А луна вышла неплохо...

Когда Осаму пришёл домой, до полуночи оставался ещё час. Элис, Мори и Юкичи ещё не пришли, поэтому Дазай решил дожидаться их с комфортом. Укутавшись в плед, он пил свежезаваренный чёрный чай со всякими пряностями и смотрел какой-то рождественский фильм по телеку. Остальное семейство пришло примерно через 40 минут, и конечно же шатен вышел их встречать в коридор, тем более чай уже закончился. Как только он вышел к пришедшим, на него налетела Элис и Осаму едва удержался на ногах, подхватив девочку, чтобы та не упала. – Привет, как покатались, Элис-чан? – спросил Дазай с милой улыбкой. опуская на ноги сестру, которая явно не хотела спускаться с рук и как только оказалась на собственных ногах, норовила вернуться обратно на руки Осаму. Тот же в свою очередь придерживал её за мордаху рукой, она слишком уж тяжёлая и наглая. – Давай рассказывай много ли Мори-сан падал! – На удивление, Ринтаро катается очень даже классно, чего не скажешь про Фукудзаву-сана. – она чуть хихикнула и встала прямо, показывая, что Осаму победил. – Было весело! Меня раньше кататься учила мама, а сейчас я учила кататьсся Фукудзаву-сана! – И она научила! К концу прогулки Фукудзава-доно уже мог спокойно поворачивать! – подал голос Мори, выглядывая из-за самого Фукудзавы. – Спасибо Элис-чан за уроки. – Фукудзава тепло улыбнулся Элис, которая также радостно улыбнулась ему в ответ. – Не за что! – отчеканила она и обернулась на Дазая, улыбка резко сменилась рассуждающим прищуром, которым она сверлила шатена некоторое время. Она показала Дазаю чуть наклониться и их глаза встретились на одном уровне. Мори и Юкичи в это время ушли накрывать на стол к празничному ужину. – Твоя рука пахнет дорогим парфюмом, знаешь, я бы могла подумать что у тебя появилась девушка или что-то вроде того, но парфюм мужской... Предпологаю, что это было рукопожатие и, вероятно, так и было, но... – Элис наклонилась ближе к уху Дазая, который и так, в общем-то, был шокирован расуждением маленькой девочки, а она завершила свои размышления, тем, что только больше поставило Осаму в тупик. – ...такими духами на дружеские встречи не душатся, обычно их используют для свиданий романтического характера. – Она встала так, будто ничего и не говорила, радостно улыбнулась и посмотрела в сторону гостинной, будто что-то вспомнила и с детским азартом сказала, как ни в чём не бывало – Ладно, я пойду, Ринтаро наверняла уже выставил блинчиковый салат , а я ужасно голодна! Она убежала оставив дазая в недоумнии. Всмысле «встреч романтического характера»? Она определила это по мимолётному аромату на руке? С каждой его встречей с Элис, Осаму всё больше поражается её уму и наблюдательности, а сколько она знает, он уже и удивляться почти перестал, ну, почти. Надо будет рассказать об этом Накахаре, по мнению Дазая, Чуя и не подозревал «о таком странном значении парфюма», это же просто смешно. Возможно и Элис ошиблась, конечно, Дазай пришёл к выводу о том, что с каких пор можно верить маленьким детям с их-то фантазией? – Дазай-кун! Пошли к столу! – прервал рассуждения Осаму голос Огая. – А? Да, иду! ××× Дазай впопыхах одевался – он опаздывает. Конечно, это бы его так не заботило, если бы он опаздывал на встречу с другим человеком, а не с Накахарой, ведь он может за опоздание и втащить знатно. Осаму уже испытал на себе кулак, даже просто оплеуху, Чуи, и у него точно нет желания испытывать этот замечательный опыт второй раз. Сейчас они пойдут на каток, на который договорились сходить ещё в Рождество. С этого момента прошло около недели, а всё потому, что как оказалось у Чуи есть работа – фотомодель, Осаму считал что она очень подходит Накахаре и не он один видит эту эстетику исходящую из него чуть ли не тоннами, и в Рождество у рыжего было крайне много работы, так как журналам с которыми он работал нужны были фото для Рождественких выпусков. Поэтому собрались они