***
Перед Дмитрием возникла вспышка, и тот почувствовал острую боль в глазах. Корсак аж ойкнул от боли и стал промакивать глаза майкой. В этот же самый момент он ощутил лёгкие похлопывания по левой щеке, будто на неё то садились, то взлетали насекомые. - Дима-а-а, отставить вьетнамские флэшбеки, очни-и-ись! - зазвучал встревоженный голос Багиры. Теперь понятно, кто стучал по лицу. - Я не сплю, Багира, я не сплю. - Дима проморгался и посмотрел на квами. - Я уснул? - Да. А потом тебе, похоже, приснился кошмар. Ты сначала лежал, а потом как заладишь!.. Всё Сайгон-Сайгон, Вьетнам-Вьетнам, Крамской-Крамской! Ты опять увидел воспоминание, судя по всему! - Да кто его знает... Мне снился Самойлов. Николай. Он допрашивал какого-то американца, искал Крамского. Какой-то блондин спрашивал у Самойлова про какого-то Тёмыча... Столько вопросов, и никаких ответов! - Я могу объяснить. - Раздался за спиной тот самый мужской голос, что был слышен во время кошмара. Тело Дмитрия резко похолодело и покрылось испариной. - Николай Павлович, оставьте меня. - Корсак выдохнул. - Прошу. Неужели это так трудно? - Не то, чтобы трудно, Дима... Это невозможно. - Ну спасибо, вселили надежду. - Вырвалось у Корсака с саркастическими нотками. - Собственно, что я хотел тебе объяснить. - Самойлов словно проигнорировал замечание. - Кто такой Артём? Это один из советских Хранителей. Мы с ним были в одной партизанской группе. Диверсии, расклейка листовок, поиск несогласных с фашистским режимом и их вербовка. Я вступил туда спустя месяц. Тогда Ростов-на-Дону уже был занят немцами во второй раз, да и Таганрог тоже. У меня погибла семья. Вся. Отца, мать, брата... Их расстреляли. Фашисты их убили. И я пошёл в диверсанты. Скажу так: удавалось мне это неплохо, особенно с талисманом белки. - Сила возгорания. Помню, Елена рассказывала мне, что было у здания парижской мэрии. - Да. И я стрелял примерно так же. Танки, грузовики, оружие... Всё это плавилось очень хорошо, а фашисты и пикнуть не успевали. Павел, предводитель нашей ячейки, понял, что я довольно хорошо обращаюсь с талисманом, и наметил меня как кандидата: времена тогда были тяжёлые, нас могли накрыть в любой момент, а нацисты уже догадывались, что здесь пахнет чем-то покрупнее шайки оборванцев с автоматами. В итоге... Совсем скоро мы стали замечать совсем новых людей среди оккупантов. И мы... Мягко говоря, нейтрализовав одного из них... Увидели некие старинные бумаги. Написаны они были на разных языках, но чаще всего там попадались немецкий и древнерусский. И всё про таинственные украшения, что давали людям необычные способности. В немецких бумагах было написано, что один из талисманов позволял обладателю передвигаться тише самой маленькой мышки. Да-да, именно так там было и написано... - Цербст... Талисман горностая. Он был у кого-то при дворе Софии Фредерики Августы. - Это Фоден тебе рассказал? - Да. - При нас он старался не раскрываться. Удивительно, но открылся он только тебе. - Времена были тяжёлые, так сказать. Кстати, а Павел... кто он? - Один из русских Хранителей. Ещё один. Но не наше поколение. - А какое же? - Чуть постарше. Был примерно того же возраста, что и твой прапрадед, только тот помоложе был на тот момент. - Так, я до сих пор не пойму. - Дима расставил в стороны руки, будто старался отодвинуть кого-то от себя, что немного напугало квами: всё-таки они собеседника своего хозяина не видели. - Как этот долбаный "Зов предков" вообще работает? - Ты видишь воспоминания как своих предков, так и прошлых обладателей шкатулки. И вообще талисманов. Так вот... Написано в немецких бумагах было именно так. А древнерусских столько там было, это вообще ужас! Чуть ли не кипа! И всё - в портфеле. Чёрный такой, кожаный, на металлическом замке, с ключом, а сам портфель был прицеплен к руке. В тот день я работал на пару с Герасимом, у него был талисман медведя... В общем... Вопрос с наручниками мы решили быстро - всё равно фашист был мёртв. Дима представил, что Николай и Герасим сделали с офицером, у которого были бумаги. Он подумал об этом мельком, но в глазах сразу начало рябить. Комната стала постепенно исчезать, уступая место какой-то подворотне. Тёмно-серой, с каким-то кое-как оборванным плакатом, который не добавлял в окружение ровно никаких красок. Три тёмные фигуры: две стоят, одна лежит. Потом один из силуэтов отходит, другой заносит топор над лежащим и!.. Вспышка, и Дмитрий резко встаёт с кресла, изо всех сил зажимая рот рукой. Флэшбек. И того, что в нём было, Корсак не мог выдержать. Он видел раньше подобное в фильмах, но сейчас... Парень словно пережил это вживую, а это совершенно иное восприятие. Дима направился к выходу из комнаты, постепенно подавляя рвотный позыв, как вдруг в комнату вошла обеспокоенная Лена с каким-то пузырьком в руках. - Дима! Боже, наконец-то ты очнулся! - Самойлова поставила флакончик на комод и бросилась к молодому человеку. - Ты в отключке был, я не сразу узнала о том, что с тобой такое, а как узнала - за нашатырём побежала... Ты как? - Могло быть и лучше. - Корсак в очередной раз сглотнул и полностью опустил руку вниз. - Но это хотя бы не волки. - Господи, куда