~~~~~ Время поворота ~~~~~
Воздух густой от влажности, когда Гермиона прибывает в сумерках, ее туфли касаются горящего тротуара, солнце садится позади нее. Крики вдалеке играющих детей и низкое карканье птиц, когда они устраиваются на ночь, сопровождают ее короткую прогулку до входной двери. Помфри отпустила ее, оставив аппарировать домой. Верная слову, Минерва сохранила свое зелье и свой блокнот в безопасности, упомянутый блокнот был у нее в руке. Когда у нее хватит сил, она выследит своих родителей и вернет им их воспоминания. Она надеется, что они простят ее за то, что она изменила их воспоминания, задаваясь вопросом, вернутся ли они в Великобританию или останутся в Австралии. Ее ключ вставляется в замок, и когда она толкает дверь, она чувствует успокаивающее присутствие своих чар, все еще на месте. Мрак встречает ее в коридоре, как верный питомец, приветствуя ее в доме, который она никогда не представляла таким большим. Ни одна пылинка не выбивается из колеи, и когда дверь за ней закрывается, она на что-то надеется. На чудо. На лестнице стоит Беллатрикс Лестрейндж с палочкой наготове. На ее лице застыла садистская улыбка, а зловещие черные глаза пристально смотрели на нее. За исключением того, что все это ложь. Лестница пуста, и ее охрана сообщает ей, что дом позволил войти только ей. У нее вырывается вздох; возможно, она сошла с ума, желая, чтобы Беллатрикс Лестрейндж, Беллатрикс, которая умерла несколько месяцев назад, была не той Беллой, которую она знала. Заперев дверь, она идет на кухню; с раскаянием она не замечает ничего необычного. Она заваривает чай по-маггловски, сидя на столешнице и тупо уставившись на холодильник. Список ее матери, составленный несколько месяцев назад, напоминает ей о предстоящих днях рождения, которые давно прошли. Она чувствует себя подвешенной, неспособной качнуться, чтобы схватиться за борт, глядя в черные глубины зияющей дыры. Она сердито швыряет свою полупустую чашку на столешницу, вытирая тихие слезы с такой силой, что остаются синяки, и спрыгивает вниз. Она не будет плакать. Только не снова. Белла выбрала свой путь, и теперь ей придется жить с его последствиями. Тем не менее, каждый шаг — это испытание, ее ноги тяжелеют, а сердце и плечи потеряли целеустремленность, которую ей удалось обрести в стране давным-давно. Устраиваясь на диване, она смотрит на открытые книги, забытые в спешке, чтобы поговорить с миссис Малфой, ей придется нанести визит ведьме. Беседа в порядке вещей, думает она про себя, жестокая улыбка украшает ее губы. Следующие несколько часов она проводит, перечитывая свой блокнот, прищурившись при виде каракулей Дамблдора и радуясь, что старик скончался до того, как она смогла встретиться с ним. Ей нужно будет посетить его портрет, она хочет получить ответы, и будь она проклята, если он будет прятаться от нее. Она засыпает, когда высыхают полосы слез и слышны голоса магглов, собирающихся по вечерам. Звук двигателя заставляет ее проснуться, и она вскакивает с дивана, сжимая волшебную палочку в потных руках. Запустив руку в волосы, она потягивается, взгляд на часы на стене сообщает ей, что приближается полночь. Решив взять с собой в постель что-нибудь выпить, она замечает свой блокнот, лежащий на столе, и клянется, что заснула с ним в руках. Она сходит с ума, рассуждает она, с затуманенными глазами пробираясь через гостиную на кухню. Грохот заставляет ее подпрыгнуть, и она прячется за стеной, прежде чем осознает, что делает. Слишком долго она танцевала со своими врагами, чтобы чувствовать себя по-настоящему расслабленной даже на нейтральной территории; она ругает себя, узнав звук кошачьих шагов. Дом в безопасности, никто не знает, где она, и очень немногие желают ей зла. Золотое трио, возможно, и сохранилось в волшебном мире, но для немногих они враги. Она сомневается, что какие-либо такие враги приползут через кошачью дверцу, чтобы отомстить за падение