Грязные игры

В очередной выходной Нагито позвонил Хаджиме и сказал, что через 2 часа будет в городе. Он работал в другом городе и изредка, не в каждые выходные, приезжал навестить родителей и встретиться с другом. Знакомы они уже давно и изредка встречаются для того, чтобы Комаэда делал минет и долгий-долгий римминг. Во всем остальном Хаджиме был 100% натуралом. Нагито вполне устраивали их конкретные встречи и отсутствие бесцельных переписок "привет, как дела". Встречи проходили одинаково: Нагито приходил, тот сразу ложился на кровать на спину, беловолосый отсасывал с проглотом, потом Хината переворачивается на живот и Нагито приступал к его заду, вылизывая ему его по 1.5-2 часа. Несколько раз он проникал ему туда пальчиком, тот допуска недолго и не глубокое проникновение, но как только Комаэда хотел зайти кончиком пальца за самое тугое место сфинктера, он хлопал рукой, давая понять, что дальше - нельзя.   В этот раз он предупредил, что в квартире нет воды, ни горячей, ни холодной. Комаэда ответил, что никаких проблем. До этого он уже несколько раз сосал немытый хуй, и ему нравилось, поэтому он даже обрадовался, что так удачно отключили воду. Хаджиме встретил его как обычно уже голый и обернутый полотенцем. Тот уже было засомневался и подумал, что дали воду, но парень ответил, что нет, воды нет и не будет неделю ещё. Он как всегда расстелил полотенце на кровати и лег на него на спину. Его хуй был наголо выбрит и лежал маленькой сарделечкой на пупырчатом красными пятнышками от раздражения лобке. Нагито не любит бритые хуи, ему нравятся волосатые или чуть подстриженные. Поэтому приступив к вафле, он немного поморщился. Лобок, хуй, яйца и боковые поверхности бёдер были реально немытыми и липкими после дороги, беловолосый отлизывал сперва ноги и живот, было вкусно солено. После приступил к члену. Под шкурой скрывался концентрат соли и пота, он высасывал его как сок через трубочку, затягивая залупу в свой рот. Через 5 минут минета вся соль была слизана, и Нагито сосал хуй, обычный на вкус, как после душа. Хаджиме постанывал и двигал бёдрами навстречу моим движениям, его член вырос в длину и стал по форме похожим на крючок. Он терся своим кончиком мне о гланды, у Нагито текли слюни через полуоткрытый рот и потом стекали по его яйцам вниз. У него начались рвотные позывы, но Хаджиме рукой придерживал его за голову, не давая соскочить. За их предыдущие встречи Комаэда уже выучил, что это его движение, означает, что он на пределе, поэтому не стал вырывать, а решил потерпеть. Ещё несколько жёстких фрикций - и Хаджиме издал характерный стон и сжал судорожно ноги вокруг шеи, спуская непрерывные струи накопленной за неделю спермы. Нагито с трудом успевал сглатывать его обильную кончу, так как шея была сдавлена его мощными ляжками… пик оргазма прошёл и Хаджиме расслабил ноги, его хуй уменьшился и Комаэда, не выпуская его изо рта, высасывал последние капли из уретры и отлизывал после все вокруг. Хаджиме перевернулся на живот, Нагито раздвинул его ягодицы и со всей дури впечатался губами в его очко. Пока сосал, парень совсем забыл, что он не мылся. Грубый горький вкус и едкий запах, ударивший в нос, сразу напомнил об отключении воды в доме. Во рту стало неприятно, Комаэда отпрянул от жопы, но постеснялся что-то сказать Хинате. Как говорится, назвался грибом - полезай в кузовок, назвался очколизом - лижи очко, какое дали. Нагито обильно поплевал ему в очко и начал гонять языком свои слюни по складкам. Неприятный вкус разбавился и перестал быть таким противным. Его даже стал возбуждать этот факт, что он настолько послушный жополиз и покорный своему Хаджиме, что отлизываю ему очко в любой ситуации, даже немытую. Воодушевление пришло, и он начал выпускать много слюней на его тугой анус и потом усердно высасывать все обратно. Хаджиме закряхтел от удовольствия и раздвинул ноги шире, Нагито проводил языком от поясницы до яиц, впиваясь в анус. Хаджиме втягивал