уж тебе волки... Волки в первое время были, ещё только после контакта, да и то это было из-за силы талисмана... А тут уже прадед мой является. - Лена... - Дима замялся, но взгляды квами всё-таки склонили его к первоначальному решению. - Он опять появился. И разговаривает. - Что?! - Лена, тише, прошу. - Да, да, извини, я от неожиданности... Что он тебе говорит? - Я видел кошмар... Где Самойлов был во Вьетнаме, похоже... Он стал рассказывать мне про одного из Хранителей. Про Артёма. - Устинова? - Я не знаю. Так, всё прошло. Самойлова я потерплю. Надо вернуться к шифрам. - Давай лучше я. Ты вымотался, тебе надо отдохнуть. Ложись, поспи. - Этого как раз и не надо. Щас как приснится ещё и Корея или Кампучия какая-нибудь... - Дима, надо поспать. - Елена посмотрела в глаза Дмитрию. - У тебя сосуды в глазах потрескались. Самойлова осторожно повела Корсака к кровати. Дима, судя по всему понял, что ему, во-первых, бесполезно спорить с Леной, а, во-вторых, он действительно сейчас мало что сделает. Вскоре Дмитрий лёг на кровать и медленно накрылся одеялом, после чего глянул на Елену. - Отдыхай, - Ответила та и провела рукой по щеке парня, ласково улыбнувшись. - Я всё доделаю. Ты славно постарался, теперь можешь поспать. Корсак признательно кивнул и закрыл глаза. И, что удивительно, совсем скоро раздумья о разных рассказах Николая Самойлова, никак не связанных между собой, прекратились. Через пару секунд после осознания данного факта Дима незаметно для себя погрузился в глубокий и, что очень радовало, спокойный сон.***
Наступило утро, и комнату, по размерам схожим с баскетбольной площадкой, залило солнечным светом из панорамных окон. Рояль засиял, настольный футбол будто заново покрасили, а белая кровать с такой же белой простынёй стал и вовсе будто светиться. Так начинался очередной будний день для Эдриана Агреста. Парень встал с дивана и стал переодеваться в повседневную одежду, пока Плагг тихо дремал на тумбочке. Белые трикотажные штаны сменились на джинсы, такая же белая майка - на чёрную футболку с полосками. Также добавились чёрные носки, оранжевые кеды и белый жакет. - Эх, сегодня очередной день... Плагг, просыпайся! Завтракать идём! - Да что ж такое, и в такое солнечное утро проспаться не дадут... - Проворчал квами и стал открывать глаза. - Уж прости, всё-таки нашествие Железного Волка не показалось уважительной причиной для отмены занятий. Но, быть может, мадам Бюстье подготовит что-нибудь интересное. - Если это "что-нибудь" - не килограмм "Камамбера" на каждого - меня это не интересует. Последнее сражение - это просто ужас! Эдриан лишь посмеялся, но внезапно в дверь постучались. Плагг стрелой умчался в комод, а именно в отделение с носками, а Агрест сообщил, что в комнату можно входить. Визитёром оказалась Натали. - Доброе утро, Эдриан. - Санкёр поздоровалась своим привычным тоном: сухим, словно уставшим голосом. - Доброе утро, Натали! Что-то случилось? - Нет, просто месье Агрест велел мне разбудить тебя: после такого суматошного дня ты мог проспать школу. - Ну что ж, ладно. Скажи, а отец будет с нами завтракать? - К сожалению, нет, он сегодня не в духе. - А, точно. Вчера, вроде, ушёл Эдуард, так ведь? - Да. - Кажется, сильно Крамской ему насолил. Отец вчера такими проклятиями сыпал... - Парень вспомнил, как вчера он услышал, как отец ругался на лестнице. - Ну... Из-за него месье Агрест понёс некоторые... - Натали кашлянула в кулак. - Издержки. Но не беспокойся - всё нормально, на твою учёбу это никак не повлияет. - Хорошо. Спасибо, что всё объяснила. Санкёр кивнула и покинула комнату. Эдриан сразу помрачнел, вспомнив о событиях вчерашнего дня. То у Димы был приступ, то Агрест-старший кричал на весь дом, брызжа слюной... Видимо, много отец потерял. Хотя... Для такого состоятельного человека относительно небольшие денежные траты вряд ли могут быть настолько серьёзной причиной для подобной вспышки гнева. Снова нахлынули негативные мысли. Что, если отец и правда дал Натали талисман, который позже пропал? Что если Крамской ошивался здесь не просто так? Что, если отец... И правда злодей? Да чушь это какая-то, чушь! Или нет? - Пошли, Плагг. Завтракаем. - Сказал Эдриан, собирая вещи. - Что-то я впервые вижу, чтобы ты шёл завтракать с рюкзаком. - Квами озадаченно посмотрел на парня. - С тобой что-то не то. - Всё то. Просто хочу выйти пораньше. - Ааа, хочешь наконец-то прогуляться без "конвоя", не используя своих сил? - Произнёс зверёк заговорщическим тоном. - Что-то типа того. Идём, у нас всё меньше и меньше времени. Плагг спрятался во внутреннем кармане жакета, после чего Эдриан пошёл завтракать. Сейчас он понял только одно: стоит озвучить свои догадки Дмитрию. Даже если после этого его будет терзать чувство вины.***
