Сон в весеннюю ночь или Исправленному верить

- Домна! Домна! На зов в гостиную вышла экономка: - Чего изволите, барышня? - А где урядник? У меня к нему дело! – быстро сказала Анна, Домна же, на секунду замешкавшись, ответила: - Господин Рябко от чаю отказался. Сказал: служба-с. И откланялся. - Домна, что же ты не задержала его! – в сердцах заявила Анна, а та развела руками: - Анна Викторовна, ну, откуда же я знала! Хотите, записку в участок отправлю? - Н-нет-нет, не нужно, оставь, - махнула рукой Анна и хотела, было, подняться к себе, как в распахнувшиеся двери вошёл, нет, ворвался Виктор Иванович: - Анна! Господи, ты дома! – облегченно выдохнул он и тут же в тревоге сдвинул брови. - Это правда?! Домна подошла принять пальто, но тот, не обратив на неё внимания, быстро подошел к дочери: - Аннушка, да что же это? Опять полиция, опять какие-то похищения? Расследования? Погони? - Папа, я прошу. Не кричите на меня, - пытаясь оставаться спокойной, ответила Анна. – Я случайно оказалась у церкви, где меня схватил преступник. Но всё обошлось. А кто вам рассказал, кстати? - Кто?! А кто у нас в курсе всех затонских сплетен? Кажется, я давно не кормил Ребушинского его газетенкой! – продолжал бушевать Миронов, одновременно скидывая на руки Домне пальто и передавая ей цилиндр. – "А вы знаете, милостивый государь, кто назначен к нам полицмейстером?" – передразнил он газетчика. - "Хорошо известный вам господин: Яков Платонович Штольман!" Ты знала? – резко остановился он перед Анной. - Сегодня узнала, - отвела она глаза. – Он спас меня там, в лесу. - Ах, господи ты, боже мой! Всё возвращается на круги своя! – воздел руки к небу Виктор Иванович и тут же, охнув, прижал ладонь к левой стороне груди. - Папа! Барин! – кинулись к нему – Анна с одной стороны, а Домна с другой. - Домна, воды, быстро! – скомандовала Анна, потом осторожно потянула отца к стулу. – Присядьте же, вот сюда! Домна принесла стакан, после чего Анна её отослала. Устроив отца и велев выпить воды, она присела на корточки, взявши его за запястье. Посчитав пульс, Анна качнула укоризненно головой: - Папа, милый, ну, что же вы так меня пугаете! Ничто не стоит ваших тревог. Вам совершенно нельзя волноваться. - Аннушка, что ты такое говоришь? – чуть тише упрекнул он дочь. – Как же не волноваться? Твоё благополучие – это главная моя забота. Вроде бы всё устроилось, успокоилось, жизнь течет, почти как прежде. И вот.. – он вздохнул, а Анна, поднявшись на ноги, нежно обняла его обеими руками за плечи. Помолчав, Виктор Иванович спросил с едва скрываемой тревогой в голосе: - Ты говорила с ним? Где он пропадал всё это время? Отчего не давал о себе знать? - Нет, не говорила, - глухо ответила Анна, уткнувшись куда-то в плечо отца. – Возможности не было. – Она выпрямилась. – Занят он. Работы много. - Что-о? – отец снова начал подниматься со стула, но Анна твердо усадила его на место: - Папа! - Что – папа?! - Я непременно поговорю с ним. - Ну, уж нет! Теперь уж я сам! Я еще помню, как ты… - Папа, - остановила его Анна. – Я прошу: оставьте это мне. Она говорила вроде бы спокойно, но в голосе звучало столь сильное чувство, что Виктор Иванович только вздохнул, одним глотком допил воду и поставил стакан на стоявший поблизости рояль. Потом поднялся, поцеловал дочь в лоб и вышел из гостиной. Анна постояла, глядя ему вслед, потом достала из кармашка платья письмо, повертела его в руках, засунула снова в карман и, развернувшись на каблучках, отправилась к себе.

