- Признайся, малыш Мо.

      Вялость накатившая на всех разом, смыло волной предвкушения и желанием веселиться на протяжении всей ночи, не беспокоясь за сон, и за соблюдение правил, которые были установлены в лагере.       Собираясь устроить улётную вечеринку, ребята начали суетно готовиться. Сначала танцы, а потом уже и пижамную вечеринку можно будет устроить.       Мо Гуаньшаню эта затея не понравилась с самого начала, поэтому он отказался наотрез, как только Циянь открыл было рот.        Вы хотя бы можете представить какого это танцевать? Мо Гуаньшань, который только в детском саду и плясал хороводом, так еще и давясь соплями и слезами, ведь его заставили, не мог даже думать о танцах. Сейчас он не в детском саду, теперь-то его уж точно никто не сможет заставить танцевать. Поэтому несмотря на все попытки друга он не сломался и на этот раз Циянь не получил того, чего желал. Аллилуйя!       Мо Гуаньшань теперь по праву заслуживает звания «разбиватель детских сердец». Вот такой он жестокий человек.       Когда Циянь покинул комнату свесив голову вниз, в знаке горькой обиды, Хэ Тянь наконец смог подойти к Гуаню не боясь причинить ему неудобства перед чужими глазами.       Хэ Тянь медленно приблизился, нежно, почти невесомо поцеловал парня по лбу и присел на землю. На жесткий ковер, который стелют на пол в таких захолустьях. Сел и пристально вгляделся в лицо оппонента, будто стараясь найти ответ на немой вопрос, который собирался задать.       Гуань что-то понял, судя по всему, поэтому спешно отвернулся. — Харэ, не пялься. — Ты красивый.       Мо очень редко слышал комплименты в свою сторону в реальной жизни. Вебкам — это другое, там сколько хвали не хвали, сколько не заваливай комплиментами, всё воспринимается по другому. Сейчас также. — по другому. Это «другое» разливается теплом внизу живота и распространяется по всему телу, к щекам. Даже если Гуань миллион раз получал в свой адрес простое слово «ты красивый», с уст Хэ Тяня они звучат совсем иначе и имеют другой эффект. Искренний и приятный. — Твою мать, сколько можно? Я устал, давай, говори быстрее, че ты там хотел обсудить?       Хэ Тянь сделал глубокий вдох. Ему предоставился шанс много раз обдумать в голове нужные предложения, чтобы в дальнейшем не разозлить Мо, и что еще хуже, не спугнуть его. Поэтому на выдохе он произнес: — Мне не нравится, что ты хочешь продолжить стримы.       Он сказал это и начал наблюдать за тем, как меняется выражение лица Гуаня, из равнодушного в хмурого. Ожидаемо. — Хм, мало ли что тебе не нравится? Мне оно тоже не нравится, но я не жалуюсь. — Так, если тебе не нравится, не надо терпеть! Просто прекрати этим заниматься.       Разгорающееся в глазах Мо пламя гнева клокотало и бурлило, грозясь поглотить небо и землю. Осуждающий взгляд, казалось, так и сыпал гневными эпитетами.       Схватив Хэ Тяня за грудки, он выпалил: — Послушай сюда, думаешь ты весь такой невъебенно умный? Я и сам недоволен всей этой хуйней. У меня просто нет выхода, ты, блять, понимаешь?! Кто ты такой, чтобы делать поспешные выводы, будто это легко? Когда на самом деле, всё нихуя не просто!       Он был в ярости. Но, не на Хэ Тяня. Гуань прекрасно понимает, что тот не желает ему вреда, а вмешивается, потому что искренне любит его и в самом деле хочет лучшего.       Осознание собственной никчемности, давит с новой силой и Мо Гуаньшаня срывает лавиной эмоций.       Забота Хэ Тяня обернулась дурным образом, Гуань сорвался, как никогда раньше. Теперь-то у него появился человек на которого он мог кричать сколько угодно, а тот просто молча выслушает. Низко.       Мо Гуаньшань ненавидит себя за это.       Почему из всех возможных, именно злость? Почему именно агрессией он выталкивает наружу то, что накопилось за такое долгое время в длиною в жизнь?       Ответа на этот вопрос даже сам Мо не знает. Знать хотелось бы.       