его и не давал проникнуть глубже, Нагито потрогал его пальчиком и на половинку ногтя проникнул внутрь. Хината вздохнул и расслабил очко. Беловолосый сунул в него язык и почувствовал, что его стенки изнутри покрыта липким густым слоем чего-то. Он старался не думать, что это говно, хотя на вкус, вероятно, это оно и было, специфический горьковатый вкус на языке он старался разбавлять большим количеством слюней. Его мысли вернулись снова к осознанию себя послушный рабом, который обожает своего хозяина. Это сводило с ума, он с ещё большим усердием приступил к вылизыванию очка Хаджиме. Он именно чистил его жопу своим языком вместо мыла и душа. Это факт невероятно удовлетворял. Нагито без устали шуровал в очке Хаджиме около двух часов, после чего он спустил ему в рот, стоило только прикоснуться к залупе.   Дальше было все как всегда, Нагито оделся и ушёл. По дороге домой он ощущал вкус его жопы в своем рту, ему было по-пидорски хорошо. Он написал Хаджиме, что ему охуительно понравилось лизать его грязного, и попросил, чтоб в следующий раз он специально не мылся после дороги. Хаджиме ответил односложно, но положительно. На следующую встречу с ним Нагито шел в предвкушении вкусного тела, но Хаджиме встретил его мокрый только что из душа. Нагито ничего тогда ему не сказал, сделал свое дело и ушел как обычно. Все последующие встречи стали обычными, как и прежде, но желание снова ощутить этот солено-горький вкус немытой залупы и липкий густой аромат неподмытого очка то и дело волновали парня. Поиски партнера по этой теме не привели к успеху, все кто откликался, были в других городах, но заочное знакомство с такими же любителями как он дало уверенности, что все такие есть люди, которым нравится грязь в сексе. Наслушавшись историй от собеседников и не найдя реального партнера, Нагито отправился по общественным туалетам торговых центров, где, затаив дыхание, слушал как в соседних кабинках ссут и срут мужики, а потом, стремаясь, заходил в их кабинки  и, мастурбируя, представлял, как подтирает их залупы и жопы после опорожнения. Очень хотелось подсматривать за ними, но ни в одном туалете не были ни щелочки, ни дырочки. За всю зиму ему удалось лишь однажды отсосать соленый творожистый хуй транзитному дальнобойщику. Общение с единомышленниками за несколько месяцев, их рассказы о том, как они вылизывают писсуары и унитазы в общественных туалетах, обмазываются дерьмом, которое кто-то не смыл за собой, подставляют рот под мочу и кал для своих господ, сперва вызвали в нем шок и отвращение, но со временем парень уже свыкся с этим и сам виртуально был готов стать полнейшим уебком, конченой гнидой, которую используют как сортир. Приступать к реалу он не торопился, да и не с кем было.   Комаэда начал с поиска мужиков, кто может давать на отсос немытый хуй, чтоб потом плавно подвести их к вылизыванию немытого очка, а после и дефекации в рот. Несколько одноразовых встреч у него состоялось, он кайфовал, когда нюхал запах зассаных потных трусов, а потом ощущал этот непередаваемый вкус влажной потной залупы. Мужикам тоже нравилось, как Комаэда сосет, но после первого раза все они пропадали и не откликались на последующие предложения повторить этот опыт. Так что все его фантазии насчет постепенного введения партнеров в тему копро растаяли как дым, не успев толком и развернуться. Нагито продолжил виртуальную переписку с любителями этой темы в интернете, хоть таким образом удовлетворяя свою нереализованную похоть. Как-то наступил день, когда желание какого-то дичайшего разврата началось у него прямо с утра, и он решил, что сегодня обязательно сделает что-то из ряда вон выходящее, очень грязное и извращенное. Это желание пьянило его как вино и кружило голову, в эти моменты он становился немного рассеянным, уровень смелости и решительности возрастал, а чувство бдительности, безопасности и прогнозирования последствий - утрачивалось. Как назло на работе случился завал, с