Мне без тебя не жить

Космос поклялся, что больше никогда в жизни не станет употреблять. Он буквально ползал в ногах у своей невесты, вымаливая прощения. И она простила, потому что любила Холмогорова больше всего и понимала, что не сможет отказаться от него, даже если он продолжит употреблять. За две недели до свадьбы Саша объявил, что эти две недели будут неделями трезвости. До свадьбы Холмогорова и Пчёлкиной разрешалось только курить. А все остальные пагубные привычки, включая алкоголь и наркотики, были под строжайшим запретом. Пчелиная конвенция, утверждённая ещё в конце 80-х снова возымела свою силу. Это был своеобразный жест помощи и спокойствия невесты от Белого. Вероника же сделала вид, что всё произошедшее просто недоразумение. И все последовали её примеру. До свадьбы оставалось меньше двух недель, и подготовка возобновилась с новой силой. Всё нужно было проверить, удостовериться, внести последние штрихи и коррективы. Вероника приехала домой, что бы отвезти платье в чистку, где бы его нагладили и привели в конечный вид. Девушка приготовила платье и полезла в шкаф, что бы достать и приготовить свадебные туфли. С вешалки случайно на неё упало пальто. — Ай! – девушка отпрыгнула, но тут заметила на полу конверт. Тот самый, который ей тогда перед смертью отдал Костя, и о котором она напрочь забыла, потрясённая случившимся. «Открой, когда будешь совсем одна и не показывай сейчас его никому.» - пронеслись у неё в голове слова Логинова. Вероника рывком разорвала конверт и достала пополам сложенный листок. Читая, написанный ровным Костиным почерком текст, Вероника с каждым словом холодела от ужаса. «Каверин имеет прямое отношение к убийству Джураева и его партнёров. Не верьте ему. Карельских, который недавно пришёл к вам в движение – человек Каверина. Он палач. Будьте осторожны!» Вероника осела на пол, её била крупная дрожь. Девушка вскочила с пола, быстро накидывая на себя пальто, и выбежала из квартиры. Она выбежала на улицу и поймала попутку. На ходу она позвонила брату. — Вить? Витя! Срочно! Я через час буду в офисе, встреть меня и Космосу позвони. - быстро затараторила она, садясь в попутку. — Что?! Ты куда собралась? Что слу…? – начал сыпать вопросами брат. — Вить! Всё потом! Через час в офисе. – она сбросила. Сбросила, а затем стала набирать номер Каверина. Мужчина поднял трубку практически сразу. Будто бы ждало её звонка. — Пчёлкина говорит. Владимир Евгеньевич? Мне с вами встретиться нужно. Поговорить. Сейчас. – она говорила короткими предложениями, дабы не выдать дрожи в своём голосе. — Ну давайте, милая барышня. – как всегда на распев проговорил тот. – Я у себя, подъезжайте. Пчёлкина отключилась. Её всё ещё трясло. Но с этим письмом всё резко стало ясно. Но Макс! Как же так? Саша доверил ему жизнь своей семьи. он с недавних пор стал личным телохранителем Ольги и Ваньки. Неужели им грозит опасность? Вероника вихрем ворвалась в кабинет Каверина. Тот сидел за столом, вальяжно попивая кофе. Девушка в три шага пересекла помещение и с грохотом положила перед ним листок бумаги, который всё это время держала в руках. Каверин опустил в него глаза. Быстро пробежался по тексту и перевёл взгляд на Веронику. Ни один мускул не дрогнул не его лице. — И что вы теперь собираетесь с этим делать? — Я всё расскажу Белову. И когда он всё узнает. Не от тебя и не от твоего прихвостня не останется мокрого места. – Каверин оскалился. — Ты приехала, что бы мне об этом сообщить? – Веронику захлёстывала такая ярость. Она кивнула. – Вперёд! Дерзай. – он откинулся на спинку кресла, делая глоток кофе. – Если успеешь, конечно. – Пчёлкина быстро проанализировала сказанное и похолодела от ужаса. А что если она не успеет и с Сашей или с Ольгой и Ванькой что-то случится. Или с Витей. Или с Космосом. Она резко развернулась на каблуках и вылете пулей из кабинета. Снова поймала попутку и помчалась в офис на Цветном. Подъезжая ближе, она набрала брата. — Вить, я