только сейчас, когда эта праздничная суета немного утихла. Чуя стоял около подъезда Дазая и копался в своём телефоне, когда же шатен вышел он получил слабый подзатыльник за то что опоздал. Они шли на каток разговаривая обо всякой ерунде, когда Осаму только заметил что у Чуи с собой коньки, изящные, чёрного цвета, видимо для профессионального фигурного катания. – Чуя, у тебя коньки классные, ты катаешься? – сам Осаму кататься не умеет от слова совсем, обычно, зимой он предпочитает сидеть закутавшись в плед и попивая чай, делать какие-нибудь наброски в скетчбуке. – Ну мы с Коё-сан и Йосано-сан каждую зиму ходим кататься, и в старшей школе я ходил на танцы, зимой мы ходили на каток всей группой тренировались на коньках. Наш преподаватель тогда говорил «Талантливый человек талантлив во всём, умеете танцевать просто так – сможете и на коньках» – Накахара усмехнулся, на его лице всё то время пока он говорил была слабая улыбка, видно было, что ему приятно вспоминать и говорить о том времени и почему то, смотря на эту улыбку, Дазаю тоже становилось тепло, он не мог объяснить себе, поэтому ссылался на возможную температуру, ведь ночью забыл закрыть форточку и на утро было холодно даже под одеялом. Всю оставшуюся дорогу они шли в тишине, но не неловкой или тянущей тишине, а приятной, той которая успокаивает чуть ли не заставляя заснуть прямо на ходу. Добрались они до катка довольно быстро, как, во всяком случае, показалось Дазаю, но после он пришёл к выводу, что просто заснул, идя и погружась в свои мысли. Видимо тогда его разбудил оклик Накахары, потому что Осаму чуть ли не сбили на льду. – Осаму, ослеп что-ли!? Тебя бы сейчас разполосовали как сёмгу! Пойдём, говорю, коньки тебе на прокат возьмём или ты уже передумал кататься? – Чуя чуть сжимал плечо Дазая, что помогло тому растормошиться. – А, да, идём, идём, задумался просто. – Осаму ещё чуть тряхнул головой прогоняя остаки странного транса. Взяв коньки, они вышли на лёд и Дазай упал прямо сразу же, на что Чуя сначала чуть посмеялся, а потом и помог встать. Стоял Дазай крайне неуверенно, в отличии от Чуи, который сходу, без малейшего волнения, сделал маленький круг на одном коньке. – Ты прямо таки совсем не умеешь? – с сочувствем спросил Накахара, на что получил отрицательный кивок, говорящий «Нет. Не умею.» После тяжёлого вздоха, Чуя подъехал к Дазаю и протянул обе руки. – Давай научу. После недолгого объяснения теории, Чуя, взяв Осаму за руки и развернувшись к нему лицом, начал медленно ехать назад, чтобы обучаемый тихонько поехал за ним. Так прошло минут десять, после которых Дазай уже мог без помощи спокойно ехать и даже поворачивать. Накахара же, убедившись что Осаму не грохнется на ровном месте и не расшибёт себе что-нибудь, решил вспомнить уроки танцев и немного покататься. Шатен внимательно наблюдал за прыжками рыжего и не понимал почему ему так тепло и уютно рядом с Накахарой, раньше он думал, что Чуя привлекал его исключительно в эстетическом плане, но почему тогда когда рыжий рядом Дазай чувствует себя... в безопасности...и не таким жалким? Сейчас, Накахара в глазах Осаму похож на жар-птицу порхающую в снегах. Его жвижения легки и элегантны, прекрасней, кажется, чем у самих чудестных птиц. Он будто не настоящий, из параллельного мира, будто внеземной, как гром в ясном небе. Так красиво, что хочется это нарисовать, да, видимо именно этим он займётся вечером, дома. Рассуждения были прерваны подъехавшими знакомыми – Николаем вместе с Фёдором. Гоголь подъехал первым, рьяно размахивая руками, привлекая этим внимание Осаму. Достоевский же ехал медленно и размеренно, не торопясь. – Дазай-куун! И ты тут! Привет! – Гоголь сделал круг во круг Осаму, говоря и дожидаясь пока подъедет Фёдор. – Почему же наш домашний сыч выбрался погулять без весомой причины? Ты же кататься не умеешь, я звал тебя недели три назад и ты отказался! – Коль, успокойся. – Достоевский