Хэ Тянь прекрасно знал, что именно так он и отреагирует. Не пожелает повиноваться и признать капитуляцию, но не думал, что Мо может разозлиться настолько сильно. Это его немного… испугало. — Я не доволен собой! Я — трус, признаю! Но, что с того? У меня нет другого выбора, я уже утонул в этом говне, как в Сычуаньскую нахуй впадину, и да, мне похуй что вы думаете на счет этого! Мне абсолютно плевать! Слышишь, задолицый кусок дерьма?! — под конец голос предательски дрогнул, а на глазах выступили слёзы и лишь усилием воли, он сдержался и не дал слезам скатиться по щекам.       Гуань в самом деле уже и не помнит, когда в последний раз ему доводилось проливать слёзы. Возможно, когда-то давно, когда ему не было и десяти лет, он просто мог поплакать, потому что ему не купили конфетку. Но, не когда он повзрослел и стал мужчиной.       Слёзы — признак слабости. А он — кто угодно, но уж точно не слабак. Блять. — Да, я бесстыжий пёс! И что с того? Я совсем не хотел этим заниматься… я… я не виноват, ты понимаешь? Я не хотел… правда. Мне просто нужно жить… Я по уши в долгах, оплата счетов и еда, к тому же еще и эта ебаная учеба! Что мне оставалось делать? Ты не был на моем месте! Ты не знаешь как мне тяжело! Так почему же ты позволяешь себе говорить мне, что тебя что-то не устраивает? Кто вам, бляди, дал право меня осуждать? Вы нихуя не знаете! — в его разъеренном голосе слышались еле заметные нотки на отчаяние и печаль, и всё то, что он рьяно хранил в потаенных углах души, всё же скатились по щекам слезами, как бы он того не хотел. Жалко.       Без прикрас и возможности на оправдание, он был выставлен на суд толпы, что несправедливо клеймили его.       Да, он был согласен вкалывать, как бык и лошадь. Но какая от этого польза, если всё, что он получал с этого — лишь жалкие гроши?       Выбор был сделан на трезвую голову. Гуань оценил все «за» и «против», и только после этого решился на такой отчаянный поступок. Так что, заткните свои поганые варежки, вы — все, уроды. Никто не давал вам права распоряжаться выбором Мо Шаня.       Слёзы не прекращали течь, усиливаясь всё больше. Крупные капли скатились по острому лицу, собираясь большой каплей на подбородке и падали на кулаки, которые Мо стиснул до боли в ладонях.       Как бы он не хотел их сдержать и подавить, ничего не получалось. Издержки многолетней обиды и горечи за тяжкую жизнь сложились неподъемным грузом на неокрепшие плечи Гуаня.       Всё его мужество в миг испарилось, превратившись в пыль эгоизма и малодушия. Слабак.       Хэ Тянь смотрел на него круглыми глазами, на миг поддавшись панике, он не знал что сказать и чем помочь, чтобы не усугубить ситуацию.       Ему предоставился шанс много раз обдумать в голове нужные предложения, чтобы в дальнейшем не разозлить Мо, и что еще хуже, не спугнуть его. Тянь был готов к вспышке гнева, был готов к погрому, который мог учинить Гуань в порыве злости. Он был готов подставить себя, как грушу для битья. Однако, он совсем не ожидал увидеть плачущего Мо Шаня.       Присутствие Тяня только всё портит. Он не должен был становиться свидетелем этого эмоционального надлома, это унизительно и как-то жалко.       Сердце Хэ Тяня обливалось кровью, глядя на плачущего парня. Он в самом деле никогда не был на его месте и понять не мог. Но, смотря на то, до какого состояния довел себя Мо, ему хотелось вмешаться и помочь.       В самом деле, несмотря на невероятную власть и богатство, которое имел Хэ Тянь, он не был человеком благородным, что с легкостью направляет деньги на благотворительность. Но, вот, нашелся человек, которому Хэ Тянь хотел подарить весь этот белый свет. Всё же, думаю, пришло время, когда и Хэ Тяню стоило бы расщедриться и направить свои деньги на верное русло. На помощь своему парню.       Поднявшись с колен, Хэ Тянь сел на кровать рядом с Гуанем и притянув его к себе, заключил в крепкие объятия. — Поплачь. Станет легче, прошу, не подавляй в себе слёзы. Плачь сколько угодно, кричи, если хочешь, можешь пустить в ход физическую силу. Если тебе от этого станет лучше, я сделаю что угодно. Я рядом.       Он взял руки Мо в свои и согревал их теплом своего тела.       Гуань стиснул рукав футболки Тяня, плакал в чужую шею, всё так же пытаясь сдержаться, чтобы не зарыдать, как девчонка. Укрывшись в шее Хэ Тяня, Мо чувствовал себя безопаснее, защищенным и ему действительно стало немного легче.       