Сон в весеннюю ночь или Исправленному верить

За дверями обнаружились полицейские, которые ворвались к «Доницетти», вернее – к тому, кто представлялся им. Анна, влекомая дядюшкой, побежала подальше от этого места, после они завернули в одно из ответвлений коридора и остановились отдышаться. В следующую минуту туда явился Штольман и, стянув маску, подступил к Анне: - Как вы? Он не причинил вам вреда? - Да нет, всё в порядке, - успокаивающе положила она ладошку на его руку. – Он не хотел причинить мне вред, он мошенник, а не… убийца. - Ох, Анна Викторовна, как же вы прекраснодушны! – сердито проворчал Яков, потом обернулся к Миронову. – Пётр Иваныч, я, кажется, вас предупредил, что нужно оберегать Анну, а вы… - Яков Платоныч, - сконфуженно заговорил дядюшка, - я и не подозревал, что тут может быть опасно. Думал, это развлечение, и вот… - Развлеклись? - Яков Платоныч, не ругайте дядю, - вмешалась Анна, беря Штольмана за руку. – Как всегда, виновата во всем я, я одна. Это я уговорила Петра Иваныча сходить на этот сеанс. Думала, смогу что-то узнать про опасность, угрожающую вам. Прошу вас, - умоляюще произнесла она. – Не сердитесь. Всё же обошлось? Яков опустил глаза на её тонкие пальцы на своей руке: напряжение его таяло, исчезало: - Обошлось… Да как сказать. Он исчез бесследно. Городовые сейчас обыскивают помещение клуба. Так что вам сейчас лучше уйти отсюда. - А вы? – встрепенулась Анна. - А у меня как всегда – служба! – улыбнулся Яков, потом повернулся к Миронову. – Петр Иваныч, надеюсь, до дома вы доберетесь без происшествий. - Яков Платоныч, я…, - смущенно заговорил тот, и Штольман махнул рукой: - Ладно, оставьте. Дядюшка тут же взбодрился и в восхищении развел руками: - Однако, ваш маскарад! Я даже не сразу узнал вас. - Но всё же узнали? – усмехнулся Штольман. - Ну-у… Вы так вцепились в руку Анны, что я уж собрался вызвать вас на дуэль. Но… - Но? – переспросила Анна. - Но ты, ангел мой, была совсем не против этих рукопожатий. А я знаю, что единственный человек, чьи руки приводят тебя в такое романтическое настроение, - это господин Штольман. – Прерывая дружные возмущенные возгласы своих визави, он поклонился и сказал. – Аннет, я жду тебя возле выхода. Не задерживайся, пожалуйста. После этого он развернулся и быстро удалился прочь. Штольман повернулся к Анне и заключил её в объятия. Оторвавшись от её губ, он, тяжело дыша, замер, просто прижав её к себе. Анна пошевелилась в его объятиях и, когда он отклонился, осторожно провела по его верхней губе: - Усы вам идут. - В самом деле? - Вообще-то нет, но ваш облик так необычен, что я чувствую себя в объятиях незнакомца. Странные ощущения, - она улыбнулась. - Помнится, ранее вся ваша маскировка заключалась в картузе и плаще с капюшоном. И вот такое преображение. - Аня, не заговаривайте мне зубы, - недовольно поморщился Штольман. – Вы снова поступаете, как вздумается, и не слушаете… - Постойте, - перебила она. – Не спешите ругать меня. Давайте ещё немного побудем друг подле друга. Штольман сбился, растеряв намерения сделать ей выговор, и вновь притянул Анну к себе. Она провела губами по его шее над жестким воротничком, и он шумно выдохнул: - Аня… - Вы придёте завтра? – проговорила она у самого его уха. - Увы, нет, - вздохнул он, и от его выдоха плечи Анны немедленно покрылись мурашками. – Я и так задержался здесь дольше, чем предполагалось. Должен рано утром отбыть в Затонск. Она быстро отклонилась и, прищурившись, спросила: - На аукцион? - Вы и это знаете? Анна кивнула: - Мне рассказал Голенищев, ну, тот господин - учёный-египтолог, что увидел на стене иероглифы. А вы… Вы их видели? - Ну… что-то такое мелькнуло, я не разглядел. - Вы что, всё пропустили? – разочарованно протянула Анна. - Я смотрел на сидящих за столом и на вашего Доницетти. Хотя, судя по всему, это какой-нибудь Донцов. - Видимо, да, - кивнула она, потом