Соглашение

      Гермиона была расстроена. Нельзя сказать, что это ощущение было главенствующим — также к нему примешивалось колоссальное облегчение после выполнения сложного дела. А ещё она поймала себя на странной мысли, что она благодарна Малфою. Она совершенно забыла обдумать эту часть их соглашения — его поведение и его чувства. Сейчас она понимала, что всё это время — на подсознательном уровне — она была уверена, что он всё испортит. Будет петушиться, хамить и зубоскалить.       Увидев его взрослую позицию, взвешенную реакцию на всё происходящее, Гермиона оказалась приятно удивлена. Плюс её не отпускало странное ощущение заботы и поддержки с его стороны. Это уже чересчур! — оборвала она себя. Просто, по-видимому, любое не явное хамство с его стороны сразу воспринимается как что-то очень хорошее.       Их ожидало ещё три акта этого фарса — «явление слизеринцам», «публичное аутодафе» и «осмеяние соперниц». Больше всего Гермиона переживала по поводу последнего. Конечно, после Пожирателей и Волдеморта кучка влюбленных девчонок — вряд ли такая уж большая проблема… Но чутьё подсказывало ей, что проблемы более чем возможны.       Она встрепенулась. Если она предполагает каверзы от девушек, то логично ожидать подобного и от горячих несдержанных парней. Она потерла лоб, хмурясь. Только потасовок им теперь и не хватало!       — Ты сказал Забини? — вполголоса спросила Гермиона, обернувшись к Драко. Они всё ещё сидели рядом на диване. Бывшие слизеринцы пока не появились в гостиной и, по сути, она ждала именно их, прежде чем уйти в свою комнату. Джинни уже вернулась в факультетскую гостиную, так как до комендантского часа оставалось всего ничего. Кроме них в гостиной никого не осталось.       — Грейнджер, если ты хочешь поговорить со своим «парнем», то тебе стоит расслабиться, откинуться назад и опереться на его грудь. Сейчас ощущение, что ты сидишь рядом с соплохвостом, — он ехидно ухмыльнулся, очевидно развлекаясь.       — Пф! — фыркнула Гермиона и, гневно зыркнув на Драко, с силой откинулась, врезаясь в него локтем.       — О-о-о! — простонал Драко, из которого выбили весь воздух.       Скрестив руки на груди, Гермиона поинтересовалась нежным голоском:       — Так? — и похлопала ресницами.       — Что-то вроде… — простонал Драко, потирая ребра ладонью. — Мерлин, Грейнджер, твои локти — это оружие массового уничтожения! Их нужно запретить Женевской конвенцией…       — А как, ты думаешь, мы победили в войне?.. — пробормотала Гермиона, прежде чем удивлённо посмотреть на Драко: — Стоп. Откуда ты знаешь о конвенции?       — Серьёзно? — Драко снисходительно посмотрел на неё. — Грейнджер, мы же не пещерные люди. Многие культурные и политические события маглов тесно связаны с волшебниками… — заметив скепсис в её взгляде, он вздохнул. — К тому же — магловедение.       — Почти никто из тех, с кем я это обсуждала, не в курсе магловской политики или культуры…       — И это лишь характеризует круг твоего общения, Грейнджер, — холодно отрезал Драко, а Гермиона с трудом удержалась, чтобы вновь не ударить его локтем.       — Так что с Забини? — напомнила она.       Драко помолчал, пытаясь понять, о чём речь.       — А что с ним? — сдался он наконец.       — Ты ему сказал?.. О нас?.. Что это — фиктивно.       — Н-нет. А почему я должен был ему это сказать?.. — всё ещё не понимал Драко.       Гермиона закатила глаза.       — Он же твой друг!       Драко посмотрел на неё странным долгим взглядом.       — Насколько я помню, Блейз — часть твоей проблемы. Разве нет?       — Д-да… Но я подумала, раз вы дружите… Ты будешь врать другу?       Драко усмехнулся.       — Грейнджер, не драматизируй.       Тут послышались шорохи и голоса снаружи, и Драко, ловко просунув руку за спиной Гермионы, крепко обхватил её за талию. Не успела она возмутиться неожиданным беспардонным вторжением, как вторая его рука накрыла её голую коленку.       Как только Драко убедился, что Блейз, Тео и остальные заметили их, он демонстративно и крайне неспешно убрал от Гермионы руки, положив их на спинку дивана.       Кто-то присвистнул.       