подъезжаю. Встретишь меня? — Да, иду. – Ника отключила телефон, и сунула его в карман. Машина остановилась у шлагбаума. Девушка бросила водителю несколько купюр. Охранник уже стал поднимать для неё шлагбаум. Она видела, как Витя вышел из дверей офиса. Он на ходу накинул на плечи пальто. Внезапный визг тормозов и два тихих выстрела. Секунда и Вероника упала на колени. Она сделала судорожный выдох и услышала крик брата. — Вероника!!! – Пронзительный крик. Он ринулся вперёд. Пальто упало с плеч, но он этого не заметил. Пчёлкина осела. К ней подбежал охранник. Следом подбежал брат, хватая её. Одна пуля прошла на вылет, вторая задела лёгкое. Она издавала хриплые судорожные вздохи. По щекам потекли слёзы. — Скорую вызывай, кретин! Срочно! – рявкнул Пчёла охраннику. — Вить? – прошептала сестра. — Тише, тебе надо помолчать. – он прижимал её к своей груди. Все руки были в её крови, но ему было всё равно. Она отрицательно мотнула головой. — Сейчас скорая приедет и всё будет хорошо. — Не будет. – прохрипела она. – Вить, пожалуйста... Космос... Не ругайтесь. Хорошо? — Хорошо-хорошо, моя родная. Потерпи. – суетливо говорил Витя. По дорожке бежали Фил и Саша. Им уже доложили, что Вероника ранена. — Вить? – она сделала ещё одну попытку вздохнуть. Силы её медленно покидали. – Витя, скажи, что я…я люблю его больше жизни.. И ты. И тебя… Ты был самый лучший в мире брат. Береги себя…прош..прошу. не злись…ты когда злишься, становишься невыносимым. – она усмехнулась и сморщилась от боли. — Тихо, не смей прощаться. – Витя сжал челюсти до скрежета. – Не смей. – она приподняла руку и погладила брата по щеке, оставляя кровавый след на ней. — Береги… - она взглянула на Сашу и Валеру. Глаза её наполнились слезами, но она улыбалась, глядя на друзей. Она снова перевела взгляд на брата. По щеке скатилась слеза. Пчёлкин видел, как в её синих глазах погасла последняя искра жизни. Витя сильнее прижал уже бездыханное тело сестры к себе и из его глаз брызнули слёзы. Раздался визг тормозов и следом вой сирены. Из машины выскочил ошарашенный Космос и застыл переводя взгляд с Вити и Вероники на Сашу и Валеру, картина была устрашающей. Вероника лежала в луже своей крови, брат держал её на руках, сам по локоть в её крови. Мимо Космоса пробежали врачи неотложки. Через пару минут они констатировали смерть Вероники Пчёлкиной. ***

Наверно так суждено было судьбой- Холодный ветер в окно, окрик — «Постой!» И только долгое эхо разлуки Звучало тихо в ночном переулке, И в небе пасмурном таяли звуки*

Витя распахнул глаза и резко сел на кровати. Он не сразу понял, где находится и почему спит в одежде. Он огляделся вокруг и понял, что он спит в комнате сестры. Ещё секунда ему понадобилась, что бы осознать, почему он здесь и почему в костюме. Но потом его словно ледяной водой окатило. Его сестрёнки больше нет, а он, приехал к родителям, что бы не быть одному в ночь перед похоронами. На столе стояла пепельница и бутылка коньяка. Рядом были разбросаны их детские фотографии, которые вчера он до поздней ночи рассматривал, стараясь запечатлеть в памяти образ сестры, такой, какой она была всегда. Доброй, жизнерадостной, храброй, решительной, уверенной, весёлой. Позавчера он видел, как гаснет жизнь в его глазах. Он держал на руках сестру, которая умирала, и не мог ничем ей помочь. Она улыбалась ему и просила не злиться. Он до сих пор чувствовал её теплую кровь на руках и вкус её слёз вперемешку с тем же металлическим кровавым привкусом, когда он целовал её ещё тёплые щёки. В тот момент, когда в её глазах гасла жизнь. Когда в его глазах гасла жизнь. Она умерла у него на руках. Он сам сопровождал её до больницы, сам говорил с врачами. Сам поехал к родителям, что бы сообщить эту страшную новость. Новость о том, что их любимая единственная дочь покинула этот мир. Ошарашенные родители даже не сразу осознали смысл сказанных сыном слов. Он сам поехал выбирать ей самый лучший гроб, забрал её свадебное