***
Условия были строгие, даже пришлось приклеить бороду, что бы никто не узнал. Хитро, но не поможет. У неё был план. Последняя интеллектуальная дуэль, где двоя против одного сойдутся в неравной схватке. Тяжелая гиря и наручники. Пусть их стоит звать «на ножники», учитывая, что сейчас они изящно украшали её ноги, пока она восседала на коляски. Сейчас Эш вообще походила на попрошайку без средств на бритву, но со средствами на сиделку. Ну хоть штаны одеть можно. Она чуть улыбнулась, показывая, что он все делает правильно. — Ох, может стоит ещё поужинать где-нибудь? Но не успела она что либо ответить, как в открытый рот вставили кляп и туго завязали. — Хотя это будет проблематично, возьмём с собой, не так ли? Она, привыкая к ужасно сладкой тряпке во рту, лишь покачала головой, пока он скрывал все накладными усами. — Отлично ~ — урчит, кокетничает, сладко упиваясь её действиями. Ему осталось только отвести её туда, где как можно меньше людей. — Милая, ты предпочтешь поспать в дороге или закрыть глазки? Но не успела она даже замычать, как на глазах появилась плотная повязка. — Знаю знаю, но уж прости, мы же не хотим несчастных случаев? Тягостно… Дышать. Знакомый запах. Ничего не скажешь, как он страхуется. Зато хоть на шаг ближе к свободе.***
Открыла глаза она уже в парке. Медленно звездное небо сияло над головой. Её взор отражал эти звезды и луну, словно те заполняли всё что в ней было. Чуть качая головой, она начала напивать песенку, показывая Питеру, что пришла в сознание. Он же лишь тихо усмехнулся и поцеловал её в макушку. Кажется у него романтическое настроение. Самое то. Медленно положив руку на его пальцы, она вызвала в нём море мурашек. Тихо гладя её, она сладко мурчала что-то. Приятно. Остановившись у дороги в город, он обеспокоено огляделся. — Возвращаемся? Закачав головой она начала показывать на мостик с замками-сердечками. — Хочешь посмотреть? Качая головой, она показала все звезды, что упали в её глаза, заставляя усомниться в её заболевании. На его щеках зацвёл румянец и он, упоенный тишиной позволяет ей подъехать ближе. Чуть тянясь к замочкам, она начинает перебирать их. Словно колокольчики, они звенят, гроздями падая в руки, прогиная старый метал под своим весом. Оглядываясь по сторонам, она начинает грустно потирать руки. — Тебе холодно? — становясь на колено, он обнимает слабые пальчики, обогревая их жаром дыхания. Она отрицательно покачала головой и показала пальцами, как выдыхает дым сигарет. Он усмехнулся и трепет её по щёкам. — Ты же не будешь глупить и пытаться кричать? Она спокойно покивала головой, и её рука беспардонно залезла в его боковой карман, доставая сигареты, заставляя его сердце биться невероятно быстро. Задержав её прикосновение на своей груди, он сладко выдохнул. — Разве ты не хотела бросить? — спросил он, уже вынимая платок из её горла. Глубоко вздохнув ночной смог, она напугала его, словно вот вот крикнет, но она лишь выдохнула неприятный привкус с губ. — Да, но в последнее время у меня появилось слишком много плохих привычек, так что это уже мелочи. Улыбается ему, и пусть он понимает, что улыбка не реальна, она всё равно обогревает его. Гладя её щеки, он неохотно достаёт из упаковки последние две сигаретки и протягивает ей. Без сомнения она берёт предложенную и глазами ищет огонька. — Давай пересядем на скамейку. Так не романтично. Усмехнувшись он немного вредничает, уже убрав зажигалку и выдыхая манящий дым. Она никому не признавалась, но этот запах заставлял её чувствовать себя лучше. Жадно посматривая на тлеющий огонь, она обняла его руку. — Я хочу посидеть с тобой, Питер. —… как ты узнала моё имя? —… Я хочу пересесть на лавочку, Питер, — упрямо, без страха повторила она и он тихо фыркнул. — Конечно, — подняв с гирей он перенес её на скамейку. Будучи ещё на его руках, она, придерживая сигарету в губах, прикурила её об его. Он выглядит таким идиотом, когда краснеет. Не боясь последствий, она провела рукой, по его щеке и чуть урча приблизилась к шеи. — Спасибо, дорогой, — от подобной игры он не смог отпустить её и сел прямо с ней на колени. В его огромных глазах отражалась она, словно он не видел ничего более. Смотря в это отражение, она лишь продолжала