Последний герой

Ты хотел быть один, это быстро прошло, Ты хотел быть один, но не смог быть один, Твоя ноша легка, но немеет рука, И ты встречаешь рассвет за игрой в дурака. Доброе утро, последний герой! Доброе утро тебе и таким, как ты, Доброе утро, последний герой. Здравствуй, последний герой! Кино, «Последний герой» Череп очень многое упустил. Он словно не два месяца провалялся в могильнике, а как будто вообще еще не жил в Доме. Дом существует так, словно Черепа никогда не было. Те немногие из его верных людей, кто еще помнит о нем… Например, Харон, борются и натыкаются на бессмысленную жестокость. Харон встает, отряхивается и получает снова. Когда-нибудь они его просто убьют. Потому что люди Мавра озверели. Правил больше нет. Нет честных сходок стенка на стенку, когда что-то не поделили. Нет честных драк — один на один, лицом к лицу, глаза в глаза. Череп думает о Ливень. О том, какой он ее помнит. И о том, что Череп глупо хотел верить, что Люди Мавра тоже люди. Но они — Маврийцы. Их нет, они только тень Мавра. Череп сидит по-турецки на полу у окна, тяжело опираясь рукой на пол. Выпускает дым, и тот окружает его, облепляет плотным коконом. Череп не хочет ни с кем говорить. А они беспокоятся. — Подожди, Харон, подожди, мне нужно подумать. Одному. И, глядя на Харона, Череп вспоминает о Седом. О том, как Харону, наверное, трудно без друга. Седой на той стороне. Выбрал? Седого Череп видел мельком не так давно. И понял то, чего не понимал — он же не хочет. Он сидит взаперти, издыхая. Череп на самом деле тоже скучает по Седому. Теперь знает, что Седой не предавал его. Он по-прежнему верит. Просто обстоятельства сложились так, что у Седого не осталось выбора. Череп курит уже четвертую, сжимает голову руками. А потом собирается. Он находит выход. Простой и ясный как день. Хватит играть в благородство. Хватит верить в то, что кто-то что-то поймет. «Какой же я дурак, » — понимает Череп. Он поднимается, улыбнуться не может, да и незачем стараться среди своих. Среди своих нужно быть собой. Хорошо, что Хромого тут нет. Он бы понял. Череп смотрит им в глаза и говорит, как ни в чем не бывало. И каждому из них мысленно дает обещание. Раз уж они пошли за ним и за свободой. Они никогда не пытались убить Мавра или избить кого-то из его людей хором. Это предательство того, во что они верят. С людьми так не поступают. Но Мавр — просто монстр. Он распростёр вокруг дома свои одутловатые, фиолетово-синие щупальца. Они похожи на колбасу, перетянутую нитями. Многоног и многорук. Просто злой и жестокий калека, руками, глазами, ногами, которого стали его люди. И нет никакого другого объяснения. И это не кончится. Череп знает, что это ужасно глупо. И что никто из его людей, конечно, не должен сесть за этого козла. Как и то, что, если козла не станет, маврийцы будут напугано и растерянно смотреть на тело. А люди Черепа вздохнут, наконец, спокойно. Нас мало, и нас все меньше… А самое страшное, что мы врозь. Но из всех притонов из всех кошмаров Мы возвращаемся на авось. Череп спокоен, и никто ничего не может заподозрить. К вечеру он расходится и даже смеется. Они говорят, шутят. Череп вспоминает, как бывало раньше в Кофейнике, как они могли собираться, иногда даже вместе с людьми Мавра. Но это грустная тема, и они быстро оставляют ее. Ребята пьют и наливают Черепу. Он вертит в руке стакан и не пьет. Сжимает его до скрипа. Очень-очень глупо рассчитывать убить Мавра. Но у Мавра нет девяти жизней. И нет аргумента сильнее, чем неожиданность и сталь. Даже если получится убить Мавра — его убийца тоже умрет. Почти мгновенно. Растерянность и паника захватят Маврийцев после. Череп не оставляет записок и ни с кем не прощается, он прячет волосы под бандану, кладет в один карман нож, в другой заточку. Одевает кастет на левую, не переворачивает перстень на правой. Он сжимает череп, что когда-то подарил ему Седой, одновременно став другом и дав кличку. Череп выскальзывает из комнаты очень тихо. Ни один мускул не вздрагивает, и внутри у него разливается тишина и ожидание. Как и должно быть перед прыжком. Череп дышит ровно. Глубокий вдох и еще более глубокий выдох. Черепу почти семнадцать, но ему кажется, что он увидел за последние дни больше, чем многие люди к старости. Череп ни на секунду не сомневается в своем решении. Впервые в жизни он идет убивать. «Люди идут на плаху, Солнце сжигает небо. Тот лишь не знает страха, Кто под обстрелом не был.» Ева Латерман. https://vk.com/public73427864