***
Сделанные несколько секунд назад полароидные снимки согреваются в перчатке. Хоть и в салоне машины включена печка, осенний зябкий холод все равно заставляет ежиться и кутаться в колючие шарфы. Они ехали относительно долго. Заезжали на автомобильные заправки, закупались ненужной всячиной и продолжали путь дальше. Музыка практически не переставала играть, как и не переставали ей подпевать хриплые, взбудораженные голоса. От чего-то казалось, будто машина эта и вовсе не машина. А звездный корабль, несущийся по млечному пути и исследующий тайны солнечной системы. Время ему не подвластно. Человеческие проблемы тоже. На борту своем он несет ценный груз: здоровые юные умы будущего поколения, что поклоняются писаным законам Б.Т.Ж., слушают альтернативный рок, курят трубку мира и объединяются в попытке защитится от вражеских инопланетных набегов. Им не нужны королевские указания и родительские наставления. Им не привыкать к отстраненности от цивилизации и моральных принципов. Им не суждено иметь благополучную работу и быть гордостью для последующих отпрысков. Здоровые юные умы находят утешение в свободных бесцельных поездках по окраинам города; находят смысл в фильмах про супергероев и злодеев; находят любовь в книгах Анны Тодд и в простых повседневных мелочах нашей жизни. Чонгук от чего-то чувствует сладкое предвкушение перед неясным будущим. Не тревожно больше представлять, что может случиться с ним после окончания Академии. Хочется, как можно скорее воплотить детские мечты в реальность. Убедится, насколько он хорош в собственных силах. Люди боятся неизвестности — правда, которую не изменить. Чонгук тоже ее боится. Но растрачивать дни напролет на мрачные и пугающие мысли не планирует отныне. Для него с рождения была выбрана роль «послушного» и «умного» сыночка. Была выбрана не по его просьбе и желаниям. Кажется, дух, наконец, набрался достаточно храбрости, чтобы отказаться от этой роли. Покорно следовать чьим-то указаниям, разумеется, всегда намного проще, нежели прислушиваться к зову сердца. Хорошо или плохо, что Чонгук осознал это лишь к восемнадцати лет годам? Скорее хорошо. Лучше поздно, чем никогда, — согласны? С Юнги и Хосоком попрощались еще час назад, когда заехали в магазин к Намджуну. В данный момент в машине сидят двое, а впереди закрытые ворота Академии. Тэхён греет своим дыханием чужие вечно холодные руки, нежно поглаживая их большими пальцами и касаясь костяшек губами. Чон в любимой синей шапочке и дутой красной куртке, безотрывно глядит на действия старшего, слыша в ушах очередной удар учащающегося пульса. Ему нравится быть беззащитным и открытым перед Тэхёном. Нравится позволять тому ухаживать за собой, следить, переживать, давать серьезные и бывает грубые наставления. Он никогда бы не позволил в прошлом месяце незнакомцу, свалившегося на него с окна, видеть собственные слезы, накопившуюся горечь детства и хрупкую поломанную душу. Он никому не позволял видеть себя разбитым. Пока в его жизни не появился русоволосый парень с проколотой бровью и очаровательной кошачьей улыбкой. — Я не говорил тебе этого раньше, но ты — невероятный, Чонгук-и. Тебе не нужно завоевывать признание родителей или кого-то еще. Главное, чтобы ты сам был доволен собой и гордился достигнутым успехом. Для меня же… — ведёт ладонью по румяной щеке, — ты всегда будешь на первом месте. Несмотря на любые падения и проигрыши. Какой бы выбор ты не сделал, я поддержу и в который раз скажу всем вокруг, что мой Чонгук-и — замечательный. Во всех аспектах. Брюнет мелко сглатывает, шмыгая покрасневшим носом и схватив за воротник Тэхёна, притягивает к себе, сталкиваясь губами в благодарном и счастливом поцелуе. Слова не нужны, тут и так все понятно. Зачем Чонгуку длинные признания в любви и клятвы на золотых кольцах под куполом церкви? После таких слов ему больше все это не нужно. В кармане куртки вибрирует телефон. Чонгук безрадостно отрывается, достает сотовый и хмыкает, увидев номер Чимина. Тэхён прослеживает за взглядом и напоследок чмокнув младшего в нос, выходит первым, забирая вещи с заднего сиденья. Оба, как по команде, набирают воздуха в легкие и медленно