Волчья стая

Первое что Геральт понял, когда проснулся — его ожидания не оправдались. Едва рассвело, а маленькой дикарки уже не было в комнате. Все её вещи, включая коробок с мазью, исчезли из комнаты. В душе на минуту сделалось пусто, и в этой пустоте роились два противоречивых чувства. Ведьмаку было жалко покалеченную жизнь ребёнка, но ведь он не мог ничем помочь… зато после её ухода он сбросил с плеч бремя заботы о дикой девчонке. Получается, он ещё и в плюсе остался. «Да ни черта не получается», — ответил сам себе Геральт, хмурясь до глубоких морщин на лбу. Погруженный в мысли, он спустился вниз и заказал порцию каши. Поел без особого аппетита, собрал вещи и двинулся в путь. Проезжая мимо доски с объявлениями, на каких обыкновенно находил заказы, Геральт увидел рядом с ней хорошо одетого юношу. На нем был камзол темно-фиолетового, почти черного цвета, расшитый черными нитями, песочная рубашка и черные сапоги; сам он был невысокий, с кудрявой копной волос тёмно-каштанового цвета. Он клеил на доску чей-то портрет. Белый волк остановился и вгляделся в портрет. Глаза его округлились. Это был портрет его новой знакомой!.. только совсем маленькой, в годика четыре. А под портретом надпись: «Разыскивается графская дочь, от рождения Роксана Рафáль. Нашедший может просить у графа что угодно, если приведёт девочку в графство Тамвúр* живой и невредимой». Ведьмак нагнал уже направившегося прочь юношу, окликнул: — Эй, милсдарь, чей портрет ты наклеил на доску? — Это княжеская дочь, милый человек, — он поклонился ведьмаку, Белому волку это даже польстило. — Роксана Рафаль, дочь графа Эрдéна Рафаля. Девочка пропала шесть лет наз… — Я видел её. Садись на мою лошадь, надо спешить. Геральт пришпорил Плотву, и юноша едва не свалился с лошади. Они помчались к холмам. Ближе к ним им пришлось спешиться из-за того, что Плотва могла угодить в капкан. Они осторожно шли по лесу вдоль холмов, когда парень во всё горло закричал: — Роксана-а-а! — Она не помнит своё имя. Она не поймёт, что зовут её. Повисла неловкая тишина. А ведь каждая минута молчания дорого им стоила — чем больше времени они молчали, тем дальше от них была дикарка. Белый волк отчаянно ломал голову, думая, на что она отзовётся. Но времени на размышления не было, как и на молчание. Поэтому он сложил руки рупором и крикнул первое, что пришло в голову: — Дочь Моро-о! Юноша повторил за ним, но ответом им обоим была тишина. — Волчья принцесса! — крикнул ведьмак, вновь понадеявшись на удачу. — Что? — в недоумении прошептал парень. — Тихо! — Геральт весь обратился в слух. Вдруг он услышал, как хрустнули ветки где-то справа. — Там! — прошептал Геральт, указав пальцем в нужном направлении, и быстро направился в туда. Звуки в свою очередь отдалялись, сменяясь поочередно то хрустом веток, то шуршанием травы — она уходит! Геральт поднажал, попутно пытаясь не попасть в капканы. Вдруг послышался металлический лязг и истошный мужской вопль. Геральт мысленно выругался и обернулся. Сперва он увидел ставшего бледным как мел юношу, а затем опустил взгляд ниже. Одна его нога чуть ниже колена была зажата между челюстей капкана. Парень еле стоял на целой ноге, его всего трясло. А шелест травы и хруст веток между тем становился всё тише и тише… «Её уже не догнать», — подумал ведьмак и бросился к юноше, у которого в глазах стояли слезы. Разжав капкан, он помог ему выйти из леса, поддерживая под плечо. По счастью, Геральт уже знал, к кому здесь можно обратиться. Хиреадан несказанно удивился, увидев Белого волка с новым раненым. «Геральт, ты что же, сам на них капканы ставишь, а потом привозишь мне на лечение? Это какая-то ведьмачья забава?» — усмехался лекарь, перевязывая ногу. Капкан был волчий, с большими зубьями и крепкой хваткой. Плотный сапог встретил мощь железных челюстей, спасая