подъехал тихо и Дазай чуть вздрогнул когда внезапно услышал его голос, это было скорее машинально, чем если бы он и вправду испугался. «Озноб, ну точно заболел» – подумал Дазай, да, неприятно, за то на больничном можно вполне оправдано не видиться с людьми, что сильно облегчает жизнь. Главное чтобы денег на еду хватило, а за лекарства можно не переживать – когда Дазай только переехал Мори закупил ему чуть ли не аптеку «на всякий случай». Фёдор последний раз предупреждающе посмотрел на Гоголя и перевёл взгляд на Осаму. – Здравствуй, Дазай-кун. – Привет, катаетесь тут вдвоём? Как же Гоголь-куну удалось вытащить тебя из дома, тем более зимой? – Дазай усмехнулся, его часто умиляли отношения этих двоих. Было интересно наблюдать за тем как один человек заботиться о другом, в каком-то плане хочется это испытать, но Дазай не понимает каково это – испытывать к кому-то привязанность, настолько сильную, что за человеком выйдешь и в горы, доверяя его словам о том, что всё будет хорошо. Осаму не знает какого это, быть любимым, и не думает что когда-нибудь сможет это испытать, от этого ему ещё более интересно смотреть за другими. – С большим трудом, знаешь ли! – ответил за Фёдора Гоголь, но Достоевский уже привык и предугадывал такие моменты, поэтому даже и не собирался что-либо говорить. – Но мой вопрос о том, почему ты здесь ещё остаётся открытым! Ты сам не выходишь, это значит.... – Гоголь остановился, его выражение лица сменялось от задумчивого к какому-то выражению находящемуся где-то между «хитрым» и «удивлённым» в сочетании с очень широкой улыбкой, которую Фёдор сравнивал с улыбкой Чеширского кота – Тебя кто-то сюда притащил! Дазай-кун, Дазай-кун кто это? Фёдор накрыл лицо ладонью, скрывая лёгкую улыбку. – Коля, не лезь к человеку, может он не хочет говорить, а ты так пристаёшь? – Скрестив руки на груди, Достоевкий скептически посмотрел на Гоголя, тот же сделал надутый вид и закрыл глаза для пущего эффекта «обиженного». – Дост-кун, скажи ещё что тебе самому не интересно. – обиженно фыркнув Гоголь начал что-то бурчать себе под нос от чему Фёдор усмехнулся услышав совсем тихое, едва ли внятное «ты меня не любишь». В это время Чуя увидел людей рядом с Дазаем, эти люди показались ему почему то очень знакомыми, и он решил подъехать. Да, он мог помешать какому-нибудь приватному разговору, но они же могли бы попросить его просто отъехать. Нет же ничего страшного в том, чтобы познакомиться с друзьями своего друга. Но в общем, Чую эти размышления не сильно заботили. – Привет. – Чуя остановился, подняв немного снежной стружки коньком, и подъехав Накахара сразу же узнал людей рядом с Осаму – художники из «Крыс», и один из них – глава этих самых «Крыс». – Оу, здравствуйте, Фёдор-сан. Чуя протянул Достоевскому руку для рукопожатия и тот пожал её, хотя на лицо самого Фёдора выражало несвойственное ему удивление, да кажется и Гоголь был довольно удивлён и переводил взгляд с Чуи на Осаму и обратно. – Здравствуйте, Накахара-сан. – сказал Фёдор, посмотрев на Дазая с выражением выражающим что-то вроде «Ты серьёзно?», а Осаму понять не мог, они что знакомы? И почему и Достоевский и Гоголь смотрят на него как на последнего придурка? – Давай на «ты», всё же не в рабочей обстановке. А ты Николай Гоголь как я помню, рад встречи. – Чуя мило улыбался и повернувшись к Осаму, хотел что-то сказать, но увидев недоумённое выражение лица Дазая – рассмеялся, легко и звонко. – Пхах, Осаму, тебе не сказали что мы знакомы? Правда забавно! – А мы же и не знали что вы встр- Ай! – Достоевский толкнул Гоголя в плечо, призывая к тому, что это как минимум невежливо, на что тот быстро показал язык и продолжил – ...