На протяжении всей жизни, Мо Гуаньшань убегал от самого себя и подавлял свои эмоции, чтобы казаться каменной глыбой, которую нельзя никак сломить. Однако, когда рядом оказалось такое же крепкое плечо, он не сдержался и всё же опершись о неё, предался тихому плачу.       Кто бы мог подумать, что именно рядом с Хэ Тянем он может почувствовать себя собой?       Будто он бежал от истинного «Я» всю жизнь, пока перед ним не встала преградой стена по имени Хэ Тянь. Тупик. Больше некуда бежать. Да и нужно ли? Сиди здесь около бетонной кладки и думай о том, как хуево тебе жилось в вечном, мать его, марафоне. Ты добегался, можешь передохнуть. — Прости меня, малыш. Я больше не буду говорить необдуманно. Я правда не смею за тебя что-то решать.       Хэ Тянь старался подбирать слова, понимал, что нужно извиниться. Ведь ему действительно не следовало идти на поводу у своих чувств и ревности, а копнуть чуть глубже, постараться понять Гуаня и узнать, собственно, из-за чего его парню пришлось прибегнуть к этому способу заработка. — Твою мать, завали ебало, — говорит Гуань сквозь слёзы. Он не хочет, чтобы перед ним извинялся Хэ Тянь, потому что он прекрасно понимает: Хэ Тянь желает лучшего и у него искренние намерения. К тому же, он не виноват в сложившейся ситуации. Во всё это говно Мо втянул себя сам.       Вырыл яму и добровольно туда лёг.       Гуань поднял голову и смотрел в глаза Хэ Тяня. Тот взгляда не отводил, с трепетом глядя в светлые глаза с мокрыми ресницами и полосками от слез на лице, наклонившись, поцеловал влажные глаза. Слизал соленую влагу с щек, а затем легонько чмокнул в губы.       Рыжик сидел неподвижно, позволяя себя зацеловывать.       Поцелуй в губы — жест интимный, но в то же время нежный.       Хэ Тянь остановился.       Гуань больше не плакал, ему действительно стало легче, будто камень, которое он сам на себя взвалил наконец-то упал и укатился куда подальше. Правда ли он укатился, он не знал. Оглядываться по сторонам не хотел, ведь сейчас перед ним тот, кто не позволял смотреть куда-то еще.       Хэ Тянь вновь обнял Гуаня, чтобы уж наверняка обвить его теплом.       Мо Гуаньшань прижался к нему, словно Хэ Тянь был его последним глотком воздуха, вытянув шею, он поцеловал парня в ответ.       Четыре лепестка губ нежно и осторожно прикасались к друг другу, не в силах сойтись, ни расстаться. Хэ Тянь еще не решил, как ему следует поступить, когда захватившие его в плен губы сделались дерзкими, а язык, не позволяя зубам сомкнуться, проник внутрь, лишив ее последней возможности к сопротивлению.       Здесь Хэ Тянь стал задумываться, а правда ли Мо Шань впервые-не впервые целуется? Сейчас, чувствуя каким настырным стал Гуань, он был очень удивлен и не мог понять, что же с подвигло стеснительного парня на такой поступок.       Однако, долго оставаться в трезвом уме у Хэ Тяня не вышло. От поцелуя Мо Гуаньшаня голову ведет лучше всякого дорогого пойла. Он ощутил, что стало трудно дышать и хотел отвернуться, но его немедленно развернули обратно, сжав подбородок. — Постой, малыш Мо, ты чего? — спрашивает Хэ Тянь пытаясь отдышаться. — Хочу с тобой потрахаться, блять. Разве не очевидно? — закатывает глаза Мо Гуань.       Его уши покраснели, как свежие помидоры, а губы припухли и красиво изгибались. Восторг.       Он выглядит хмуро, но, в то же время чертовски уязвимо и от того любование на него приносит всё больше и больше удовольствия. — Хули вылупился то? Поплакали от души, теперь и поебаться можно, — стыдливо смотрит Гуань сквозь короткие, но пушистые ресницы. Смотрит-то может быть и со стыдом, но вот говорил он прямо, — Не хочешь?       Как же трудно ему даются эти грязные слова… Он и сам не понимал почему именно сейчас, ведь обстановка для такого не очень подходит.       Нахмуренные брови Мо, смешивались с демоническим очарованием, тем самым создавая впечатление легкомысленного распутства.       Уж кто-кто, а Мо Гуаньшань знает, как нужно создавать атмосферу, это умение, которое он оттачивал месяцами. Раз уж его парню не нравится то, чем он занимается, то сейчас самое время показать всё, на что он способен, чему научился и каких небывалых высот достиг в этом деле.       