Дмитрий вновь сидел за шифрами. За ночь выработка составила аж страницу книги, чему он и Лена были очень рады. Сейчас Самойлова спала в кровати, свернувшись чуть ли не калачиком, настолько она была рада отдыху. Теперь символы давались гораздо проще. Дима писал уверенно, но всё же поглядывал на листок с переводом. Во время очередного такого "заглядывания" во входную дверь позвонили. Дима прислушался и, когда звонок прозвучал второй раз, направился в прихожую. Выйдя в зал, парень глянул на кухню. Там без дяди Лёвы было несколько тоскливо... Особенно когда ты роешься в холодильнике сам, а не когда сидящий рядом человек, буквально сошедший с иллюстраций книги Шолохова "Тихий Дон", просит тебя поискать где-нибудь в глубине холодильника майонез или сыр. А ведь, казалось бы, Киров всего-то ушёл на работу с ночёвкой, чтобы не тревожить племянника: он наслышан о восприимчивости людей, одержимых "Зовом предков". Звонок прозвучал в третий раз. Вот ведь настырные, кому это приспичило ломиться в дом?! Хотя, наверняка это Маринетт стремится вернуть свой талисман. Корсак подошёл к двери и открыл её. За ней оказался Агрест-младший. - Эдриан? - Дима несколько удивился. Уж кого-кого, а его он к себе в гости не ждал. - Привет. - Здравствуй, Дима! - Не потревожил? - Нет-нет, всё нормально. - Корсак решил опустить факт того, что одноклассник звонил в дверь АЖ ТРИ РАЗА. - Только потише - Лена спит. - До сих пор? - Она всю ночь за шифровками сидела, только полтора часа назад легла. - Ясно... А ты как? Выглядишь неважно. - Я польщён. - Корсак шутливо откланялся. - А чувствую я себя действительно не очень. Сам понимаешь: шифры, шифры и снова шифры. Я уже терпеть не могу это слово. За ночь Дима немного побледнел, а ранним утром из носа всё время текла кровь, следы которой на носогубке так и не отмылись. Под глазами, кровеносные сосуды в которых немного потрескались, намечались новые мешки. Неудивительно, что Агрест заметил эти изменения. - Ты хотел о чем-то спросить? - Дима отставил в сторону кеды Эдриана, когда тот снял их. - В общем... Да, хотел спросить. Даже рассказать. - Хорошо. Выкладывай, что ты хочешь рассказать? Корсак жестом указал на стул за кухонным столом. Эдриан присел и оперся о стол локтями - правила этикета отошли на второй план. Он ненадолго прикрыл глаза рукой, глубоко вздохнул и посмотрел прямо в глаза Дмитрию. - Мне надо знать, кто такой Крамской и как он связан с моим отцом. - Крамской? - Дима вопрошающе посмотрел на Агреста, заваривая кофе в оранжевой кружке. - Эдуард Крамской - это враг русского Хранителя талисманов, то бишь отца Лены, а потом и меня. А ты, собственно, чего про него спрашиваешь? Корсаку пришлось сделать вид, что он ничего не знает о проживании Эдуарда в доме Агрестов, ведь, как казалось парню, рассказав об акте шпионажа, он сильно ранит Эдриана. - Фенрир - это Крамской, верно? - Блондин не стал водить вокруг да около, ему и так каждое слово давалось с трудом. - Он злодей, и он был в моём доме, совсем рядом, как такое возможно? Вопрос был скорее риторический, но парень не сводил глаз с Димы. Тот старался не отворачиваться от друга. - Да, Эдуард - это Алый Фенрир. И он - довольно скользкий тип, а потому я нисколько не удивлён, что он смог втереться к вам в доверие. Крамские там все, походу, такие. - Все, да?.. - Взгляд Эдриана устремился сквозь парня куда-то за стену. Казалось, что Агрест побледнел, или это тусклое освещение кухни так повлияло? Непонятно. - Натали, возможно, как-то связана с этим. Я почти уверен, что она тоже злодей. - От этих слов он сам стиснул зубы, ведь обвинять близкого, практически родного человека - это очень больно. - Я не знаю. А Натали... С чего ты взял, что Тигрица Тьмы - одна из постоянных парижских злодеев - это именно Натали? - Дмитрий знал, что Санкёр - это злодей, но пока что парень "сохранял интригу", то бишь притворялся, что он впервые слышит о том, о чём говорит его товарищ. - Потому что на следующий день после того, как ты ранил Кибер-Тигрицу, то есть отстрелил ей часть уха, я точно такую же рану видел у Натали. Это наверняка не совпадение. Так же не бывает... - Что? Такая же рана? - Дмитрий сымитировал заинтересованность, и это у него получилось. - Да, она наверняка как-то связана со всем этим, с Крамским, ещё с Мотыльком... Они все заодно, но я не могу понять: почему именно они и почему они оказались именно в моём доме?! - Если они все в твоём доме... - Дима вздохнул. - У меня есть три предположения. Пойми меня правильно: пока что у меня только эти версии. В общем... Либо они просто втёрлись в доверие к твоему отцу и организовали из вашего дома своего рода плацдарм... Либо Мотылёк прячется в доме твоего отца, а тот об этом не знает... Либо... Либо Габриэль Агрест, дизайнер мирового уровня... И есть этот самый... Мотылёк. - Мой отец... - Казалось, что Эдриан потерялся в мыслях, что бешеным потоком роились в его встревоженном разуме. - Он много работает, очень, может забыть о чем-то... Или о ком-то... Порой он одержим работой и может не замечать ничего вокруг. Ну конечно! Это же очевидно! - Парень говорил он сам с собой, словно уже и не обращал внимания на Корсака, что в замешательстве наблюдал за ним. - Они обманули его, втерлись в доверие! Но для чего?.. А что, если они знают, вдруг подозревают об этом?! - Резко перевёл он взгляд на Дмитрия и приподнял ладонь с заветным кольцом. - Оно им нужно, без него никак, и если они знают, тогда мой отец в опасности, все в опасности! Надо что-то делать, Дима, мы обязаны их остановить! - Агрест вскочил и с умоляющим