Любовь вражды

      Как-нибудь тоже намеревалась обратиться к этому воспоминанию. И в моём случае толка в том больше, похоже. Итак…       С Барбатеей и Гризельдой «под опекой» Саладина, Кодаторты да Хагена отправились на Пирус по заданиям школ. Первое трио – для сопровождения дракона с драконихами в Красный Фонтан и нас там плюс до Алфеи. Наша троица – для сбора природных образцов да для изучения упомянутых созданий. Изначально состав должен был быть иной: без Хагена, добившегося включения в группу, и с Офелией, умчавшей на собеседование. Но не суть.       Мы занимались сбором необходимого, пока парни слонялись с нами в ожидании «питомцев» с сопровождающими – мы прибыли заранее. Дину достался Опаловоглазый Антипод. Коде – Гебридская Чёрная. Хагу – Шведская Короткокрылая. Последние две вызывали особые опасения ввиду их буйного нрава. Но Айдартж – из драконоборцев, а Бертольды – из приручителей фениксов, потому должны были справиться.       Закончив нудное собирательство, поспешили встречать новых жителей Фонтана. Да, я не люблю с травами маяться: утомляющая и пачкающая монотонность. (Недоумевающий взгляд в ответ на недовольный собеседницы.) Не заставляю тебя презирать, ладно? Мои интересы – моё дело, твои – твоё. И назад к событиям. Дуэты знакомств сложились следующие: подопечный Саладина да Гризельда, Кодаторты – Барбатея, мы с Хагеном. Все они были под сонными чарами для упрощения транспортировки и им, и людям. Стоило мне прикоснуться к Короткокрылой, как она взъерепенилась. Хаг вместе с двумя из доставлявших вцепились в поводья. Однако она не унималась.       Вырвавшись, долго обнюхивала меня. Разозлённо заскулила (уже после Дин сообщил, что её реплика была одна: «Де Лакоста!»). Потому мне даже интересно, что твой род умудрился сделать драконьему семейству? Ибо я ничего не слышала о подобном. Шведская отшвырнула меня крылом. Ряд деревьев я пробила собой. Рухнула в яму с вьюном из шипов. Со слов Саладина (опять же), остальные тоже взбодрились да разозлились, погнавшись за мной. (Напряжённое вздрагивание.)       В глазах стояла краснота. Пошевельнуться не могла от вездесущей боли. Тем более дважды вновь во что-то влетела – видимо, в тебя, а потом в стеллаж. Ещё и падение вещей – книг, значит. Мысли путались. Слух резало ультразвуком. Потому его возвращение меня удивило твоими бормотаниями в духе: «За что мне это?» / «Убить проще, чем спасти. Но не тот случай.» Смена пространства стала очевидной. Твоё присутствие – тоже. Но видела я лишь алое полотно, не в силах шевельнуть веками.       Попыталась подняться. Напрасно. Сделала себе лишь хуже, получив по голове увесистой ношей да по телу шквал боли. Вообще-то я не ною при любой болячке. Тогда же было настолько плохо, что проще было бы умереть и отсутствовали силы терпеть. Не отказалась бы и просто потерять сознание, хоть меня не прельщала мысль о доверии тела тебе. Но приходилось тонуть в нескончаемом цикле боли да надеяться, что ты либо убьёшь, либо спасёшь. Ожидала первого, впрочем.       От тебя шум доходил будто сквозь вакуум. Даже не пыталась сосредоточиться. Однако твоё прикосновение прошлось разрядом по телу, из-за чего я напряглась. Энергетическая «подпитка» обжигала меня, потому и страдала усиленнее. Сомнений в том, что умертвишь, не осталось. Если бы мне было до глубоких размышлений в то время – я бы наверняка расстроилась или разозлилась на себя за глупую наивность. Ведь это разрушило бы мои изыскания. При всей необходимой неприязни к тебе искала подкрепление моей симпатии. Тогда не была готова не взглянуть в тебя, а боялась увидеть в тебе чудовище да осознать возможность чувств к таковому. Однако так и не нашла его – даже если бы, что это изменило бы? Риторический вопрос. Зато обнаружила глубокую личность со сложной судьбой. Да, ты не из моей среды, не из простых. Но ты моя, а я твоя. Таков – неосознаваемый тогда, – мой ежедневный выбор. Он ни к чему не обязывает тебя, если не избран тобой тоже. (Робкое подсаживание, взятие обеими руками протянутой ладони той.)       Отвлеклась, каюсь. Твоя энергия остановилась. Ты словно замерла. А я ощутила присутствие мамуль. Никак не могла взять в толк, как такое возможно. Списала на галлюцинации агонии. Или на иллюзии ритуала дедушки. По словам сразу узнала его, но удивилась эффекту и смекнула, что ты ошиблась. Тишина, неизвестность, ощущение надзора пугали. Однако ощущение их поблизости тут же рассеивало любые волнения. Нахождение рядом с ними всегда помогало мне, ободряя, согревая, освещая изнутри да снаружи. Так казалось в детстве. На самом же деле помощницей была любовь матушек ко мне и моя – к ним. А это гораздо больше, чем физическое присутствие. Оно не имеет значения, если нет связи. Она существует, пока жива я. Значит, маменьки тоже в некотором роде живы. Потому что я – их дочь и частица, а они – мои родительницы да части. Любовь не умирает, пока хотим любить.       