выдыхают, обходя машину. Чонгук за секунду столбенеет, видя по ту сторону дороги собственных родителей. Крепче сжимает в руках рюкзак и хмурит брови, начиная понимать, по какой причине они заявились в выходной день. Снова. Тэхён становится позади и аккуратно хлопает его по плечу. — Что-то случилось? Мистер Чон, явно в плохом расположении духа, уверенным шагом надвигается на сына, по пути раздраженно обговаривая детали бизнеса по телефону. Мисисс Чон ведет же себя абсолютно спокойно. Нехотя плетется за мужем, посильнее запахивая длинное серое пальто. Мама у Чонгука никогда не любила привлекать внимание спорами или семейными разборками, в отличие от отца, который чаще всего не мог совладать с эмоциями. По обычаю, он поднимал на уши сразу весь дом или рабочий кабинет в центре города. — Мои… — Позволь узнать, где тебя черти носят? — ледяным тоном прерывает мужчина, засунув телефон в карман промокшего плаща. Скользит недоверчиво карими глазами по незнакомцу и возвращается вновь к замолчавшему мальчишке. — Судя по всему, наш прошлый разговор остался неуслышанным. Может быть хватит сбегать неизвестно с кем на неопределенное время и врать всем подряд? Врать нам с матерью, Чонгук. Неужели мы заслуживаем подобного отношения? — А ваш сын заслуживает? — встревает Тэхён, пальцами стиснув локоть Гука, от чего он резко поворачивает к нему голову, умоляя одним взглядом не продолжать бессмысленный диалог. — А вы, собственно, кто вообще такой? — Я тот, к кому ваш сын сбегал на «неопределенное время». — Паршивец, — только было замахивается рукой для жгучей пощечины, как запястье окольцовывают, не дав возможности осуществить задуманное. Чонгук поджимает губы, сжимая в своей руке отцовскую и делает шаг вперед, заставив мужчину отступить и растерянно поднять подбородок. — Мы едем домой. Сейчас же. Ноги твоей здесь больше не будет. Клянусь, — рычит, как загнанный в клетку зверь, краснея от злости и негодования. Мисисс Чон тихо следит за происходящем, не решаясь вмешиваться. — Мы — никуда не едем, — закинув рюкзак на плечо, прочищает горло Чонгук. — Либо разговариваем, как нормальные люди в моей комнате, либо вы уезжаете без меня. Больше не заставите делать то, что хотите именно вы. С меня довольно. — Вот как ты заговорил с родным отцом?! — Юджи, — повышает голос женщина, — хватит. Нам необходим этот разговор. Послушаем его. Так будет лучше. Чонгук несмело улыбается маме, и она коротко кивает. Тэхён чуть тянет за куртку к себе младшего и внимательно глядит в его поблескивающие глаза. — Ты справишься, — поправляет легким движением синюю шапку, улыбаясь уголком губ. — По-другому и не может быть. Я ведь, — встает на носочки, носом прижимаясь к виску, — твой парень. Сумасшествие теперь мое второе имя.***
Сумки с вещами остаются неразобранными на полу тесной комнаты. Шторки прикрывают окна. Настенные часы, словно в замедленной съемке, лениво тикают, накаляя и без того неспокойную обстановку. Мистер Чон спрятав руки в карманах классических брюк, пристально наблюдает за переменами на лице любимого сына. Мисисс Чон, как и в прошлый раз пребывания здесь, посиживает на заправленной кровати, щелкая зажигалкой и шумно вздыхая. Чимин, Тэхён и прибежавший после звонка Сокджин, в ожидании стоят за дверью, надеясь не услышать в скором времени оттуда плач или страшные крики. В груди каждого поселилось чувство, будто сейчас на кону стоит жизнь их драгоценного взрослого мальчика. Они втроем прекрасно понимают какой ультиматум перед собой поставил брюнет: или сейчас, или никогда. Поэтому мысленно желают ему удачи и не смеют вмешиваться. А Чонгук, который, по идее, должен волноваться и ужасно нервничать, впервые храбро смотрит родителям в глаза и прямо держит подбородок. Он стоит в центре, напротив них. В одной толстовке и спортивных штанах. Пальцы сжимает в кулаки и прячет за спиной, отчитывая секунду до предстоящего чувственного монолога. Пожалеет, если не сделает этого. Намджун, Юнги, Хосок и Тэхён научили его кое-чему важному: думать о себе и ставить собственный комфорт выше чужого — не значит быть отвратительным человеком. Порой люди забывают, что не судьба руководит