взглядом схватил друга за плечи. - Тихо-тихо-тихо, Эдриан, не паникуй. - Дима аж зажмурился от резкой боли в голове. - Не надо кричать. Давай подумаем. Да, нам надо их остановить. И если бы эта "сладкая" парочка знала о твоём кольце, то ты уже давно проснулся бы либо без кольца, либо без пальца с этим кольцом, уж извини. - Парень поспешил извиниться, увидев, как Агреста передёрнуло. - Из этого можно сделать вывод, что они о твоём талисмане не знают. Скажи, а как постоянно твой отец работает над дизайнами? "Очень много" за ответ, если что, не принимается, я хочу знать именно количество часов. Корсак продолжал стоять с закрытыми глазами, будто старался их не напрягать. - Я... Я не знаю, правда много, не считал, но он может сутки не выходить из кабинета, или мне так кажется... Зачем тебе такая точность? - Прежде чем я отвечу, скажи мне: впускает ли он к себе кого-либо? - Отец очень не любит, когда его беспокоят, особенно во время работы. Я могу зайти, если очень надо, но лучше не стоит. Иногда он может подозвать Натали или телохранителя, если на то есть нужда, но большую часть времени он проводит в одиночестве. - Ага... Значит, режима "никого не впускать, никого не выпускать" нет. Уже какая-то картинка есть. - Дима приоткрыл глаза и, убедившись в том, что кофе до конца заварился, поставил кружку на стол, после чего помассировал виски. - А Крамской остался с вами после поражения Железного Волка? И это... Кофе будешь? - Нет, спасибо. Лучше просто воды, если можно. — во рту у него от нервов было сухо, но подсознательно парень понимал, что лишняя тревожность от кофе ему точно не нужна. - Понятно. Может, Лена потом захочет... Ладно, вернёмся к делу. Дмитрий взял большую бежевую кружку с енотом и налил в неё воды, после чего протянул её Эдриану. - Так что с Эдуардом? Или твой отец не знал, кто скрывался под маской Железного Волка? - Не думаю. Хотя... - Адриан залпом осушил керамический сосуд. - Отец был очень зол в день после той битвы, и о чем-то ругался с Крамским. Тот ушёл. Может быть, Железный Волк раскрыл себя, а может причина в другом, все же они вели какой-то совместный проект, бизнес в России или еще что-то такое, ведь иначе зачем они вообще начали общаться? Корсак чуть не расхохотался во весь голос - он зажал рот руками. Однако всё равно было видно, что ему очень смешно. Вскоре парень относительно успокоился. - Крамской - и бизнесмен? - Дмитрия сразил очередной приступ смеха. - О Господи, не поверю, пока сам не увижу... Наверное, он думал, что в вашем доме никто не будет искать суперзлодея. Ну, мне кажется, что так. - Тебе это кажется забавным?! - Парень юмора не оценил, так что аж подорвался с места и сверил друга сердитый взглядом. - Один точно, а может и два суперзлодея в моём доме, случись что - и мой отец может пострадать или того хуже. Наверное ты прав: сейчас они не знают... но если бы эти двое узнали, кто такой Супер-Кот, то могло бы случиться страшное! Я потерял маму, и сделаю всё, чтобы не потерять отца. — выражение лица юноши сменяла то решимость, то страх, все это в перемешку с праведным гневом, который был готов распространиться, в том числе и на Корсака. - Эй-эй, спокойно, я просто не мог подумать, что Крамской вздумает кроить из себя успешного бизнесмена, только и всего. - Увидев разгневанного Эдриана и его сжатые кулаки, Дима аж немного выставил руки перед собой. Ни о каком смехе уже не могло быть и речи. - Я понимаю, как тебе тяжело, и я постараюсь сделать всё, чтобы тебе помочь. Если я как-то задел тебя своим не самым уместным смехом, то извини, пожалуйста. - Ладно, ты извини, я немного вспылил. - Блондин, поумерив пыл, сел обратно и стыдливо отвёл взгляд. - Всё так сложно... Эти двое... Надо взять их прежде, чем они успеют навредить отцу! А ещё этот Мотылёк... Всё так сложно, вот бы моя леди была здесь, она бы точно что-нибудь придумала. - Эдриан, ты... не совсем прав. Прежде чем я объясню тебе, почему, пообещай, что не набросишься на меня с кулаками или хотя бы не убьёшь. - Я... Не знаю, что ты хочешь мне сказать, что бы я сделал нечто подобное, но, так и быть, обещаю. - Раз так, то подожди здесь. Дима отправился в свою комнату. Через какое-то время он вернулся обратно с какой-то оранжевой заколкой, которую парень сразу показал Агресту. Видок у Корсака стал похуже, но Эдриан не обратил на это внимания - уж слишком сильно он был поглощён своими мыслями. - Что это? Выглядит знакомо, я точно не видел этого раньше? - Агрест уже ни в чём не был уверен, кроме того, что эту заколку Корсак показывал не просто так. - Это, друг мой сердечный, талисман уссурийского тигра. Понимаешь, что это значит? - Талисман. Это многое объясняет... - Блондин, видимо, сам догадался, где он видел это украшение. - Значит он принадлежал ей... Натали... А теперь нет, это... Хорошо, но откуда он у тебя? - Мне... Пришлось... - Корсак набрал воздух и снова закрыл глаза из-за давления. - Провести слежку в особняке. Когда я был в облике Народного Стража, я... Учуял сильную концентрацию негативной энергии в стороне, где находится ваш дом. Я подумал, что это Алый Фенрир. Дальше, уже в качестве Химеры, я по запаху крови вычислил