знакомы, Дазай о тебе и не говорил. – Вот как, Скумбрия, я обижен, во-первых, мы дружим уже два с лишним месяца, а ты про меня ничего и не рассказываешь, фи, во-вторых, да как можно то, про меня не рассказывать! – Накахара приложил тыльную сторону ладони ко лбу, изображая страдальческий вид. От чего Гоголь усмехнулся, а Фёдор шепнул ему «Прям как ты» и поцеловал в щёку, на что Николай не знал обижаться ему или умиляться и видимо этот десонанс создал смущение. А Дазай задумался о том, что он очень даже много говорил о Чуе, только вот самому Накахаре об этом знать не надо, зазнается ещё от таких новостей, потому что говорил Осаму о нём неприлично много. – Дазай-кун, помнишь картину с пшеничным полем, которую я рисовал примерно два месяца назад? Это был заказ Чуи-куна. – Фёдор сказал это очень спокойно обращаясь к Дазаю, легонько кивнул ему и после обратился к Гоголю – Коля, я замёрз уже, пошли домой. – Но Дост-кун мы же пришли лишь полтора часа назад! – Гоголь смотрел на Фёдора умоляя остаться, на что Достоевский тяжело вздохнул. – А если мы купим тебе по дороге мороженого? Пломбир с шоколадной крошкой, как ты любишь. – после данного предложения Гоголь переменился в лице и быстро закивал головой в знак согласия, а его глаза так и сияли. – Ну всё, пока, Дазай-кун, Чуя-кун! – быстро пролепетал Гоголь и потянул Фёдора на сдачу коньков, тот лишь успел сказать «До встречи», до того как его утянули в сторону здания проката. – Они же встречаются как я понимаю, да? – спросил Накахара смотря вслед укатившимся. – Ага – Дазай кивнул и вздрогнул – снова судорога, от холода или от подступающей болезни – непонятно, понятно лишь то, что пора уходить с мороза в любом случае – Я тоже замёрз, пойдём, тут в кафе неподалёку мой друг работает. – Пошли, я не против съесть какую-нибудь сладкую, калорийную штуковинку. – в предвкушении, Чуя чуть облизнул губы, которые, конечно, заветрятся на морозе, Накахара не любил когда так происходит, потому в таких случаях он, по привычке, обкусывает их до крови и после они неприятно болят. Поэтому у него в сумке всегда лежит гигиеничка, но кажется в этот раз спасительное средство осталось в другой сумке. Чёрт. ××× Накахара сразу узнал это кафе, как можно забыть про тот скандал с бывшей, если он откликается до сих пор. В редких прилетающих сообщениях от неё о том какое же Чуя мудачьё и сука, что так поступил с миленьким маленьким ангелом. Он был бы рад заблокировать её раз и навсегда, но видимо ей делать больше нечего как каждый раз создавать новые аккаунты и выносить мозг Накахаре с них. Но спустя три дня таких ежечасных выносов мозга он просто забил огромный болт на неё и просто поставил на беззвучку. Нервы он на неё тратить больше не собирался. Дазай же сразу подбежал к стойке кассира и начал весело болтать с белобрысым пареньком. Чуя узнал в нём того официанта, что после ссоры Чуи к нему подошёл, смелый видимо. Чуть помедлив к кассе приблизилмя и Накахара. Парень за стойкой, увидев знакомого своего друга, напрягся, вероятно и он помнит их первую с Чуей встречу. – О, Чуя-кун, это Накаджима Ацуши – мой хороший друг. – Дазай явно был воодушевлен знакомством своих друзей, весёлость и энергичность в голосе выдавали это. Чуя мило улыбнулся Накаджиме и протянул руку, народу было совсем мало, поэтому то, что они столпились у кассы никому не мешало. – А мы уже знакомы, Дазай. Правда первая наша встреча была не в лучшей обстановке. – Осаму был немного удивлён такому стечению обстоятельств, но так даже лучше. Чуя обратился к немного напуганному Ацуши. – Накахара Чуя, приятно познакомиться. Оу, и обещаю больше не шуметь. – Рад это слышать! – Накаджима улыбнулся смелее и пожал протянутую руку. – Будете что-нибудь? Моя смена скоро кончиться, но я тут ещё побуду с другом. Дазай посмотрел не ближайший к ним столик и увидел там сидещего в мобильному Акутагаву, видимо вот этот «друг» Ацуши с которым он решил посидеть. Осаму вопросительно посмотрел на тигра, подняв одну бровь, и кивнул в сторону Рюноске, тот на это чуть покраснел и легонько кивнул. Осаму понял. Чуя же, этих переглядок не заметил, так как был