто не говорил вслух. Ибо прекрасно понимал почему. В мыслях он и сам корил себя не один десяток раз за то, что когда-то на Ксаго спас явно не того человека. -"Привет, родная халупа" - его комната в общежитии кажется еще более необжитой, чем когда он покидал ее перед экзаменами. Все такое чужое, затхлое, неприятное. По полу разбросаны подушки, книги, тетради с конспектами, шторы неаккуратно закинуты за стол, который стоит около окна, слой пыли на мебели, который не то что страшно трогать, а даже просто на него смотреть. Парень выдыхает слишком шумно, справляясь с нарастающим раздражением. Нужно было бы взяться за уборку и привести это место в достойный вид. Он спускается к коменданту, передает еще одно письмо для дяди, надеясь, что тот сможет забрать его на каникулы и отвезти к семье, а затем одалживает у уборщика тряпки и ведро, принимается за мытье полов. Через час комната выглядит намного лучше, но все равно остается до безобразия необжитой. Он вспоминает родительский дом, его освещение, держащееся на одной напольной лампе с торшером, декорированном куске ткани, скрипучей кровати, прохудившимся диване, старом граммофоне. Ласковые руки матери, перебирающие его волосы, слегка почесывающие головы, заставляя невольное мурлыканье вырывается из горла. Отца, который смотрел на них самыми счастливыми глазами, чтобы не происходило вокруг. Они были вместе, а окружающая их реалия была уже делом десятым. Ван Киую всегда заставляла парнишку поддерживать комнату (огражденную от остального дома дряхлой шторкой) в чистоте. Она и сама по себе была женщиной удивительной: живет абы где, а создает атмосферу под стать богатому поместью знати высшего света. Она гораздо лучше вписалась бы в быт большого дома, когда ни в чем не нуждаешься и не смотришь с опаской на исчезающие продукты. Ей точно не было места в “стопках”. Сердце болезненно сжалось, стоило парню подумать, что попасть домой у него так и не выйдет. Дядя немного расстраивал. Да, он был человек занятой и всегда в бегах, но разве не он сел к нему на койку в госпитале и пообещал, что Ибо больше не будет преодолевать трудности в одиночку? -"Дядя, ты - врун" - Ибо было сложно сердиться на родных. Скорее, он просто до сих пор не мог смириться с неизбежным. С тем, что кое-что в своей жизни ему придется проходить самостоятельно, делая нужные выводы и не скидывая на семью различного рода хлопоты. Он повзрослел с принятием в академию, стал другими глазами смотреть на этот мир и понимать больше, но какая-то инфантильность периодически пыталась захватить душу. Ван Ибо это категорически не нравилось. Сидеть одному в полупустой комнате и рассуждать о глубине бытия - это дело гиблое. Пэн Юн отдалился на время, нуждаясь в уединении, а Юанджун пусть и принял бы его на какое-то время, но сделал бы это с привычной неохотой. Да и не хотелось сейчас находиться в одном помещении с человеком, сердце которого почти не дрогнуло в окончании напряженной развязки прошлых дней. Молодой гений с большим интересом сейчас изучил бы Ибо и почему связка между несколькими людьми происходила исключительно в его присутствии, а не стал бы сокрушаться из-за переживаний. По крайней мере парню так казалось. А-Джун мог думать о чем угодно, но эмоции наружу выпускал редко. Шунюань больше никогда не появится в их компании. А с Сяо Чжанем придется обсуждать вопросы другого характера. Ибо не был уверен, что сейчас для этого подходящее время и место. -Привет - старший улыбается пьяненько, но как всегда добродушно. Да, Ибо тоже мог думать что угодно, но с его действиями это иногда разнилось. Он осознал это когда одной ногой уже переступил на соседский балкон - Будешь? - Чжань говорит, заплетаясь в словах, смотрит из-за полуопущенных густых ресниц и дышит громко, слышно даже не отходя от двери. Он протягивает одной рукой бутылку вина, сам оставаясь валяться на кровати, и ждет. Облизывается, прикусывает нижнюю губу и слегка выгибается в пояснице, будто бы разминая ее. Младший думает, что это неплохой вариант снять напряжение. Он прокручивает у себя в голове события последних месяцев, пока делает первый большой глоток: кажется, их собирались убить и одним из этих людей определенно был признавшийся во всем Лю Йи, скоропостижно покинувший этот мир после того, как провел в компании Ибо два дня. На роль второго кандидата-убийцы сознание автоматически назначило Чан Джинга. Это было логично: парень ненавидел его