***
Если бы не добрая душа Чимина, Чон однозначно бы проспал уроки. Из-за вчерашних приключений он еле как уснул (и то под утро) и так же еле как открыл глаза. Он не пил, но тело почему-то было ужасно тяжёлым, а в висках неприятно пульсировала ноющая боль. Не такое первое утро в академии он представлял. В любом случае, справиться со всем, с горем пополам, удалось. Форму надел, причесался, рюкзак с учебниками и тетрадями собрал, надушился и с полной готовностью отправился в обещанное светлое будущее, которое ожидало его за порогом мрачного каменного здания под названием Академия Гама. Президент весь собранный, в своей обычной манере, встречал возле входа учеников и показывал дорогу до нужного кабинета. Внешний вид его совсем не был похож на вчерашний, будто парень провел ночь в тишине и спокойствии, а не на теннисном корте в обнимку с одним из новеньких студентов. И никому неизвестно, как он это делает. Как при всех обстоятельствах ему удаётся сохранять маску непринуждённости и умеренной строгости. К опоздавшим относится холодно и не ленится повторять дважды установленные правила. Не щадит даже одногруппников и ребят из футбольной команды. Чонгуку повезло: Сокджин лишь тепло улыбнулся при пересечении их взглядов и кивнул головой. Хотя бы участи быть наказанным в свой первый день он избежал. Перемещаться из одного класса в другой не нужно было, так как все уроки проходили в одном помещении для одного определенного класса. Преподаватели отличались от тех, что раньше обучали брюнета. Они были намного требовательнее. Любая неприметная оплошность могла стоить тебе отсиживанием уроков после закрытия школы либо уборкой в кабинете. Пытаться спорить с учителями было без толку. Они молча посылали в кабинет директора, без лишних разъяснений и ругательств. Но несмотря на всю серьёзность, многие профессора открыто хвалили способных учеников и давали дельные советы (Чонгук находился в их числе). Как Чон и предполагал, началась открытая борьба за первое место. Каждому хотелось выделиться и заявить о себе. Создавались отдельные группы и компании, подразделяющиеся по стереотипному мышлению: заучки, богачи, умники, лентяи, тусовщики, одиночки и тому подобное. И от таких разделений на категории Чонгука нескрываемо тошнило. Кем бы ты ни был, какой бы ярлык не повесило на тебя общество, — это все равно не изменит твою настоящую сущность. Брюнету в каком то смысле даже повезло. Из-за того, что в его классе учился президент, между одногруппниками царила благоприятная атмосфера. Все были заняты другим: липли к своему новому наставнику и пытались втереться в его близкий круг общения. Сокджин пользуется большой популярностью как среди девушек, так и среди парней. Не найдётся человека в стенах академии, который бы не знал его или не был очарован естественной красотой парня. И не знаешь, завидовать тут или же наоборот сочувствовать? На перерыве Чонгуку удается забрать свой завтрак и, наконец, выбраться из стен школы. К огромному счастью, другие ученики остались в классе и снаружи во дворе никого нет. Только Чонгук, поднос с едой и чье-то тело под тенью высокого дуба. Разглядев вдалеке своего соседа, он незамедлительно топает к нему. Чимин лежит на украденном с комнаты одеяле и задумчиво покусывает зелёное яблоко. Когда Чонгук садится возле него, он даже не двигается. Поддувает освежающий ветерок, взъерошивая волосы. Мирную тишину нарушают оживленные разговоры студентов, исходящие со стороны учреждения. Чимин неслышно вздыхает, расстроенный тем, что его одинокое пребывание в собственных грезах жестоко оборвали. Может кто научит его жить в реальности? — Ты же не преследуешь меня? — не отрываясь от созерцания листвы над головой, спрашивает он. — Обычное совпадение, не иначе, — открывая бутылку с банановым молоком, проговаривает Гук, — я не должен был подходить, да?.. — Если будешь и дальше продолжать болтать — твоё вкусное молоко окажется прямо на твоих штанах, — выкинув косточку, Чимин сонно зевает и, прикрыв глаза, кладет под голову ладони. Считается ли странным тот факт, что его успокаивает дыхание этого новоприбывшего ученика? И что вслушиваясь в шуршащую листву и его грустные