его оружие. Крамской, как выяснилось, жил у вас. И я совершил к вам вылазку. Я случайно узнал, что Натали - это Тигрица Тьмы, и воспользовался случаем: усыпил её хлороформом и забрал талисман. А затем я замаскировался под неё, чтобы попытаться забрать талисман у Эдуарда, но у меня не вышло. Получилось только дискредитировать его. Тот ночной переполох в твоём доме... Он из-за меня. Было видно, как по правой щеке парня потекла скупая слеза. Диме было очень стыдно за этот поступок, пусть он и был ради благого дела. - Прости. Прости за то, что я это устроил... За то, что скрывал... И за то, что я сейчас хотел соврать, что я забрёл к вам случайно. Хотел, но не соврал. Ты честен со мной, и я считаю своим моральным долгом быть честным с тобой. - Ох, это... Не знаю что сказать. - Адриан опять встал и подошёл ближе к Корсаку. Лицо парня было словно каменное, не было ясно, что он чувствует после этих слов. Дима уже было приготовился к худшему, но юноша лишь положил руку на правое плечо друга. — Спасибо, что сказал правду. - Блондин натужно, но искренне улыбнулся. - Ты делал то, что считал правильным, и многого достиг. Если бы не твой поход, то мы до сих пор не знали бы всей правды. Наверное, теперь у нас есть преимущество. Что будем делать дальше? - Взгляд Эдриана стал более светлым, теперь уже поглядывал на чашку кофе, что недавно ему предлагали. Дима слабо улыбнулся. - Спасибо, что принял всё, как есть. А вот что дальше... Сейчас будет немного нескромная просьба. - Я тебя слушаю. Не думаю, что теперь меня можно чем-то удивить. — Адриан слегка усмехнулся. - Сомневаюсь... - Улыбка резко исчезла с лица Корсака, и тот вполне серьёзно посмотрел на своего друга. - Тебе надо будет последить за Натали и отцом. - Натали... - улыбка покинула и Эдриана. - Она очень хорошо ко мне относилась, я до сих пор не могу поверить, что она злодей. Наверняка у всего этого есть разумное объяснение. Я бы хотел поговорить с ней, может я смогу её переубедить, какие бы причины у неё ни были. Но вот отец... Да, я должен быть рядом, чтобы он точно не пострадал. Хорошо бы его предупредить, но так, чтобы не раскрыть свою личность. - Не знаю, стоит ли. Может быть и такое, что он знает об этом заговоре. И тогда что-нибудь может пойти не так. - Что ты имеешь в виду? - Агрест вопрошающе посмотрел на Диму, однако вопрос звучал без предварительной оценки - обычный, нейтральный вопрос. - То, что... - Дима хотел было сказать о том, что Габриэль в ту ночь сказал, что "на данный момент герои не смогут ему помешать", но осёкся. - Возможно, он держит факт заговора в тайне, потому что ему угрожают. Или по какой-то другой причине, о которой я знать не могу. - Если это так, то надо спешить. - Эдриан хотел бы ломануться домой, но остановился. - Нет, нельзя. Одно неверное движение - и они могут убить отца. Надо действовать быстро, но осторожно... желательно увести его подальше, пока мы не разберемся со злодеями, но как это сделать? Не могу же я прийти и сказать: "Отец, ты в смертельной опасности, не могу сказать из-за чего, но тебе надо спрятаться, не могу сказать от кого". Это же абсурд! - Спокойно. - Сказал Дмитрий в очередной раз. В таком состоянии это выражение, возможно, станет его девизом. - Пока об этом, с точки зрения злодеев, знают только они и Габриэль, надо делать вид, что ничего нет. Это как в руководстве действий, если тебя захватили в заложники: первое правило - "не поддаваться панике". Просто следи за отцом и обстановкой в доме. Почаще навещай его, постарайся быть рядом с ним. Если заметишь хоть какие-то отклонения от нормы в его поведении или состоянии - сообщай мне. Если заметишь кого-то постороннего в доме - тоже сообщай мне. Если понадобится - записывай всё на диктофон и пересылай записи мне. Понимаю, это звучит, будто я подстрекаю тебя на предательство, но это не так. Сейчас от этого зависит, как долго Крамской и Натали будут висеть над вами, как Дамоклов меч. Это, если что, не нашего директора, другого Дамокла. Фразеологизм, обозначающий постоянную угрозу. Понял меня по поводу просьбы? - Да, понял, разберусь. Пора бы покончить со всем этим, и поскорее. - Эдриан устало выдохнул - эти эмоциональные качели отняли у него много сил. - Хорошо. Спасибо, что навестил и всё рассказал. И спасибо, что понимаешь меня. Извини, но, думаю, тебе уже пора идти. Скоро школа, да и Маринетт должна скоро зайти за талисманами - вчера я её так и не нашёл. Просто, если она увидит тебя тут - могут возникнуть вопросы. - Да, мне пора, нам пора, пора действовать... - Сказал Эдриан, пока ребята переходили в коридор. - Надо будет рассказать Маринетт про это, кто есть кто... Но решить эту проблему должен я сам. - Твёрдо указал Агрест на свои намерения. - Решать тебе. Только помни: мы всегда готовы прийти к тебе на помощь. - Спасибо, Дима. - Агрест обулся и посмотрел на Корсака с улыбкой. - Я тоже хочу, чтобы ты помнил... Что ты - очень хороший друг. - Спасибо. Ну, удачи тебе в школе и с Маринетт. - Дима открыл дверь, и блондин вышел за порог дома. - И тебе тоже удачи. Елене от меня привет. Эдриан покинул лестничный пролёт, и Дмитрий закрыл дверь, после чего направился к своей комнате, мурлыкая песню "Моя гвардия".***