платье из её квартиры, которое ей так и не суждено было надеть по случаю. И купил все остальные принадлежности, которые были необходимы для её последнего пути. Он всё сделал сам. Ему хотелось сделать всё самому. Витя поднялся с кровати и сел за стол. С фотографии с выпускного на него улыбаясь, смотрела она. В красивом красном платье, которое сшила ей мама, по самому последнему слову моды и теми самыми искорками в её невероятных глазах. Он всегда считал, что у него обычные глаза, а вот её глаза, хотя они были такого же цвета, всегда казались ему невероятными. Он помнил, как было сделано это фото. Витя не хотел фотографироваться категорически, но она уболтала всех. Даже Филатова притащила, который был даже не выпускник. Притащила фотографа, всех расставила по местам. — Холмогоров, улыбайся! – скомандовала она, хмурому Космосу. Тот пятнадцать минут назад видел, как она в кабинете химии целовалась с Антоном Борисовым из А класса и поводы для радости резко кончились. — А можно избежать этого мероприятия? – пробормотал он. – Мы же не последний раз видимся. — Зато выпускной у тебя, Холмогоров, раз в жизни! – Ника поправила его галстук и стряхнула несколько невидимых пылинок с белоснежного костюма. Она наклонила голову на бок, заглядывая в его глаза, а затем вдруг резко при поднялась на носочки и чмокнула его в щёку. — Уууууууу! – в один голос протянули Витя, Саша и Валера. Они захихикали, переглядываясь. — Так! Улыбаемся! – скомандовала Ника, становясь между Витей и Валерой, будто ни в чём не бывало. Два раза щёлкнул затвор. Фотографии и вправду получились живыми, радостными, праздничными. Такой, как она и хотела. Сегодня она будет в белом платье. В том самом, в котором через неделю должна была выйти замуж. На столе рядом с этим фото стояло её фото, сделанное на новый год. Она стоит в дверях Беловской гостиной и улыбалась глядя в камеру, которую держал Макс. Он и сделал этот снимок. Витя помнил, что перед этим произошло. Космос уже снял костюм снегурочки и до сих пор всем рассказывал, как тяжело ему пришлось в этой роли. Вероника же стояла в дверях и слушала эти стенания, с лёгкой полуулыбкой. — Вероник! Получается, Космосу ты теперь не нужна? – хохотнул Фил. — Это почему ещё? — А он у нас теперь видишь, сам со всем справляется! – все засмеялись и она тоже. Именно этот момент и запечатлел Макс, когда она перевела взгляд на камеру. Он закурил, открывая окно. За ним стояли кусты сирени. Её любимой. Она всегда так радовалась, когда она распускалась. Распахивала окна, впуская этот пьянящий аромат, который проникал в каждый уголок квартиры. Бегала по квартире и щебетала от счастья предстоящего тепла. Маленькая синичка. Так её в детстве звал отец. От сигарет вдруг стало тошно и Пчёла выкинул её в окно и вышел в тишину квартиры. Время было около пяти утра. Родители ещё спали. Он тихо пробрался в ванную, разделся и встал под ледяной душ. Холодная вода приводила в чувства. Постояв так пару минут, он вышел, вытерся и пошёл обратно в комнату сестры. Там он облачился в чёрный костюм и огляделся. Он хотел запомнить эту комнату, пока она хранила ещё её присутствие. Он услышал, что родители проснулись. Из зала послышались их приглушённые голоса. Витя вышел к ним. — Витенька, ты уже проснулся? – Наталья Павловна подошла к сыну, утыкаясь ему в грудь и тихо всхлипнула. Казалось, что за эти два дня они с отцом постарели лет на двадцать. — Мам. – Витя неуклюже приобнял мать за плечи. – Я поеду за цветами, венками. А вы пока собирайтесь. – Павел Викторович кивнул сыну. – Я к одиннадцати за вами приеду. С этими словами он резко развернулся и направился к выходу. Выйдя на улицу, он судорожно выдохнул. Отчаянно хотелось разрыдаться, но он проглотил это желание. В кармане запиликал телефон. — Да?! – рявкнул он в трубку. — Так и знал, что не спишь. – на том конце откликнулся Белый. - Космос где? — Без понятия. Я его не видел вчера вообще. С той... - он запнулся. - ночи. - выдавил