Клятва на огне

      Мне мозгу больно. Такое чувство, что я променяла шило на мыло. И вместо своей маленькой привычной квартиры загибалась в комнате общежития. Время уже близилось к полуночи, я надеялась, что весь мрак начнется завтра, однако пощаду ко мне проявлять не стали. Учебный план у студентов — это, конечно, что-то с чем-то, я чувствовала себя обезьяной, пытаясь разобраться в тонкостях методологии. В общем плане все понятно, но столько деталей…       Мозг кипел. Хотелось выбросить к чертям все эти конспекты и методички. Я ведь не устраивалась здесь работать, тогда зачем штудировать столько материала? Надеются, что книги помогут удержать меня от глупостей? Ох и ах.       Телефон завибрировал столь внезапно, что сердце едва из груди не вылетело – в опустившейся тишине такой финт был довольно опасным. Не ожидала я особо разговоров на ночь глядя, но когда на экране высветилось имя Шото, я болезненно скривилась.       – Твою мать, совсем забыла… – мы так и не увиделись, а ведь я обещала встретиться с ним после его уроков. Странно, что он не звонил и не писал, от этого закралось дурное предчувствие. – Да-да, заранее извиняюсь… из головы все напрочь вылетело.       – Это я понял. А что твой мотоцикл делает до сих пор на территории школы?       – А-а, это.       Значит, учителя не предупреждали их о моем присутствии в ЮЭЙ. Что немного странно, раз им было известно о таком повороте событий уже с полудня. Или они рассчитывали, что я каким-то образом все же капитулирую?       – Ты сейчас в общежитии? – спросила я. – Вам можно их покидать? Есть комендантский час или что-то такое?       – Нет, но за территорию академии выходить нельзя. Ты что ли в академии?       – У меня есть чем удивить. Встретимся на спортивной площадке, где когда-то тренировались с тобой, через десять минут, хорошо?       – Почему у меня дурное предчувствие?       – Потому что имеешь дело со мной. Давай, выходи, хоть увидимся.       Дав отбой, почувствовала себя немного воодушевленной. Голос парня имел магический эффект, успокаивал и в какой-то степени очаровывал. Мы вроде продолжали общаться, как обычно, однако это немного волновало, словно того вечера, когда мы поцеловались, и не было. И расстраивало, и радовало. Ведь Шото не какой-то левый ухажер, а человек, который немало значил для меня. Он был моим другом, поддержкой… тем, кого хотела защитить и я.       Странно, конечно, это все, очень странно.       Отложив методички – жаль, что не выкинув в мусорное ведро, – накинула на плечи куртку и подумала уже выйти через дверь… но остановилась. Не знаю, наблюдали ли за мной, может, паранойю, однако, выключив свет, предпочла покинуть комнату через окно. Все равно второй этаж, запрыгнуть обратно позволит причуда.       На улице стало заметно прохладнее, в окнах общежитий практически везде погас свет, только базовое освещение помогало сориентироваться на местности. Я искренне надеялась, что мой топографический кретинизм сейчас не включится, ибо потеряться в трех соснах, конечно, будет еще тем достижением.       Тренировочное поле также подсвечивалось маленькими фонарями по периметру, бросая блеклый отсвет на поляну, где мы договорились встретиться с парнем. И он уже был там. Стоял, подперев спиной дерево, и задумчиво смотрел в небо. При виде него губы непроизвольно растянулись в улыбке, а вот на душе потяжелело. Но это была приятная тяжесть.       Шото заметил меня раньше, чем я успела приблизиться, поэтому поприветствовала его заранее, помахав рукой. Выглядел он, по обыкновению, спокойно и невозмутимо, что заставило меня занервничать. В такие моменты с трудом понимала, что творилось у него на уме. Мне хотелось и обнять его, и поцеловать, но черт его знает, как Шото отреагирует, не хотелось ставить нас обоих в неловкое положение. Блин. Даже не знаю, кто в такой ситуации ведет себя, как дурак.       – Привет, ты… – но не успела и двух слов произнести, как поймала на себе колючий, если не сказать убийственный, взгляд Шото. Аж вздрогнула. – Что?       