которым беловолосый еле справлялся, борясь с бесконечными мыслями про еблю с извратами. Когда опомнился, время было уже 18.40. Рабочий день у него до шести и офис опустел, лишь две тетки из бухгалтерии все еще сидели с отчетом, никуда не торопясь. Выключив компьютер, только сейчас он вспомнил, что еще с обеда жутко хотел срать, но обилие работы отвлекло, и парень пересилил себя. Сейчас же, когда работа была сделана, эти ощущения нахлынули со страшной силой, на клапан надавило так, что Нагито стремглав помчался в туалет. В нем, как назло, убиралась уборщица, он бегом побежал вниз на 1 этаж, где находился туалет побольше для посетителей и залетев в кабинку тут же сел и едва не обосрав штаны, выпустил огромную кучу густого как хороший пластилин темно-коричневого говна. Это удовлетворение от освобождения было сравнимо с оргазмом. Ощущения в очке были сопоставимы с теми, что бывают после проеба толстым хуем. Эти аналогии, придуманные им самому себе, привели к тому, что его хуй торчал как каменный. Комаэда обхватил его рукой и начал подрачивать, одновременно досирая еще несколько порций дерьма. Это было охуенно, почти так же как когда-то он ебался втроем в позе «бутерброд» в середине, тогда его в жопу ебал тощий пацан с огромным хуем, а тот ебал рыжего невысокого плотного пасса с рыжими волосикам на очке. Нагито привстал и поглядел на свое говно. Оно лежало большой кучей  ровными колбасовидными какашками. Он вспомнил, как единомышленники присылали ему фото с перемазанным говном лицами. Бля, как же ему захотелось так же намазать себе ебло говнищем и тоже сфотаться. От чувства опасности, что тот на работе, хоть и после окончания рабочего дня, заставило его сердце биться часто-часто. На этаже оставались только охранник и уборщицы, Нагито надеялся, что они не столкнутся, когда тот будет отмывать свою рожу в раковине. Дрожащей рукой он дотронулся до кучи говна, оно было теплое и очень густое, как глина. Комаэда решился и взял целый комок. Наклонившись над унитазом, он медленно намазал его на себя как пену для бритья. Говно было тяжелое и падало обратно, он взял еще и постарался нанести тонким слоем на все лицо, как будто наносил маску. Левой рукой достав телефон, парень поглядел в селфи-камеру и сделал несколько фоток. То, что он увидел, ему понравилось. Очень хотелось подрочить себе, но правая рука была измазано в говне, а левой он держал телефон. Было бы супер перемазать себе хуй говном, но это уж точно нужно было делать не на работе. Дверь туалета хлопнула, и Нагито чуть не выронил телефон, видимо, зашла уборщица и вылила в соседнюю кабинку в унитаз грязную воду. Хорошо, что она не стала задерживаться, а налила чистой и вышла. Комаэда решил, что хватит экстремалить и, чуть приоткрыв дверцу кабинки и удостоверившись, что никого нет, быстро метнулся к раковине скорее смывать с лица. Это было сделано быстро, но от запаха, оказалось, избавиться труднее. Парень сам ощущал, как от него прет дерьмом. Диспенсеры с жидким мылом как это постоянно бывает в общественных туалетах, были пусты, и с собой у него не было ни влажных салфеток, ни геля-санитайзера. Он посмотрел в зеркало, вроде все смыл и быстрым шагом вышел из туалета, проскочил мимо вахты и вышел на воздух. Ехать в маршрутке постеснялся, поэтому пошел домой пешком, где уже еще раз отмылся хозяйственным мылом, грязевым скрабом и после нанес парфюмированное молочко. Все равно, не смотря на все гигиенические процедуры, его преследовал запах говна. То не ощущал его час-два, то потом четко слышал его где-то близко под носом. Это было противно. Его игры с говном показались ему жутко омерзительными и он решил, что больше никогда не вернется к этому извращенству, Нагито стер все фотки из туалета. Но пришел следующий день и как только ему захотелось подрочить, как тут же захотелось чего-нибудь грязного, запретного и экстремального. Повторять опыт в туалете на рабочем месте, он решил – точно не буду. Дома