по странным, не поддающимся логике причинам с самого первого дня обучения, прямым текстом говорил, что не желает ему ничего другого, кроме мучительной смерти, посягался на его партнера, однажды довольно грубо покалечив тому плечо. Тем более из всех нынешних студентов Йи общался лишь с ним, хоть и украдкой, надеясь, что никто не заметит. Был ли Джинг убийцей самого Йи? Определенно. Почему же Фань Ли, упорно делающий вид, что работает учителем академии, до сих пор не выудил из-за пазухи наручники Ибо было не понять. Возможно, не было улик. А ему уже довольно-таки поднадоело смотреть на ту клоунаду, что устроил у них под носом следователь. Делай вид, что ты слепой и верь, что вокруг все тоже слепцы, ей Богу. -Перестань - Ибо слишком долго держит бутылку в руках, смотря в окно расфокусированным взглядом, чем Сяо Чжань почему-то оказывается недоволен. Он приподнимается на локтях, смотрит тревожно - У тебя все на лице написано. -Хах, - еще один большой глоток и только сейчас младший замечает, что вино слишком терпкое, что заставляет скривиться - разве нам не надо быть каждую секунду начеку? Старший вздыхает, опирается на одну руку, чуть ли не заваливаясь, а вторую протягивает вперед, касается щеки Ибо, который инстинктивно нагнулся, мягко гладит. -Забудь обо всем хотя бы на вечер. Если не хочешь рехнуться. Ибо допивает вино за пару минут. Во рту надолго еще останется вкус винограда. Это магическим образом смешивается с образом старшего, он теперь ассоциируется как исключительное наслаждение. Ибо прижимает Чжаня к кровати, ложась сверху, целует порывисто, сразу углубляясь. Вылизывает, кусает за подбородок, слышит нервный смешок. -”Блять - проносится в мыслях Ибо - Хотел же перенести на потом”. Вино и Чжань дурманят мозг и думать становится сложно. Он зачем-то обхватывает тонкие запястья большой ладонью, заносит их над головой старшего. Тот слегка отстраняется, смотрит, а потом мягко усмехается. -Вредина - шепчет Чжань, поддаваясь вперед. Целует нежно, проводит языком по его губам, не пытаясь вырвать руки из захвата, доверяя партнеру так, будто-то бы они были вместе не меньше одной жизни. Звонкий стон раздается прямо под ухом, немного отрезвляя. -Ибо - Чжань выгибается, трется пахом о бедра нависшего над ним - Бо-ди. От звучания своего имени на чужих устах младшего снова накрывает. -Почему меня так ведет от тебя? - успевает прорычать младший, снова кусаясь. Оттягивает футболку, оголяя ключицы, слышит треск ткани, что абсолютно не останавливает, скорее распаляет. Ибо настолько хорошо ощущает собственное превосходство, что сопротивление со стороны воспринимается не сразу и чрезвычайно медленно. Но вот он уже лежит на спине, чувствуя как его бедра оседлали, улыбается криво, на выдохе. -Кажется, что я пожалею об этом завтра - Ибо говорит это вслух, не отводя взгляда от медленно снимающего с себя футболку Сяо Чжаня. -Не пожалеешь. -Нет, правда, Чжань-гэ - утонуть в старшем хотелось нереально. Плюнуть на весь мир, на все трудности и опасности, которые их поджидали за каждым углом, забить на все большой такой болт, отдаться в руки наслаждению, от мысли о котором сносило голову уже не первый день. Одна только фантазия разложить Чжаня среди недолилий на Елоероссе чего стоила. Почти каждую ночь он засыпал, проклиная сны, в которых накрывал своим телом сына директора, покрывая его поцелуями. Потому что не мог считать с себя хотя бы к чему движутся такие отношения. Слепое доверие при наличии нулевой информации о какой-либо мотивации к действиям смогло породить такое? Нахождение вместе и поддержка в сложные моменты? Или что-то другое? Младший пребывал на распутье и не понимал куда стоит свернуть. Чжань, все-таки стянув футболку, останавливается, слегка смущенно переводя взгляд на сбившуюся простыню. Он думает о чем-то, что Ибо не может понять даже с помощью чтения мыслей, они у старшего сейчас хаотичные, бешеные, несущиеся так быстро, что разбиваются о черепушку. -Мне остановиться на этом? Ибо застывает. Точно чувствует свое возбуждение, желает и хочет прижать ближе, опустить руки и накрыть ими крепкую задницу, сжать ее до легкого шипения с чужой стороны. Но что-то держит и останавливает. Однако отказать напрямую партнеру сейчас кажется просто незаконно. Он не может вымолвить ни слова. -Можно и по-другому - старший силой заставляет парня стянуть футболку, пару раз целует оголенную грудь. И пока тот удивленно хлопает