Прищурившись, парень неспешно, но решительно вышел из тени и направился ко мне с видом грозовой тучи. Не зная, чего ожидать, просто приподняла руки в знак капитуляции, и готовилась ко всякому. И, признаться, в какой-то степени ожидала, что он обнимет меня. Но то, сколь крепко Шото это сделает, удивило.       – Почему ты не писала и не звонила всю эту неделю? И не говорила про ЮЭЙ? Я ведь волновался.       Я ведь писала… пару раз. Только это вряд ли послужит достойной отговоркой, да и препираться мне показалось бессмысленным. Расслабив плечи, я прочувствовала силу объятий, и, улыбнувшись, уткнулась в плечо парня и обняла в ответ. От него исходило приятное тепло, из-за которого не хотелось отдаляться.       – Извини, – прошептала я, не в силах убрать улыбку со своего лица. – Неделя была довольно сложной, и все привело к тому, что я здесь. Ох… не думала, что так по тебе соскучусь.       – Не переводи тему, ты сказала, что мой отец тебя уволил.       Очень не хотелось переключаться на мрачную тему для разговора. Не хотелось отстраняться, терять ощущение, как ладонь парня гладила меня по спине. Уж и не помню, когда в последний раз меня столь радовали обычные объятия. И в последнюю очередь мысли хотелось занимать бедами минувшего утра, поэтому, чуть отстранившись, мягко обхватила руками лицо парня. Из-за полумрака трудно сказать, смущен он или нет, но я посчитала большим упущением не поцеловать его.       Шото спокойно принял поцелуй, продолжая придерживать меня за плечи. Его горячее дыхание, солоноватый привкус на губах кружили голову. Никогда бы не подумала, что вот так просто, фактически по щелчку пальцев, я начну видеть в парне кого-то большего, чем просто друга.       Я настолько расслабилась, что едва не упала, когда Шото вдруг отстранился и, потянув меня в сторону, прижал спиной к дереву. Припер к стенке, как говорится, и, чуть склонившись, недобро прищурил глаза.       – Не уходи от ответа вот так. – Опустив голову, он добавил: – Пожалуйста.       Даже не знаю, это пугает или же умиляет.       – Если коротко, то… я подала заявку на участие в экзамене на временную лицензию героя. Ее одобрили, и когда об этом узнал Старатель, то не обрадовался.       Я постаралась сжато пересказать события сегодняшнего дня, Шото внимательно слушал и не перебивал. Признаться, на слух информация воспринималась иначе, эмоции остыли и головой я понимала, что поступила некорректно. Ведь своими действиями и себе могла навредить. От понимания неприятной правды стало неловко, я сложила руки на груди и отвернулась, а долгое молчание парня немного угнетало.       – Ясно.       – Ясно? – усмехнулась я. – Немногословен ты.       – Нет, просто… почему ты так поступила? То есть, я не осуждаю, даже наоборот, – мягко улыбнувшись, Шото добавил: – я рад, что ты захотела стать героем. Но почему?       – Почему? – удивившись вопросу, я подумала, парень просто позволяет мне все рассказать самой, однако он терпеливо ожидал ответ. – Из-за тебя. Из-за твоих слов. Что я могла бы стать героем и… просто мне надоело жить в тени Старателя, не иметь никакой возможности проявить себя, заявить о себе. Не то чтобы я хотела стать популярной или что, но…       Тяжко вздохнув, откинула голову назад и попыталась, глядя в безоблачное ночное небо, подобрать слова, способные описать мое внутреннее состояние. Ничего в голову не приходило. Я слишком устала.       – Прости, голова пухнет от такого количества событий и переизбытка информации, не могу даже сосредоточиться.       – Тебе на ночь нужно выпить успокаивающий чай.       – Ну умник, – сжав переносицу пальцами, застонала я, – у меня даже зубной щетки с собой нет. Завтра привезу с собой вещи.       – У меня есть чай, могу сделать для тебя.       Потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанную информацию и не засмеяться.       – То есть ты меня зовешь на чай? Вот так поздним вечером?       – Ты же сама сказала, что хочешь расслабиться.       Блять.       Не удержавшись, засмеялась сквозь сжатые зубы, дабы не поднять на уши весь двор. От того, что моя реакция вызвала у Шото недоумение, кричать захотелось сильнее. Нельзя же быть таким до милоты прямолинейным и не улавливать клишированные намеки. А если он притворялся и прекрасно понимал, что предлагал, боже, дайте этому парню Оскар.       – Что смешного я сказал? – несколько обидчиво уточнил Шото.       – Просто… ох, – вытерев с глаз проступившие слезы, я перевела дух и рискнула просветить парня: – Просто, когда девушка или парень предлагают своей пассии зайти в гости выпить чай, это считается намеком не на предложение о чаепитии, а об интимной близости. А потом и твоя следующая фраза… ты явно не понял этого, поэтому это меня позабавило, прости.       Мгновение он все еще смотрел на меня с непониманием, но осознание достигло Шото довольно быстро. Удивило слегка, что он не залился краской, а воспринял мои слова с небольшой обидой. Насупившись и шумно выдохнув, он покачал головой, и все же по взгляду было заметно, что его немного смутили мои слова.       – Я не это имел в виду, а просто предложил… Наги, ты…       – Само очарование? – невинно улыбнувшись, уточнила я. – Ладно, я не против чая.       Он наградил меня взглядом, от которого захотелось отвернуться, чтобы спрятать улыбку. Слишком серьезный, хотя было подозрение, что Шото просто с недоверием и настороженностью относился к подобным разговорам.       В гости на чае… блин, не могу, одно слово «чаепитие» вызывало смех, – в общем, до конечного пункта пришлось двигаться необычным способом, а именно запрыгивать через окно. Комната Шото, будь она неладна, находилась далеко не на первом этаже. Благо, что ночь скрыла подозрительную картину, иначе трудно объяснить, зачем новоиспеченный ассистент лезет к студенту в комнату. Хотела бы воспользоваться нормальным способом, но риск столкнуться с кем-то возрастет.       – Блин… нет уж, в следующий раз… ай!       Надо ли повторять, что не с первой попытки удалось, пусть и благодаря причуде, запрыгнуть достаточно высоко, чтобы зацепить за подоконник? Завалившись вперед, упала на пол.       – Черт… – вздохнула я, продолжая неподвижно лежать на спине, когда надо мной склонился Шото. – Что?       Постояв пару секунд, он как ни в чем не бывало добавил:       – Ничего, – и, включив настольную лампу вместо основного освещения, направился куда-то в угол комнаты.       Странно выглядело. Но мысль как-то быстро перескочила на электрический чайник. Я думала, нагревательные предметы не разрешено держать… а, кого я спрашиваю, тут целое общежитие ходячих бомб, не от нагревателя стоит ожидать проблемы.       Перевернувшись на бок, осмотрелась. Комната чисто в японском стиле, все равно что оказалась в доме Тодороки, даже пол выстелен татами.       – Так… значит, ты теперь будешь героем. Это здорово.       – Ну, тут как получится, – вздохнула я, заняв сидячее положение, – все сложно, и во многом из-за моей фамилии. По большому счету мало кто знает о Юмемия, студенты академий так подавно. Но слухи быстро разойдутся. И ладно бы если все кануло в лету, но моя сестра… оказалась жива. И не просто смогла вернуть контроль над семьей, над бизнесом. Но она также сотрудничает с Лигой злодеев.       Шорох открывающейся упаковки с чаем внезапно оборвался, отчего в комнате опустилась тишина. Я внимательно наблюдала за парнем, если он и удивился, то хорошо скрыл это, продолжив заниматься приготовлением напитка.       – Откуда ты знаешь, что они не угрожают ей?       – Потому что я встречалась с ней.       – Когда это?       – Перед тем, как поехать в Йокогаму.       На этот раз Шото всерьез задумался, но не прерывал процесс готовки. Понимая, что нужно объясниться, я продолжила:       – Она пришла ко мне практически сразу, как я вернулась из больницы домой. Зачем-то сказала о том, что вы помчались спасать своего друга. Явно хотела, чтобы я отправилась за вами… точнее, за тобой.       – Как она это объяснила?       – Сказала, что способностью цербера заинтересовался Даби, тот поджигатель с синим пламенем. А пока я вдали от Старателя, я уязвима. Скорее, она направила меня под предлогом быть ближе к Старателю, чем спасти тебя.       