желание насрать и перемазаться не вызывало воодушевление, все равно нужен был какой-то экстрим, адреналин. На выходных они с коллегами выбрались на шашлыки на природу близ пруда, на окраине города. Погода стояла уже несколько дней жаркая. Пришло практически лето, на пруду уже было достаточно многолюдно, многие уже купались. Из всей этой вылазки Комаэде больше всего запомнился их импровизированный туалет. Пруд не был оборудован туалетными кабинками, поэтому все ходили писать и делать все остальное в кусты. Он зашел поглубже, чтобы все таки скрыться с глаз отдыхающих, но многие не запаривались над этим и вставали прямо с самого края, вытаскивали хуи и ссали. Нагито тоже пописал и стал выбираться из-за кустов, как навстречу ему направлялся парень и, не доходя до куста, вынул хуй и начал ссать. Нагито остановился как вкопанный. Он не видел его, а беловолосый разглядел каждую волосинку на его лобке. Его заворожило это зрелище, он присел за куст, не торопясь возвращаться к компании. Место пользовалось популярностью, то и дело подходили парни и мужики, вставали у края тропинки, доставали свои болты и поливали. Нагито решил, что обязательно вернется сюда на следующие выходные уже один. Выбрав момент, он выскочил из-за кустов, как будто ссал в них, не вызывая подозрений у подходивших парней. Всю неделю мысли о своей предстоящей засаде в кустах у пруда и наблюдении за ссущими мужиками не покидали его и отвлекали от работы. Как это часто бывает, всю неделю стояла прекрасная летняя погода, но, уже начиная с пятницы, начало хмуриться и с вечера под конец недели все небо зятянуло серыми однотонными тучами, зарядил мелкий долгий противный дождь. Похоть и желание хоть какого-то изврата заставило его пойти в торговый центр, помотаться по туалетам, может, что интересное увидит. В тот дождливый день не он один был вынужден пойти в магазины. Там было народу столько, будто весь город пришел шопиться. Естественно, что в туалетах тоже был ажиотаж. Комаэда охуел, когда увидел, что длинный ряд из 15 писсуаров почти весь занят. Его восхитил этот ровный строй писающих мужчин, но он стеснялся глазеть по сторонам, пытаясь увидеть их пиписки. Комаэда встал в свободный писсуар и вылился туда. Вентиляция не справлялась с запахами и туалет, обычно пахнущий дезодорантом, распыляемым откуда-то сверху, сейчас был наполнен едким и горячим запахом мочи. Нагито застегнулся и вышел, пошатался по бутикам. Купил себе пару футболок и решил еще раз сходить в туалет, хоть и сам не хотел ни писать, ни по-большому. Туалет все так же был полон, из кабинок выходили парни, Нагито направился между писсуарами и кабинками, думая, куда бы пристроиться. Перед ним распахнулась дверца и толкнула в плечо: из кабинки вывалился плотный полненький бородач в узкой майке и с оттатуированными полностью обеими руками. Он даже не заметил его и пошел прочь, почесывая жопу. Его шорты не были натянуты до конца, виднелась резинка от трусов с логотипом «Pull&bear» и сами трусы с идиотским принтом в виде желтых бананов Энди Уорхолла на синем фоне. Нагито нырнул в эту же кабинку, откуда вышел этот пухлячок, и закрылся. В кабинке воняло говном, в унитазе плавала одна не до конца смытая какашка. Комаэда думал, что такие крупные парни и срут огромными оковалками, но судя по этой тонкой какашке, очко у парня было узкое-узкое, видать натурал стопроцентный, раз даже срет такими тонкими макаронами. На сиденье унитаза были капли мочи, парень прикоснулся к ним руками и попробовал на вкус: чуть солоновато. Адреналин зашкалил, Нагито сел на корточки и начал аккуратно слизывать оставшиеся капли. Достал мобильник и сфоткал себя, замазал глаза и прямо из кабинки отправил в группу по этим интересам в ВК. Ему было слышно, как с обеих сторон в кабинках журчат струи. Как кто-то смывает за собой и хлопает дверью. Ебать, они даже не представляют, что в соседней кабинке, кто-то сидит и в это время отлизывает унитаз. Эта атмосфера