Блейз подошёл ближе, присев на подлокотник кресла и вытянув вперёд длинные ноги, а руки скрестил на груди. Тео, также скрестив руки, оперся о стену. Другие парни, предчувствуя сцену, нарочито медленно разбредались по гостиной. Макмиллан и Корнер, казалось, соревновались теперь в насыщенности красного цвета своих щёк и громкости зубовного скрежета.       — Да неужели? — холодно поинтересовался Тео.       Блейз, не стесняясь, рассматривал их с каким-то даже научным интересом.       Гермиона почувствовала руку Драко на своем плече. Его пальцы путались в её волосах, наматывая и распуская кудряшки. Она испуганно взглянула на него. Это была его партия. Она опасалась вмешиваться, чтобы всё не испортить.       Свободной рукой он демонстративно взял ладонь Гермионы и, переплетя их пальцы, легонько сжал. Он смотрел прямо на Тео. Одна его бровь выразительно выгнулась, уголок губ дернулся вверх.       Блейз задумчиво смотрел поверх их голов, что-то обдумывая.       — Когда? — спросил он наконец.       — Сейчас, — отрезал Драко.       Блейз переглянулся с Тео.       — Ты веришь? — спросил Блейз таким тоном, будто они обсуждали погоду.       Тео пожал плечами и, немного подумав, сказал:       — Нет. Только не с Малфоем…       — Согласен. Я думаю, они водят нас за нос.       Гермиона задохнулась от возмущения. Вместе с тем она почувствовала ледяную волну ужаса. Казалось, её сердце пропустило удар-другой. Драко, почувствовав её напряжение, начал поглаживать её спину.       — А я думаю, что это совершенно не ваше дело, — хладнокровно и безэмоционально протянул он.       — Почему же? — легко удивился Блейз. — Мы в некотором роде также были соискателями, — он горько усмехнулся. — Вот нам теперь и интересно, когда и как произошло это воссоединение двух трепетных сердец.       — Забини, отвали, — закатил глаза Драко. — Мы не должны вам ничего доказывать…       — Милая, — Блейз внезапно обратился к Гермионе. — Если он тебя заставил — только подмигни, мисс Грейнджер.       Теперь настала её очередь закатывать глаза.       — Я теперь с М… с Драко, — сказала она твёрдо, встречаясь взглядом по очереди со всеми парнями.       — Блеск! — в итоге зло сказал Тео. Он тяжело вздохнул и потянулся к сумке, переключаясь на домашнее задание.       Казалось, все внезапно отмерли и наконец занялись своими делами. Все, кроме Блейза, который развалился в кресле напротив и, не скрываясь, жадно рассматривал их.       Драко громко фыркнул и, взяв свою книгу, вернулся к чтению. Он продолжал выводить круги по спине Гермионы, и она чувствовала его напряжение. Шальная мысль закралась ей в голову, и, глубоко выдохнув, она решилась.       Отложив свои учебники на диван, она изменила позу, сев в пол-оборота к Драко, поджав одну ногу под себя. Одну руку она положила ему на бедро чуть выше колена, а вторую — на плечо. Драко поднял на неё нечитаемый взгляд. Казалось, он не очень сосредоточен на происходящем, полностью погруженный в свои мысли.       — Драко, — произнесла она тихо, но так, чтобы услышал Блейз. Глаза Драко задорно блеснули. — Я устала. Пойду спать, — и прежде, чем успеть подумать как следует и испугаться, она прижалась губами к его губам.       Он тут же отреагировал: одна его рука оказалась на её бедре, другая обхватила голову, слегка направляя, меняя угол наклона. Его губы при этом не двигались — он полностью контролировал себя и соблюдал их «Соглашение». Отстранившись через несколько секунд, Гермиона улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. Он ухмыльнулся и подмигнул ей. Она демонстративно закатила глаза, но, когда вставала с дивана, по её лицу блуждала рассеянная улыбка.       — Спеть тебе колыбельную? — вдруг предложил Драко, ехидно ухмыляясь.       Вместо ответа она несильно ущипнула его за бок и, подхватив учебник и записи, направилась в свою комнату.       — Блейз, — попрощалась она бесцветным голосом.       — Мисс Грейнджер, — козырнул тот в ответ пальцами.       Гермиона шла, концентрируясь лишь на том, чтобы не перейти на бег. Она чувствовала, как трясутся её коленки и руки.