вздохи, он позволяет сну окутать свое полутрезвое сознание… Чонгук же допивает молоко и с особой охотой берется за купленный сэндвич. Он думал поделиться им с соседом, но раз уж тот не настроен на диалог, съест его сам. Откусив небольшой кусочек, он невольно принимается рассматривать спящего друга. Темные пряди волос небрежно падают тому на глаза, тонкие брови, слегка подведенные карандашом, нахмурены даже во сне. Под белой рубашкой просвечивается красная футболка с каким-то безызвестным персонажем. Чонгук так и не узнал сколько ему лет. Не узнал и на каком он курсе обучения. Они чем-то похожи между собой. Оба прячутся от людей и не желают идти на контакт с безумным миром, что протягивает им навстречу теплые руки. У каждого свои собственные тайны и страхи. Любопытно, какие скелеты прячет в шкафу Чимин? Чонгук вдруг слышит чей-то настойчивый шёпот и переводит взгляд к зданию. Звук доносится со второго этажа, прямо над головой. Отложив недоеденный сэндвич, он поднимается и осторожно осматривается в поисках источника звука, пока на него не падает коробка с… шоколадными пончиками? — Эй, мелкий, лови ещё одну, — снова этот встревоженный шёпот. Он поднимает голову и видит удивительную картину: парень с мятными волосами, серебряным колечком в носу, в потрепанной временем кожаной куртке и обтягивающих пальцы рук черных перчатках, пытается уместить во рту целых три пирожных, одновременно с этим беззаботно складывая на карниз коробки из-под сладостей, которые доставляют в школьную столовую из местной пекарни. Одну за другой он кидает Чонгуку. И брюнет, все ещё ошарашенный, идеально ловит, укладывая на землю. Правда, продолжается это мини-ограбление недолго. В кабинет входит преподаватель и вскоре оттуда доносятся возмущенные крики и просьбы позвать охрану. Воришка без промедлений прыгает вниз, неуклюже приземляясь на четвереньки, а после, весело ухмыльнувшись, встает напротив Чонгука. The Drums — Money — Бежим! — приказывает быстрее, чем на горизонте появляются охранники. Схватив коробки, они бегут к воротам. У Чонгука лёгкие сгорают от непривычного бега, и пот собирается на лбу. По дороге он сто раз подряд проклинает эту академию, этого незнакомца, свою тупость и вселенную за такие подарки. Кажется, он приехал сюда, чтобы учиться и оправдать надежды родителей. В результате единственное чем он занимается в этом месте — постоянно вляпывается в неприятности! Позади громко кричат охранники, прикладывающие все усилия для того, чтобы поймать воришек. Брюнет до скрипа сжимает зубы и ускоряется, следуя за впереди бегущим. А тому словно и плевать на все вокруг. Он открыто забавляется ситуацией, бесстыдно оборачиваясь и показывая средний палец двум пузатым старикам. Опрокидывает свою мятную голову от непрекращающегося смеха и по пути даже успевает выкрикивать какие-то неразборчивые, но явно неприличные фразы. Они уже далеко за пределами академии. Впереди сплошной лес и ни единой души. Оба, как по команде, останавливаются посреди трассы и изнеможенно падают на её горячую поверхность. Чон пытается отдышаться, согнувшись пополам. Второй же разлегся на асфальте, растопырив руки и ноги. Коробки с шоколадными пончиками мирно покоятся на его груди. Голова соображать, так некстати, отказывается, перед глазами все пляшет, превращаясь в бесконечные яркие вспышки и круги. Чонгук постепенно приводит дыхание в норму, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув. Колени неприятно дрожат, стоит ему полностью выровняться и поднять голову. Некогда безупречно выстиранная школьная форма превратилась в прилипающую к телу ткань от липкого пота. И даже снятый пиджак не помог избавиться от испарений по всему телу. Желание немедленно принять ванну усиливается вдвойне. Чон вытирает тыльной стороной ладони взмокший лоб и взъерошивает волосы на макушке. Он около минуты рассерженно пялится в небо, мысленно посылая в него самые скверные ругательства, будто так сможет достучаться до того, кто устроил ему весь этот беспорядок в жизни. И после окончания такой важной процедуры внимательно осматривает местность. Знойную тишину, повисшую над их головами, прерывает лишь беспокойное дыхание лежащего на трассе незнакомца и стрекотание кузнечиков неподалёку. У Гука похолодели ладони от мысли, что, возможно, здесь его и убьют. Прямо сейчас. Прямо в этот***