окончательно снесла ему крышу, он сел прямо голыми коленками на кафель и опустил голову в унитаз, коснувшись лицом воды и плавающей в ней какашки, а после прикоснулся к ободку языком и в порыве сумасшествия вылизал унитаз, отмывая его добела. Глотать слюни не получилось, все-таки какие-то остатки инстинкта самосохранения, безопасности и боязни подхватить какую-нибудь болезнь остались, он все сплевывал. Одновременно с этим Нагито дрочил себе и как только он кончил на кафель, тут же желание извратов растворилось, как и не было. Парень тут же поднялся, смыл, достал хлоргексидин, прополоскал рот, собрался и вышел. Но не успел он дойти до дома, как его хуй снова стоял, а нутро просило грязи. По приходу домой Комаэда, не надеясь на ответы, разместил объявление, которое звучало лаконично и четко «Кто насрет в рот». Удивительно, но в течение пары часов пришло 3 ответа. Один из них был с уже знакомого ему адреса. От мужика, с которым они уже встречались, а Нагито сосал год назад, но тогда его тема грязи не интересовала, да и мужика может быть тоже. Нагито не стал ему писать сразу, что они знакомы, а стал расспрашивать подробнее про эту тему, оставаясь инкогнито. Из переписки беловолосый понял, что он только интересуется, но в реале не готов встретиться по данному делу. Второй отклик остался без ответа, а вот с третьим они долго переписывались. Он оказался нерусским, каким-то мигрантом, писал по-русски очень неплохо и понятно, но только с такими ошибками типа, как слышу, так и пишу. Он несколько раз уточнил, нужно ли на самом деле срать в рот, писал, что сперва выебет в рот. Нагито был согласен, они обменялись номерами телефонов и коротко и по делу поговорили. Встретились они через несколько дней в лесополосе рядом с заводом, он оказался невысокого роста, но не слишком тощий, на вид узбек или таджик. Это как-то успокаивало. То, что он нерусский облегчало волнение, что кто-то может узнать об этом. И к тому же, это его дополнительно возбуждало. Нагито жутко хотелось стать конченой подстилкой, в том числе для гастарбайтеров. Они отошли в кусты погуще и он снял штаны. Его хуй оказался небольшим и обрезанным, но твердокаменным на ощупь. Он ебал Комаэду в рот жестко, но из-за небольших размеров было вполне удобно принимать его в рот. Пару раз он съездил ему ладонью по роже, потом пнул в грудь и когда Нагито упал на спину прямо на траву, он сел жестко жопой ему на лицо. Комаэда высунул язык, чтобы лизать, но он так сильно вжал его в грунт, что у него не было, но миллиметра свободы. Нагито руками чуть приподнял его жопу, высвободив себе пару сантиметров прогала для движения и начал лизать его очко. Оно было совсем чуть-чуть волосатое и чистое на вкус. Он подумал, что наверно, с копро снова в пролете, но тут узбек начал тужиться. Он почувствовал губами, как расширяется его очко и выпячивается наружу, выворачиваясь слегка как будто наизнанку. Обхватив губами плотным кольцом его анус, Комаэда начал пытаться высосать все из его очка. После нескольких холостых потуг его анус втянулся обратно, но потом расширился еще больше и из дыры поперла колбаса горячего терпкого дерьма. Нагито плотно припал губами к анусу, не упуская ни грамма наружу. Как только говно попадало в рот, Комаэда проталкивал его языком себе в горло и глотал, стараясь не жевать. Первые несколько порций ему удалось это относительно легко, он даже не почувствовал никакого вкуса, но последующие не смог проглотить сразу, пришлось повозить их внутри рта и это стало уже сложнее. Он почувствовал этот горько-терпкий печеночный вкус, какие то непереваренные шкурки и семечки помидор и с большим трудом смог проглотить, после чего начались рвотные позывы. Если бы он продолжил срать, Нагито бы не смог проглотить остальное, но он закончил, поставил его раком и около минуты ебал в жопу, быстро кончив в нее же. Он натянул штаны и скрылся, а беловолосый в беспамятстве пошел по лесополосе, прислушиваясь к своим