Волдеморта. Получив мысленную пощечину, она покидает безопасную стену, чтобы выяснить, какая соседская кошка предъявила права на дом ее родителей. Она интересуется, есть ли у нее кошачий корм, и знает, что вы не должны кормить бездомных кошек, но она не может позволить кошке голодать. Желтые глаза смотрят на нее из-под обеденного стола, и она останавливается. Широко расставив кривые ноги, с отвращением подняв голову, она с благоговением смотрит на рыжее существо. Равномерный стук хвоста сообщает ей, что одно существо не в восторге. — Живоглот... — Гермиона недоверчиво выдыхает, опускаясь на колени перед своим питомцем. Ее приветствует тихое мяуканье, как будто его присутствие — самое обычное явление, и она дура, что думает иначе. Она улыбается. Не теряя времени, она бросается вперед, заключая своего кота в гигантские объятия, к его большому неудовольствию, но он позволяет это. Она зарывается лицом в его мех, ее глаза слезятся, когда его знакомый запах переполняет ее чувства. Кроме того, там есть и другой запах, намек на духи. Она хмурится, гадая, какая старая ведьма из ее квартала осмелилась покормить ее кошку. — Ты нашел дорогу домой? — спрашивает она, опуская недовольного кота на землю. Последний раз, когда она видела Живоглота, была ночь, когда Пожиратели Смерти напали на свадьбу. Должно быть, он пришел домой и ждал ее. Улыбка на ее лице слегка исчезает, когда она смотрит на кошачью морду. Ее рука на полпути к тому, чтобы почесать за ушком, и его жадные глаза хотят, чтобы она погладила его. За исключением того, что она не может, потому что это не имеет смысла. Несмотря на то, что ее кот сидит перед ней с выражением удивления на сморщенном лице, как будто не может понять, почему она до сих пор его беспокоит. Она смотрит на кошачью дверцу. Живоглот ни разу не использовал ее. Ее отец всегда без особого энтузиазма жаловался, что ему приходилось открывать дверь для ее питомца, потому что он не опускался до использования кошачьей заслонки. Именно тогда она узнает знакомый запах, мурашки по коже и глаза Живоглота смотрят через ее плечо. Более того, она понимает, что после всего, что произошло, всех смертей и душевных страданий, предательство ее питомца бьет сильнее всего. Комната вспыхивает ярко-желтым, когда она движется, чтобы заблокировать заклинание, но слишком поздно. Из ее горла вырывается крик, заставляющий Живоглота спрятаться, и она падает назад. Огонь воспламеняет тысячу игл, пронзающих ее кожу и разрывающих ее на части. Ее тело расслабляется, она с громким стуком падает на пол, пульсируя, она выгибается под проклятием. Сначала ее голос срывается, потом льются слезы и все останавливается. Мир исчезает за черным занавесом, и тьма окутывает ее. Стук... Стук... Стук... Жизнь – это грубое пробуждение, а если ты просыпаешься — ты живой. Потолок приветствует ее возвращение в страну живых, ее рот отвис, тело онемело, а голова кружится. Стук. Стук. Стук. Ее сердцебиение становится ровным, отдается эхом в ушах, вибрирует по всему телу. Она чувствует жизнь. Дышать больно, и она задается вопросом, через сколько же ей придется пройти и ее телу, прежде чем судьба даст ей передышку. — С возвращением. — хриплый голос приветствует ее. Она лениво поворачивает голову в сторону, удивленная тем, что снова оказалась в гостиной. Рядом с ее лицом стоит стакан с водой, соблазнительно близко, но так далеко, что ее онемевшее тело не может дотянуться. Ее глаза ловят темную фигуру, сидящую в кресле с элегантностью королевы на троне. Беллатрикс Лестрейндж смотрит на нее сверху вниз, оранжевый свет уличного фонаря освещает ее, как предзнаменование из глубин ада. — Я собираюсь сделать это просто. У меня есть вопросы, ты отвечаешь на них, и я отвечу на один из твоих в ответ. У меня твоя палочка. Твое тело в настоящее время обездвижено, и работают только мышцы твоего лица, поэтому я рекомендую тебе использовать их с пользой. — Беллатрикс