До дома некого Юнги (для друзей просто Шуга) они шли достаточно долго. Кажись, до академии и то было бы быстрее. К тому же солнце, как назло, пекло до потери сознания, и горло пересыхало от мучительной жажды. Редко проезжающие навстречу водители, будто издеваясь, сигналили и, высовывая свои головы через окна машин, задорно присвистывали, рассматривая помирающих студентов. Точнее, одного из них. Этот ненормальный Мин Юнги разделся до пояса, предоставив на всеобщее обозрение свою по-ангельски молочную кожу с красиво выпирающими ключицами и впалым животом. Тощая фигура выглядела совсем не безобразно. Она будто являлась неотъемлемой частью выстроенного им образа. И, признаться, Чонгук с трудом отводил глаза от такой непривычной красоты чужого тела. Повязав кожанку на бедрах, а футболкой обмотав свою мятную голову, Юнги уверенно смотрел вперёд. На сигналы и многозначительные взгляды он лишь обворожительно улыбался, посылая своим поклонникам воздушные поцелуи, в отличие от прятавшего лицо в пиджаке Чонгука, который каждый раз был готов провалиться сквозь землю от стыда. Вся эта ситуация была невероятно странной и в тоже время комичной. Чонгук по дороге все никак не мог сообразить: в какой же момент его ничем непримечательная жизнь подверглась буйным нападкам? В какой момент он допустил вторжение незнакомых людей в свою личную, запретную зону? Почему все идёт не так, как он планировал… Преодолев бесконечную трассу и противных водителей, они добрались до нужного места. Домом чудаковатого парнишки оказался двухэтажный коттедж с собственным бассейном, гаражом и прекрасным цветочным садом. Возле высоких железных ворот припаркована новенькая полыхающая роскошью феррари, а рядом с ней обычный скутер, который совсем не вписывается в дорогой пейзаж. Он словно портил нарисованную строителем картину. У Чонгука чуть челюсть не отвисла при виде выставленных хором. Нет, у его отца, конечно, дом побольше будет, да и ему не привыкать к подобному, но чтобы вот это принадлежало воришке школьных пончиков… Мир действительно многогранен. А хозяин, заметив реакцию, хмыкает и вежливо предлагает войти. Послеобеденный свет лениво перемещается по кирпичному строению, отображаясь ярким сиянием на стеклах панорамных окон. Цветущий сад благоухает самыми сладкими ароматами. Изнутри играет местное радио. Двое ведущих о чем-то заинтересованно беседуют, наверняка обсуждая городских знаменитостей или последнюю сенсацию, покорившую интернет. На территории коттеджа царит умиротворение. Чонгука оно с первых секунд заволокло в свои объятия и заставило сердце сжаться от приятной ностальгии, ведь точно такая же атмосфера всегда окружала его в родном доме. Насколько бы не были родители строги и насколько бы брюнет не злился на них, он все равно скучает. Не до слез и всхлипов, просто… тоскует в моменты, похожие на этот. Юнги скромно просит подождать и спешит на второй этаж переодеться. Чонгук послушно ожидает внутри, с особым вниманием рассматривая интерьер дома. На первом этаже около четырех комнат. Кухня и гостиная соединены. Стены кирпичные, пол украшает деревянный паркет. Имеется камин, барная стойка, пестрившая большим количеством дорогого алкоголя, небольшой балкончик, ведущий на задний двор. Подоконники украшают цветы: лилии, нарциссы, рододендроны. И вся эта обстановка совсем не вяжется с внешним видом крутого парня в кожанке, который, между прочим, еще и ворует сладости. Подозрительно. Чонгук вдруг смотрит в приоткрытые двери балкона и находит возле бассейна человека. Парень по росту ненамного выше Чонгука, может, даже его ровесник, умело разминается перед прыжком в воду, выполняя разные физические упражнения. И у Чона возникает острое чувство дежавю, словно он уже видел эту широкую спину и растрепанные пшеничные волосы с цветом самого солнца. Он незаметно выходит на террасу и лезет через перила, пытаясь разглядеть лицо незнакомца. Тот поднимает руки, подтягиваясь вверх, и внезапно разворачивается всем корпусом к Чонгуку. Эти