ощущениям. Он чувствовал как внутри него, в желудке лежит его говно, его преследовал отрыжка с запахом и вкусом говна, как будто пердишь через рот. Рот он прополоскал водой, но отрыжка все равно каждый 4-6 минут напоминала, что в желудке находится дерьмо. Сомнительные ощущения в животе не умаляли его удовлетворения от осознания себя конченым петухом, который отлизывает общественные сортиры и жрет говно от чурок. Неприятные ощущения в животе сопровождали около 3 суток, пока узбекское говно не вышло уже из жопы. Через неделю Нагито был готов снова стать личным сортиром для этого чурки и они снова встретились, он снова ебал и срал, в этот раз немного, все два раза выдал по чуть-чуть, Нагито с легкостью это проглотил. Неприятные ощущения в животе и отрыжка дерьмом снова длились около трех дней. Еще этот чурка кормил его своим дерьмом 2 раза, последний раз он высрал слишком много, при попытке проглотить, Комаэду вырвало его дерьмом и накануне съеденной яичницей. От этого вида, чурке стало плохо, он сам чуть не блеванул и сказал, что больше не будет с ним встречаться. После он писал, что хочет ещё раз встретиться, но без сранья, а только ебать Комаэду в рот и жопу. Тот отказался встречаться с ним без копро, его маленький член не представлял для него никакого интереса. Пасмурные деньки прошли и на выходных Комаэда собирался пойти на пляж к тому пруду, где были на шашлыках с коллегами, чтобы подсматривать за парнями, но не смог терпеть до конца недели и пошел туда в будний день прямо с работы. Он выглядел странновато в офисных брюках и рубашке посреди народа в летних нарядах и купальниках. Нагито разделся до трусов, они хоть и не были предназначены для плавания, но выглядели вполне соответствующе, даже очень красиво на пляже, так как ткань было ярко-алого цвета. Только крупный принт на резинке «sportunderwear» выдавал все же, что это было нижнее белье, а не купальные плавки. Хотя народ на пляже очень часто ходит в обычных некупальных трусах, бывает даже очень непрезентабельно выглядящих, серых, полупрозрачных при намокании, он все же старался на пляже быть в специальных плавках, но сегодня уж как получилось. Какие-то мужики со стройки вообще сидели у кустов в семейных трусах, растянутых боксерах с выцветшим рисунком, так что Нагито выглядел еще очень даже неплохо. Он прошелся по пляжу, заметил несколько компаний парней и мужчин, несколько одиночек. Народу было заметно меньше чем в выходной день, но все равно то там, то сям лежали мокрые загорающие тела. Парень обогнул пляж с другой стороны и зашел в кусты издалека, постепенно направляясь к тому месту, где в основном все делали свои туалетные дела. Он выбрал себе место с небольшой впадиной, куда присел. Оттуда было хорошо видно тропинку с пляжа, а сам он был почти скрыт листвой и травой. Ждать долго не пришлось, народ то и дело подходил, подбегал и мочился в траву. Пиписьки почти у всех были какие-то маленькие, сморщенные от купания в прохладной воде, наверно, но вот струи у всех были такие мощные, что Нагито наблюдал и уже сам для себя замечал, кто дальше брызнет. Мелкой ребятни практически не было, хотя  в воде барахталось человек 30, вероятно, все они ссали в воду.   Парня сморщило от этой мысли, не смотря на свою конченность и желание жрать говно. Вот если бы он знал, что в воду ссут все взрослые мужики, что есть на пляже, то он бы совершенно с другим ощущением чувствовал этот факт, он даже, наоборот, хотел бы чтоб они встал и на берег и ссали в воду, а в ней лежал он и подставлял ебальник. Комаэда зажмурился от удовольствия от представленной картины. Череда жаждущих помочиться кончилась, он кинул на траву пакет с вещами и откинулся на него спиной. Так хорошо было лежать в тени, в траве, смотреть в голубое небо, он чуть закемарил. Очнулся от того, что рядом хрустнула ветка. Прямо перед кустом, где тот сидел, стоял молодой парнишка лет двадцати пяти в прикольных плавках-шортах зеленого защитного