глазами и пытается отдышаться, прийти в себя, тянется к свободным домашним штанам. Цепляется пальцами за резинку и тянет ее вниз, снимая вместе с нижним бельем. Голова сама собой откидывается назад от переполняющих эмоций, он бьется о стену затылком, больно раздирая кожу, когда губы Сяо Чжаня смыкаются на члене. Не зная, куда деть руки, шарится ими по простыне, сминает ее, дергает. Язык проходится по уздечке, вызывая мурашки и сдавленный стон, а потом старший, стараясь не задевать плоть зубами, заглатывает почти до конца, вымученно шипя. Немного расслабив горло, упирается носом в пах. -Чжань-гэ… - начхав на любые приличия, Ибо поглаживает Сяо Чжаня по голове, тут же захватывая чуть мокрые пряди между пальцев, стоит старшему слегка качнуть головой - Блять. Потерявшись в удовольствии, сам направляет и буквально вколачивается парню в рот. Кусает губы, чтобы все общежитие не оповещалось об их роде деятельности, закрывает глаза, чувствуя, как скоро от возбуждения сможет потерять сознание. Когда чувствует скорую разрядку, опускает руки, хватается за чужое лицо, пытается отвести его. Во рту пересохло, слова просто не связываются в единую мысль. Сяо Чжань, в противовес, снова выбивает твердую почву из-под ног, перехватывает инициативу и сильно сжимает пальцы на бедрах младшего, явно оставляя следы. Снова расслабляет горло, опускается еще пару раз, пока не ощущает солоноватую сперму, бьющую по глотке. На всякий случай, чтобы смутить еще больше и увидеть раскрасневшегося Бо-ди, сглатывает, демонстрируя язык. -Если ты не хочешь, то мы не будем это обсуждать - слегка смеется старший. Явно дразнит. -Хер тебе - Ибо осторожно водит по его лицу, стирая следы собственной слабости. Проводит аккуратно по свежему укусу на подбородке - Теперь придется поговорить. Притягивает к себе, целует, ощущая свой вкус, а потом валит на себя, обнимая со спины и утягивая в крепкий, довольный сон. Разговор на ментальном уровне было решено перенести на утро, но они точно знали, что он обязательно состоится.***Flashback***
В Пекине все та же жара, что и семь лет назад, а Сяо Чжань буквально не понимает, почему им в голову взбрело приехать сюда именно летом. Почему не в конце осени, а сейчас плескаться на каком-нибудь море в качестве долгожданного отпуска? Только из чувств, одолевших его парня, которые никак иначе, кроме жалкой ностальгии назвать было нельзя? Бред. -Мы туда-обратно на пару недель, максимум на дней 20, Чжань-гэ - младший складывает руки в молебном жесте, хотя сам не перестает хищно улыбаться, облизываясь на голые коленки, которые не прикрывались летними шортами Чжаня. Они в первый же день в Пекине успели обгореть и покрылись грязным загаром. Старший почти не сопротивляется, только ноет периодически. Он давным-давно отпустил Китай и успел про него забыть, прекрасно ощущая себя на чужбине, но сейчас чувствовал себя несколько странно. Он понимал, что Ибо хочет встретиться с друзьями и обсудить какой-то потенциально крутой проект, что те решились создать, это ведь в будущем была перспектива на работу, но разве ее было мало в Европе? А сейчас они застряли посреди этого огромного города под палящим солнцем. Ибо тянет его за руку, пытается переплести пальцы и старший почти сдается, но потом шипит, вырываясь. -Это тебе не Италия, дорогуша, здесь двум мужчинам ни к чему держаться за руки - он быстро шепчет на ухо, пока они стоят на светофоре. Ибо хмурится, шмыгает носом, но все же отпускает - Теперь ты не так рад, что мы приехали? Орешек, уже вполне почтенного возраста дама, ютится в съемной квартире, в первый день просто забиваясь под диван. Она давно уже отвыкла от вечный разъездов, прибывала в некотором стрессе. Сяо Чжань ее прекрасно понимал. Он стискивал эту принцессу, брал ее на руки и вместе заваливался на кровать, включая попутно телевизор на любом канале. Ему было в принципе плевать что смотреть, дораму или научно-популярную фигню. Он гладил кошку за ушком, нашептывал что-то успокаивающее, словно она могла его понимать. Ибо бегал, метался по городу как блоха на раскаленной сковородке. У него было миллион встреч, каждая из которых могла закончиться поздно ночью или рано утром, из-за чего от него воняло алкоголем, когда он ложился рядом и закидывал на гэ руки и ноги. Было ужасно жарко, но отпихнуть его никак не получалось, эта зараза вымахала не ввысь, а вширь за те годы, что они были вместе, стала неполноправно