ими, а они сами. — Я прошу вас просто выслушать меня и постараться понять, — голос звучит, к большому облегчению, достаточно уверенно. Чонгук вбирает воздуха, и скорее продолжает, дабы не растерять собранные мысли. — От самого моего рождения и до настоящего момента я жил вашим мировоззрением, вашими несбывшимися мечтами и желаниями. Мне казалось подобное нормальным. Я не думал о том, чего хочу на самом деле. Я всегда брал пример с тебя, отец. И всегда прислушивался к твоему мнению, мама. — мистер и миссис Чон мельком переглядываются, молча слушая сына. — Я даже не сразу заметил повисшую на моих детских плечах ношу, а затем и умело сформированную маску на лице. Вы никогда не запрещали гулять мне с друзьями или видеться с ними за стенами дома. Посещать разные интересные кружки и курсы. Но вы также сами отнимали у меня это время, заставляя усердно учиться под присмотром репетиторов. Мы ведь… ни разу с вами не ходили как семья на спортивные матчи, фильмы, ярмарки. Потому что ваше времяпровождение со мной ограничивалось обыкновенной проверкой заданий, совместным ужином и неуместными наставлениями на будущее, — грустно хмыкает, облизнув пересохшие губы. — Я не виню вас. Прошлое не изменить. Но, у меня нет больше сил подстраиваться под ваши ожидания и соответствовать образу, который вы придумали у себя в головах. Я задыхаюсь по ночам от панических атак. И дело не в той ситуации с Хоши. Дело в наших с вами отношениях. То, каким вы хотите видеть меня — невозможно, — смахивает челку со лба и вдруг улыбается. Искренне и умоляюще. — Я должен сам решать куда мне идти и какой дорогой. Отоприте уже эту клетку… я в ней умираю. По-настоящему и медленно, — выдыхает, ощущая некую… свободу, распространяющуюся по венам. Чонгук знает, он мог поделиться этим еще давным-давно и тогда, наверное, все стало бы намного проще. Самое главное — у него получилось. Он не струсил. Дал волю эмоциям и признался в том, что хранил внутри себя очень долго. В комнате виснет неприятная тишина. Мисисс Чон первая отмирает, поднявшись с места и неуверенно подойдя к сыну. Смотрит на его профиль добрым и каким-то невероятно родным взглядом. Затем крепко обнимает за спину, пальцами перебирая непослушные пряди. Чонгук чувствует, как начинают дрожать ее тощие плечи, как толстовка намокает от соленых слез и самому вдруг дышать становится труднее. Ни разу он еще не видел, чтобы мама: сильная, непоколебимая, настойчивая, идеальная плакала при нем. — Мне очень жаль, Гук-и. Правда жаль… — Мама… — осторожно касается женских лопаток через пальто и мягко поглаживает. — Почему ты не поделился этим раньше? — не двигаясь, еле слышно проговаривает мистер Чон, опустив голову. — Я бы не хотел, чтобы мы выглядели в твоих глазах тиранами, Чонгук. Я и не думал… точнее, просто не было времени подумать, как наше с Ли поведение может отразиться на твоем состоянии. Ты прав, — Чонгук на мгновение задумывается: «Сколько же слез пришлось пролить, дабы в конце концов услышать эти два несчастных слова?» — Мы действительно перегнули палку. Теперь мы расплачиваемся за это. Не важно будешь ли ты бизнесменом как я или пойдешь работать обыкновенным строителем или откроешь собственный тату-салон, это не изменит нашу с мамой любовь к тебе. Стоило сказать об этом еще давно, не так ли? — у каждого показывается на лице скромная улыбка. Мужчина делает несколько шагов вперед и кладет тяжелую ладонь на темную взлохмаченную макушку. — Думаю, нам втроем многое предстоит обсудить. И на сей раз… — притягивает жену за талию, пока та неуклюже растирает черную тушь по щекам, — ты будешь говорить, а мы внимательно слушать. Чонгук кивает, прилагая всевозможные усилия не зарыдать от радости в голос. Значение фразы: «Человек сам создает себе проблемы» — приобретает более ясные оттенки. Твой голос будет услышан. Не прячь его и не ломай. Кричи, говори, рассказывай, сообщай. Твои проблемы — важны. Ты — важен. Когда он провожает родителей до машины, прощается с ними, договариваясь о встрече на следующих выходных и в промежутке быстро знакомит тех с новыми друзьями, Тэхён держит его за руку и стоит рядом. Игнорирует хмурые брови папы Чонгука и даже хитрый прищур старшего брата. Присутствием поддерживает и гордится. Сильнее, чем за кого-либо. — И что же дальше? — смотрит в космические черные зрачки, не двигаясь с места. Чонгук сцепляет их ладони в замок и широко улыбается. — Freiheit.***