Это сбивает Хэ Тяня с толку, а потом в голове что-то стремительно сгорает, и базовые настройки начинают медленно, но верно лететь к чертям, потому что нельзя быть таким помешанным и настолько очарованным, чтобы поддаться порыву по единому слову Гуаня. Сбой в системе. — Хочу. Я хочу тебя, — отвечает Хэ Тянь и целует. Целует так, словно это был последний шанс, будто это был последний раз.       Гуань навалился на Хэ Тяня сверху и теперь взирал на него с высоты своего величия. Глядел на частое, сбивчивый дыханием грудь и затуманенный похотью взгляд чёрных глаз.       Большинство мужчин по природе своей — похотливые животные. А в постели с любимым человеком, так и вовсе превращаются в блудливое зверьё, наглотавшееся афродизиаков.       Пока Хэ Тянь пытался что-то сообразить и предпринять, Гуань уже снял с себя футболку потянув его наверх, тем самым открыв для Тяня невъебеннейший вид на своё тело.       Красиво очерченный пресс и рёбра на бледном теле выглядели прекрасно, а выступивший на лбу пот добавил этому образу демоническое очарование, сделав Гуаня еще более желанным.       Хэ Тянь притянул к себе Мо и поцеловал.       Гуань уже приспособился, став настоящим мастером в искусстве поцелуев, целовал Хэ Тяня в ответ так же властно, как и он его.       Именно Гуань выступил провокатором, так еще и взял инициативу на себя, став первым, кто сделал шаг к сближению. Где он, чёрт возьми, этому научился? Почему это… так ахуенно…?       Влажный язык прошелся по чужому ряду зубов, после чего закрепив на губах маленький чмок, отстранился.       У Хэ Тяня начали появляться действительные опасения на счет того, что Гуань сейчас его нагнет и трахнет. Поэтому он наклонился чуть ниже и начал целовать шею Мо Гуаньшаня, особенное внимание обратив кадыку, дрожащий после каждого поцелуя. Он был, словно заветный кусок фрукта, такой сладкий, что невозможно было наесться. — Малыш… — прошептал Хэ Тянь в ухо Мо и легонько укусил хрящ.       Мо Гуаньшань отчаянно давил в себе звуки, которые поневоле хотели сорваться с губ.       Одно дело, когда твое лицо закрыто маской и никому не известно кто ты есть на самом деле, так можно было не сдерживаясь стонать. А тут на тебя откровенно пялятся и вслушиваются в каждый звук, который издает податливое тело.       Смотрят не на вебкамщика, а на самого Мо Гуаньшаня. Это делает его уязвимым. Чёрт.       Хэ Тянь мягко сжал ладонь Мо Гуаньшаня, переплетая с ним пальцы и нежно поцеловал его скулу. Горячее дыхание обжигает нежную кожу шеи.       Контраст между нежностью, страстью и смущением — сражает наповал.       Едва дождавшись, что Хэ Тянь снимет штаны, освободив возбуждение, Мо Гуаньшань сглотнул и вновь оседлал бедра Хэ Тяня, сразу прижимаясь как можно ближе. Потерся ягодицами о Хэ Тяневу плоть.       Мо Гуаньшань вылил на пальцы жидкую смазку, тут же заводя руку за спину, выгибается на бедрах Тяня, держась одной рукой за его шею.       Глядя на это Хэ Тяня бросило в жар. Прямо сейчас Мо Гуаньшань отбросив всю свою гордость, сидит у него на бёдрах и растягивает себя для него. Впервые решив довериться кому-то, Гуань выбрал не кого попало, а именно Хэ Тяня, чёрт возьми. Он первый! Первый и единственный, кто может касаться такого Мо Гуаньшаня. Первый и единственный, кто может в открытую смотреть на такого Мо Гуаньшаня. Эта мысль так прочно засела у него в голове, что сердце начало биться со скоростью света.       Видя, как пальцы Гуаня проникают внутрь, растягивая для вторжения, Хэ Тянь не смог оставаться безучастным. Поэтому прильнув к нему, так же приставил палец ко входу и медленно вошел одним пальцем вместе с Мо. Хэ Тянь проворачивал внутри два пальца, оставляя их на верху чувствительного комка нервов, Мо зашипел. От этого звука и без того затуманенное сознание Хэ Тяня, полностью затмил здравый рассудок. Тянь задохнулся от того, каким доступным и открытым Гуаньшань был для него. Хэ Тяню нравится растягивать Мо Гуаньшаня, довольно облизываться из-за выражения появившееся на лице сидящего напротив. Ему нравится смотреть на вечно нахмуренные острые брови и приоткрытый в немом стоне рот, из которого вместо всхлипывании слышаться громкие вздохи.       