тяжелой. Через неделю Чжань начинает привыкать. Не к старой жизни, нет, ни в коем случае, а просто к тому, что они пробудут здесь какое-то время. Он медленно бредет по когда-то знакомым улочкам, засиживается в парке, наблюдает за проходящими в спешке людьми. Один раз даже полностью обнаглев покупает поводок для котов и пытается вывести Орешек на прогулку. А что, сейчас таким многие счастливые хозяева промышляют. Принцессе такая идея не заходит и стоит мужчине опустить ее с рук на землю, когда они спускаются с лестницы, как она укладывается на пол, игнорируя натяжение ошейника. Через пару метров Сяо Чжань понимает, что просто тащит эту красотку на пузе, а сама она отказывается даже примитивно разогнуть лапки. Приходится возвращаться в дом ни с чем, мыть кошку, которая наконец-то оживает и начинает неистово царапаться. Ибо как обычно возвращается лишь под вечер. По крайней мере стрелки часов не успели перевалить за полночь. -Ну, и что эти бизнесмены тебе пообещали? - уже более учтиво спрашивает старший. Как только он узнал где им придется провести начало лета, он не называл его старых друзей никак иначе, кроме “придурки”, так что изменение формулировки уже была его маленькая победа. Ибо активно жует, поедая рис с яйцом, на который у Сяо Чжаня хватило сил. Он целый день возился то с Орешек, то бегал по магазинам, выискивая сувениры для ребят, что остались в Италии. Так что под конец дня успел знатно подустать. -Короче, если все будет в норме, то сезон начнут снимать через полгода. Меня пригласили в качестве учителя и жюри в одном флаконе. Его друзья загорелись идеей вспомнить молодость, когда все гоняли на фристайл батлы и организовать в Китае новое танцевальное шоу. Конечно, таких же совсем не было на рынке отечественного шоу-бизнеса, такое новшество. -И тебя все устраивает? -Практически - угукает Ибо, отставляя пустую тарелку от себя - Я ввязался с ними в переговоры со спонсорами и продюсерами, хочу лучше узнать каким образом они будут организовывать этот процесс. -И они позвали тебя не потому, что ты зарекомендовал себя на соревнованиях мирового масштаба и держишь приносящую хорошую прибыль студию в Италии, я еще не из-за того, что в инстаграме у тебя под миллион подписчиков, конечно же. Ибо понимает подколку и улыбается, пропуская глухой смешок. От этого звука у старшего сердце сжимается. Зря он это сказал. А тем временем младший облокачивается на локти, облизывает губы и наклоняется ближе. -Конечно им нужны хоть немного узнаваемые лица, это ведь их стартап и они волнуются, будет ли он приносить прибыль. Но меня эта тема заинтересовала и я был бы не против принять в ней участие. -Значит, опять будешь уезжать? -Ненадолго. Съемки будут длиться не дольше месяца, Чжань-гэ. Сяо Чжань не хочет зажимать Ибо в рамках владения и преподавания в одной студии, не хочет держать его на привязи. Просто они встречаются уже семь лет, а за это время успеваешь чертовски привыкнуть к тому, что человек всегда рядом. Их отношения летят под откос последнее время и мужчина боится, как бы это не стало их логичным окончанием. Он поджимает губы и качает головой. -Тогда ладно. Ты завтра во сколько уедешь? -Не во сколько - скалится Ибо - Завтра и послезавтра я полностью твой. Мы же приехали не только по работе, а еще и отдохнуть немного. -”Если бы я мог здесь хотя бы дышать нормально и не через раз, то может быть и поверил в твои слова” - думает Чжань, боясь опять что-то ляпнуть вслух. Они проводят следующий день как истинные извращенцы: заказывают пиццу с ананасами, пьют белое сладкое вино, не вылезают из кровати и целый день прибывают в пижамах. Правда из спального комплекта одежды уже в первые два часа остаются лишь шорты, полностью облачаться сейчас было подобно смерти. Смеются, целуя друг друга через слова, шутят по поводу ананасов и того, что в Италии их за такое просто казнят через сжигание на очищающем грехи костре, так что ловить кайф надо пока есть такая возможность, а у Чжаня практически возникает ощущение, что в их отношениях все хорошо и нет никакого разлада. Он хочет окунуться в них с головой, даже если этот день был лишь иллюзией. Они вместе семь лет и конечно же бывали ссоры. Иногда один из них собирал рюкзак вещей первой необходимости и хлопал дверью, оставляя любимого в слезах на диване ворочаться и перебирать в голове все ранее сказанное на эмоциях. Это были страшные моменты, которые все хотели бы забыть. Любовь