Неизвестно, была ли в жизни Маринетт ночь хуже самой последней. Известно лишь то, что девушка не могла сомкнуть глаза целых два часа. Да, Дюпэн-Чэн знала, что Корсак вернёт талисманы на следующий день, но... Без Тикки было очень тоскливо. Да, были другие зверьки, которые пытались подбодрить девушку, но они были всего лишь квами, а не лучшей подругой, с которой они прошли бок о бок с самого начала, с первого дня в школе Франсуа Дюпона. В итоге Маринетт захотела принять снотворное, но, увидев, что на часах уже два часа ночи, решила заснуть сама, на что ушло ещё полчаса. В итоге утром девушка проснулась в обычном состоянии школьника из любой страны мира: заспанные глаза, намечающиеся мешки под ними, слипающиеся веки, старающиеся закрыться, чтобы уберечь глаза от сухого воздуха и яркого солнечного света. Помогли только две кружки кофе. Однако после завтрака и сборов, как ни странно, Маринетт уже в бодром настроении, чуть ли не вприпрыжку направилась к дому Дмитрия. Она хотела забрать Тикки как можно скорее, и даже вышла Дюпэн-Чэн заранее, чтобы не опоздать в школу. Совсем скоро она оказалась у входной двери в дом, где Дима и жил. Только вот... - А какая у него квартира? Домофон просто так не пропустит... Да я, вроде как, вообще у него дома не была, незачем... Ну да, не была. Тогда позвоню ему. Маринетт достала телефон и стала искать контакты Корсака. Вроде как, он их давал... Ага, вот и его номер. Девушка нажала на зелёную кнопку вызова и стала слушать длинные гудки. Совсем скоро они прекратились. - Слушаю. - Раздался усталый голос Дмитрия. - Дима, это Маринетт. Я у твоего дома, и я... Забыла, какая у тебя квартира. - Привет, Маринетт, ты у меня записана в контактах, не беспокойся. Квартира одиннадцатая. - Поняла. Сейчас позвоню. Дюпэн-Чэн набрала цифру "11", и дверь практически сразу открылась, Корсак даже не сказал чего-либо по типу "открываю". Маринетт за минуту поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь. Та открылась спустя две секунды, и лицо девушки сразу стало серьёзным: она увидела Дмитрия в его теперешнем состоянии. - Ой... Привет, Дима. Ты... Выглядишь не очень, извини за прямоту. - Привет. Ничего, я даже польщён, что выгляжу "не очень", а не гораздо хуже этого. - Сказал Корсак и открыл дверь пошире, после чего Маринетт робко зашла внутрь. - Сейчас принесу тебе серьги. - Какие серьги? - Испуганно-удивлённо спросила Дюпэн-Чэн, так как она думала, что дядя Корсака дома. - Я же, вроде, только тетрадь забыла... - Не переживай, дядя на работе. Лена сейчас спит, а я занимаюсь шифровками. - И... много тебе осталось? Я могу как-то помочь? - Не сказал бы. У наших книг заклинаний разные авторы, и шифры тоже разные. А осталось не так уж много: спасибо Лене. Она очень помогла с переводом. - Ну... Хорошо тогда. - Спасибо, что предложила помочь. А за Тикки не волнуйся: я обеспечил её всем необходимым. Корсак направился к комоду, где лежала коробочка. Видимо, в ней талисманы и находились. Парень взял коробочку в руки и решил достать талисманы прямо сейчас, чтобы Маринетт не беспокоилась... Но лучше бы он этого не делал. В голове будто что-то взорвалось, перед глазами показалась вспышка... И возникла новая картина. Дима видел не свою квартиру. Он лицезрел горящий деревянный город, небо над которым застлал чёрный дым. Данная сцена длилась недолго, и, когда Дима вновь перестал что-либо видеть, он услышал чей-то женский голос. Голос, который сказал лишь одну фразу: "Что же ты наделала, Тесва..." Корсак очнулся на полу. С дверцы комода на паркет капала уже давно знакомая багровая жидкость, переливающаяся разными оттенками в тёплом свете энергосберегающих лампочек и солнца. И, к сожалению, это был не антифриз. - Дима, тебе помочь? - Раздался встревоженный голос Маринетт. Судя по всему, флэшбек длился считанные секунды. - Я... - Дима снова прокашлялся, после чего невольно выругался на русском. - Да, в порядке. - Непохоже. - Скажи, Маринетт... Что произошло? - Корсак посмотрел на свою одноклассницу и вытер пот. - Ты дотронулся до моего талисмана, а потом вдруг закашлял кровью... И упал. - Хорошо, что хотя бы закашлялся. Я уж было испугался, что вырвало. - Господи... Дошло и до такого? - Да, дошло. Сейчас я и Лена стараемся с этим справиться. Если повезёт - поеду в больницу, зашивать лёгкое. А там я проведу где-то две недели в лучшем случае, месяц или два - в худшем. Или больше. Внезапно Дмитрий повернул голову в сторону левого плеча и, издав три звука, какой люди издают при плевке, постучал по комоду. Маринетт такой ритуал, как минимум, удивил, и парень обратил на это внимание. - Это чтоб не сглазить. - Снова ваши приметы? - Они самые. Тебе лучше не повторять - ваши не поймут. Дюпэн-Чэн невольно хихикнула, узнав очередную причуду о так до сих пор и неизведанном ей до конца русском менталитете. Корсак тем временем наконец-то взял коробку с серёжками и передал её девушке. - Вот. В целости и сохранности. Тикки в комнате. Только давай тихо. - А, поняла, хорошо. Взяв серёжки и надев их, Маринетт заглянула в комнату и стала искать глазами Тикки. Внутри было относительно темно: окна занавешены, свет выключен, и только в углу горел свет от настольной лампы. На кровати спала Елена, завернувшаяся в плед практически с головой, а квами тихо парили над столом. Последние обернулись на звук открывания двери, а потому Тикки сразу заметила свою хозяйку и устремилась к ней. Дюпэн-Чэн была необычайно рада возвращению своей подруги, равно как и сама квами. Однако, поскольку компания ещё была в доме Дмитрия, обе не могли позволить себе полноценное выражение эмоций хотя бы потому, что Самойлова спит в соседней комнате. - Большое спасибо, что сберёг её, Дима. - Сказала Маринетт, закрыв дверь в помещение и с широкой улыбкой глядя на Тикки. - Рад был помочь. - Знаешь, нам уже пора - урок начнётся через... 