Он стиснул Гуаньшаня своими большими руками и приставил набухшую головку ко входу, начал опускать на член. Хэ Тянь потерялся. Забылся в узости чужого тела.       Гуань, использовавший раньше лишь фаллоимитатор, почувствовав внутри себя жар от плоти живого человека, был приятно удивлен тем, какая существенная разница была между резиновой игрушкой и настоящим органом. — Правда доверишься мне? — спросил Хэ Тянь, насаживая Мо на член, проникая глубже, выдохнул в чужие губы. — Не поздновато ли спрашивать? — втянул в поцелуй Гуань. Мокрый, глубокий и непристойный. Мо Гуаньшань взвыл от того, насколько глубоко оказался в нём член, содрогнулся. В ответ Хэ Тянь хищно улыбнулся. Опрокинув его на спину, навис сверху, тем самым сменив позу, в которой ему было бы удобно двигаться.       Но, он не спешил. Дразнился.       Поцеловал нежную шею Мо, оставив на нём пару новых отметин. Опустился чуть ниже. Лизнул соски, отчего по чужому телу прошлись мурашки. — Твою мать, Хэ Тянь, двигайся.       Хэ Тяню было весело наблюдать за тем, как Мо тянется к ласкам, просит его, растягиваясь на узкой кровати. Мало ли когда еще такой шанс может появиться, а тут как раз такая счастливая возможность навернулась, что грех было бы не воспользоваться ею. — Спасибо, что доверился мне. Это действительно важно.       Опрокинутого на спину Мо Гуаньшаня заваливают сверху. Хэ Тянь разводит худые ноги парня в сторону, а затем ухмыляется, наблюдая за тем как сильно раскраснелись уши Гуаня. Хотя тот по прежнему выглядел чем-то недовольным. Острые брови, как обычно хмуро сдвинуты, приподняты уголки раскосых глаз, высокая переносица и облик, каждая черточка которой сквозит природной гордостью и высокомерием. Несмотря на это, сейчас он выглядел более чем уязвимым.       Их пальцы переплелись крепким замком, когда Хэ Тянь начал усиливать темп.       Мо Гуаньшань откинул голову назад, прячась в подушку, стиснув губы, чтобы ни единый звук не просачивался наружу. Он был в смятении, кадык судорожно перекатывался.       Комната заполнилась пошлыми звуками шлепков плоти о плоть. Думаю, если сейчас все ребята были в корпусе, то соседи уж точно вдоволь наслышались бы процессом их соития. Унизительно. Как хорошо, что поблизости нет ни единого свидетеля и никому не известно, чем сейчас занимаются эти двое. Маленький секрет.       Хэ Тянь берет возбужденный член Мо Гуаньшаня в кольцо пальцев, отчего последний неконтролируемо стонет, понимая, что так он долго не продержится. Сейчас он не мог себя контролировать так же хорошо, как прежде, поэтому с горла изредка вырывались тихие стоны.       Но, этого было более чем достаточно, чтобы толчки Хэ Тяня стали резче и сильнее. От громких шлепков мошонки по ягодицам, мучительно краснели щеки и сердце билось, как во время лихорадки. — Мо Гуаньшань, я люблю тебя. Скажи, что ты тоже меня любишь, — шепчет Хэ Тянь в шею Гуаня. — Блять, обязательно тебе об этом спрашивать сейчас? — Признайся, малыш Мо…       Хэ Тянь прижимается к Мо Гуаньшаню всем телом, чувствуя, как под ним чужое тело так же дрожит от возбуждения. Они кончают почти одновременно, Гуань откидывает голову назад и сдавленно стонет, перед глазами плывет.       Что же, он не может назвать ни единого случая, когда ему было так хорошо. Всё же резиновые хуи не могут доставить такое блаженное удовольствие, как это только что сделал Хэ Тянь. Это было ахуенно, но он никогда в этом не признается. — Кажется, я люблю тебя. Ну, так… совсем чуть-чуть. Не обольщайся, — говорит Гуань тяжело дыша.       Этого было достаточно.       Всё же, когда столь интимные слова произносит парень, который раньше никому не позволял к себе даже прикасаться, это звучит до невозможного прелестно.       Когда ты один, можешь притворяться несокрушимым булыжником. Камнем, не имеющий эмоции и слабостей. Но, стоит в жизни появиться кому-то, кто заслужит твоё доверие, то притворяться дальше уже не получиться. Сколько не старайся.       Оно и к лучшему. Не стоит жить в вечном марафоне. Действительно, стоит передохнуть, перед следующим кругом.       Думаю, этот перерыв наконец-то настал и для Мо Гуаньшаня. — Я правда люблю тебя.