Вода в чайнике начала закипать, и в какой-то степени нечто похожее происходило с мыслями Шото, что было заметно по выражению его лица. Его глаза расширились от удивления, парень проигнорировал тяжелое бульканье воды, благо, что электроника автоматически отключилась.       – Подожди… то есть он знает, как разорвать связь? – спросил Шото. – Ему твоя сестра рассказала?       – Нет, – нахмурившись и обхватив себя за колени, я тяжко вздохнула, – но я не уверена в этом.       – А как?.. То есть, если ты знаешь, как разорвать связь, то можешь…       – Конкретно я ничего не могу сделать, да и разорвать связь могу лишь… найдя нового хозяина. Но… нет, Шото, это не вариант.       – Почему? Если есть возможность, то почему не?..       – Я не знаю, единственный ли это способ, но в любом случае хозяином станет кто-то другой. А для этого, чтобы забрать себе в подчинение цербера, его нужно сжечь. Единственный способ разрушить мою связь с твоим отцом – это сжечь меня заживо. Довести до состояния близкого к смерти.       Понятное дело, что вариант с убийством Энджи Тодороки я не имею права обсуждать с Шото. В конце концов, этот человек его отец, и как бы я его сильно не ненавидела, я не хочу, чтобы парень познал ту же боль утраты. А еще возненавидел меня. И он тоже понимал это, поэтому ближайшую минуту мы слушали только звон фарфора и плеск воды. Только когда чай заварился и я подползла ближе, чтобы принять угощение, разместившись поближе к парню, нашла в себе силы продолжить разговор.       – Судя по всему, Старатель также знал о способе установить нашу связь.       – Тогда получается, что он…       – Да, – отпив глоток, я почувствовала на языке приятный молочный привкус с горькой ноткой. – Как мне рассказала сестра, мы с братом просто побежали в сторону, где сражались родители, и попали под атаку. Благодаря своей причуде я выжила. А комитет безопасности фактически навязал меня твоему отцу.       – И поэтому он разозлился и уволил тебя?       – Да, сказал, что я должна была все обсудить с ним, прежде чем сделать такой шаг, – отпив еще чай, добавила я. – Я понимаю, что поступила импульсивно, но мне было и обидно, и… злость брала. А еще я до сих пор не понимаю, какие цели преследует моя сестра.       – Ты разве не рада, что она жива?       – Конечно, рада. Но… интуиция подсказывает, что-то не так. Не знаю, что, не хочу делать поспешных выводов. Я знаю, что она действительно сотрудничает с Лигой злодеев, и если Старатель узнает, что я встречалась и разговаривала с ней, мне не то что гарантирован провал на экзамене. ЮЭЙ меня, наверное, вообще вздернет. Поэтому, Шото, пожалуйста… знаю, после всего, что я сказала, жестоко о таком просить, но никому не говори о том, что я встречалась с Аямэ.       – Наверняка у нее есть причины, – задумчиво подметил парень, – тем более я понимаю, как тебе тяжело, не мне разлучать тебя с сестрой. Я никому не скажу.       – Спасибо.       Чашка практически опустела, на дне оставалось немного остывшего чая, поэтому я предпочла отставить ее на столик. Из-за приглушенного света настольной лампы, которую мы оставили единственной включенной, тянуло в сон. Даже татами действовали как-то расслабляюще. Упав на пол и раскинув руки, я сделала глубокий вдох и потянулась. Шото, отставив свою чашку, подсел ближе.       – Спасибо, что выслушал. И за чай.       Я протянула ему руку, и он, даже не раздумывая, взял ее в свои, накрыв теплыми ладонями. Такое чувство, что огонь, которым управлял Шото, разливался от него по моему телу, по каждой клеточке и нерву. Хоть он и подросток, но в нем проглядывалось все больше взрослых черт. Он ничем не походил на парней, с которыми я знакомилась, все они были какими-то не такими: слишком шумными, чересчур наивными или вовсе мальчишками. Тем, кому двадцать и больше, предпочитали держать меня на расстоянии, несмотря на достигнутый возраст согласия. Но чем больше проходило времени для меня, чем больше таких свиданий было, тем быстрее я приходила к выводу, что это все какая-то мишура. Все не то. Все не туда.       Хотела того или нет, но я пыталась найти в каждом опору и защиту, осмысленность в их глазах. Все они были детьми, которые не поймут мою боль, через что я прошла. Ведь я даже не могла рассказать об этом.       