очень увлечён внимательному изучению десертов в меню. – Я возьму латте с лавандовым сиропом, фисташковое и персиковое пирожные, Дазай ты что будешь? – видимо Накахара и вправду голоден. Оно и понятно, если так кататься – любой устанет и проголодается. Осаму быстро глянул на меню как бы для вида, ведь знает его уже наизусть. – Чёрный чай без сахара и брауни, пожалуйста. – Накаджима только и успел сказать «Секунду» как молниеносно убежал на кухню, а Накахара и Дазай сели за стол в самом углу помещения. Осаму недопонимающе смотрел на друга, Чуя раньше не говорил, что знаком с Ацуши, да и сам Накаджима не говорил. Вечно Дазаю что-то не договаривают. Спустя несколько секунд Накахара заметил на себе взгляд Дазая. – Что ты на меня так смотришь? Помнишь, я рассказывал как порвал с девушкой, да так шумно, что официант испуганно подошёл спросить всё ли у меня нормально? Так вот, тем официантом был Накаджима-кун. Теперь всё ясно? – Чуя изобразил раздражение, но после легко посмеялся – Дазай, я тебе не сказал только потому, что не знал что вы знакомы да и говорили мы с ним тогда от силы минуту, а у тебя лицо такое будто узнал что на землю метеорит упал! Осаму стало немного неуютно, ведь и вправду, с чего он взял что Накахара должен ему что-то рассказывать, его право говорить или нет. Тем более причину он объяснил. Но Дазаю показалось, что Чуя оправдывается перед ним, а это неправильно, он ничего не сделал, чтобы оправдываться, от этого возникла неловкость. Но эта пауза была оборвана Ацуши, который принёс напитки и десерты. Чуя и Дазай поблагодарили его, а тот сразу ушел и сел Рюноске. – Дазай, дашь попробовать? Когда я в Париже жил, я профессиональное кулинарное обучение прошёл, и там мы их готовили. Хочу попробовать как у вас тут делают. – Накахара улыбнулся своей самой безобидной улыбкой, а после уже потянулся на кусочком в тарелке Дазая, но получил по руке. – Эй, я даже не сказал ничего! Надо было себе тоже брать, ничего у меня брать или что, рыжий всё же разорился на покупке дорогих картин? «Мону Лизу» уже выкупил? – Осаму усмехнулся, а на губах красовалась ехидная улыбка, ему понравилась его шутка, ведь когда они только познакомились он говорил Чуе что у того деньги закончатся, а ведь забавно, тогда Дазай и не знал, что его рыжий знакомый сын знаменитого дизайнера. – Ха? Я? Разорился? Мечтай! Я хоть картинную галерею куплю и жить припиваючи буду! Но пироженкой то поделись, а я тебе по половине моих отдам. – Чуя выдохнул и угрожающе-равнодушно посмотрел на Осаму. – Хах, галерею, только в кредит, а пирожное, так уж и быть, ешь. – Чуя, победно улыбаясь, пододвинул тарелку с шоколадным лакомством себе и, взяв вилку, попробовал. – Итак, – начал Накахара, съев кусочек – от оригинальной рецептуры отошли они куда-то далеко в лес, недостаточно какао и тесто недостаточно пышное, каким должно быть, слишком много сахара и можно было бы добавить кусочки шоколада или орехи, а к подаче шоколадный соус или, хотя бы, сахарную пудру. Кароче, мой вердикт: съедобно, но я могу лучше. Дазай немного ахуел от такой ремарки на обычное пирожное, видимо, Чуя и вправду где-то учился. – Постой, ты можешь лучше? Хах, не верю. – Осаму с вызовом смотрел Накахаре в глаза, которые зажглись огоньком азарта. – Не веришь? Спорим, что я приготовлю лучше? – Накахара ухмыльнулся, он был уверен в победе ещё до начала. – Спорим! А на что? – Дазай знал, что заранее идёт на проигрышь, но ему любопытно, что поставит Чуя. – Победитель загадывает проигравшему любое желание, и тот должен его выполнить, какое оно бы ни было. – Осаму растянулся в улыбке, такие игры ему по душе. – Идёт! – Дазай протянул руку и они скрепили спор рукопожатием. ××× За окном уже было темно и пошёл крупный снег. Чуя с Дазаем разговорились, сидя в тёплом уютном кафе, конечно не хотелось уходить, но их беседу прервал Накаджима, говоря что сейчас уже нужно закрывать кафе.