12 минут. - Хорошо, я провожу. Девушка быстро обулась, а Тикки заранее спряталась в сумочку. - Ещё раз спасибо. И... Береги себя. - Спасибо. И ты тоже. Дюпэн-Чэн вышла за порог квартиры и помахала Корсаку рукой. Тот помахал в ответ и, закрыв дверь, направился в комнату. Остались несчастные две строчки, в которых было суммарно шесть слов. Руководство к действиям, судя по оформлению. 29 символов, два из них - точки, пробелы не учитываются. Корсак практически на последних силах вытягивал перевод этих слов. Осталось пять слов. Четыре слова. Три. Два. Одно. Точка. "Поднять на ноги. Дать выпить воды". Конец раздела. Дмитрий не мог поверить своему счастью. Спустя столько недель, дней, часов, минут, секунд труда и мучений... Этот путь завершён. - Лена. - Вполголоса произнёс Дима. - Что такое? Что-то случилось? - Бодро спросила Самойлова, будто она и не спала. Наверняка оно так и было. - Звони отцу. Я наконец-то закончил эту хтонь.***
Спустя три часа в дверь позвонили. Елена вытерла слёзы и помчалась к двери, словно гепард. Раскрыв дверь, она увидела своего отца. - А, Леночка! Привет, моя хорошая! - Самойлов охотно заключил Елену в объятья, в то время как та старалась не расплакаться от переживаний. - Ты в порядке? - Да, я в порядке. Просто Дима, как я тебе сказала, хотел вернуть тебе книгу про Канцелярию Николая Первого. Очень познавательная, кстати. - Хорошо. Так, у вас же здесь разуваться, правильно? - Кивнул мужчина в сторону скамейки для обуви. - Да-да-да. Сейчас пойду и скажу Диме, чтобы книжку достал. Самойлова устремилась обратно в комнату и, открыв дверь, просунула голову в проём. - Дима, отец пришёл! Доставай книженцию, возвращать будем! - Ладно! - Ответил Корсак, который в это время был прямо за дверью. Когда дверь закрылась, Дима выдохнул и затянул потуже синюю наплечную повязку. - Что ж, время пришло... Надежда, задуй мировой пожар! Квами-голубь, что парила рядом с Димой, вселилась в повязку, и на той появилась эмблема в виде белого крыла. Одежда Корсака сменилась белоснежными одеяниями: шинель, брюки, плотно прилегающие сапоги, кожаные перчатки. Глаза закрыла такая же белая повязка, а волосы утеряли свой цвет, что в совокупности прекрасно гармонировало с бледным лицом Дмитрия. В руках появился белый флагшток с золотым шпилем. - "Покорение" - Произнёс Дмитрий, и оружие украсилось синим флагом с тем же символом, что и повязка. Оставалось лишь ждать момента. В комнату вошла Лена, а затем и её отец. Тот стал оглядывать комнату. - Интересно у вас тут... - Оценивающе протянул Павел, оглядывая комнату. - А Дмитрий где? - А вот не знаю. Был тут, щас куда-то делся... Может, книгу потерял? Дима, выходи давай! Вот и сигнал. Корсак нанёс слабый удар рукоятью флагштока по спине Самойлова, и тот, ойкнув, упал на колени и замер. Было видно, как по его телу прошлась синяя волна, что означало действие способности. - У тебя пять минут, Дима, поторопись! - Сказала Лена, закрывая дверь в комнату. Дима же быстро схватил листок с дешифрованным текстом и положил его перед собой. Парень положил руки на голову Самойлова и взглянул на текст. Повязка служила лишь украшением и обманкой для противника: все обладатели талисмана голубя видели через повязку так, будто её и вовсе не было. - Самойлов Павел Николаевич! Я, Голубь Мира (всех русских героев-голубей зовут одинаково), обладатель талисмана голубя, обращаюсь к тебе, как к бывшему Хранителю талисманов нашей Родины. Коли ты хочешь жить так, как жил до утери своих знаний о наших талисманах, я готов поручиться за тебя перед Ней. Взамен же я требую с тебя клятву в вечной верности нашему общему делу - уберечь талисманы от врагов нашей страны и нашего народа, а равно и от людей, что хотят использовать талисманы заради своей выгоды иль разрушению мира. Клянёшься ли ты в верности пред Родиной своей и в чистоте своих умыслов, чтобы жить в прежнем рассудке и оказывать помощь своему преемнику во имя защиты Родины твоей России?! - Клянусь... - Монотонно произнёс Павел. - Теперь я взываю к тебе, Родина! - Дмитрий чуть приподнял голову вверх. - Обращаюсь я к тебе с просьбой об одолжении с твоей стороны. Хранитель, что оберегал твои земли бескрайние и людей твоих преданных, утерял свою память в битве за свободу твоего народа! Я же обращаюсь к тебе, дабы позволить ему жить прежней жизнью под вечною клятвой молчания о наших тайнах! Долгие годы он служил верою и правдою во имя твоей