Магическое воздействие не ощущала. Однако болевые извержения тоже застыли вместе со временем для меня. И я знала, кому тем обязана. Хотелось прижаться к ним да расплакаться, как раньше. Но понимала, что не выйдет, а вблизи разве что ты должна была быть. Хотя тебя нигде не ощущала. Вскоре их аура исчезла, а твоя – вернулась. Подкатила грусть. Ведь я не смогла никак с ними повзаимодействовать. Впрочем, возможность ощутить их в одном с собой пространстве уже бесценна. Хорошо бы почаще себе напоминать о том. Ибо вечно хочется большего, из-за чего упускается имеющееся, порой более ценное. (Грустно-нежная улыбка.)       Ощутила в руке брошь – тогда приняла за камень с выступом. И вновь твои прикосновения, пронзившее искрами нежности. Ритуал начал действовать. Поняла не сразу, погрузившись в смакование эпизода с мамами в параллели с наслаждением твоей близостью, которую усилила в ожидании сопротивления, но в его отсутствии. Озадачилась – были бы силы, даже спросила б. Однако твоё внутреннее противоречие, ясное мне теперь благодаря твоей подаче, витало в воздухе, требуя молчания. Плюс восстанавливалась я медленно и старалась не шевелиться без надобности для более высокой эффективности предприятия.       Башню ты бы могла попросить продублировать. Хотя вряд ли вспоминала до сегодня, да? (Утвердительный кивок собеседницы; хмыкание.) Но ладно, раз речь всё равно зашла и вспомнить кстати. Запоминаю же потому, что хочу помнить. Неизвестно, что и когда пригодится. А сгодиться может что угодно да в любой момент.       «Хиллеви Бьянки с Ирменхильд Пихимус передают следующее через меня, а я то дополню при необходимости. Не сами потому, что не привязаны к крипте, не могут бывать здесь дольше десяти минут в полугодие и взаимодействовать более чем с одним живым существом, кроме меня, – то немногое, что мы успели провернуть серией ритуалов связи существ, – начала Башня, напоминая тоном эхо с помехами. При частном общении также? Если да, то общение с ней – та ещё задачка. – У каждой магической сущности должен быть свой артефакт. Его назначение определяется главными запросами да генетикой создания. Например, неспособным контролировать магию – для помощи в том. Или для поглощения энергий, если своей недостаточно либо нужна конкретная. Вариации самые разные.       Появляется во время рождения. Передаётся родившими рождённым. Однако у вас ситуации иные. Фарагонда появилась благодаря заклинанию по слиянию энергий и приданию им живой формы. Потому должна либо остаться без артефакта (было бы возможно, если бы Ирменхильд с Хиллеви были живы – иначе постепенное угасание в ближайшие десять лет), либо получить принадлежавший одной из родительниц с наполнением от обеих. Тот для Гриффин Цирцея уничтожила. Это привело к лишению богатого магического наследия со стороны семьи отца и к большому риску волшебной нестабильности.       Хиллеви отдала Фарагонде свой артефакт, а Ирменхильд – Гриффин. Последнее обстоятельство стало одной из причин их смерти. Обе вложили в них частицы себя и провели перестройку, чтобы они не только помогали вам, но и додали отнятое со временем. Так как хранились здесь – передать мы смогли, ведь я могу перемещать предметы на моей территории.       Пока вы будете к ним адаптироваться. Потом сослужат. В дальнейшем Фарагонда сможет вбирать иные спектры магии, что ей многократно пригодится; постичь двуединство ведьмофей или фееведьм – как угодно. Гриффин же не только восстановит изъятое, но и сможет сформировать связь со мной. А также ситуативные проявления будут реализовываться при вашем старании.       Гриффин, будь осторожна. Цирцея рано или поздно узнает об этом. Потому вознамерится изъять да тем тебя погубить. Она не понимает значения, считая всё это бреднями. Но боится, что твоя связь с родами поможет тебе добрать изъятое и превзойти её. Не напрасно опасается. Пока всё.»       Помню дословно лишь потому, что потом мне это снилось, а я догадалась записать себе в хранилище. Теперь объяснишь, как вы с Саладином вернули меня в Алфею (он о том не распространялся), и перейдём к обсуждению.