***

К ужину возвратилась Мария Тимофеевна. Нынче они с дамами-благотворительницами ездили в имение князя Мещерского посмотреть основанную им местную школу и разузнать, как там всё устроено. Поскольку была она в отъезде целый день, то до её ушей пока не дошло страшное происшествие с похищением Анны и двойным убийством. Хотя в их маленьком городке это было лишь делом времени. Посему Анна, заручившись молчаливой поддержкой отца, за чаем подступила к матери с новостями. Начала, как водится, издалека: - Что, мама, как ваша поездка? Всё удачно? - Ах, дорогие мои! Знали бы вы, как там все разумно и славно устроено! Спасибо, - поблагодарила она Домну за налитый чай и придвинула к себе блюдце с румяной пышкой. - И директриса Вера Николаевна - такая славная молодая женщина. В общем нас впечатлило всё! Конечно, без его сиятельства ничего бы этого не было. Он основал эту школу. А Вера Николаевна - его воспитанница. Там и здание для уроков, и дортуар, и зал для гимнастических занятий. Деток привозят на учебу, и там они и живут. Ах, славная, славная школа! - А для чего вы ездили в эту школу? - Аннушка, ты всё пропустила, - мягко попеняла ей мать. - Вот не была со мною на заседании нашего Общества и не знаешь, а мы там говорили о необходимости строительства школы для крестьянских деток в Вознесенке. - А почему именно там, дорогая? - Виктор Иванович, допив чай, отставил чашку. - Это самая дальняя из деревень, - пояснила Мария Тимофеевна. - К тому же там рядом ещё три деревушки. Вот и заложим школу посередине. Завтра я встречаюсь с баронессой фон Берг и всё ей расскажу. А она нам обещалась оказать содействие. У неё есть знакомства при дворе. И с министром просвещения она на короткой ноге. Кстати, Аннушка, ты с нею увиделась? - Да, мама, сегодня утром. Анна обменялась с отцом коротким взглядом и начала: - Мама, ты только не волнуйся. Думаю, Наталья Павловна тебе непременно всё расскажет, потому я хотела сама... - А что? Что такое? - с улыбкой спросила Мария Тимофеевна. - Почему я должна волноваться? - Дело в том, что... в общем, я... Нынче в городе случилось преступление. Погибли женщина и мужчина, приезжие. Может, ты слышала о смерти Аглаи, служанки генеральши Елисеевой? - Ну, конечно! Я же читаю газеты. Господин Ребушинский, при всей его одиозности, всё же имеет бойкое перо: весьма живо описал ужасные подробности. Откуда только узнал? Мне кажется, он просто выдумывает половину своих публикаций. Так и что там с Аглаей? Нашли убийцу? - Нашли. Но всё не так просто. Убитая служанка на самом деле оказалась генеральшей. А в роли генеральши как раз и выступила Аглая. Они задумали с приказчиком генеральшу убить, выдать её за служанку и сбежать за границу. У них почти всё вышло, но... - Но? - Я... увидела во сне... в общем, мне приснилась эта погибшая и... - Аня, - со вздохом перебила мать, - снова эти твои сны? - Утром я побежала к церкви, где отпевали покойную, по пути встретила Наталью Павловну. И там... Преступники были разоблачены, но сбежали, и в лесу служанка сначала застрелила приказчика, а потом убила себя. Вот. Всё, - с облегчением выдохнула Анна и сделала большой глоток из чашки. Отец пристально посмотрел на неё, она ответила виноватым взглядом. В этот момент вошедшая Домна объявила: - Анна Викторовна! Там к вам пришли. - Кто это в столь поздний час? - повернулась к ней Мария Тимофеевна. - Антон Андреевич Коробейников. - Хорошо, я выйду, - быстро поднялась Анна, довольная, что не нужно больше ничего объяснять. - Аннушка, пригласи его к столу. Пусть хоть чаю выпьет, - предложила мать и посетовала. - Как могут мужчины жить без семьи, не понимаю! - Думаю, Антон Андреевич пришел по делу. - По делу? - фыркнула Мария Тимофеевна. - Какие у тебя могут быть дела с полицией? - Ступай, Анна, - кивнул Виктор Иванович и, предваряя возражения жены, спросил, переключая её внимание. - Так, что там школа в имении Мещерского? Кто преподает? Всем Вера Николаевна занимается? Анна вышла в переднюю и, подойдя к Коробейникову, неловко топчущемуся возле дверей, скрестила на груди руки: - Добрый вечер. Что вам угодно? - Анна Викторовна, я... пришел... вот. - Не сказать мне про Штольмана! - сердито прошептала она. - Вот такой вы друг, Антон Андреич? - Да я же...! - Тише! - оборвала она его. - Мама ничего не знает, - и приказала. - Идемте в сад, там поведаете свою сагу! Через короткое время они спустились с крыльца, дошли в молчании до угла дома, где их не могли видеть из окон гостиной, после чего Анна круто развернулась к Коробейникову и вскинула голову: - Я слушаю. Приступайте! Тот немедленно воскликнул: - Анна Викторовна, клянусь, я не знал ничего. Сегодня утром занимался делами в своем кабинете, вы же знаете, какая у нас там круговерть. Вдруг слышу: шум, гам в приемной! Выглядываю, и что же я вижу? Посреди участка стоит наш господин Штольман - живёхонек и здоровёхонек! Я чуть там не рухнул! А он как ни в чем не бывало: Антон Андреич, рад снова видеть вас, будем служить вместе! И дает мне бумагу от губернского начальства. А там - назначение! К нам в городок полицмейстером! При его-то связях в столице, при чине, при его способностях - и в нашу провинцию. Я к нему в кабинете, было, подступился с расспросами, да тут прибежал мальчишка с площади. Орёт: похитили, похитили. Ну, мы все по экипажам да понеслись к церкви, там уж городовой и указал, куда сбежали ваши похитители. А баронесса сказала, что захватили вас, Анна Викторовна. Так Штольман-то аж побледнел да как закашлялся. Ну, мы за вами в погоню. И вот... нашли. Он нашел. А..., - пристально глянул он на Анну, - а вы поговорили с ним? Что он вам сказал? - Ничего не сказал! - сердито дернула плечом Анна. - Я без памяти была. А потом Вы примчались и - давай меня теснить в сторону да за руки хватать. - Да перепугался я! - горячо воскликнул тот. - Как крикнули, что нашли, я уж решил... - Что я теперь дух? - ехидно прищурилась Анна. - Не дождетесь! - Ну, как вы можете, Анна Викторовна?! Я ж от чистого сердца! Я помню, мы с вами условились тогда, два года назад: никаких ...личных отношений. Но... вы что же, простили его? Ведь он так долго отсутствовал! Ни записки, ни письма - ничего! Явился, такой... лощеный, словно на водах отдыхал. Разве он не знал, как вы здесь страдали? - Антон Андреич! - оборвала его Анна. - Я не помню, чтобы я поручала вам быть моим поверенным. И, кстати, о письмах! - она отвернула полу пальто и извлекла из кармана небольшой конверт. - Вот! Передайте вашему начальнику. - Но!... - Мне мальчишку посыльного отправить? - нахмурилась Анна. Антон, более не возражая, со вздохом принял конверт и засунул его во внутренний карман пальто.