защиты взамен на твою опеку! - Внезапно в голове будто что-то треснуло, отчего та начала сильно болеть, а Дима - говорить громче. - Так пусть же выполнит он долг перед тобой, о Родина! Станет подручным моим и союзником верным заради защиты твоей и твоего народа! - Дима, две минуты! - Встревоженно воскликнула Лена, на что Корсак не обратил внимания, по крайней мере внешне. - Он дал мне клятву, и я ручаюсь за него лично! Прошу тебя: позволь ему сохранить прежние память, рассудок и жизнь! Вместе с Самойловым Павлом Николаевичем обязуемся мы защищать талисманы до последнего вздоха! До последней капли крови! До последней нашей мысли! Не допустим раскола, предательств и гибели, что были в прежние века, когда ты ещё звалась иначе! И коли дали клятву мы оба, я даю Самойлову Павлу Николаевичу, бывшему Хранителю талисманов нашей Родины, право на восстановление его памяти и рассудка! Наше предназначение, как Хранителей, будет исполнено! Такова моя воля во имя мира! Да будет так!!! Последнюю фразу Корсак уже буквально проорал от неистовой боли по всему телу. По книге надо было держать руки на голове объекта, что Дима и продолжал делать. В голове поплыли разные образы. Вот поле, в котором стоит безликая армия в кольчугах, с мечами и топорами. Далее то же поле, но воины были в кафтанах и с алебардами. Затем показались люди в зелёных мундирах и с ружьями. Солдаты в шинелях и с винтовками. Затем армия поделилась на два войска, которые встали друг напротив друга, вскинув винтовки. Потом армия вновь слилась в одну и обзавелась автоматами, на головах появились каски, но шинели как были, так и остались. Внезапно в голове начали раздаваться разные голоса, пока в глазах темнело. - Это не заклинание, это молитва какая-то, ей-богу! - Воскликнул голос, похожий на голос молодого Николая Самойлова. - Нафига её такой делать, Васян? - Думаешь, немцы наш язык на пятёрку знают? Нет, не знают. - Ответил, видимо, тот самый "Васян". - Они запутаются: тут и старинные слова, и расставлены они по-разному, так же запутаннее будет! - А НКВД? О них ты подумал? - А для этого я сделал закономерности написания каждой буквы. Тут один символ - над ним одна чёрточка. Тот же символ, но в другом месте - и тут уже другая чёрточка. А ещё мы будем постоянно всё изменять. Всё-таки Павел же знает заклинание по сбросу памяти у квами, правильно? - Правильно. - Ответил более низкий голос. Вероятно, это был сам Павел, о котором говорил Николай. - Значит, этот вариант и оставим. Кто за? - Короткая пауза. - Кто против? - Снова пауза. - Принято большинством голосов, товарищи. Вспышка, и перед глазами появилось чьё-то письмо. Корсак начал смотреть на каждую букву, которая сразу после прочтения словно сгорала. Данная галлюцинация сопровождалась отвратительной фальшью скрипки и звуком, отдалённо напоминающим вой сирены. Однако постепенно эта фальшь переходила в медленную мелодию с трагичным мотивом, а сирена воздушной тревоги лишь тихо подвывала на фоне. "Дорогой товарищ. Я получил твоё письмо через посыльного. Рад слышать о сообщении про освобождение Ленинграда. Сожалею, что не удалось уладить мой вопрос с Наркомом внутренних дел. Следую твоему совету и остаюсь в городе П., столице бывшей страны Ф. У главы местной повстанческой ячейки мне удалось выяснить возможное местонахождение одной из целей. Постараюсь собрать больше сведений и начну подготовку к решающей фазе миссии. Также командир повстанцев рассказала мне, что в Великобритании скрывается ещё один Хранитель. Честно говоря, я всегда думал, что мы одни занимаемся охраной украшений... На этом всё. И, несмотря на своё нахождение в Красной Армии, помни свою задачу, как Хранителя и члена нашей команды: Умлауф, Лампрехт и Крамской должны умереть. Подпись: Н. С." Вспышка и пустота. Внезапно в ушах раздался какой-то звук, похожий на механический визг, который по громкости превосходил скример из любой случайно взятой игры в стиле "ужасы". От этого звука у Корсака чуть не лопнули барабанные перепонки в обоих ушах, а конечности словно отнялись от туловища.***
Дима очнулся на полу, с уже разряженным талисманом. В сознание его привела струя воды, льющаяся прямо на лицо. Корсак закашлялся и перевернулся набок, после чего посмотрел на источник воды. Им оказалась Елена с кружкой воды в руках. - Боже, Дима, ты меня напугал! - Воскликнула Лена, ставя кружку на пол и обнимая Корсака. - Ты как, живой? - Да походу... А Самойлов? - В порядке. Просто он ещё не отошёл после "Покорения". Скоро должен очнуться. Ты что-то кричал, сжимал зубы... Сделал ты всё по инструкции, но тут, видимо, сработал "Зов предков". Тебя корячило в судорогах, ты орал что-то про то, что кто-то должен умереть... И это пугает. - Николай... Опять он со своими мстительскими замашками... И люди, которых он хотел убить, наверняка уже померли сами, а этот мне жития не даёт! - Спокойно, Дима, спокойно. - Елена сильнее обняла парня. - Всё хорошо. Если нам повезёт, то скоро "Зов предков" закончится. - Хотелось бы верить. - И куда я попал? - Раздался голос Павла Николаевича, и ребята быстро подскочили к куче подушек, куда Лена и положила своего отца. Момент истины настал.