и страсть не угасали, они не отдалились по судьбе интересов и амбиций, просто что-то стало не так. И от этого на сердце тревожно ойкало. Второй выходной почти ничего не отличается, кроме того, что Сяо Чжань все же заставляет себя подняться и приготовить им что-то получше доставки. Ибо улыбается, прижимается сзади, смыкает руки поперек талии. Ему почти невыносимо приятно наблюдать за таким Чжань-гэ. А в такие моменты весь мир может подождать. Ближе к ночи, когда они нежатся в объятиях и жалуются, что лежать в облипку слишком жарко, но разомкнуть руки никто не решается, старший позволяет себе вопрос, который тревожил его столько времени: -У нас же все в порядке, Бо-ди? - Ибо вздрагивает, когда слышит подобное, но молчит, дает выговориться - Ты ведь все еще любишь меня? Это похоже на зависимость, но в разы сильнее, и не понятно как от такого лечиться. Первоначально Ван Ибо - парень из бара, с которым было приятно целоваться в тесной кабинке туалета по пьяни, не больше. Сейчас Ван Ибо - столб, за который старший цеплялся двумя руками, чтобы не упасть и не потеряться в этом гадком мире. Это было даже противно, ему 35 лет, а он так сильно прилип к своему любимому человеку. Будь он на месте Ибо, давно бы прозвал себя придурком и вышвырнул бы за дверь со всеми вещами. Но младший почему-то терпит, обнимает крепче и успокаивает, прерываясь на короткие поцелуи в волосы. -Чжань-гэ единственный человек, которого я могу полюбить так сильно. Чжань-гэ не надо переживать из-за такого. Гэ самый лучший, ты в курсе? -Ван Ибо! Начинается? Гремлинский смех заполоняет их спальню и все становится на свои места. Возможно, он просто себя накрутил. -Давай мы поженимся? - Ибо говорит это как между делом, а из-за того старший не сразу понимает, что конкретно тот хотел сказать. -Что? -Полетим в Лас-Вегас, там обручимся - продолжает полет мыслей Ибо, как-будто бы не замечая никаких преград - Я слышал, что там такое возможно. Я подарю тебе кольцо какое хочешь, напялим костюмы, послушаем священника, поклянемся в любви до гроба, а потом отметим это дело, напившись в каком-нибудь казино. Может быть каких денег поднимем на автоматах, круто будет. Парень пытается говорить восторженно, словно планируя классное путешествие на выходные, но его слегка трясет, выдавая истинное самочувствие. Он переживает, что эти слова воспримут не так. -А давай - уж что-что Чжань успел понять за эти года, так это то, что с Ибо он всегда может ощутить себя драным подростком. Который делает, что первое в голову взбредет, не слушает голос разума, разгребает проблемы по мере их появления. Дышать становится легче. Проблемы появляются на следующее же утро. Ибо надо ехать на встречу, он слегка опаздывает, закидывая в рот яичницу почти одним куском. Окно в спальне оказывается открытым. Непонятно, кто забыл его закрыть, непонятно, кто не проконтролировал. Только Орешек нигде нет, сколько бы Чжань не заглядывал под диван и в шкафы. Они ссорятся на одном дыхании. Истерят, обвиняют друг друга во всем, что успевают вспомнить. В памяти всплывает и посиделка с другом Чжаня, которая закончилась не в девять вечера, а в пять утра, хотя все это время младший не спал и караулил, а на вернувшегося в дрова пьяного Сяо Чжаня накинулись как на беззащитную овечку, и то, что они по какой-то эфемерной причине торчали в Пекине в разгар лета. Все старые грешки показались, им открылось второе дыхание. Ибо уходит из дома, громко хлопнув дверью и не обронив ни слова после минутного молчания. Он смотрит на старшего так, как никогда себе раньше не позволял. -Это конец? - Чжань спрашивает у стен, но те, предполагаемо, не отвечают - Пиздец. Орешек не находится около дома, никто из соседей ее не видел. Мужчина успевает взять себя в руки прежде, чем расплакаться прямо на дороге. Он с кошкой был почти десять лет, она буквально выросла на его руках и была драгоценной принцессой. А сейчас пропала. Похоже, что их хорошие отношения с Ибо убежали вместе с красоткой. Когда ему звонит телефон, он отвечает больше на автомате: -Алло? --Здравствуйте, Вы Сяо Чжань? - спрашивает какая-то девушка на другом конце провода - Вы ведь ищете свою пропавшую кошку, Орешек, да? Я видела ее неподалеку от дома буквально пять минут назад, но она убежала. -Где вы живете? - на инстинктах спрашивает мужчина. Девушка диктует адрес, это было совсем недалеко - Спасибо Вам огромное. А откуда Вы знаете, что я ищу