лает, ее слова отрывистые и бесстрастные. Это не та Беллатрикс, которую она встретила в поместье Малфоев, и не та ведьма, в которую она влюбилась, это существо, которого она не знает. Беллатрикс расслабленно сидит, палочка лениво висит в ее правой руке, и Гермиона задается вопросом, когда женщина ее забрала. Как она выжила в битве за Хогвартс? Она видела, как она умерла от рук Молли Уизли, и все же она здесь. Ее тело — свидетельство того, что это не воспоминание. Она задается вопросом, какое заклинание использовала Беллатрикс; ее тело чувствует, как будто в нее попали десять круцио, и теперь она не может пошевелиться. — Когда ты восстановишь силы, я предлагаю тебе выпить. — советует Беллатрикс, медленно наклоняясь вперед, когда в ее стакане материализуется соломинка. С чувством дежавю Гермиона пьет воду, во рту у нее не так пересохло, она с недоверием смотрит на неестественно спокойную Беллатрикс. Никогда за все время, проведенное с ведьмой, она не видела Беллатрикс спокойной, почти спокойной, и со страхом она понимает, что эта Беллатрикс действительно ужасна. — Что... — кашляя, Гермиона бросает на темную ведьму свирепый взгляд, прежде чем заставить свое горящее горло работать. — Что за… вопросы? — Почему ты путешествовала в прошлое? Вопрос ошеломляет ее, она этого не ожидала. Моргая, как дура, она сосредотачивает свой разум, постоянно задаваясь вопросом, почему ведьма просто не спрашивает… Энди. Ее уход разлучил Энди и Беллу, это будет ее вопрос. Как она выжила? С другой стороны, может быть, какое заклинание она использовала? — Ты не знаешь? — спрашивает Гермиона, прежде чем может остановить себя. Беллатрикс просто поднимает бровь, вращая палочкой, предупреждая, чтобы поторопиться. Итак, она говорит, она обнажает все. Как она искала лекарство для своих родителей, найдя ответ в книге, которая привела ее к миссис Малфой, она игнорирует вопросительный взгляд. Знает, о чем думает Беллатрикс, почему она поговорила с Цисси, а не с Энди? Как она могла говорить с женщиной, которая выглядит точно так же, как ведьма, которая ее пытала? Она заканчивает свой рассказ моментом, когда Рон толкнул ее, и маховик времени сломался в ее руке. Ее последние мысли о том, что у Беллатрикс есть ответы, и там она оказалась. Покрытая коркой грязи, истекающая кровью и стоящая лицом к лицу с девушкой, которая ничем не напоминала женщину, сидящую перед ней. — И это все? — кусает Беллатрикс в тот момент, когда ее рот закрывается. — Это все. — Гермиона кивает. — Это был просто несчастный случай. Все это было просто случайностью... — Кто знал? — спрашивает Беллатрикс. — Кто знал о твоей настоящей личности? — Дамблдор, Минерва и Ротштейны, хотя я не знаю, какими знаниями Дамблдор поделился с ними. Они единственные, кто знал мое имя. Энди все поняла, но больше я ей ничего не сказала. — Они единственные, кто знал? — уточняет Беллатрикс, ее черные глаза сужаются. — Конечно, это так, вы не могли рисковать повредить линию времени. — Слишком поздно. — бормочет Гермиона, потому что Тонкс жива, как и Беллатрикс, и это заставляет задуматься кто выжил еще. — Объясни. — короткая команда. — Есть живые люди, которых не должно быть. — Такие люди, как я? — Такие люди, как Нимфадора, ты и я, но мы пока не проверили кто еще. — срывается Гермиона, устав от того, что ее тело не работает. — Вокруг ходят люди, которые должны быть мертвы, и если они не мертвы, это значит, что кто-то другой занял их место. Застонав, Гермиона заставляет свою руку двигаться, к большому удовольствию темной ведьмы. Ее конечности словно желе, они сопротивляются и поддаются ее грубому обращению, но она заставляет себя. Она отказывается снова быть слабой, не перед Беллатрикс и никогда ни перед кем другим. — Ты не сможешь стоять. — Беллатрикс растягивает слова. — Я бы даже не стала пытаться. — Блять. Ты. — усмехается Гермиона, удовлетворенно наблюдая, как Беллатрикс раздраженно