Несмышлёная принцесса Шарлотта

– Энджел, кажется, это здесь!       На улице можно было услышать, как под окном кто-то выкрикнул имя одного из пребывателей Алого заката. Тот самый паукообразный демон воедино с фрейлиной услышали ужасные вопли, изливавшиеся в одной из комнат аристократического дома. Возможно, они обладали острым слухом, что сподвигло их подумать о том, что эти голоса принадлежат именно Аластору и Шарлотте.       Когда они ворвались внутрь, разбив окно, перед ними предстала ужасающая картина. На разодранной когтями кровати располагались двое разыскиваемых. Над дрожащим тельцем Магне нависал весь искорёженный и взбешённый Аластор. Энджел успел вовремя отреагировать, оттащив охваченного яростью книжного бога от шестнадцатилетней девственницы. «Ещё бы чуть-чуть, и от принцессы осталось бы только имя», – подумал Даст. Тем временем Вегги подхватила на руки Шарлотту, которая уже была в отключке. На момент прощания пепельноволосая фрейлина и паук разминулись, показав друг другу жесты неодобрения: пистолет у виска и нож у горла.       В то время, как Энджел отнёс своего хозяина в Алый закат, Вагатта незаметно прокралась с принцессой в замок. Пробудила её, помыла, переодела и бережно уложила в постель. Расположившись у изголовья кровати рядом с ней, она нежно начала приглаживать кудри Шарлотты, распутывая их: – Теперь ты понимаешь, – устало начала Вегги, – почему тебе не следует с ним общаться...       Фрейлина не надеялась на то, что Шарлотта ей ответит, но верила, что она её услышала. Сама принцесса лежала с отсутствующим видом, пребывала в небытие. Вегги ещё какое-то время посидела рядом с госпожой, а потом посмела удалиться.

***

      Неделя, а за ней вторая пролетели незаметно, но только не для Шарлотты Магне. Белокурая пинцесса как будто отсутствовала в обыденной жизни, находясь в придуманном мире тоски и глубокой думы. Её не волновали повседневные дела, как, например, приёмы пищи или прогулка на свежем воздухе. Даже самое обычное прихорашивание перед зеркалом, которое всегда доставляло принцессе великое удовольствие, не привлекало её. И это не говоря о том, что у неё в такой длительный период одиночества не возникло нужны пообщаться с Ниффти, которая, можно сказать, практически целиком и полностью выполняла роль верной подружки для своей хозяйки. То же самое происходит и с Вегги, любым контактом с которой принцесса старается пренебречь.       Очередным ничем непримечательным утром она, как и днями ранее, снова начала беспричинно обхаживать замок, протирая своей рукой невидимую пыль со стен. Ноги, словно не доверяя глазам, загоняли её в те места в замке, в которых она ни разу не была. Пасмурная погода, как и настроение несчастной девы, оставляли за собой мокрые следы. Только капли дождя тем самым облагораживали землю, а слёзы юной госпожи украдкой ложились на щёки, не принося при этом никакой пользы. Страдалица уже который день не могла понять, что она испытывает. Может, это чувство сопереживания к самой себе, или душевная боль, которая разъедает изнутри не только её, но и книжного бога. С этими мыслями молодая особа забрела в библиотеку.       Никого нет. Блондинка достала стул и присела, развалившись на письменном столе. Голова лежала на руках, как на подушке, а белые роскошные волосы полотенцем распластались сверху. – Ниффти, – чуть слышно промолвила принцесса, – где ты, когда так нужна мне...