ее? -Увидела объявление в интернете - Чжань ничего не выставлял. Пока он идет к указанному адресу, то пишет Ибо краткое: “Спасибо” Ответ ему приходит через две минуты: “Я вспылил, прости, Чжань-гэ. Мы найдем Орешек, слышишь? Без нее не уедем! И я все еще люблю тебя, глупый!” -Я все еще люблю тебя, глупый - перечитывает Сяо Чжань вслух. Он тоже его любит. Со всеми его заскоками, желанием всегда во что-то ввязываться и быть первым, со всеми его лидерскими замашками и периодически незрелой, инфантильной энергичностью. Он любит, как тот может до рассвета играть в видеоигры, что младший покупает каждый новый набор лего и разбрасывает его по всему дому, так тот катается на скейте, повторяя какие-то трюки из интернета, как возит его на мотоцикле. Он любит его бесконечную тягу к тактильным контактам, желание держаться за руки, даже если вокруг люди, его фанатичное обожание к танцам. Любит, как младший морщится, если замечает в супе морковку, как прижимается к нему и трясется при просмотре ужастиков, как шарахается, если ему показать гусеницу. Любит, когда тот отвешивает пошлые комплименты, заигрывается, разбрасывается подкатами за 300, явно прочитанными в интернете на сайте для тех, кто закончил мастер-класс по дебильному пикапу. Он любит все, что связано с этим парнем, включая его недостатки. И кажется, что это все же взаимно. -”Лас-Вегас и вправду хорошая идея” - мужчина никогда не думал, что сможет связать себя с кем-нибудь узами браками. Спустя семь лет, на 35 году жизни он осознал, что такой поворот все же возможен, если напротив него будет стоять этот человек. Если он будет говорить, что все хорошо и что любовь их не пройдет никогда, не превратится в обременяющих оплот, то он готов рискнуть. Сяо Чжань отправляет пару сердечек, прижимая телефон к груди и несется к дому, где проживает позвонившая ему девушка. Спустя десять минут мир в обыденном его представлении перестает существовать, а Чжань падает, ударяясь головой об асфальт. Очнувшись, он понимает, что рядом нет никого, а Пекин превратился в развалины. Слышит из динамика приятный женский голос, когда пытается дозвониться Ибо: “Абонент недоступен или находится вне действия сети” Кругом лишь разбитые дороги и раздавленные бетонными блоками люди, на которых любопытно уставились птицы, кружащие в небе. И никого живого помимо самого себя Сяо Чжань не наблюдает. До того момента, как его захватывает подкрадывающаяся к горлу истерика, он успевает отправить сообщение: “Ты где? Ты жив?” Ответ приходит лишь спустя сутки, а батареи на телефоне так мало, что старший молится Богу, чтобы он не вырубился вовсе. ”Я жив, со мной все в порядке” ”Встретимся в ХХХ”.***
-И что теперь? - в голосе младшего слышится еле заметный смешок, отчего Сяо Чжань даже думает удивиться. Потом успокаивается: Ибо перестал шокировать его своим поведением уже какое-то количество времени назад. Вместе с проклятыми воспоминаниями поведение его партнера сплеталось в очень приятную картину и старший даже начал позволять себе обнадеживающие мысли, что счастливый конец не за горами. Если у этого мальца вернется память, то решать некоторые общие проблемы станет сразу в разы легче. -Ммм, ты хотел поговорить? - тянет Чжань, поворачиваясь к парню лицом. Тот сидит, положив локти на обеденный стол и нагло улыбается, не отводя взгляд от его лица. Глаза светятся от восторга так, словно он нашел что-то ценное, или как минимум разгадал тайну, над которой боролись умы всего человечества пару веков. Напоминает прежнего Ибо. -А ты нет? -Я тоже хотел. Мне начать. Но я все еще… -Да-да, ты все еще не можешь рассказать мне, почему прилип в начале как банный лист, я в курсе - перебивает его Ибо - А знаешь, что? Плевать. Если хочешь играть в молчанку, то на здоровье. Я не буду тебя дергать. У меня есть подозрение, что это незнание мне ничем плохим не обернется. -Так доверяешь мне? - Сяо Чжаню настолько приятно слышать подобные слова, что внутри все ликует и переворачивается вверх дном. Не то, чтобы он не хотел. Он не может. Но это не исключает того, что младший действительно творил что-то магическое с его душой и заставлял плавиться от такого доверия. Ван Ибо кивает, задумчиво закусив нижнюю губу. -Да - он отвечает кратко, но этого достаточно - Мы теперь...