с нажимом сказала. – Но его жест, надеюсь, вы хорошо разглядели? Он прямо указал на вас и попросил вас спасти. Так что если к моим словам вы можете относиться легкомысленно, то к словам духа… - Анна, - резко прервал он и, помолчав, выговорил. – К вашим словам я отношусь со всею серьезностью. Всегда относился. Просто знайте это. Но и вы…, вы тоже должны прислушаться ко мне. Берегите себя. Особенно теперь, когда меня здесь не будет. Тот человек, о котором я говорил, он поблизости, охраняет вас. Но вы видите, что к вам постоянно хотят подступиться всякие тёмные личности и… Он умолк, потому что она приблизила к нему лицо и просто прижалась щекой к его щеке. - И вы тоже, берегите себя. Сделайте, как я вам сказала: не ходите ни в какой дом с колоннами. - Вообще - ни в какой? – в его голосе вновь зазвучала ирония, и Анна сердито посмотрела на него: - Яков Платоныч! - Я просто имел в виду, что и дом вашего дядюшки, и ваш родной дом украшены этими архитектурными элементами. Не гневайтесь: я понял и буду осторожен. - Давно бы так! - с трудом сдерживая усмешку, кивнула она, потом с сожалением вздохнула. – Мне пора. Петр Иваныч, конечно, проявляет чудеса великодушия, но не стоит испытывать его терпение. Вы проводите меня? - Даже не думайте, что вам удастся избежать этого, - изогнув бровь кивнул Штольман и протянул ей ладонь, в которую она вложила свои пальчики. Клуб был погружен в невероятную суматоху: по коридору сновали туда-сюда полицейские, кое-кто из посетителей остался, чтобы дать показания. У дверей стоял дядюшка в полном облачении, сжимая в руках накидку племянницы и наблюдая за этим вавилонским столпотворением. Завидев Анну и Штольмана, он шагнул к ним навстречу и помог Анне одеться. - Яков Платоныч, может, всё-таки к нам? - Простите, не могу, - качнул головой Штольман. - Мне нужно задержаться. - Тогда завтра жду вас к обеду, да, можно даже и к завтраку. - Увы, Петр Иванович, завтракать и обедать мне предстоит завтра в Затонске. - Вы что же, уезжаете? - Там на днях состоится весьма серьезное мероприятие - аукцион древностей. Так что мне необходимо быть в городе. Дядюшка всплеснул руками: - Ну конечно - аукцион! Дело в том, - пояснил он Штольману, - что мы сегодня познакомились с господином Голенищевым, и он нам поведал об этом деле! Похоже публика там будет весьма представительная. Я, правда, в этом мало что смыслю, но вот моя Зизи весьма увлекается коллекционированием предметов искусства. Аннет! - Да, дядя? - Кажется, ты давно не была дома! Что скажешь? - Скажу, что это замечательная идея, - её глаза, устремленные на Штольмана, сияли в сумраке коридора. - Решено! - отсалютовал Миронов своей роскошной тростью. - Яков Платоныч, до скорой встречи в Затонске! - Буду рад! Дядюшка шагнул в двери, а Анна, быстро оглянувшись и удостоверясь, что их никто не видит, быстро чмокнула в щёку Якова и выбежала следом. Тот с мягкой улыбкой прижал ладонь к щеке и с нежностью посмотрел ей вслед. ************* Возле клуба, прощаясь с Андреем Петровичем, который задремал в своей пролетке, ожидая их, Петр Иваныч проговорился, что у них появилась идея съездить в Затонск на аукцион древностей. Клюев тут же оживился и подхватил эту идею. Когда вернулись на Морскую, Зинаида Петровна их идею также приняла, правда, с чуть меньшей охотой. Петр Иванович с тревогой спросил, не повредит ли ей поездка, на что Зизи воинственно задрала подбородок и, уперев руки в бока, заявила, что ни за что не упустит возможность прикоснуться к миру искусства Древнего Египта. Таким образом было решено следующий день собраться, отправить Мироновым телеграмму в Затонск, приобрести билеты и послезавтра уже выдвинуться в сторону Затонска. Анна, извинившись, отправилась к себе и, взобравшись с ногами на небольшой диванчик в эркере, укрылась пледом и с улыбкой принялась вспоминать этот такой наполненный событиями вечер.