дергается. Короткий смешок — единственный ответ, когда Гермиона падает на пол, ее тело ранено и не может работать. Она стонет от раздражения, ее разум силен, но тело слабое. Письмо приземляется перед лицом Гермионы, и она моргает, глядя на каракули. Ее пальцы дрожат, касаясь грубого пергамента, ее глаза просматривают два предложения, пока Беллатрикс говорит. — Ты кому-то не очень нравишься. В этом Гермиона не сомневается, в мире есть много людей, которые хотели бы ее смерти, особенно сейчас. Она с тревогой смотрит на свое собственное открытие, расстроенная тем, что кто-то предал ее.Миа Ротштейн
Гермиона Грейнджер
Два простых предложения, которые стали ее погибелью, она роняет бумагу, как будто она горит. Ее взгляд падает на Беллатрикс. Она не узнает почерк и задается вопросом, кто именно выдал ее личность. — Я получила это письмо в начале битвы за Хогвартс. Сова уронила его в мои ожидающие руки. Ты хоть представляешь, как долго я ждала? Все эти годы я ждала знака от тебя. — она поднимается со стула, в то время как зрение Гермионы слегка затуманивается, стук ее сердца звенит в ушах, когда Беллатрикс делает шаги. — Я охотилась, я воровала и пытала. Ни единого слова о тебе не было. Это проще, чем ты ожидаешь, Волдеморт дал мне средство, способ делать то, что мне нравится, не вызывая подозрений. Я стала безжалостной, убийцей и слегка безумной. Я полагаю, что мое пребывание в Азкабане, возможно, подтолкнуло меня к краю. Я потеряла единственного человека, которого уважала, из-за маленького мальчика, а Азкабан всегда был таким привлекательным. Я отказалась от попыток найти тебя, Миа Ротштейн пропала, и никто не знал, куда. Затем на заре финальной битвы кто-то высказался. Представь себе мое удивление, когда я узнала, что ты все-таки у меня была. Что после всего этого ожидания ты вошла прямо в Малфой-мэнор, и никто из нас тебя не узнал. — Кто-то узнал. — Гермиона выдыхает, ее мысли перебирают всех, кто это мог быть. За исключением того, что она не может представить, кто, ее разум изо всех сил пытается ухватить фрагмент, а сердце сжимается. Перед ее глазами появляются лица, те, кто должен быть мертв, но она больше не знает, мертвы ли они. Это ошеломляет, и она изо всех сил пытается осознать реальность. Знает, что в любой момент ведьма, стоящая над ней, может лишить ее жизни. — Какое проклятие ты использовала? — потому что, несмотря ни на что, в глубине души она Гермиона Грейнджер, и знание — ее погибель. — Это твой вопрос? Я могу убить тебя сегодня вечером, и ты хочешь знать, какое проклятие я применила к тебе? — Мне нужно знать. — рычит Гермиона, она должна знать. — Это моя собственная версия Круцио, я использовала его всего один раз... На Лонгботтомах. Это объяснило бы боль в ее разуме. Она чувствует, как будто проклятие раскололо ее надвое. Ее разум заперт в двух разных мирах, и она может видеть вещи, которые когда-то были, которых больше нет. Она чувствует песок в своей крови, пульсирует и горит под кожей. Два разных мира сливаются в один, и это сжигает само ее существование, и она молится, чтобы Беллатрикс положила этому конец. — Чего ты ждешь...? — требует Гермиона, ее руки не могут поднять ее. — Закончи то, что начала. Только Беллатрикс не двигается, как хищник, она анализирует свою добычу перед собой. Слабую и беззащитную, лежащую у ее ног. По мере того, как Гермиона все глубже погружается в бездну своего разума, она задается вопросом, как долго ей придется страдать. — Я не освобожу тебя от клетки. — говорит Беллатрикс, что ее голос звучит как будто издалека. — Я могу только представить, что ты чувствуешь. Иметь две реальности, проходящие через твой разум. — Покончи с этим... — рычит Гермиона или умоляет, она уже не уверена, мир начинает вращаться и крутиться. Она падает на спину, потолок превращается в спираль, и ужасающий стремительный шум тишины оглушает ее. Она чувствует, как реальность ускользает