Типа. Что-то вроде тех парочек, что трутся за забором, чтобы родители не увидели? Чжань смеется слишком громко, но ему абсолютно не стыдно. Ибо всегда был достаточно закрытым человеком, чтобы вот так сразу проговаривать свои чувства. Ему нужно было для этого какое-то время, но даже статус “парочек за забором” старшему нравился. По крайней мере в их сегодняшних реалиях. -Если хочешь, можем это никак не называть - наконец-то подавляет хохот Чжань - Пусть все останется пока что как было, просто с некоторыми допущениями. -С какими именно? -Ну, теперь ты можешь меня целовать не только чтобы активировать свои способности. Они смотрят друг на друга и улыбаются какое-то время. Ибо думает, что слишком быстро принял такую судьбу и в иной раз бы начал препираться, до последнего играть в дурачка если пожелаете, но не соглашаться на все подряд, сказанное этим странным парнем. Прежде, сейчас же что-то менялось, причем с такой скоростью, что иногда хотелось встать у стены и облокотиться на нее спиной, чтобы почувствовать опору, а не упасть лицом в пол. Заземлиться, найти максимальное притяжение к твердой почве под ногами, заставить голову кружиться не так часто. -”Над чем-то мы не подвластны” - решает младший, закрыв на все свои странные недуги глаза. С ними можно было жить и даже не так плохо, как представлялось раньше. Пусть пока что они остаются просто слишком близкими соседями, одногруппниками, студентами одной академии, партнерами по внеклассным субботним заданиям, которые могут иногда целоваться и держаться за руки, потому что без последних действий устанавливается ощущение чего-то неправильного. А уж потом, когда все встанет на свои места и мир снова перестанет быть таким зловредным и опасным, агрессивно настроенным для них двоих местом, они может быть скажут друг другу какие-то слова, которые принято говорить между нормальными людьми. Может быть, это даже будет важно, но он может подождать. Вспоминая, как вчера сам отказывался от чего-то большее, интимного, того, после чего отношение с человеком уже не станет прежним, Ибо отлично осознает, что пока что не готов. Слишком страшно и сладко одновременно. Ему нужно время погасить бурю из совершенно разных эмоций, что разразилась у него в груди, а потом он подумает и обо всем остальном. Сяо Чжань не давит, как обычно обходит неприятные разговоры стороной, разбирается в эмоциях младшего даже лучше его самого, не покушается на его гордость, оставаясь максимально внимательным к деталям. -Я хотел бы еще извиниться - он говорит это с такой мягкой улыбкой, что младший сначала даже не понимает, как человек с таким лицом мог напортачить, чтобы потом просить прощения - На экзамене я вел себя несколько...энергично. То есть, даже не так. Чувствую себя сейчас маленькой истеричкой. Я просто стрессанул, прости. -У тебя всего несколько состояний, Чжань-гэ, которые ты позволял мне увидеть - Ибо махает рукой, не видя в поведении парня ничего плохого, начинает перечислять, загибая пальцы - Истеричка, злая псина, женушка, провожающая мужа на войну и самое милое на свете создание. Я не знаю, как тебе удается все это компоновать в одном теле, но я привык к каждому из них. Тебе не за что извиняться. Сквозь полупрозрачные шторы комнату освещали лучи утреннего солнца, воздух вокруг будто бы перезарядился и начал испускать мелкие искры. Глаза Чжаня при попадании на них лучей становились темно-желтого, слегка карамельного цвета, смешанного с оттенком потускневшего, старого золота. Какая-то необъяснимая до сих пор нежность и доброта момента укутывала, выпуская и показывая свои чары и силы. Две кружки, одна с травянистым чаем, другая с крепким кофе, накалились, от жидкости шел пар. Деревья на улице шумели, поддавшись властному порыву ветра, но звук до них не долетал; зима выдалась на редкость промозглой, не в пример той жаре, что еще пару дней назад падала на них непосильным грузом на Елоероссе, все окна были закрыты. -У меня почему-то такое ощущение, что мы уже так сидели когда-то. Сяо Чжань тихо хихикает, опуская взгляд на листики чая, опадающие на дно его кружки. -Мы ведь давно уже завтракаем у меня. -Нет - отрицательно качает головой Ибо - Что-то другое. Старший поднимает голову и смотрит своими невероятными глазами цвета затертого золота. -Дежавю? - он спрашивает это серьезно, без единого намека на насмешку. Его голос слегка дрожит, а сам парень казалось бы почти не моргает, не хочет пропустить ответ, который почему-то так важен. -Да. Вроде того. Сяо Чжань горько улыбается. -Это хорошо - в своих мыслях он добавляет еще кое что - “Все скоро