А он – понимал. И я понимала твою боль, Шото. Ты так быстро повзрослел, что я и не сразу разглядела в тебе самостоятельного взрослого юношу, а вовсе не мальчика, который нуждался в защите. Хотя, мы оба нуждались в защите от Энджи Тодороки.       Не хотелось думать о грустных вещах. Вообще не хотелось.       – Я лягу рядом?       Мягко улыбнувшись, потянула парня к себе, перевернувшись на левый бок. Шото обнял меня со спины и прижал ближе, опустив руку мне под ребра. Всегда удивляло столь мощное тепло, исходящее от парней. Вот и с Шото я лежала, будто под обогревателем, отчего становилось даже жарко. Его равномерное дыхание ласкало оголенную шею, спиной я ощущала ровное чуть учащенное сердцебиение парня.       Не знаю, от тепла ли, но лицо заливал жар. Аккуратно взяв Шото за руку, лежавшую у меня на животе, поднесла ее к своей груди, практически к самой шее, и обняла. Блин. Будь это другой парень, уже давно бы прижала его к полу и, не стесняясь, срывала бы с губ поцелуи, а с тела – одежду. Но с Шото я так не могу… не знаю, совесть ли играла или что. Он довольно часто упоминал, что я старше его, и поэтому то ли опасался проявить неуважение, то ли выглядеть дураком. А я не меньше опасалась напугать его своей решительностью.       – Я не буду против, если ты захочешь стать ближе ко мне, – прервала я опустившуюся тишину. И усмехнулась. – Может, в следующий раз я позову тебя на чай.       – Господи… – страдальчески вздохнул Шото, крепче прижав меня к себе и заставив тихо захихикать.       Так приятно было находиться в его объятиях, хотя я не замечала за собой сильной любви к тому, чтобы засыпать, находясь у кого-то под боком. Слишком жарко или неудобно. Но сейчас так уютно. Пока слушала ровное дыхание парня у себя над ухом, сама постепенно расслаблялась. Надо было уходить, но желание даже предпринять попытку пошевелить конечностями уменьшалось с каждой минутой.       Еще немного, совсем чуть-чуть…       Видимо, это была моя последняя мысль перед тем, как провалить в сон. Потому что проснулась я не столько от первых лучей солнца, сколько от боли в шее. Сквозь закрытые веки поняла, что в комнате уже светло, я чувствовала себя и помятой, и выспавшейся одновременно, что удивительно.       Доносился слабый шум. Чьи-то голоса. Растерев пальцами глаза и потянувшись, раскинув руки, что-то ударила, а точнее кого-то, который от легкого тумака даже не пошевелился. Шото лежал практически в том же положении, что и уснул вчера позади меня, а я, в своей манере, раскинулась морской звездой на половину татами, закинув ногу на мирно дремлющего парня.       – Стоп. Голоса… – вряд ли у меня началась шизофрения, допустив не внушающую надежды догадку, глянула на наручные часы. – ЕП!..       Довольно болезненно хлопнув себя по губам, с бешено колотящимся сердцем понадеялась, что успела вовремя удержать крик. Судя по всему, это этаж, где жили только мальчики.       – Эй, Шото, просыпайся! – зашипела я, легонько пнув парня в бок. – Уже семь четырнадцать! Какого черта ты не завел будильник?       – М-м… что?       Пока парень приходил в себя, пытаясь понять, что происходит, я подлетела к окну и с досадой обнаружила, что пусть ученики еще и не выползали наружу, однако фасад общежития находился на всеобщем обозрении. Как минимум. Если кто из учителей решит выглянуть в окно, то не сможет не заметить, как я выпрыгну наружу.       – Блин… Мне надо быть через шес… пятнадцать минут в учительской. Есть идеи, как мне выбраться незамеченной?       – А почему просто не выйти из двери? – видимо, мой тяжелый взгляд красноречиво подсказал, отчего такой метод нам не подходил. – А-а, про чай они не поверят, так? Прости, я хотел завести будильник, но когда ты уйдешь. Думал, просто полежим.       – М-да, – вздохнула я, вновь глянув в окно и усмехнувшись. – Ладно, вроде бы никого особо нет, рискну выйти через окно.       – А если тебя увидят?       – Ну, просто скажу правду, учителя могут не оценить, но мы ведь жили с тобой под одной крышей очень давно. Это твои одноклассники шум, скорее, поднимут. А мне надо, чтобы они воспринимали меня хотя бы как сэмпая, а не твою девушку.       – А что плохого в том, чтобы быть моей девушкой?       Когда он говорил столь серьезным тоном, задавая порой каверзные вопросы, я и не знала, как на это реагировать. Искать подвох или же воспринимать, как данность. От мысли, что я могла бы стать девушкой Шото становилось как-то неловко, и тем не менее я нежно улыбнулась его вопросу.       Поднявшись с пола, парень размял плечи и одарил меня внимательным взглядом, после чего, не спуская глаз, подошел ближе. Быть может, он не выспался, отчего выглядел недовольным. Без резких движений он сократил расстояние между нами еще на пару шагов, пока не оказался в опасной близости от того, чтобы не прижать меня к стене. И в этот момент я искренне растерялась. У меня от напряжения сердце в пятки улетело.       – Так… Что ты делаешь?       – Я знаю тебя довольно хорошо, поэтому не даю уйти от ответа.       – В буквальном смысле что ли? – изогнув брови, осмотрелась я, отметив, что пути отхода Шото в буквальном смысле перекрыл, уперевшись в стену руками от меня по обе стороны.       – Наги. Ответь. Я, конечно, не так много в этом смыслю, но хочу чтобы ты была честной. А я знаю, когда ты любишь уходить от ответа.       – Ох… – видимо, придется поделиться мыслями, которые не давали покоя, однако озвучивать их не так и легко. От такой близости и под пристальным взглядом чувствовала себя, как на иголках. – Шото, мне сложно. Сложно так быстро переключиться и принять свои чувства, но я действительно хочу быть тебе больше, чем другом. Я чувствую, что хочу быть тебе больше, чем другом, но мы очень долго были в совершенно иных отношениях. Меня еще немного смущает наша разница в возрасте, которая пусть через лет пять-десять вообще не будет заметна, но сейчас немного бросается в глаза.       – Так это да или нет? Ты хочешь быть моей девушкой?       Смутилась бы я или удивилась, но… Вчера он едва понимал намек о приглашении на чай, а сейчас смотрел с такой уверенностью и даже боеготовностью, отчего становилось не по себе. Услышать от Шото подобный вопрос было максимум странно.       – Да, я не против, – несколько растерянно ответила я с ноткой задумчивости, – только скажи, ты сам додумался это спросить? Или… просто это немного странно выглядит…       – Просто, – отведя взгляд в сторону, словно пытаясь вспомнить о чем-то, парень помолчал и разочарованно нахмурился, – Нацуо сказал, что так делают.       – На…       Ясно. В ход пошли советы старшего брата.       – Так. – Существенно напряглась я. – А что ты конкретно спрашивал? Не напрямую же про меня, да? Да?!       – Нет, я просто спросил, как узнать, что чувствует девушка, если вы поцеловались, но после этого она не отвечает и нет возможности с ней увидеться?       – Господи, ты что, так и спросил, что ли? – уж не знала, восхищаться прямолинейностью Шото или же плакать от его твердолобости. – И что он сказал? Хотя, нет, знаешь, даже не хочу знать. Но… если тебя действительно интересует, я не против. Ты мне нравишься. Если я тоже нравлюсь тебе, то я бы хотела, чтобы ты сделал первый шаг, если захочешь чего-то большего. Просто… я не хочу давить на тебя или торопить, я один черт знает, как ты отреагируешь.       – Отреагирую? – мгновение в его взгляде было недоумение, но оно неожиданно быстро сменилось осмысленностью. Прикрыв глаза и опустив голову, отчего длинная челка спрятала его глаза, парень резко подался вперед и обнял меня. – Ясно.       Его дыхание щекотало шею, по интонации брошенного слова я поняла, что Шото улыбнулся, возможно, корректнее было бы назвать это ухмылкой. Все же чем больше мы сближались, тем сильнее он меня удивлял и заставал врасплох. Даже объятия уже не казались столь милыми и робкими. Его ладонь дразняще лежала на пояснице, а пальцы касались оголенной коже, выглядывающей из-под задравшейся майки.       Но как бы не хотелось поддаться соблазну и постоять так подольше, я трезво оценила ситуацию. Потому что уже каких-то шесть минут отделяли меня от верной смерти от руки моего нового куратора в лице Аизавы.