у нее между пальцев, когда одна рука хватает диван для покупки, надеясь, что это остановит ее падение в водоворот в ее голове. Лица, имена, места и жизнь проносятся в ее голове, воспоминания меняются. Она чувствует себя как компьютер, который обновляется, все старые данные удаляются и заменяются. Это отупляет разум. Малейшее прикосновение к ее щеке заставляет ее успокоиться, когда пальцы оставляют горящий след вдоль нее до подбородка. Безумные черные волосы окутывают ее, посылая новую волну страха через нее, напоминая ей о последнем разе, когда Беллатрикс Лестрейндж прижала ее. За исключением того, что нежная рука лежит на ее колотящемся сердце, почти успокаивая ее, вводя в успокаивающий транс. Темные глаза скользят по ее слабеющему телу, прежде чем соединиться с глазами дикого орехового цвета, и время останавливается. — Ты не постарела ни на день... — Беллатрикс... или это Белла недоверчиво выдыхает. — Гермиона... — имя непрошено срывается с рубиновых губ, и сердце Гермионы учащается. Она так долго об этом мечтала. Чтобы ведьма произнесла ее имя, прошептала ее настоящее имя. Ее свободная рука сжимает руку Беллатрикс, и темные глаза возвращаются к реальности. — Покончи с этим. — Гермиона просит прекратить ее страдания. Рука, прижатая к ее сердцу, движется, она испытывает болезненное чувство мученицы, желающей, чтобы кривая палочка прикончила ее. Тем не менее, нет ни жестокой улыбки, ни кудахчущего смеха, и она знает, что Беллатрикс не убьет ее этой ночью. Вместо этого небольшая искренняя улыбка мелькает на лице Темной Ведьмы, прежде чем рубиновые губы крадут поцелуй. Это душераздирающий поцелуй, лишающий ее последнего вздоха и последнего удара сердца. Она влюблена в Беллатрикс. И когда та отстраняется она впервые видит маленький знак той Беллы, которую она знала в Хогвартсе. — Я ждала годы, чтобы увидеть тебя снова, ты действительно думаешь, что я ждала так долго, чтобы убить тебя? — короткий смешок срывается с ядовитых губ, когда Беллатрикс отстраняется. — Тебе придется жить со своими последствиями, как и мне. У судьбы есть планы на нас, Грейнджер, я бы не хотела ее разочаровывать. Она встает и разрушает их маленький пузырь безопасности, когда мир снова вращается. — Моя сестра, должно быть, действительно ненавидит тебя, она сказала мне, что предупредит Авроров о моем существовании, когда я посещу ее поместье. Конечно, все для того, чтобы вернуть расположение министерства, но она не торопится с этим. Гермиона смеется; она не может удержаться от смеха, настолько забавного, что даже сейчас Нарцисса Малфой все еще пытается убить ее. — Ей нравится пытаться убить меня… Спроси ее... — Гермиона дышит, ее горло сжимается, а грудь становится тяжелой. — Спроси о Малфое… или еще лучше… Спроси Малфоя. — Ночь во время рождественских каникул? — Беллатрикс требует ответа, который давно потерян. — Малфой напал на тебя, да Ты сопротивлялась? — Мне жаль... — бормочет Гермиона, потерявшись в собственных мыслях. — Он напал на тебя? Пронзительный шум эхом разносится по дому. Авроры приближаются. Они нашли Беллатрикс, проклиная все женщина, тянется за ее плащом. Затуманенными глазами Гермиона в последний раз наблюдает за Беллатрикс. — Я чуть не убила его той ночью... — Гермиона шепчет свое признание, не уверенная, слышала ли Беллатрикс или нет. — Мне так жаль... Тьма ослепляет ее, когда бессознательность ползет по ее телу, притягивая ее вниз; когда ее глаза снова открываются, Беллатрикс исчезла, не упомянув о ведьме. Свет заливает комнату, когда начинаются крики и шаги в дом. Дом перевернули вверх дном в поисках Пожирателя Смерти. Гермиона, приходя в себя и теряя сознание, наблюдает, как авроры отчаянно ищут Беллатрикс, прежде чем перед ней появляется еще одно знакомое лицо. — Минерва... — Гермиона улыбается. — Все в порядке, Гермиона, теперь ты в безопасности. Просто не спи. — уверяет Минерва, а Волшебники окружают ее. — Она не вернется... — Гермиона усмехается. — Она получила то, что хотела. — ее глаза закрываются, наконец, ей хочется кричать от боли. Стук... Стук... Стук...~~~~~ Время поворота ~~~~~