цвета. Он стоял спиной и смотрел в сторону тропинки. Нагито замер в своей канавке, просматривая каждый волосок на его накачанных ляжках. Парень огляделся, стянул шорты ниже колен и сел на корточки. Комэда не верил своему счастью, что ему удастся сейчас лицезреть как этот охуенный спортик будет срать, да еще так близко. Его жопа была круглая и накачанный как надутый шарик, видать приседания со штангой он делает регулярно. Кожа была гладенькая и белоснежная в контраст с загорелыми и волосатыми ляжками, но между ягодицами сразу начинался бурный черный лес из черных коротких волнистых волос, которые росли прямо до самой дырки, не прекращая свой рост за 2-3 сантиметра от нее, как это обычно бывает. Парень тужился и очко немного открылось, из его члена полилась моча. Под яйцами у него торчал тоже клок чернющих волос. А низко отвисающая залупа говорила о длинном хуе, которые Комаэде, к сожалению, не было видно. Он поссал, от земли шел пар, потом громко пернул и тут же моментально его очко приоткрылось, волосики раздвинулись и со свистом и пердежом из него вывалилась длинная толстенная коричневая говяшка, потом снова пердеж и еще несколько колбас поменьше. Он начал мощно тужиться, его очко открывалось и втягивалось обратно, от этого зрелища Комаэда чуть не кончил. Он высрал еще немножко коротких какашек, достал пачку влажных салфеток и начал вытирать себе жопу. Подтерев себя как следует, он встал и тут Нагито увидел его реально длинный шланг, из которого полились остатки мочи. Парень стряхнул капли и, упаковав хуй в шорты, пошел к пляжу. Нагито привстал, ноги и руки затекли без движения. Рядом с ним лежала навалянная им куча и валялись испачканные салфетки. Комаэда дрожащими руками, достав телефон, пока рядом никого не было, сфоткал кучу. Потом себя рядом с ней, потом сфоткал, как прикоснулся языком к ней. Фотосъемка на него действовала как красная тряпка для быка. Он включил видео и макнулся в эту кучу всей рожей, как в тазик с салатом оливье, потом поднял лицо, протер глаза и начал брат говно руками, засовывать его себе в рот и жевать. Ему стало совершенно похуй, что его могут заметить, Нагито стянул с себя трусы чистой рукой, и намазал себе хуй говном и начал по нему дрочить, продолжая складывать из кучи говно себе в рот, жевать и глотать. Такого охуительного оргазма он еще не испытывал. Нагито свалился на траву, зажмурился и дергался в конвульсиях, пытаясь как можно дольше покайфовать. Как только оргазм прошел, сразу возникли прямо противоположные ощущения мерзости и желания отмыться и не думать про говно и секс вообще. Он взял те же салфетки, какими парень вытирал себе жопу и ими стер со своего лица говно, выплюнул все, что было во рту, кое-как вытер хуй. Благо в рабочей сумке лежала упаковка салфеток, он аккуратно ее достал и вытерся как следует. Только он натянул твои трусы, как увидел, что в его сторону уверенным шагом направляется  мужик в семейных трусах, один из тех, кого я видел на пляже. Судя по походке, он был подвыпивший, поэтому шел напропалую, не видя особо никого вокруг. Нагито быстро сориентировался, спустил трусы и сел на корточки, типа срет.  Мужик все-таки увидел его почти в паре метров, извинился и прошел дальше. Но не стал уходить далеко, а сел у соседнего куста. Видать, ему жутко надавило на клапан, потому что он начал срать, не успев толком спустить свои трусы. Комаэда тоже сидел и делал вид, что срет. И хотя он только что обкончался и больше не хотел ни секса, ни грязных игр, все же с интересом посматривал в его сторону. Мужик отрывал листочки у кустарника и пытался ими вытереть зад, но только перемазал себе руки своим же говном, листья были слишком маленькими для этого дела.  – Братан, не поделишься бумажкой, - раздалось от него хриплым голосом. Нагито вытер себе жопу салфеткой, скорее сделав вид, так как вытирать там было особо нечего, натянул свои  трусы и подошел к нему, дав упаковку салфеток ему в руки. Сам отошел чуть в сторону и наблюдал. Его яйца отвисали так низко, что почти касались кучи говна. Мужик привстал, чуть не упав в свою же кучу, и, пошатываясь, начал вытирать очко. Между ног у него мотался толстенький хуй с приоткрытой залупой и из него продолжала выливаться небольшими струйками моча.   В нашу сторону направлялся еще один мужик из той же компании. Он крикнул, что они уже потеряли Казуичи Соду и направили его проконтролировать, где он. Мужик тоже был нетрезв, на плече у него была крупная татуировка с надписью «ВДВ», на нем были трусы-боксёры, которые когда-то были черными и обтягивающими, но сейчас стали серыми и болтающимися и все в катышках. Мужик встал прямо между кустами, приспустил трусы, вытащил малюсенькую письку в огромных зарослях волос и коротко и недалеко поссал. Он не стал стряхивать последние капли, а сразу заправился так, что на трусах возле его письки сразу появилось темное мокрое пятно. Нагито все еще стоял и наблюдал, подошедший мужик крикнул ему угрожающе: – Че бля вылупился, пидор чтоли, иди нахуй отсюда, пока не уебал по тыкве, - нацедил в рот харчи и круто харкнул в его сторону. Харча не долетела до парня, но Нагито все равно отпрянул от неожиданности. – Да ты че, Фуюхико - Казуичи повернулся в его сторону, ища глазами пидора, в которого харкнул его друг, - это братан, дал мне бумажки, а то, блять, подтереться нечем.  Он подошел к Комаэде и отдал ему упаковку с оставшимися салфетками, протягивая руку для рукопожатия. Его ладонь была все еще измазана немного говном, но он этого не замечал. Нагито взял салфетки и пожал ему руку. – Братан, выпиваешь? Пошли, у нас еще дохуища водки и самогонка есть, пошли, бухнем, - Сода не отпускал руку, хотя беловолосый уже ослабил пожатие, собираясь уйти. – Не, мужики, завтра на работу, - Нагито ненавидит эти уламывания выпить. Сода не унимался и все уговаривал его пойти с ними, спросил имя, чуть ли не обниматься полез. Фуюхико тормознул его: – Бля, че пристал к парню, не хочет - так не хочет, пошли уже, засранец, - он взял его под плечи и увел к пруду. Хорошо, что они были бухие и что рядом лежала куча, которую навалял Сода, иначе они почувствовали бы как от Нагито пахнет дерьмом. Рассматривать сранье Казуичи ему не хотелось, Нагито пошел к пруду, огибая заросли, чтобы в незаметном месте, отдельно от общего пляжа, окунуться в воду и по возможности смыть с себя остатки говна. Он нашел такое место с узким подходом к воде, где обычно сидят рыбаки. Снял с себя трусы и голышом залез в воду, оттирая лицо и тело руками. Из воды ему был виден соседний пляж и эту компанию мужиков, что только что в кустах встретилась. Они сидели и выпивали, двое из их компашки уже валялись в тени в отрубе, остальные трое еще держались, но уже шатались от малейшего столкновения плечами. Нагито вылез на берег, натянул трусы, постоял пока чуть не обсох, оделся и пошел домой. Каким бы ни было у него прекрасное удовлетворения от сегодняшнего вечера, уже на следующий день ему захотелось еще большей грязи, с чмором и унижением. Нагито просматривал свои фотки с говном, заблюривал себе лицо и размещал в пидорских группах, читал коменты как его поносят, ругают и оскорбляют, и получал от этого пиздецный кайф. Он закрывал глаза и фантазировал на грязные темы. Хотелось не прятаться, а чтоб люди видели, как он окунается в дерьмо и жрет его, чтоб его заставляли насильно отлизывать обосранные общественные сортиры, чтоб втаптывали в грязь и пихали перепачканные говном ботинки в рот. Непонятно, как в нем уживались эти два противоположных состояния – исключительно чистоплотности и маргинальному патологическому обожанию грязи, возможно, это своего рода шизофрения. Но подобные размышления не сильно и недолго мучали. Это как наркомания, зависимость: однажды попробовав секс с извратами, хочется все больше и жестче, все грязнее и порочнее, чтоб очутиться на самом дне помойки и получить от этого величайшее наслаждение. Конец.