будет хорошо”. В конце завтрака от подоспевшего, но от этого не ставшего более инициативным или активным А-Джуна они узнают две вещи. Во-первых, академия собирает тех, кто недавно проходил субботние практики для внеочередной экспедиции, направленной на погружение одаренных студентов в стрессовую среду, чтобы проверить их навыки в действии. Их отменили какое-то количество лет назад, когда последняя экспедиция послужила поводом для траура: пробравшись в заброшенное многоэтажное здание на территории, куда уже давно не ступала нога человека, студенты слишком увлеклись разговорами, а оттого не заметили прохудившегося пола. Один из них так и не добрался обратно, заваленный бетонными плитами и похороненный там же, так как на месте у команды не было возможностей поднять блок и тащить тело товарища до академии. А семья того бедолаги не могла позволить нанять отряд специализированных профессионалов, чтобы те согласились на поход в столь небезопасное место. -Мне сказали, что мы пойдем в другом направлении, вот так - он поворачивает свой планшет, на котором красной кривой уже был выделен маршрут - Пройдем через заброшку. А потом спустимся в “зеленую часть” - Юанджун задумался, вглядываясь в карту - Там недалеко мой старый дом, в километрах 20-25 где-то. А еще… Он сунул Ибо в руки письмо и, окинув скучающим взглядом партнеров, удалился, все еще витая в своих мыслях. На конверте младший увидел аккуратно выведенное “Цзинь Ронг” и его сердце преисполнилось надеждой на скорую встречу с семьей. Сяо Чжань же, напротив, заметно хмурился, выглядывая из-за плеча парня.“Дорогой племянник! Надеюсь, что твои экзамены прошли хорошо и ничего непредвиденного на этот раз не случилось. Наша семья гордится таким приемником, как ты, пусть же наша любовь оберегает тебя на твоем жизненном пути. О событиях на Елоероссе твоему дяде удалось узнать лишь мельком, в общих чертах, но я надеюсь, что ты сможешь рассказать мне все без утайки при первой же встрече. Через неделю я смогу забрать тебя, чтобы ты наконец-то воссоединился с родителями. Что ж, мы ждали долго, сможем прождать еще и семь дней. С любовью, Цзинь Ронг”.
***
-Ты уверен? -Да, Цзинь Ронг, я уверен - Ло Веньян потирал разболевшиеся виски. Ему было видимо мало проблем, когда на Ксаго вымерло столько абитуриентов, мало, когда его приемного сына покоцали взбесившееся церберы, теперь его надо было добить убийством студента прямо на экзамене. Для мужчины, который за последнее время успел научиться наслаждаться жизнью, этот год был слишком трудный. И он больше не мог столько пить, чтобы утолить свое горе. Ронг хмурится и все впечатление от ангельского лица пропадает. -Мне нельзя здесь долго находиться, меня не должны видеть - он скрещивает руки на груди и принимает выжидающую позу. Будет по меньшей мере странно, что он отправил племяннику письмо, хотя сам ошивается в кабинете директора прямо в главном корпусе академии. -Я тебе еще раз повторяю! - ударяет со всей дури по столу Веньян, отчего кружка с кофе, заполненная до краев, трясется, а несколько капель падают на какие-то документы. Из-за числа этих бумажек не было видно даже деревянной поверхности - Хэ Гуожи предложил возобновить экспедицию в этом году. Я не знаю зачем ему это надо, но это определенно играет нам на руку. Они не вернутся в академию раньше, чем через 12 дней, а ты сможешь со спокойной совестью объявить племянничку, что не дождался его и поэтому его возвращение домой откладывается еще на полгода. -Ты должен знать причину всему, что здесь происходит - вспылил мужчина - Или ты не понимаешь ответственность, что на тебя взвалили? Веньян недовольно бурчит себе под нос, отхлебывая кофе. -Почему бы не позволить мальчишке увидеться с родителями? - спрашивает он уже успокоившись, на самом деле не понимая для чего был выстроен такой хитроумный замысел. Цзинь Ронг фыркает. -Этого не было в изначальном плане. Что я могу с этим поделать? Им не нужны эксцессы - мужчина сжимает губы, словно чувствует свою вину за это. Перед тем, как он собирается незаметно выйти через запасной черных вход из кабинета директора, Ло Веньян спрашивает, преисполненный восхищением: -Как поживает Сюэ Киую? Ронг разворачивается, а глаза выдают его всепоглощающий гнев. Ответ он практически шипит, проговаривая сквозь зубы. -Ты хотел сказать Ван Киую, верно, директор Ло? Не забывайся. Именно из-за таких как ты операция может сорваться в любой момент.