он, после паузы. Витя подошёл к машине, открывая дверь и садясь внутрь. — Странно. Ладно. – Саша помолчал, подбирая слова. – Пошлю к нему Шмидта. Пчёл? — М? — Держись там. — Ага. – машинально ответил Витя. — Давай, до встречи. – Саша окончился, а Пчёла кинул трубу на сидение и завёл машину. Витя загрузил цветы в машину. К ритуальному центру подъехал Фил и помог с транспортировкой венков до морга. Оттуда он должен был проконтролировать их транспортировку до кладбища. Витя вошёл в здание. Одинокий гроб из вишнёвого дерева стоял в просторной зале, в ожидании своих последних гостей. Витя подошёл к нему и приподнял белоснежный саван, укрывающий сестру. Внутри у Пчёлкина всё предательски сжалось, а из глаз брызнули слёзы. Она была такой красивой даже сейчас. Словно фарфоровая кукла. Витя плакал, казалось, не замечая этого, а слёзы капали, оставляя на белоснежной похоронной ткани мокрые точки. Он плакал, оплакивая свою самую большую потерю в жизни. Он любил сестру, единственного близкого человека, он оберегал её, но не смогу уберечь. Он винил себя за то, что сам притащил её в этот бизнес, в этот мир, который уничтожил её. В мир, который её у него отобрал. Мир, в котором она умерла прямо у него на урках. Вероника была единственной, кто видел в нём не нахала и разгильдяя, не алчное чудовище, которым он становился, она единственная видела в нём человека, кем бы он не был и что бы не сделал. Человека, который умер в то же мгновение, когда в её глазах потухла та искорка жизни, которая всегда была его путеводной звездой. Даже в самые тяжёлые времена она была способна вывести его из тьмы, в которую он погружался. Пчёла стоял и плакал предательски долго. Ему казалось, что прошла вечность, когда он услышал тихие шаги. К нему подошёл Валера, опуская ладонь на плечо. — Брат, пора. – тихо проговорил он. Вместо ответа Витя уткнулся ему в плечо и завыл. Филатов сжал его, позволяя выпустить накопившееся в нём напряжение. Стараясь помочь ему хоть немного облегчить боль. Спустя десять минут двое мужчин в чёрных костюмах вышли из здания морга и сели по машинам. Витя поехал за родителями, а Валера за женой, что бы вернуться сюда уже всем вместе. Витя вспомнил об утреннем звонке Белова и решил набрать Космоса. Он поднял с сидения трубку мобильного телефона и быстро набрал цифры. В трубке послышались гудки. Они казались бесконечными, но трубку никто так и не поднял. Витя сбросил звонок и набрал номер снова. По-прежнему никакой реакции. Витя решил, что Бог любит троицу и снова набрал номер. Гудок, ещё гудок, а затем оглушительный писк и механический голос произнёс: — Абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позднее. – Пчёла нахмурился и швырнул трубку уже на заднее сидение. Задача ясна и невыполнима. Оставалось надеяться, что Холмогоров появится на кладбище или в морге на прощании с невестой. Но Космос не появился. Пчёлкины прибыли в морг в числе первых. Вместе с Беловыми и Филатовыми. Три семьи вошли в здание, и сотрудники проводили их в просторную залу, где ранним утром Пчёла сокрушительно рыдал над телом своей возлюбленной сестры. Мужчина поймал тяжёлый взгляд Филатова. Тот кивнул ему, в знак поддержки. Витя едва заметно кивнул в ответ. Это будет их тайной. Его слабость, останется между двумя друзьями и в этих стенах, которые Пчёлкин не хотел бы снова посетить в ближайшие лет двадцать как минимум. К нему подошла Ольга. Она крепко обняла его, он чувствовал, как её тело подрагивает, видимо всю дорогу она плакала. А может быть и не только. От ощущения её тепла, её аромата, ему на несколько секунд стало приятно и легко. Будто бы вся тяжесть последних дней вдруг отступила. Но Ольга отпустила его и тяжесть вернулась. Стали съезжаться родственники, несколько одноклассников, приехала Людочка, братва частично пришла проститься сюда, кто-то должен был подъехать на кладбище. Как ни странно – народу было больше чем ожидалось. Приехали даже бывшие