Соглашение

      Они замерли, прислонившись лбами.       — И-и-и… чт-то теперь?..       — Почему я это должен знать? — возмутился Драко.       — Ну это же ты кичишься своим колоссальным опытом.       — «Колоссальным» его окрестила ты…       — А как на самом деле?       — Я не хочу это обсуждать.       — Почему?       Он вздохнул.       — Потому что ты начнешь накручивать себя и загоняться. Составлять списки, какие-нибудь сравнительные таблицы…       — Я не составляю таблицы! — слабо возмутилась она. — Хотя идея и интересная…       Он хмыкнул и отстранился.       И просто смотрел на неё. Немного растрепанную и слегка растерянную, но настоящую и живую. У него было странное ощущение, что вот она — реальность, вдруг сконцентрированная в её лице. Она была какой-то пронзительно настоящей.       — Что думаешь? — спросил он после недолго молчания. Они оба были на терра инкогнито.       — Что у тебя красивые губы.       Он усмехнулся.       — Спасибо. А если в целом?       Она нехотя отвела взгляд от его губ, пожала плечами и уставилась в окно.       — Я ничего не думаю. Я просто что-то чувствую. И мне нравится, что ты рядом… такой… Я просто могу протянуть руку, и ты тут. Думаешь, нам нужно принять какое-то волевое решение?..       Он прислонился к стене и, запрокинув голову, смотрел в потолок.       — Не знаю, — вздох. — Все готовые сценарии кажутся мне неправильными. И насчет решений и ярлыков — я согласен. Как-то это всё слишком… грубо… что ли…       — Ага, — улыбнулась она, — мне кажется, это какая-то такая тонко и гулко звучащая хрустально-прохладная хрупкость… — в матовом от дыхания кружке на стекле она нарисовала пальчиком улыбающуюся рожицу.       Он присвистнул.       — Ничего себе, Грейнджер.       Она усмехнулась.       — Так что? Живем дальше?..       — Это — решение, — усмехнулась она, и он с фырком закатил глаза.       — О да! Эпохального значения.       Помолчал.       — Что будешь делать?       — Мне нужно перебрать коробку с хламом. Я потеряла один свиток, и мистер Филч выдал мне целую кучу… чего-то… Хочу это рассортировать.       — Э-э-э, да, полагаю, твой досуг каким-то таким и должен быть… — он задумчиво усмехнулся, почесав затылок. — Странным.       Теперь она закатила глаза и мягко улыбнулась.       — Поможешь?..       Его глаза блеснули.       — Не прощу себе, если пропущу.

* * *

      — Хм, — хмыкнул Драко.       Они были в комнате Гермионы и разбирали коробку с филчевскими бумажками. Она расположилась на кровати, лежа на животе и задумчиво болтая ногой в воздухе. Он сидел на полу, опираясь спиной на кровать, одну ногу согнув, а другую подвернув под себя. Его макушка была прямо перед лицом Гермионы, и если бы она захотела, то могла бы дотянуться до него, взъерошить волосы… Точнее — если бы она могла. А еще точнее — если бы могла себе позволить. Но она не могла. Она просто иногда пялилась на его затылок по несколько секунд, закусив кончик пера, выпадая ненадолго из реальности.       Она тряхнула волосами. Так, нужно сосредоточиться на свитке!       — Что там?       Первым делом они рассортировали все бумажки по типам: свитки отдельно, а непонятные мелкие клочки — отдельно. Мерлин, и для чего только Филч всё это хранит?..       Теперь Гермиона просматривала всё, что хотя бы отдаленно могло напоминать свиток с темами по Алхимии в недалёком прошлом, а Драко просто развлекался, читая чьи-то записочки. Иногда он разражался очередной сплетней, чем раздражал Гермиону, потому что она потом ещё долго не могла сосредоточиться на своих свитках.       — По-моему, это почерк Тео…       — Малфой, тебе не кажется, что это мерзко?..       — Что именно?.. — пробормотал он, откладывая очередную бумажку в отдельную кучку. Их вокруг его ног скопилось уже множество. Там была целая сложно-соподчиненная система сплетен.       — Читать личную переписку других людей!       — Как же тогда узнать правду?.. — удивился он.       — Во-первых, спросить…       Он красноречиво фыркнул.       — Во-вторых, зачем тебе это вообще нужно?       — И ты это спрашиваешь у слизеринца? — он даже обернулся к ней, чтобы наглядно продемонстрировать свой скепсис, опасно потревожив своим движением ближайшую кучку. — Информация — это, зачастую, главное!       — Ты уже не слизеринец, — напомнила она.       — Тешь себя этой мыслью, — он отвернулся с королевским достоинством.       — Нет, правда, — не унималась Гермиона, — это же мерзко!       Драко устало вздохнул.       — Я же не лазаю по чужим карманам! Ты сама меня позвала. Не воспользоваться этой возможностью, когда информация уже передо мной — безо всяких моих на то усилий, прошу заметить, — это было бы попросту глупо!       Он отложил бумажку.       — Хорошо, вот представь, что ты опять спасаешь мир (или какое там у тебя сейчас хобби?..), и для этого высшего блага (в твоём понимании, разумеется) нужно прочесть чью-то записку. Я даже не говорю: украсть и прочесть. Просто — прочесть. И что? Ты бы стояла над запиской, картинно заламывая руки и причитая о превратностях морали, которые — увы! — на этот раз ну никак не позволяют погеройствовать?       — Когда ты так выворачиваешь — конечно, я бы прочла! — разозлилась Гермиона.       — Ага! — он победоносно поднял палец вверх. — Двойная мораль. Классика!       Она задохнулась от возмущения.       — Ты про меня сейчас?!       — Конечно!       — Ты назвал меня ханжой?!       Драко подумал несколько секунд.       — Не буквально… Но по смыслу, думаю — да.       Гермиона села на кровати, поджав ноги, возмущенно открывая и закрывая рот.       — Это другое! Ты не можешь так просто отмахиваться от фактора целеполагания!       — Как в твоём мире всё просто, правда, Грейнджер? Есть хорошее и плохое. А старый волшебник — всегда мудрый и добрый?       Гермиона насупилась.       — Не всегда, — пробубнила.       Драко обернулся и уважительно посмотрел на неё.       — О, я удивлен и рад, — он снова отвернулся. — Так вот, Грейнджер, доверять не стоит никому: ни старым, ни мудрым, ни добрым.       — Что-то тебе это не помогло, — огрызнулась она, чувствуя уязвленность. Просто, чтобы задеть.       Он вздохнул.       — Это правда. И именно поэтому я бы впредь предпочел решать сам… И именно для этого — это всё, — он обвёл рукой свои кучки, — и может пригодиться.       Гермиона сидела и дулась так ощутимо, что Драко почувствовал это затылком. Он обернулся и, получив подтверждение своему предположению, взмахом палочки заставил все листочки сложиться в каком-то хитром, одному ему ведомом порядке. После он устроился в пол-оборота к ней, уперев локоть в матрас и подперев голову. Вытянув другую руку вперёд, он обхватил её колено.       — Эй, — позвал он, — ты что, обиделась?       — Нет! — резко сказала она. — Но такое неприятно слышать!       Он неловко — в такой позе — пожал плечами, выводя теперь указательным пальцем круги на её коленке.       — Правда — вообще неприятная штука.       — У тебя какие-то проблемы с межличностной коммуникацией, Малфой! Для человека, столь высоко ценящего социальные связи, ты бы мог быть и пообходительнее!       Он удивленно приподнял бровь.       — А с чего ты взяла, что я их ценю? Я их учитываю. И тогда возвращаю тебе твой упрек: «а как же целеполагание?» — произнес он противным типа-девчачьим голоском, отчего Гермиона едва не засмеялась. — У меня нет цели обманывать тебя, что-то там демонстрировать и изображать. Сейчас, по крайней мере.       — К тому же, — продолжил он после недолгого размышления, — проблема не столько в самом факте, сколько в твоем отношении к этому. Почему тебя расстраивает то, что я считаю тебя ханжой?       Она пожала плечами.       — Я хочу быть хорошей.       — Для меня или вообще?       Гермиона сухо сглотнула, немного покраснев.       — Вообще.       — А что будет, если ты не будешь хорошей?       — Меня это расстроит. И, наверное, я постараюсь что-то исправить… изменить. Сделать всё, что в моих силах.       — Ты считаешь себя ханжой?       Она помотала головой, потупив взгляд. Он усмехнулся.       — Ты не считаешь себя ханжой, и, соответственно, ты считаешь себя хорошей, так?       Она задумчиво кивнула.       — В данном контексте.       — Хорошо! Ты — хороший человек (ты знаешь это о себе, знаешь, что ты не ханжа). Но при этом есть некто, кто считает тебя ханжой, что в твоем внутреннем мире соответствует званию плохого человека, так?       Она кивнула.       — То, что ты хороший человек, — это факт или мнение?       — Э-э-э… — задумалась Гермиона. — Рассмотрим оба варианта? — неуверенно предложила она.       — Идёт. Первое — мнение. Тогда и утверждение про ханжу рассмотрим и так, и так. Значит, есть твое мнение, и есть противоположное. Почему тебя должно расстраивать чьё-то мнение, если ты с ним не согласна? Ты же знаешь о себе гораздо больше! Другой человек никогда не сможет обладать всей полнотой информации о тебе — он же не прожил твою жизнь. Соответственно, у тебя больше данных для выводов, так? Так. А значит, твои выводы о себе более экспертны. Верно? Верно. А чьи-то поверхностные суждения — более дилетантские.       Он сделал многозначительную паузу.       — А теперь подумай: почему экспертное мнение должно расстраиваться из-за существования другой, ди-ле-тант-ской, точки зрения? Ведь если бы ты передала этому другому человеку всю полноту информации о себе, так, чтобы его мнение тоже стало экспертным, неужели ты думаешь, что он не изменил бы своей позиции?       — Думаю, изменил…       — Во-о-от. Получается, что его дилетантское мнение, ты (на самом деле) уже считаешь ошибочным. Почему тебя расстраивает наличие у кого-то ошибочного суждения о тебе?       — Потому что это касается меня!       — Ты хочешь, чтобы тебя все любили?       — Конечно! — удивилась Гермиона.       — Ладно, — Драко грустно улыбнулся, — давай дальше. Второе. «Ты хорошая» — твоё мнение, «ты ханжа» — неоспоримый факт. Тут нужны комментарии?.. — весело уточнил он, заметив, как она насупилась.       — Нет, — буркнула она. — И зеркальную ситуацию также можем пропустить…       — Хорошо, — кивнул он. — Тогда — «четвертое». Ты хорошая — факт, и ты ханжа — факт. Что тогда получается?       — Ничего, — буркнула она. — Мне не нравится ни один вариант!       Он захохотал.       — И вот именно в этом твоя проблема, Грейнджер! Тебе «не нравится»! Ты оцениваешь факты и мнения, исходя непонятно из чего, и расстраиваешься, когда хоть один из них тебе не нравится. Но знаешь, что?..       — М?..       — Я думаю, всё это неважно, потому что ты не была честна со мной с самого начала.       — М?       Драко привстал, оказавшись теперь на коленях у кровати, и перекинул через край матраса ногу. Следом — уперся в него руками и подтянул вторую ногу, забравшись на кровать, словно какой-то кот. Он приблизился к замершей Гермионе, которая настороженно следила за ним глазами. Оказавшись прямо у её уха, он прошептал:       — Я думаю, ты обманула, когда сказала, что не хочешь быть хорошей для меня…       Гермиона вздрогнула.       — Почти уверена, что такого я не говорила…       — Ещё бы ты призналась, — мурлыкнул он и лизнул мочку её уха.