ногу от перелома - в итоге несчастливец получил лишь несколько глубоких ран, которые в скором времени были туго перевязаны. Геральт согласился подвезти его до корчмы, где тот остановился. — Спасибо вам, — обратился к Геральту раненый, по пути на место. — Что уж теперь… — вздохнул ведьмак. — Всё равно девчонку упустили. Парень вздохнул следом. — Мы еще никогда не были так близко. Я уже несколько лет хожу по свету в поисках Роксаны… Почему вы назвали её «дочь Моро» и «волчья принцесса»? — Потому что сейчас она живёт в стае волков. Она рассказала мне, что её растила волчица по имени Моро. — Так вы с ней говорили! Чудеса да и только. Как она? — в глазах парня блеснула надежда. — Она тоже угодила в капкан, — увидев, что собеседник бледнеет, Геральт поспешил добавить: — Но Хиреадан её вылечил. — Бедная моя кузина… — прошептал юноша, качая головой. — Кузина?! — Да. Я — Рóдерик Рафаль младший, а Роксана Рафаль — моя двоюродная сестра. Я дал клятву искать её, пока не найду, чтобы смыть отцовский позор. — Судя по твоим словам, мне следует выслушать историю о семейных распрях, чтобы во всём разобраться, да? — ухмыльнулся Белый волк. — Оставлю выбор за вами, милсдарь, — ощетинился Родерик. — Я не имею ни малейшего желания делать из нашей семейной трагедии байку для кмета. — И всё же я бы это услышал. — Воля ваша. Родерик начал тихо, будто громкие слова причиняли ему боль: — Это случилось, когда мне было четырнадцать лет. Мать Роксаны, Верóника, с самого начала была влюблена в младшего принца, Родерика. Вопреки её воле, она была выдана за старшего, наследного принца — графа Эрдена. Когда Вероника родила, ни дня в замке не проходило без её истерик. Она отказывалась кормить девочку грудью, угрожала убить ребенка и себя. Придворные и граф решили, что она тронулась умом после родов. Граф Эрден стал сам заботиться о девочке, а её мать отправил в дальнее крыло замка, поручив её лекарю. Там она осталась одна, без должного присмотра, вступила в тайную переписку с Родериком, подкупив служанку, что носила ей еду. Родерик и Вероника решили избавиться от всех, кто мешал им быть вместе: от моей матери, графа Эрдена и его дочки. Сперва мой отец отравил мою мать, а мне сказал, что это был сердечный приступ. Соврал глупому мальчишке, а я и поверил, — тут юноша на несколько секунд умолк, а его лицо перекосило от злобы. Он медленно выдохнул и продолжил, его голос стал громче, подкрепленный гневом: — Моего дядю они решили свести с ума, отняв горячо любимую дочь. В их планах было сместить полоумного старика с престола и править вдвоём… И вот, только похоронили мою мать — они принялись за графскую дочь. За деньги подговорили кмета, чтоб тот отнёс малышку вглубь леса и там оставил на съедение волкам. Но в назначенную ночь, когда мой отец ждал мужика со спящей Роксаной на руках, тот струсил и не пришёл. И моя тётя заставила Родерика идти в лес самому. Но той ночью он не вернулся. Не вернулся и позже, и тогда от горя обезумела сама Вероника. Она пришла к мужу и раскаялась во всём. Я помню всё ясно, будто вчерашний день: было утро, я стоял рядом с дядей, рассказывая ему, что нигде не могу найти маленькую Роксану, когда в комнату вбежала моя тётя. Она была бледна как смерть, длинные темные волосы распущены и спутаны, а в глазах пустота и безумие. Она бросилась перед Эрденом на колени и, рыдая, рассказала ему всё. Я слышал каждое слово… Слышал, как мой отец умертвил мою же мать под четким руководством тётки. Граф поседел на моих глазах. Его волосы из каштановых превратились в белоснежные. Прямо как у тебя, милсдарь. Родерик, всё это время смотрящий в стол, поднял глаза на Геральта, и ведьмак увидел, что глаза юноши блестят от слёз. — Эрден тут же поднял все свои войска. Они прочёсывали лес днём и ночью много дней. От моего отца нашли лишь