Люди — это весело

Днём, когда светит солнце, Грю отдыхает в тени какой-нибудь разлапистой ели неподалёку от лагеря людей и краем глаза наблюдает за его обитателями. Люди забавные, считает она. – Сиди смирно. Не вертись. Теперь губы подожми. Вот так. Уиллоу аккуратно срезает последний клочок щетины с подбородка Уилсона, которому явно не терпится поскорее пережить бритьё и вернуться к своим делам. Поджигательница собирает чёрные жёсткие волоски и скатывает их пальцами в шарик. – Слишком мало для мясного чучела, – вздыхает она. – Что поделать, – Уилсон проводит ладонью по гладко выбритому лицу. – Больше брить ничего. – Гм, – Уиллоу задумчиво оглядывает шевелюру учёного. – Даже не думай! – Уилсон нервно проводит рукой по волосам, словно боясь, что они растаяли от одного взгляда Уиллоу. Уиллоу насмешливо фыркает: – Да расслабься. Они всё равно на чучело не годятся, сам знаешь. Не то стала бы я тебя спрашивать. – Давай ты направишь свою энергию в мирное русло, а? – раздражённо говорит Уилсон. – Если тебе так неймётся непременно кого-нибудь обрить – к твоим услугам целое стадо бифало. Хоть одежда тёплая на зиму будет. – Бритые бифало выглядят очень грустно, – склоняет голову набок Уиллоу. – Наши окоченевшие от холода трупы будут выглядеть ещё грустнее, поверь. Грю не согласна: у замёрзших насмерть людей очень смешные рожи. Люди – это весело. Уиллоу возвращается на рассвете. Когда она опустошает карманы и рюкзак, в лагере появляется внушительных размеров холмик бычьей шерсти. – Отлично, – осматривает его Уилсон. – Теперь свяжи нам по шапке. Кусок медового нагетса попадает Уиллоу не в то горло. – Чего?! – откашлявшись, возмущённо сипит она. – Может, мне заодно тебе борщ сварить и носки выстирать?! – Нет, это уже лишнее. Тебе нужно всего лишь перемотать эту шерсть на пряжу, выстругать пару спиц и связать две шапочки. – Конечно, Уилсон, – кисло соглашается Уиллоу. – Это ж просто как два пальца об асфальт. Хиггсбери, давай лучше я тебе башку мёдом обмажу, шерсти погуще налеплю поверху – и ходи так всю зиму. И тебе тепло, и мне возни всяко меньше. А летом сбреем с волосами вместе. – Да отцепись ты от моих волос, ненормальная! – отшатывается от неё Уилсон. – Иди и вяжи себе тихонько шапки, договорились? – Если я скажу «нет», это ничего не изменит, правда? – мрачно спрашивает Уиллоу. – Разумеется. … – Хмм. Я бы сказал, что это носок, но это не похоже на носок. Это вообще не похоже на что-либо из того, что человек мог бы надеть на себя. Это похоже на… – Хиггсбери, завязывай, я уже осознала, как низко пала в твоих глазах в качестве вязальщицы, - шипит Уиллоу, пытаясь вызволить бесформенный комок из рук Уилсона. – …похоже на… – Уилсон всё ещё пытается подобрать удачное сравнение. – На Ночного монстра, разве что. Притаившаяся под елью Грю сердито испепеляет взглядом то, что Уилсон держит в своих руках. Вот на это она, значит, по его мнению, похожа? – Ну спасибо, Хиггсбери! – в голосе Уиллоу звучат обида и злость. – Я, между прочим, старалась дофига! Грю ещё раз смотрит на месиво из пряжи в руках Уилсона и мстительно думает, что этой ночью тоже постарается дофига. … – Эй! Прочь отсюда! Кыш! Кому сказал! – Уилсон подбегает к рукам Грю, и ей приходится ненадолго отдёрнуть их от костра. – Да что такое сегодня, – говорит он, тяжело дыша и вытирая со лба пот. – Всю ночь носимся. Белены этот Ночной монстр объелся, или что? Уиллоу наступает ногой на пальцы Грю, не давая ей похитить кусочек огня. – Ты сказал, будто моя недошапка похожа на неё, вот она и психует. Это было абсолютно не по-джентельменски с твоей стороны. – Ага, – рассеянно отзывается Уилсон. – Погоди. Что ты только что сказала? Похожа на неё? – Именно. – С чего ты взяла, что Грю – это она? И откуда тебе знать, отчего она сердится? Уиллоу пожимает плечами. – Просто чувствую. Женская интуиция. – Пожалуй, это самый железный аргумент за всю мою научную карьеру, – саркастично ухмыляется Уилсон. Он упирается руками в бока и насмешливо смотрит в темноту. – Скажи, о великая и ужасная Грю, как мы можем загладить свою необъятную вину перед тобой? – Nikak, bitches, – говорит Грю, оскорблёно складывая на груди длинные лапы. Они её, конечно, не слышат. Уиллоу молча берёт неудавшуюся шапку и кидает её в костёр. К удивлению Уилсона, Грю в эту ночь им больше не досаждает. – Нет, ну ты подумай только! – он подпирает подбородок кулаком и задумчиво смотрит утром на остывший пепел кострища. – Дело, кажется, действительно было в шапке. Удивительный ты человек, Уиллоу. Замечательно разбираешься в психологии ночных кошмаров, но не можешь связать даже самую простенькую шапочку из шерсти. – Ну, у всех своих недостатки. Ты вон спец по изобретению всяких новых штук-дрюк, но испытываешь ничем не обоснованную неприязнь к безобидным, считай, паукам. Давай не будем усложнять жизнь, - предлагает Уиллоу. – Ты сиди тут и вяжи зимние шапки. А я пойду в лес и соберу немного паучьих желез и паутины. Все останутся довольны в итоге. Уилсон нехотя берёт в руки спицы и пряжу и ловко набирает несколько петель. – А ты с этими спицами очень мило смотришься, – отзывается Уиллоу, копаясь в поисках копья. – В отличие от некоторых, – ворчит Уилсон. – Я хочу себе шапочку с оленями, – мечтательно протягивает Уиллоу. – Иди давай уже! – прогоняет её Уилсон. … - Знаешь, – задумчиво говорит Уиллоу, рассматривая готовую шапку. – Когда я говорила про шапочку с оленями, я не совсем оленей-циклопов имела в виду. – Да ну тебя, – огрызается Уилсон. – С оленями шапочка? С оленями. Скажи спасибо, что не с тентаклями. И вообще, эти олени-циклопы очень милые, на мой вкус. – У тебя искажённое представление о том, что является милым. – Ну, – ехидно отвечает Уилсон, – у каждого из нас свои недостатки, верно? Уиллоу смотрит на выжженную пустошь, которая до сегодняшней охоты на пауков была пышной чащей и вынужденно соглашается: – Верно. Грю мирно дремлет в тени разлапистой ели, стоящей особняком и потому чудом уцелевшей. Ночью она подберётся к лагерю людей поближе. Не то чтобы Грю рассчитывала их напугать – оба пока находятся во вполне себе здравом рассудке, да и ту дурацкую шапку она им давно уже простила. Просто ей хочется слушать, о чём они там говорят, видеть, чем они занимаются, и пополнять свой личный реестр наблюдений за этими существами новыми сведениями. Потому что люди такие люди. Люди – это весело.