чувствовать потребность в игре. Звонким смехом отозвался его такой хорошенький образ. Жаль что он тоже притворяется. Это заставляет лишь глубже вдыхать яд. Как вкусно. Серыми звездами улетает пепел куда подальше. Даже мир казался далёким. Жаль что завтра она снова проснется не видя солнца. Кажется он начал приближаться. Не волнует. Просто выдохнув дым ему в лицо, она надеялась отпугнуть его, а он вместо этого он лишь воспользовался приоткрытыми губами. Это был неожиданный поцелуй. Она не успела остановить его. Почему то ей всегда казалось что поцелуй это нечто большее чем прикосновения губами, но сейчас она была разочарована. Из ноздрей пошёл пар. Она закашлялась, чувствуя как его лицо ложиться на её плечо. Сладенько. Как же глупо, но хотелось бы поддаться на обман и правда насладиться вечером. —… у нас есть замочек? — пробубнила она, сжимая решётку пальцами. — Ты хочешь сердечко? — удивлённо спросил он, рассматривая замки. — Да, это кажется весьма милым. А ты — нет? — опустив глаза, она тут же почувствовала хохот на своей шеи и он, сладостно улыбаясь, понимая как же это палевно, но поддается сентиментальности, и согласно кивает. Неожиданно он получает теплый поцелуй в лоб. — А оно будет зелёное? — Зелёное? — Да! У всех красные или золотые сердца. Я же хочу особенное! Ты же можешь это сделать? — Я… всё что угодно~— урча на коленях, он сладко треться, обнимая всё ближе. — А на неё будут наши инициалы? — Если хочешь, даже имена… Подставляется. Подозревает? Ну и что. Зато это будет защелкой… ТК… ТК как то жаловался что если увидит зеленое сердце на мосту съест свою рубашку. Он точно всё поймёт. — Хочу, — обнимая его за шею, шептала она, позволяя ему поцеловать себя ещё один раз. Использует она его? Да, однозначно. Использует ли он её? Безусловно да. Может они правда… прекрасная пара? Закрывая глаза, она лишь надеялась, что он не захочет большего. Мычание. Дыхание не хватает. Отцепись! Даже сигарета упала из рук, он лишь продолжал выпивать из неё последний воздух. В глазах темнело. Медленно тело ослабло и её руки упали с его силуэта. Урча он смотрит на проделанную работу и, не скрывая зубов, облизывается. — Всё же пора домой. Ты вся холодная. Спорить было бесполезно, она просто ещё раз взглянула на небо, прежде чем погрузиться в мрак.***
Дрожь. Ночь была долгой. Каждую минуту она вспоминала эти горячие губы на своих. Словно он ещё впился в неё, не давая дышать. От удушья Эш начинала бояться закрывать глаза. Тут, в кромешной темноте, куда не приникало ничего, казалось, что закончилась вера. Даже руки на её талии, казались фальшивыми. Весь мир казался пьесой, плохо поставленной, глупо проработанной. Вспоминая каждую деталь, она лишь убеждалась в этом… «Похожи»? Нет, что может связывать её с ним? Только вечное давление общества, нужда прятать всё под улыбкой, что бы не быть изгоем, отсутствия эмоциональной отдачи от этого гребаного мира. Её по дикому задевал тот факт, что в момент смерти начальника она переживала не за него, а за то что она больше не будет хорошей… Хорошей… Да и кому эта хорошая сдалась?! Уж лучше притворяться последней стервой, но не чувствовать вины за это, чем вечность быть хорошей и страдать, что чуть чуть не дотянула до идеальной… Идеальной? Для него она была идеальной? Питер говорил что любит её и такой, но даже он старался вытащить её из непроглядной хандры. Лицемер! Дарит подарки, целует, ласкает, говорит добрые вещи и всё время рядом. Как же это не правильно! Почему?! Просто будь монстром которым ты являешься, маньяк! Почему нужно заставлять сомневаться? Почему нужно быть таким шикарным, что бы после оказаться психом?! Она не хотела этого! Ей не нужна его любовь. Он может найти девушку получше, настоящую, с живым сердцем. Она будет любить его и закрывать глаза на все ужасы, что он творит. А так он был безответно влюблённым дураком, что боролся за то, чего не существует. И вещи что он дарит. Зачем? Пытается подкупить? Украшает построенный кукольный домик и куколку в нём? Всё это вызывало тошноту. Уж лучше жестокость, чем подхалимство. А то его комплименты застревали в голове и не желали уходить от туда. Дурак! Как можно так любить? Прекрати! Прекрати! Он никогда не сможет ощутить ответное чувство. Так почему же она чувствует за ЭТО вину? Объятия крепчают. В темноте засветились синие глаза. — Милая, тебя что-то беспокоит? Тихий зевок с открытием пасти на 90 градусов и сладкий шёпот у уха. Иди в ад, Питер. Твоя нежность больнее кнута. — Нет, просто бессонница, — пробубнила она, отводя взгляд в подушку. Завтра снова притворяться живой. А она даже просыпаясь чувствует усталость. Тихо. Он просто обнял её голову и ласково начал мурлыкать. Да, такая бессердечная стерва, как она, не заслужила такого отношение. Это было совсем не правильно. Всё было совсем не правильно.***