Жаркие летние лучи солнца отливают ослепительным сиянием через водную гладь. Небо безоблачное, редко поддувает теплый ветерок. Конец июня, на удивление многих, оказался солнечным и благоприятным, в отличии от начала, где дожди не переставали лить днями и ночами напролет, а в местную речку и ногой ступить нельзя было. Период экзаменов уже закончился. Не для всех, но выдохнуть и отпустить ненасущные дела стало возможным. Академия закончила работу, отправив учеников на законный отдых, выпускников в новый взрослый этап их жизни. Удивительно, насколько мир может поменяться за пару месяцев. Чонгук все еще пребывает в шоке от того, какие перемены произошли в его привычной повседневной рутине. После разговора с родителями, он пришел к выводу, что закончить Академию необходимо. Все-таки поступить на графического дизайнера в одном из лучших университетов Сеула с помощью полученного после выпуска аттестата оказалось… очень просто. Даже слишком. Академия дала определенную базу знаний и подготовила к сдаче государственных экзаменов, — Чонгук вправду рад, что решил остаться. Тэхён, к слову, тоже взялся за учебу. Всеми сердцем и душой готовится к поступлению на переводчика немецкого языка. Если спросите почему именно туда, вряд ли кто-то из них сможет точно ответить. Ладно. На самом деле, Тэхён просто не согласился идти на другое направление и в другой университет. Так что, скорее всего, уже осенью они станут студентами и вместе переедут в Сеул. Чимин, в отличие от Чонгука, никогда не сомневался в выбранной им специальности. Поэтому, как и планировал, поступил в американский вуз на разработчика компьютерных игр. Он тоже уезжает осенью. Кстати, Сокджин со своим неумелым младший братом смогли, наконец, поговорить в спокойной обстановке и обсудить накопившееся. Эта новость заметно подняла настроение и Чонгуку, и Чимину. Постепенно их отношения наладились и возобновились. Частенько можно было встретить Сокджина в доме у Хосока или в магазине Намджуна. Общество Юнги для него все еще переносилось тяжело, ибо Мин привык говорить в открытую и за речью редко следит, но компания, в любом случае, радушно приняла своего нового члена. Кто бы мог подумать, что сам Ким Сокджин захочет однажды выпить по бутылке соджу с безумной неконтролируемой четверкой парней? Сидя на песке в одних пляжных шортах и пропуская через пальцы горячий песок, Чонгук вспоминает как первый раз приехал сюда и познакомился с Намджун-хеном, искупался в холодной воде с Юнги, а потом был бережно укрыт пледом Тэхёном. Странно, ведь раньше эти воспоминания ничего не стоили для него. Также, как и эти люди. Сейчас же он не может представить свою жизнь без них. Без удушающих объятий Юнги, солнечной улыбки Хосока, добрых советов Намджуна, ворчливого голоса Чимина, умного Сокджина и… — Ну-ка хватит мечтать, — накидываются внезапно позади, окольцовывая влажными руками талию и целуя родинку на плече. — Ты решил словить солнечный удар или превратиться в жареный бекон? — подбородком утыкаются в макушку. — Чонгук… — М? — негромко мычит в ответ, прикрывая глаза и наслаждаясь такой любимой и уже привычной лаской. — Ничего. Просто люблю тебя и твое имя. Чонгук давится слюной, поворачивая голову. — Эй. Тише… ты смущаешь меня… — Слушайте все! — Тэхён неожиданно повышает голос, поднявшись и тянет за собой Чонгука. Тот стыдливо прикрывает ладонями лицо, пока остальные, купаясь, поднимают на них заинтересованные взгляды. — Я, Ким Тэхён, признаюсь всему миру и этому пляжу в том, что бесповоротно и бесконечно влюблен в Чон Чонгука! — Ребята, вы такие милашки! — хихикает Юнги. — Я ничего не слышал, — продолжая плавать, говорит Сокджин и к нему присоединяется Намджун. — Я хочу быть вашей тамадой на свадьбе, — шмыгает носом Хосок. Чонгук несильно ударяет кулаком в чужую грудь и тут же прижимается, поцеловав в скулу. — Придурок. — Зато твой. — И то верно. Мой.