Когда Гермиона проснулась две недели спустя, газеты были переполнены новостями о выживании Беллатрикс Лестрейндж, каждая газета рассказывала о том, как выжила ведьма. Один заходит так далеко, что предполагает, что она восстала из мертвых. Правда, однако, до сих пор неизвестна, и, несмотря на все усилия Аврора, от нее ничего не слышно. Ее нападение на одного из Золотого трио задокументировано во всех газетах, и слухи ходят дикие. Авроры мгновенно завалили Гарри и Рона, поскольку опасения за их жизни стали очевидными. Однако по мере того, как дни превращались в недели, страх нападения становился все менее вероятным, мысль о том, что Беллатрикс, возможно, бежала из страны, становилась все более вероятной. Снова попав в больницу, Гермионе потребовалось два дня после пробуждения, чтобы убедить Макгонагалл, что чтение газеты не убьет ее, и она хотела знать, что происходит в реальном мире. В конце концов, авроры расслабились, и охота на Беллатрикс Лестрейндж, хотя и продолжается до сих пор, уже не та, что раньше. Она остается самой разыскиваемой в Волшебной Британии, но Гарри и Рону наконец разрешили навестить Гермиону. Она приготовилась к шквалу вопросов; она рассказала им краткую историю того, что произошло, пропустив любой намек на отношения с Беллатрикс. Они смеялись над ее поступлением в Равенкло; она рассказывала истории об их учителях. Когда Гарри ушел от нее спать, Рон остался, она не с нетерпением ждала возможности провести время с Роном наедине, но результат удивил ее. — Мне жаль, Гермиона. Мне никогда не следовало говорить то, что я сделал, и теперь я понимаю, что ты была права, как обычно, что в итоге ничего бы не получилось. Ты моя лучшая подруга Миона и ты мне как сестра. Так что, если ты можешь простить меня за то, что я придурок, мы можем снова стать друзьями? — извинения вызвали слезы на ее глазах, и она с радостью согласилась, они обняли друг друга, что больше не было неловким, и Рон вручил ей шоколадную лягушку перед уходом. Извинения все еще вызывают улыбку на ее лице, но ее присутствие в Норе больше не приветствуется. Предупреждение стало ясным, когда Молли Уизли приехала в гости со своими детьми. Взгляды Молли были очевидны, она вспомнила, во что превратилась Гермиона, и как все ее дети один за другим с улыбками вышли за дверь. Молли оставалась прежней, ее фальшиво веселое поведение ускользало. — Я знаю, кто ты, — прошипела Молли. — Я знаю, кем ты стала, ты не можешь связаться с кем-то вроде Беллатрикс Блэк, не запятнав себя. Это заявление заставило Гермиону улыбнуться, когда она ответила. — Может быть, это не Белла была испорчена. Слова заставили Молли похолодеть, а улыбка заставила ее отступить. — Я не хочу, чтобы ты была в моем доме или рядом с моими детьми, ты понимаешь? Миссис Уизли так и не дождалась ответа, она ушла той ночью и никогда не возвращалась в Сент-Мунго, чтобы навестить. Многие считали, что это потому, что она не могла смотреть на то, как много людей болеют после потери Фреда. Гермиона знала настоящую причину. Это было неделю назад, когда она спала и мечтала об освобождении из своей больничной палаты, тень скользнула в ее комнату. Горит маленькая свеча, пробуждая Гермиону от сна, фигура заставляет ее действовать и мчаться за своей палочкой, которой у нее нет. — Это всего лишь я... — голос успокаивает, потому что во мраке ночи кажется, что это Беллатрикс и Гермиона не хочет сражаться с ведьмой в таком хрупком состоянии. — Да ладно, может, я и постарела, но ты не можешь забыть мою красоту. Несмотря на ее забитый сном разум, Гермиона улыбается желанному сатирическому голосу, который звучит как мед для ее ушей. Пока ее глаза привыкают к темноте, фигура снимает плащ и устраивается в неудобном кресле