однокурсники из Питера. В зал вошёл Юрий Ростиславович. Он был один. Хотя все ожидали, что Космос приедет с отцом. Мужчина подошёл сначала к гробу своей несостоявшейся невестке, а затем к Пчёлкиным. Сначала он выразил соболезнования родителям, а затем подошёл к Вите. — Соболезную, Вить. – он пожал ему руку и по отечески обнял. Пчёла кивнул. — А Кос где? – спросил он у Холмогорова-старшего. — Я думал он уже здесь. – мужчина огляделся в поисках долговязой фигуры сына. Но Космоса по-прежнему нигде не было. Витя, Саша и Валера обменялись тревожными взглядами. Траурная процессия выдвинулась из морга в сторону кладбища. Было решено, что близкие друзья и родственники попрощаются с Вероникой на месте. Витя вышел из машины и закурил. Его слегка трусило от осознания, что это конец. Осознавать, а тем более отпускать сестру в последний путь категорически не хотелось. Но эти желания казались абсурдными и аморальными. Витя качнул головой, отгоняя дурные мысли. Рядом встал Белов, так же закуривая. — Где его носит? — И тут нет? – Саша отрицательно качнул головой. Витя нахмурился. — Чёрт его знает. — Как бы сам не загнулся. – пробормотал Саша. Пчёла проигнорировал эту реплику, выкинул бычок и направился к родителям. Он решил, что будет прощаться последним. Если вообще сможет ещё раз взглянуть на неё, что бы снова не разрыдаться. Но он должен быть сильным, хотя бы ради родителей. Солнце отбрасывало блики на её лице. Витя дотронулся до её щеки пальцами. Если бы не каменная холодность, он бы подумал что она спит. Периодически ему казалось, что её ресницы чуть подрагивают, но это была лишь иллюзия. Она была неподвижна. Витя наклонился к ней ближе и прошептал: — Прости меня, сестрёнка. Прости что не уберёг. – он почувствовал, что сейчас снова заплачет, поэтому резко выпрямился и отошёл от гроба подальше. Он отошёл на достаточное расстояние, что бы видеть, всё что происходило вокруг, но при этом на время остаться одному. Он закурил, но сделав две или три затяжки, выкинул сигарету. Снова стало тошно. Когда гроб стали заколачивать, мама разрыдалась в голос. Павел Викторович не справлялся с женой, поэтому Витя подоспел на помощь и сжал мать в своих руках. — Мам, не надо. – тихо проговорил он, прижимая к груди рыдающую женщину. Как ему самому сейчас хотелось завыть от боли и пустоты, поглощающей его изнутри. Разрывающей сердце, выжигающей в нём остатки всего того, что он старался сохранить в себе ради неё. Только лишь бы в её глазах никогда не мелькнуло разочарование в нём, в его поступках и действиях. — Витенька, ну как же так? – спросила мать. А что он ответит ей? Вместо ответа он сильнее прижал её к груди. Поминальный ужин напоминал выставку восковых фигур. Все сидели с каменными лицами, лишний раз не глядя друг на друга и не говоря друг другу лишнего слова. Витя вышел из ресторана закурил, уставившись в небо. Боль стала скулящей нарывающей, надрывной тоской, заполняющей его нутро и он не знал, как теперь с ней справиться. Выход виднелся лишь один. Но он грозил ему беспросветным алкоголизмом. — Космос так и не появился? – спросил он у Филатова, который пристроился рядом. Тот отрицательно качнул головой. — Щас Томку отвезу, скатнусь к нему. – это начинает уже вызывать беспокойство. Витя кивнул. Кивок был машинальным. Он сегодня весь день то и делала, что кивал. Сам он тоже хотел поскорее уехать отсюда, принять холодный душ и влить в себя пару бутылок виски, что бы хоть как-то забить эту зияющую дыру в своей груди. Но его мечтам сбыться, к сожалению, не удалось. Как только он переступил порог собственной квартиры раздался звонок трубки из кармана. — Да? — Пчёл, беда. У Коса передоз, мы его в больничку везем. – услышал он на том конце трубки голос Фила. — Вот же сука! – выругался Витя. – Куда? — В нашу. — Понял. Еду. – Витя ударил кулаком о стену, отчего костяшки тут же свело. – Блять. – тихо выругался он. – Блять! – закричал он и хлопнув дверью, направился к машине.