* * *

      Закрыв дверь, она прижалась к ней спиной, сползая на пол. Не удержавшись, она провела кончиками пальцев по губам. Она поцеловала Драко Малфоя! Сама! Новость, достойная первой полосы «Пророка», — усмехнулась Гермиона.       Во время самого поцелуя («не-поцелуя», — поправила себя Гермиона) она не успела ничего толком понять и проанализировать, почувствовать и осмыслить, концентрируясь лишь на том, чтобы не отшатнуться с воплями ужаса. Теперь она надеялась, что этой демонстрации «близости» им хватит надолго, потому что она вряд ли решится на что-то подобное ещё раз в ближайшее время.       Несмотря на то, что это не был настоящий поцелуй, вся ситуация вместе: то, что это был Малфой, его близость, тёплое и такое твёрдое тело, то, что это произошло в публичном месте, откровенное наблюдение Забини за ними, то, какой свободной и раскрепощенной она себя вдруг почувствовала, даже несмотря на то, что это всего лишь роль — всё это будоражило. Заставляло кровь бежать быстрее, а сердце — биться чаще. И не то чтобы она мечтала подобное повторить, упаси Мерлин, конечно же, нет! Но — Гермиона вынуждены была признать это — всё ощущалось не так ужасно, как если просто думать об этом, перечисляя события.       Малфой оказался вдруг… надёжным. Гермиона удивлённо поморгала. Она почувствовала доверие к нему, ощутила, что может опереться на него, рассчитывать на его поддержку. Это было какое-то новое чувство. И по отношению к Малфою, да и вообще — в целом.       Гермиона обожала своих мальчишек — Гарри и Рона, но она всегда чувствовала ответственность за них. Именно она всегда была во взрослой позиции, заботясь о них, даря им ощущение их собственной силы. Она никогда не перетягивала одеяло на себя. Она никогда не сомневалась в них… Просто так сложилось, что они могли быть иногда просто беззаботными мальчишками, и она любила это в них. Это она всегда была тем, кто вносит скуку, рационализм и ответственность в их дружбу. И именно для того, чтобы всё остальное время они бы могли быть беззаботными. Гермиона глубоко вздохнула, поняв, насколько же она соскучилась по ним.       С Малфоем же было иначе. Он словно бы стоял с ней рядом. Вровень. Несмотря на то, что идея этих не-отношений была её, он, согласившись, казалось, принял на себя свою долю ответственности. Он был не просто её инструментом достижения цели, он выступил как равный. Как сообщник, партнёр.       Гермиона улыбнулась. Было приятно разглядеть что-то хорошее в человеке, на личности которого она поставила крест много лет назад. Видимо, Малфой и впрямь вырос, повзрослел… И, возможно, теперь он нечто большее, чем букет махровых расистских заблуждений.       Подумав об этом, Гермиона вспомнила, что — о да! Теперь он определённо нечто большее! Теперь он — ещё и окаменевшие под её пальчиками мышцы бедра и плеча, он также — длинные гибкие пальцы, переплетенные с её собственными, играющие с её локонами, гладящие спину. А ещё он — это длинные ресницы, когда он прикрывает глаза в поцелуе. Она никогда не задумывалась о ресницах Малфоя, не особо-то его рассматривая, но они оказались тёмными — почти черными — как и брови, а ещё такими длинными… Преступно длинными! И, конечно же, его губы. Мягкие и тёплые.       И не то чтобы Гермионе стало вдруг интересно, как эти губы ощущаются, когда их хозяин решает ответить на поцелуй… Просто ей было в целом странно вдруг осознать, что у Драко Малфоя, оказывается, есть длинные красивые пальцы, трепещущие ресницы и мягкие губы.       Он всегда был для неё чем-то далёким, противным и абсолютно абстрактным. И открытие, что Драко Малфой — просто парень, приятно пахнущий чем-то древесным и свежим, внезапно ошеломило её.