рядом с кроватью. — Энди? — Гермиона сомневается в присутствии ведьмы. — Она действительно помнит меня, Гермиона… или в наши дни это Миа? — спрашивает Энди, зажигая фонарь и наполняя комнату горящим оранжевым светом. Гермиона встряхивает головой в ответ на вопрос, ее глаза танцуют на ведьме, сидящей рядом с ней. Она встречала Энди раньше в это время, но впервые с тех пор, как она вернулась домой, она чувствует, что у нее есть друг. Давний друг. — Как дела? — серьезно спрашивает Энди, наконец-то встретившись взглядом с Гермионой. — Скучаю, Гарри принес мне пару книг, но у меня не хватило духу сказать ему, что я их уже прочитала. Как ты сюда попала? — Моя дочь — аврор; ее работа имеет свое преимущество. — Энди улыбается, она едва выглядит старше тридцати и все еще демонстрирует свой юношеский дух, бросая вызов правилам. Гермиона хочет присоединиться к улыбке, улыбнуться своей подруге, но она не может. Поскольку она знает, что это не светский визит, если бы Энди хотела ее увидеть, она могла бы навестить ее днем. Вместо этого она пробирается глубокой ночью. – Это ведь не светский визит, да? Почему ты здесь, Энди? — Я не могу навестить старого друга? — Энди хихикает. — Ты можешь, но в нерабочее время и с помощью Аврора? Смех затихает, и Энди испускает вздох. Гермиона чувствует напряжение в воздухе, ее охватывает дурное предчувствие. Она задается вопросом, была ли ее подруга здесь, чтобы закончить то, что начала Беллатрикс, кто бы это заподозрил? — Мне жаль. — шепчет Энди, не желая встречаться взглядом с Гермионой, она встает со стула и подходит к окну. — Этого никогда не должно было случиться, ты должна в это поверить. Именно тогда в голове Гермионы появляется мысль, что все имеет смысл. — Ты отправила Беллатрикс письмо? — Я никогда не предполагала, что это произойдет! — повторяет Энди, поворачиваясь лицом к Гермионе. — После коттеджа "Шелл", после того, как тебя спасли от моей чертовой сестры, после того, что она с тобой сделала. Шрам на твоей руке, нарастающий внутри тебя гнев и этот взгляд в твоих глазах. Я вспомнила ту ночь в библиотеке, когда моя подруга Миа Ротштейн рухнула на пол и пережила заново пытку. Я знала, кто ты такая. Кем бы ты станешь. — Зачем это делать? — спрашивает Гермиона, разрываясь между гневом и болью от предательства Энди. — Зачем рассказывать Беллатрикс? — Я видела, как умерла моя дочь... — тихий ответ срывается с уст Энди. — Я видела, как моя дочь умерла от рук моей сестры, когда ты спала в моей комнате во время рождественских каникул, во сне. Приближалась война, последней битвой был Хогвартс, и я сделала то, что сделала бы любая мать. Я решила спасти свою дочь. У меня был шанс спасти Нимф, я умоляла ее не бороться, не идти туда. У нее есть сын, который остается дома и его нужно защитить, но она не захотела слушать. — Так ты отправил Беллатрикс это письмо в надежде, что внимание Беллатрикс будет сосредоточено исключительно на мне? — Она умерла! — протестует Энди. — Как и все остальные, я наблюдала, как моя сестра умерла от руки Молли, и это было так. Нимф выжила, Белла умерла. Если бы я знала, что результат был бы таким, я бы никогда этого не сделала. Прости меня, я не ожидала такого исхода. Царит тишина, поскольку единственным шумом в комнате является глубокое дыхание Энди. Гермиона качает головой, чтобы рассеять мысли, прежде чем устремить взгляд на слегка дрожащую женщину. — Я не могу тебя простить. — голос Гермионы слишком громкий для комнаты, и отчего Энди захлестывает печаль. — Потому что нечего прощать. Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала, Энди, и я рада, что Нимф жива. — Гермиона. — Все в порядке, Энди. Беспокоиться не о чем, я счастлива, что из всего этого вышло что-то хорошее. По крайней мере, одна жизнь была спасена. Объятие было неожиданным, средняя сестра Блэк прошептала «спасибо» и отпустила девушку. — Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать, какой бы большой ни была просьба. — приказывает Энди, выходя из комнаты. Встав с кровати, Гермиона подходит к окну, когда темнота окутывает ее комнату, а фонарь позади нее гаснет. Прислонив голову к окну, она смотрит на улицу внизу, а над ней проплывают облака. Она задается вопросом, где Беллатрикс, задается вопросом, что ее ждет в будущем. Она планирует свое будущее на следующий день она планирует отправиться с МакГонагалл на поиски своих родителей, чтобы восстановить их память, а оттуда она вернется в Хогвартс, чтобы закончить свой последний год. После этого она предполагает, что ей придется искать работу, возможно, в министерстве магии, но, в отличие от мальчиков, она не заинтересована в том, чтобы стать Аврором. Беллатрикс Лестрейндж отзывает свое имя и, несмотря на то что находится в бегах, умудряется изменить свое имя обратно на Беллатрикс Блэк. Новости распространяются быстро и вызывают шумиху, поскольку Гарри и Рон тренируются для авроров, они обещают Гермионе, что поймают Беллатрикс, которая, очевидно, все еще в стране. За исключением того, что происходит самое неожиданное, проходят дни, и все больше бывших пожирателей Смерти попадают в Азкабан, министерство публикует заявление о том, как им удается их собрать. Беллатрикс Блэк. Официально объявлен в розыск. Неофициально ей платит министерство в качестве охотника за головами. Гермиона смеется про себя, когда узнает об этой новости, поскольку по всей Британии распространяются опасения, что самый надежный силовик Волдеморта не только проигрывает, но и преследует преступников. Никто по-настоящему не в безопасности. Проходят месяцы, воцаряется хаос, и Гермиона отправляется в Австралию в поисках своих родителей, она слышит о том, как Гарри и Рон справляются со своими тренировками. Она проводит дни, загорая, ее воссоединение сначала пугает, а когда возвращаются воспоминания, вызывает эмоции. Ее родители прощают, и она сообщает им о том, что они пропустили, но они не возвращаются в Англию. Гермиона сомневается, что они когда-нибудь вернуться. Они создали свою жизнь; ее мама наконец-то открыла маленький отель типа "постель и завтрак" на берегу моря, о котором она всегда мечтала. Гермиона обещает навестить своих родителей, почти вышедших на пенсию; быть ведьмой намного проще, она может пересечь весь мир в кратчайшие сроки. Макгонагалл устанавливает каминную сеть в их камине и впервые тестирует ее, прежде чем быть удовлетворенной, и каминная сеть возвращается в Англию. Гермиона желает своим родителям всего наилучшего, обещая навестить их, когда она берет в руки летучий порошок и думает о том, куда ее мама сбросит невинную бомбу с бесчисленными последствиями. — Хогвартс. — говорит Гермиона и бросает порошок. — Передай мою любовь Белле, хорошо? Ее мать исчезает размытым пятном. Как только Гермиона возвращается в Хогвартс с бешеной скоростью в кабинет директрисы и приземляется прямо перед портретом, на который смотрит самодовольный Дамблдор. Она не знает, что делать с прощанием своей матери. Она сомневается, что когда-нибудь простит Дамблдора или что она увидит его в последний раз. Она всегда будет задаваться вопросом, когда Беллатрикс в следующий раз нанесет ей визит и что означало ее пророчество. Она знает, что никто в настоящем на самом деле не знает, насколько она могущественна. Никто не знает, на что способна Гермиона Джин Грейнджер, и это заставляет ее улыбаться. Улыбка, которая заставляет даже Дамблдора нахмуриться, и это стоит всего. Потому что на этот раз она сама отвечает за свою жизнь, и она... мы не позволим этой власти уйти. Продолжение по следам «капли в океане». Золотое трио рассыпится, один предаст, а другой ослепнет, последний будет поглощен силой, находящейся вне его контроля. Надежда восстанет из пепла, а вместе с ней и новая эра. Действия прошлого повлияют на действия настоящего, и вместе с этим смерть не проявит к ним милосердия.