пару пуговиц да подошвы сапог, а вот малышка пропала бесследно… Бедный Эрден молился богам за девочку день и ночь, и ему было видение, что она жива. Он просто отказывался верить в обратное. Тогда он разослал своих людей по всему свету искать малышку Роксану. С тех самых пор граф Эрден в глубочайшем трауре. — А что стало с его женой, графиней? — Он повесил её прилюдно на площади, а труп сжёг и схоронил прах за чертой города, сказав, что черная ведьма не заслуживает быть похороненной среди обычных людей, — тут Родерик вновь заговорил тише. — Я думал, он и меня убьёт. Мне повезло: граф не просто оставил меня в живых — стал растить меня, будто своего сына. Пожалел, сказав, что я тоже пострадал: остался без матери из-за его безумного брата. Мне было хорошо под его крылом, но с позволения дяди я покинул дом, лишь мне стукнуло шестнадцать, и отправился на поиски Роксаны. Я хотел найти её и отплатить ему за всё добро, что он сделал для меня. С тех пор я брожу по свету в поисках виконтессы, - он слабо пожал плечами и потер глаза, незаметно стирая набежавшие в уголки век слёзы. — Я не хочу проявлять неуважение к твоей трагедии, но я слыхал истории и пострашнее, — сказал Геральт, припомнив случай с королём Фольтестом. — Да нам куда уж страшнее? И так по всей земле Эрдена этой историей кмет друг друга пугает. Замок графа они с тех пор окрестили «Багровым поместьем», а Родерика старшего и Веронику — кровавыми любовниками и влюбленными жнецами. А в лесу, говорят, по ночам в полную луну крик ребенка слышно… Столько страху напустили, что в родной дом вернуться страшно! — А ты не потому ли и ты не возвращаешься - тоже боишься всех этих баек? — спросил ведьмак, предчувствуя, какой будет ответ. Слишком хорошо он знал людей и их слабости, например, страх перед мистикой или нечистью. Услышав эти слова, Родерик несколько раз изменился в лице, и, наконец, протяжно устало вздохнул. — Вы абсолютно правы, милсдарь. Я трус. Мне тяжело было находиться в доме, где всё пропиталось ненавистью, горем и кровью. Я боялся, что меня тоже кто-нибудь отравит, или Эрден не выдержит и зарежет меня во сне. Всё-таки, во мне кровь его брата - он мог бы отмстить за дочь. Да ведь даже моё имя напоминало ему о брате - «Родерик»! Поэтому я ушел, как только почувствовал, что готов защитить себя. По сути же - позорно сбежал, прикрываясь благой целью… — Возможно, ты ещё смоешь этот позор и заживешь спокойно, найдешь Роксану. — А я вот не уверен, что мне когда-нибудь вновь посчастливится приблизиться к ней так, как сегодня. Если, как вы сказали, она путешествует с волками, то вряд ли я нагоню её. — Я посоветовал ей идти в священную землю эльфов, Брокилон. — Брокилон?! — вскричал парень. — Они убьют её — эльфы ненавидят чужаков! — Я очень в этом сомневаюсь. Это непростые волки, они исполинских размеров и, вполне вероятно, являются каким-то древним вымирающим видом чудовищ. Эльфы их примут. Если хочешь нагнать её, иди на юго-запад. Они подъехали к корчме. Она выглядела поприличнее той, где остановился Геральт. Ну оно и правильно — куда ему до графского пасынка? Родерик осторожно слез с коня, стараясь перенести вес на здоровую ногу. — Еще раз спасибо вам, добрый человек. Как ваше имя? Я ведь так и не спросил. — Геральт из Ривии. — Тот самый, о котором когда-то бард Лютик пел «Чеканную монету»? Невероятно! Везет мне сегодня на встречи, — парнишка рассмеялся детским веселым смехом. — «Когда-то пел»? А что, больше не поёт? — О, уже давно никто не слышал от него этой песни! — парнишка немного помолчал, а потом совершенно неожиданно произнёс: — Позволите вас угостить обедом в благодарность? Я должен вам как-то отплатить за спасение. Геральт не стал отказываться. Он и так уже два дня без работы, а значит без денег. Поесть за чужой счёт звучало очень заманчиво.