глаза и серёжка над правой бровью… — Вот ты где! — раздаётся голос позади, и к застывшим парням подходит Юнги, переодевшийся в легкую пляжную рубашку и шорты. На носу желтые очки в форме сердечек. Он приподнимает оправу и с прищуром оглядывает то первого, то второго. Но взгляд задерживается, в конце концов, на брюнете. — Вижу, ты нашел своего сегодняшнего таксиста, — ухмыляясь произносит. — Кто это? — равнодушно спрашивает русоволосый, указательным пальцем тыча в Чона. — Это Чонгук. Он помог мне украсть пару коробок твоих любимых шоколадных пончиков, так что ты должен будешь вернуть его в целости и сохранности обратно в академию. Желательно до захода солнца, — Юнги удовлетворенно хлопает по спине подавившегося слюной Чонгука и быстро кивает в подтверждение своих слов. — Я-я не поеду с ним! — неожиданно для самого себя восклицает Чонгук, вырываясь из-под непрерывных хлопков парня и надменного взгляда миндалевидных глаз. От присутствия этого типа его бросает в дрожь, и колени позорно подгибаются. Он никуда не собирается с ним ехать и уж точно не собирается потом оставаться в должниках. И так хватает президента, а иметь дело с его братом — последнее, о чем мечтает в данный момент Чонгук. Да и кажется, президент обещал, что разберется с ним сам. Проблемы сумасшедшей семьи Ким — не проблемы не сумасшедшего Чонгука. Это нужно обязательно запомнить! Юнги удивленно поднимает бровь, расположив руки на талии. Он задумчиво поглядывает на юношу в школьной форме, что низко опустил голову и принялся нервно перебирать подол своего бордового пиджака. Юнги не понимает, почему у мальчишки такая реакция на его лучшего друга. Разве они уже знакомы? А вот незнакомец (пока что известный как «брат Джин-хена») молча продолжает стоять на месте, скрестив руки на груди и отбивая пяткой придуманный в голове ритм. Его обнаженное по пояс тело купается в солнечных лучах, позволяя медовой коже приобретать более насыщенный оттенок. На покусанных губах расцветает еле заметная ухмылка. Естественно, он узнал этого студента. — Пожалуйста, вызовите мне такси или скажите адрес, я сам это сделаю, — сглотнув, прошелестел Чонгук, ощущая на себе целых четыре серьезных глаза. — Тэхён-а, ты настолько страшный, что пугаешь абсолютно всех людей, — заводится веселым смехом Юнги, прикрывая ладонью рот, — пора тебе прекращать свою игру в «сурового парня». — Нет, просто кому-то пора хорошенько охладиться, — не по-доброму скалится и не дернув мускулом на лице, грубо толкает стушевавшегося брюнета прямо в воду. Беседу радиоведущих прикрывает громкий всплеск воды и сбивчивое дыхание всплывшего на поверхность Чонгука. Юноша жадно глотает ртом воздух, протирая мокрыми руками глаза. От этого хама можно было ожидать чего угодно, но не подобной тупости. У Чонгука все горит внутри от ненависти. Он одним взглядом пробивает в нем дыру. Прохладная вода, кажется, подействовала на него не так, как планировалось. Она наоборот разожгла внутри огонь. Чонгук, толкнув язык за щеку, доплывает до бортика, ощущая, как сильно чешутся кулаки от желания врезать по наглой роже. Он поднимает голову и натыкается на присевшего на корточки русоволосого. Чье имя теперь уже для него не безызвестно: Тэхён. Сукин ты сын, Тэхён. — Ну как, успокоился? — протянув руку, небрежно спрашивает этот демон в человеческом образе. — Конечно, — ядовито улыбается Чонгук и утягивает парня с собой в бассейн. Юнги вновь складывается пополам от смеха, чуть ли не падая к ребятам. Чонгук довольно приподнимает подбородок, следя за тем, как наглец выныривает и хмуро глядит на него. Гук внезапно осознает, что если сейчас не поторопится выйти, его насильно погрузят на дно и там же похоронят. И похоронят не руками, а своим, до вязкой слюны во рту, видом. Влажные пряди светлых волос, прилипающие к вискам, стекающие по скулам и подбородку капельки воды, затягивающие в свой плен карие глаза и главное: привлекающие внимание загорелые плечи. У Чонгука действительно есть шанс утонуть в чужом бассейне. Утонуть от нарисовавшейся перед ним картины, где место прекрасного солнца заменил какой-то (не) противный Ким Тэхён. «Господи, позволь мне выбраться отсюда живым»