На утро он прибежал с зеленым замком и уже вечером они снова были у моста. Смотрится красиво. Его глаза так сверкали. Она неохотно продолжает дышать. В её черно белый мир снова начали падать кляксы. Держась за него, она чувствовала, как холод её рук забирает его тепло. Она чувствовала как подводит даже его ожидание. Она чувствовала, что всё что она могла дать ему в ответ это фальшивые поцелуи. И тут же её тошнило. От себя же. Так омерзительно использовать кого-то. Хотелось просто удушиться. Он так счастлив поцелуем. Она так несчастлива обманывая его. Часть пик настал. Мозг уже не вывозил всё это. Нарезая салат, она услышала, как он что-то напевает в туалете. Так сладко, мелодично. Он снова сиял новому дню прожитому с ней. И он снова поймал её с пустым лицом. — Милая? Ты грустишь? Что-то случилось? Я могу помочь? Ты что-то хочешь?ХВАТИТ БЫТЬ МИЛЫМ! ХВАТИТ, ПИТЕР!
Подавшись необыкновенному яркому приливу гормонов, она швырнула в него чащу с салатом. Он успел увернуться, но удивленно застыл и как-то грустно посмотрел на неё. — Да почему ты не видишь этого?! Я мёртвая! Я ничего не хочу! Я каждое утро просыпаюсь, и сожалею, что не сдохла ночью! — Милая? Тише-тише! — пытался успокоить он её, но следующим полетел уже перевернутый стол. — У меня была жизнь, Питер! Была роль! Были друзья! Но теперь я просто кукла! Кукла в твоём больном спектакле! Почему же ты продолжаешь вести себя как…как хороший парень?! Я не понимаю! С придыханием говорила она настоль близкие мысли, что никогда не отпускала дальше языка. Для неё было открытием, что их можно сказать и сейчас она не даст ему прервать её. Увесистая разделочная доска достигла получателя и Питера снова сбило с ног. Её глаза горели холодом и полным осознанием действий. Это была не минутная истерика. Это было всё то, что она накопила за свою жизнь. Но хорошие девочки такое не говорят… Но и она больше не хорошая девочка. — Даже так… даже если бы ты не притворялся… я притворяюсь… я никогда не смогу подойти к тебе, обнять, нежно улыбнуться, искренне поцеловать… Это не реально. Это не я! Я даже не родилась! Всё игра! Сначала будь хорошей девочкой. После будь хорошей девушкой… Но сейчас я даже это не могу, Питер! Ты когда-нибудь чувствовал себя сгнившим заживо! Я просыпаюсь с этим чувствовать каждый день и каждый гребаный день должна врать… Я…я не хочу врать. я… Я хочу действительно оказаться мертвой… Да, Питер… я хочу… хочу закончить всё это… Произнеся это девушка впервые искренне и невинно улыбнулась, почувствовав облегчение. Нож, что был в её руках, легко направился к горлу, без тени сомнений. Наконец в мире станет меньше обмана… меньше грязных лжецов и лицемеров. Наконец таки не нужно чувствовать этот груз. Не нужно пачкать разум презрением к людям и сожалениями… Это конец. Счастливый финал. То чего она желает так сильно. Просто перестать мучаться.Рывок.
На пол полилась кровь, медленно скатываясь по ножику, на её пальцы. Но она не чувствовала боли. Да и двинуть рукой она больше не могла. С ужасом она увидела черное лицо перед собой и как его пальцы, сжимают лезвия до треска костяшек. В ужасе она опустила нож, и он тут же полетел куда подальше. Маленьке зрачки с ненавистью впились в её существо и здоровая рука пригвоздила её шею к стене. Питер зол. Хруст. Как же больно! Питер крайне зол. — Дорогая… даже ты не можешь навредить себе, — прошипел он и со всей силой вдарил Эш снова в стену. Больно. Очень больно. В глазах начало темнеть. Медленно его пальцы сжимались сильнее и он уткнулся в её спокойное тело. — Ты не уйдешь от меня, даже в ад, — рычит он, заставляя снова, свет погаснуть.